Новогоднее волшебство

      Три дня перед Новым годом. Повсюду царит атмосфера счастья, предпраздничной суеты, надежд на лучшее в грядущем Новом году и радости. Спешат на работу или закупаются подарками для друзей с близкими люди, взрывают бомбочки или играют в снежки дети. Старый обленившийся кот, живущий возле мясной лавки, получивший от мясника добрую порцию отварной курицы, развалился на скамейке в полный свой рост — прямо напротив места своего постоянного пристанища, и никто не смог бы его оттуда согнать. Этого кота всегда кто-нибудь подкармливал, помимо любящего животных и сострадательного мясника. Чудесный воскресный день дышал ласковой прохладой и свежестью зимнего воздуха. Улицы города Н укрыл белой пеленою сверкающий мириадами бликов под негреющим солнцем сухой и пушистый снег, приятно хрустящий под ногами. Снег был всюду: на крышах домов и высоток, на цветочных лужайках и клумбах, на дорожках, одним словом — везде. Настоящая красота и ожившая зимняя сказка, делающая город Н похожим на новобрачную в белом свадебном платье. Снег скрыл всю грязь и колдобины. Это можно было обнаружить, если случайно колёса вашей машины там увязнут. И происшествие не заставило себя долго ждать. — Вот чёрт! — прозвучал гневно звонкий женский голос. — Ковалёва, это уже второй раз за эту неделю! Я опаздываю на очень важную встречу. И надо же было вам именно сегодня угодить в эту яму на моей машине! — яростно гремел грубоватый и низкий мужской голос. И правда — чёрный «Ниссан» передними колёсами увяз в немалой ширине яме на дороге, засыпанной снегом. — Ковалёва, если я опоздаю на встречу, вы будете уволены! Бедная женщина за рулём и была Ковалёва. Мужчина, грозивший ей увольнением, её начальником Андреем Павловичем, отчество которого порой сокращали до Палыча. На работе же к нему прилипло прозвище «Падлыч». Но в его присутствии так его назвать не пришло бы в голову даже самому отчаянному его подчинённому или даже самому поднабравшемуся алкоголем. Бедная женщина поправила очки и убитым голосом произнесла: — Андрей Палыч, не надо. Я сейчас же вызову эвакуатор… — Да что мне ваш эвакуатор, Ковалёва?! Я на важную встречу опаздываю! Взвинченная Ковалёва нажала аварийную кнопку. Сзади на машине Андрея Павловича включились жёлтые фары. — Андрей Палыч, я… я… что-нибудь придумаю. — Да уж, Анна, думать — явно не ваше, — пробормотал сердито Палыч. Но Анна сочла за лучшее оставить его оскорбительное замечание без ответа. Ковалёва отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Свежий морозный воздух пахнул ей в лицо. Ласковый ветер развевал её русые длинные волосы. Кружились в завораживающем танце и оседали на землю снежинки. На Аню нахлынула тёплая ностальгия. Ей вспомнилось детство. Ещё с минуту она смотрела на падающий снег. — Мам, но я не хочу в садик! Я с тобой на работу хочу! — послышался возмущённый и упрямый голос, точно принадлежащий девочке старшего детсадовского возраста. — Лена, я тебе устала повторять! Ты остаёшься в садике! — второй голос явно принадлежал взрослой и очень задёрганной женщине. Чуть ли не плача девочка бросила матери: — Ты никогда не берёшь меня с собой! И тут девочка фальшиво всхлипнула. Замотанная мать, похоже, подкинулась на это. — Ну, Лена, ты же знаешь, что мама не может взять тебя с собой. Тут уже девочка разревелась на всю улицу: — Ты меня не любишь, только тискаешь как щенка! Девочка топнула ножкой, скинула с себя белую шапочку и продолжила истерить в том же духе. «Да уж, моя младшенькая Варя никогда себе такого не позволяет, хотя та девочка выглядит старше моей дочки», — подумала Аня, явно сочувствуя матери Лены, за которой наблюдала. И тут как-то бессознательно Ковалёва, поддавшись духу детства и лёгкого озорства, кинула комочек снега в девочку. Лена не видела даже, что это сделала Аня. Девочка вздрогнула, но плакать перестала. Затем маленький бесёнок зачерпнул ладошкой снег и швырнул в маму. — Лена, это что было? — удивлённо спросила женщина свою дочь. — Ты первая швыряться начала! — Вовсе нет, Ленок. Это белка наверняка на тебя снежок уронила. — Мама, не ври! Тут очень мало деревьев! Откуда взяться белке?! С этими словами девочка с детской яростью бросила в маму снегом. Женщина не замедлила с ответной атакой. Мать, подобно большому ребёнку, играла в снежки со своей дочуркой. Анна любовалась бы этой картиной дольше… — Анна Владимировна!!! Вас только за смертью посылать! Лучше бы сели за руль и помогли мне с машиной. Садитесь за руль и не бесите меня. Аня избрала тактику молчания и села на водительское сидение, пристегнувшись ремнём безопасности. Поправила чёлку. Анне было тридцать лет, но ей нельзя было дать на вид и двадцати пяти. Настолько она была красива и моложаво выглядела. Карие глаза её обрамляли длинные и пушистые тёмные ресницы. Ей даже не была нужна декоративная косметика. Разве что блеск для губ, чтобы подчеркнуть их красивую форму и пухлость. Но это не было кричащим и вульгарным, скорее казалось привлекательнее. Благодаря усилиям Анны за рулём и толкавшему сзади машину Андрею Палычу, удалось благополучно вытащить машину. — Дяденька, дайте, пожалуйста, денег. Моего кота к врачу отвести. Около машины стоял мальчишка в старом спортивном костюме «Адидас», резиновых сапогах и в серой шапке. — Мы не меценаты, так что дуй отсюда, паршивец, — грубо отрезал Палыч. — Дяденька, дайте, пожалуйста, денег. Кота к врачу сводить, — не прекратил своих попыток мальчик, но голос его дрожал явно от подступающих слёз. — Отвяжись, я сказал! — рявкнул Палыч на ребёнка. — Трогайте уже! — последнее относилось к Анне. Обладая добрым и чутким сердцем, преисполнившись состраданием к мальчику и его коту, Аня достала из своего потрёпанного, некогда розового и красивого кошелька, 100 рублей и протянула мальчику. Тот взял деньги из рук молодой женщины, вежливо поблагодарил и ушёл. — Ковалёва, что вы сделали?! Вы поощряете попрошайничество. Я ставлю десять тысяч рублей, что этот разгильдяй сейчас пойдёт клянчить деньги к ЗАГСу. — Палыч с укоризной покачал седеющей головой и недовольно фыркнул. — Но… Андрей Палыч… На мальчике была лишь спортивка, резиновые сапоги и шапка. Ребёнок очень нуждается в помощи. У него нет денег даже кота отвести к врачу, — робко возразила Аня, чувствуя, что начальник её уж точно не поддержит. — Ладно, ладно. Но теперь этот никчёмный лодырь от вас не отстанет. — Андрей Палыч, скоро уже январь, а у ребёнка одежды нормальной нет. — Пусть идёт работать! — гневно и категорично высказался Андрей Палыч. — Мальчик на вид не старше одиннадцати… — Я был младше него — и то работал! — не переставал брюзжать Палыч. Анна потупилась и замолчала. Скоро они доехали до ателье «Лили», принадлежащему Андрею Палычу. Во всей стране у него насчитывались пятьдесят филиалов. Можно сказать, что в случае Палыча выражение «Спит на деньгах» полностью себя оправдало. Но при этом он экономил почти что на всём. Включая зарплату сотрудников. — О, не прошло и полугода, Анна Владимировна! Доброе утро, Андрей Палыч! — поприветствовал начальника молодой мужчина довольно привлекательной наружности — Стас, трудящийся в ателье Палыча финансовым директором. Это незримая вражда между Стасом и Аней началась с самого первого дня появления Ани. Они с первого взгляда не понравились друг другу. Аня, едва обменявшись со Стасом рукопожатиями, заподозрила невольно, что он имеет немало грешков на совести и запускает руки в хозяйский карман. Стасу Анна не понравилась тем, что в первый же рабочий день проявила себя с лучшей стороны и в завуалированной форме дала понять Стасу, что намеревается вывести его на чистую воду. — Доброе утро, Стас. А ты, как я посмотрю, перевёл календарь на четыре дня вперёд? — съязвила в ответ Анна. — Ты это о чём? — Стас в задумчивости почесал висок. — Я о том, что рановато ещё своё похмелье на людях вымещать, — ехидненько и с нотками кокетства улыбнулась ему молодая женщина. Посетители ателье шутку оценили и посмеивались, между собой обсуждая — как ловко и тонко Аня его уела. — Вот «хороша»! — громко возмутился Стас. После, немного подумав, Стас чуть слышно проговорил: — И правда — хороша… Вечером Анна возвращалась домой по плохо освещённым улицам. Аня хотела сходить на новогоднюю ярмарку, купить украшения и подарки детям. В её кошельке были лишь несчастные две с половиной тысячи рублей. О каких хороших новогодних подарках троим детям может идти речь, когда в вашем кошельке лишь эти жалкие две с половиной тысячи рублей?! А ведь на один праздничный ужин у людей уходит почти пятьсот! В лучшем случае… Аня была готова взвыть волчицей. Один костюм принцессы для самой младшей Варечки уйму стоит. Средний Вова уже который год просит скейтборд. Но ту ещё задачку Ане задала её старшенькая Женя. Первого января намечался новогодний бал в школе. Жене четырнадцать. В её возрасте хочется самовыражаться, подчёркивая природную красоту. Аня не знала, где можно купить хорошие новогодние подарки детям на две с половиной тысячи рублей. И от этого она становилась всё грустнее. Из семи тысяч рублей — её зарплаты за месяц — остались только две с половиной тысячи рублей. Четыре с половиной тысячи рублей словно испарились за одну неделю. Если внимательно разобраться в Аниных тратах и заботах лучше, то тут ужаснулся бы любой: 1) На оплату коммунальных услуг у молодой женщины ушло три тысячи рублей; 2) На ремонт школы — тысяча рублей; 3) На лекарство для Вареньки от гриппа ушли тысяча пятьсот рублей. И вот после всех этих трат у Ани остались эти несчастные две с половиной тысячи рублей! Анна, не сбавляя шагу, повернула за угол. Не успела она и двух метров пройти, как уловила чьи-то тяжёлые шаги. Она прислушалась. Не увидев ничего, она продолжила свой путь, как ни в чём ни бывало. Опять послышались шаги. Анна резко обернулась, но незнакомая фигура уже успела юркнуть за угол. Только букет цветов отбрасывал тень. Анна пошла дальше в сторону рынка, напевая весёлую испанскую песню из репертуара «Juanes». Человек с букетом слушал её приятный голос. Он даже забыл, что неделю назад ему урезали зарплату. Анна уже была у магазина «Смешные цены». Человек всё не отставал от неё ни на шаг. Таинственный незнакомец засмотрелся на витрину магазина. — Попался! Ну и зачем ты за мной шпионил? — Анна сложила руки на груди. — Вот чёрт… Провал… Незнакомец был никто иной, как её коллега по работе Стас. — Так зачем, Стас, ты меня преследовал? — карие глаза Ани выжидающе глядели на молодого мужчину. — Ань, тебе не всё ли равно? — Нет. — Хорошо. Я не хочу тащить все наши разногласия в новый год. Анна, прости, пожалуйста, что нередко изводил тебя подколками и придирками. Этот букет для тебя. С наступающим. — Стас протянул Ане букет алых лилий. Анна вдохнула прекрасный аромат, исходящий от цветов. Тут она заметила открыточку с изображением щеночка, держащего розу в зубах. Аня трепетно взяла открытку, и её губы расплылись в счастливой улыбке. Раскрыв открытку, она увидела написанный аккуратным и изящным почерком текст, в котором Стас пожелал ей всего самого наилучшего в Новом году. — Боже мой, Стас, это чертовски мило! — восторженно воскликнула Анна. — Ты прощён. А теперь иди, куда шёл. Ты извини, куча дел. Мне покупки к празднику надо делать, — проронила она доброжелательно. — Мне тоже. Поэтому хочу пойти с тобой покупать подарки. Ты лучше меня умеешь их выбирать. — Кому ты будешь их дарить? — Отцу и крестнику. — А детям? — Их нет. — Что, реально? Тебе тридцать три, а у тебя нет детей? — Можешь не верить, но я даже ни разу не был женат. — А почему? — Не нашлась такая женщина… — Какая? — Святая. Которая меня вывезет, — с мягкой иронией проронил Стас. — Да за тебя даже проклятая мразь из Ада не выйдет, — добродушно поддела его Аня. — Ты по-прежнему меня ненавидишь? — чуть погрустнел Стас. — Вовсе нет! Разве что до этого дня… — За что? — Мне казалось, что ты запускаешь руку в карман Палыча. — Так это я слежу, чтобы отец все деньги на казино и букмекерские ставки не спустил. У Анны случился лёгкий шок. — Палыч твой отец?! Вот тебе фартит… — мечтательно проговорила Анна. — Врагу такого отца не пожелаешь. Но Анна в мыслях своих немного усомнилась в словах Стаса. — Наверно, хорошо устроился? — с нотками лёгкой зависти и мечтательности поинтересовалась она у своего собеседника. — Да он ко мне относится ещё строже, чем к тебе. Он мне зарплату на тысячу рублей урезал. — Увы… Отцы более требовательны к детям, если те с ними работают. — Ань, можно вопрос? — Конечно. — Ты хоть раз была замужем? — Да. Очень замечательный, добрый и любящий человек… был… Его звали Максим. — И что потом? — Он погиб… — Анна зажмурила глаза и тихонько всхлипнула. — Ты плачешь? — обеспокоенно спросил Стас. — Это насморк. Я в порядке, — солгала молодая женщина, впрочем, не особо убедительно. — А что случилось потом? — осторожно поинтересовался Стас. — Потом моего мужа одна скотина застрелила… На задании. Максим работал в милиции. Спасал ребёнка из наркоманского притона… Мне должны были платить пособие по утрате кормильца, но что-то не спешат… — Ужас… — только и смог сказать Стас, грустно вздохнув, и покачал головой. — И я решила, что больше никогда не выйду замуж. Слишком тяжело даётся боль потери. — А как же семья, дети? Не чувствуешь себя одинокой? — С чего? — тут карие глаза Ани засветились тёплым огоньком. — У меня есть дети. Дочь Женя, сын Вова и самая младшая Варечка. Так-то это дети Максима от покойной жены, но я их мать. Так что я не одинока. Ладно, пошла я — к празднику всё покупать. — Я с тобой. У тебя хороший вкус. Поможешь мне? — Долго мы болтать будем? — Ой, извини… Анна ходила и присматривала платье с туфлями для Жени. И тут увидела его… Приталенное белое платье в пол, расшитое стразами по краям и без лямок, будто бы кричало: «Купите меня, не пожалеете!». Аня живо представила в этом платье Женю. Оно бы как влитое сидело на её старшей дочери. Молодая женщина поддалась порыву и сняла вешалку с платьем. Но, взглянув на цену в две с половиной тысячи рублей, погрустнела и повесила вешалку с платьем назад. Приведя чувства в порядок, Анна пошла искать подарки дальше. И тут её взор упал на очень симпатичный костюм ангела белого цвета, который был бы впору Варе. Всего четыреста рублей, вместе с волшебным палочкой и нимбом, вместе с белыми крылышками. Само белое платье украшали вышитые золотыми нитями звёздочки. Аня, не задумываясь, понесла комплект на кассу. Пока ей пробивали товар, Стас взял шикарные белые туфли на шпильках и белое платье для девушки-подростка, которое ранее разглядывала Анна. — А у вас есть искусственная ёлочка? — спросила Аня продавщицу. — А вам какая нужна? — ответила ей встречным вопросом продавщица явно в возрасте старше пятидесяти. — Простая ёлка — полтора метра. — Тысяча рублей. — А нельзя немножечко сбавить цену? — неловко и стыдливо поинтересовалась Аня. — Девушка, куда ещё сбавлять? Это самая дешёвая ёлка, какая только у нас есть. Когда вы её соберёте, это будет самая красивая ёлка! Поверьте, вы не пожалеете, — нахваливала продавщица свой товар. Тон продавщицы был дружелюбный. Анна непременно купила бы эту ёлку, но у неё осталось лишь две тысячи сто рублей. Холодильник нередко пустой, детям уже два года толком надеть почти что нечего. Дела обстоят хуже некуда, и будущее не обещает быть радужным. На глаза Ани набежали слёзы, взор словно застило туманом. — Я куплю эту ёлку, туфли и платье, — произнёс мужской голос. — С вас четыре с половиной тысячи рублей, — озвучила стоимость покупки продавщица. — Спасибо вам. — И вам спасибо. Заходите ещё. Аня почувствовала, что вот-вот расплачется, и вышла из магазина. Ей было очень обидно и горько. Она даже сама не заметила, как слёзы ручьём потекли из её карих глаз. Через пять минут она сидела на скамейке напротив магазина и чья-то рука мягко трясла её за плечо. — Тебя что-то огорчило? — голос Стаса, звучащий очень тепло и участливо, Анна узнала сразу. — Нет… Нет… — попытку Ани соврать прервал вырвавшийся у неё судорожный всхлип, и она покачала головой. — Мне показалось, что ты из-за ёлки так расстроилась. — Я и из-за ёлки расстроилась, и из-за платья с туфлями! Я очень хотела купить это Жене! У неё в школе бал первого января, — тут Аня снова всхлипнула. — Я думал, тебе понравится твой новогодний подарок в знак примирения, — Стас пожал плечами. — Какой подарок? — тут же задала вопрос Аня, от неожиданности перестав плакать. Слова Стаса посеяли удивление в её душе напополам с потрясением. — Держи. Вдруг это согреет тебя в праздник… — Стас улыбнулся и заговорщически подмигнул ей, протянув пакет с платьем, коробку с туфлями. — Ааааа… — только и смогла выдавить из себя немало озадаченная и шокированная Анна. — Ну конечно! И эта ёлка в другой коробке, в пакете, тоже тебе. Держи. — Стас, зачем?.. Такие траты… Мне так стыдно, я тебе ничего не подарила даже! — И не надо. Лучший подарок — увидеть тебя радостной. Ну-ка, улыбнись! Не вешай нос! — Стас мягко взъерошил ей волосы. — А носик у тебя прелестный. Аня рассмеялась, и улыбка, подобно солнечному лучу, озарила её моложавое лицо. Золотыми искорками веселья зажглись карие глаза. — Вот так вот чаще улыбайся! Тебе идёт улыбка. Такая красивая… — Стас, спасибо тебе… — как бы ни старалась, Аня не сумела скрыть ноток счастливого смущения и благодарности в голосе. — И тебе спасибо, Ань. Я рад видеть тебя счастливой. — А ты спустил на абсолютно чужую тебе женщину четыре с половиной тысячи. — Ты мне не чужая. Ань, ты мне… я тебя… в общем, как бы тебе сказать… — пребывал в сильном замешательстве и не мог подобрать подходящие слова Стас. — Взаимно, Стас, — миролюбиво ответила Анна, хотя и не была уверена, что поняла, куда он клонит. Молодые люди встали со скамейки. — Провожу тебя до дома, Ань. Заодно помогу тебе вещи донести. — Спасибо, не откажусь, — приняла Анна столь искренний жест заботы о ней. — Только давай ещё в спортивный магазин зайдём. Мне гантели надо купить. Вот только про гантели Стас наврал. Пока Аня покупала украшения из бижутерии в восточной лавке, Стас осматривал скейтборд в спортивном ларьке. — Скажите, этот скейт очень прочный? — задал Стас вопрос молодому парнишке-консультанту. — А то! Даже мой вес выдержит, — сказал продавец. — Сколько стоит? — Три тысячи. — Я беру. Накиньте к нему ролики за три тысячи детские. Ну и подростковый велик. Желательно, чтобы скоростей побольше. — Могу посоветовать купить этот, — продавец махнул рукой в сторону, где около стены стоял самый навороченный велосипед последней модели. — Идеально как для обычных дорог, так и для гористой местности. — А он подойдёт для юной девушки? — Не сомневайтесь. Всё с ним в порядке. Он очень удобен. Как вы видите, спереди есть даже корзинка для груза, а сзади — багажник. — Меня устраивает. Ещё возьму налокотники, наколенники и шлем. Один комплект для мальчика где-то в возрасте семи или восьми лет. Другой — для девочки примерно шести лет. Третий — для девочки примерно годов четырнадцати-пятнадцати. Сколько стоить будет? — С учётом стоимости всей покупки, восемнадцать тысяч рублей. Стас расплатился за покупки. Продавец упаковал защитное обмундирование и ролики со скейтом, после помог Стасу выкатить велосипед из магазина. Остальной товар — ролики и защитная экипировка — нашли своё временное пристанище в корзине спереди. — Большое спасибо. В следующий раз за гантелями приду. — На этот раз Стас точно не врал, намереваясь позже купить в этом магазине гантели. — До свидания. Хороших праздников. — И вам того же. Стас катил велосипед, нагруженный покупками, и тащил коробку со скейтом до самого магазина «Караван». Оттуда вышла Анна в весёлом расположении духа. — Что с тобой? — немного удивился молодой мужчина. — Ты не поверишь! — воскликнула переполняемая радостью Аня. — Купила изумительные колье и серьги — Жене к балу! Бижутерия, но сделаны под бриллианты. Идеально подойдут к её глазам и типу внешности. — Ань, дело к тебе есть. — Какое дело? — тут же откликнулась она. — Пригонишь со мной велик к моему дому? — Извини, не могу, — Аня с сожалением покачала русоволосой головой. — Надо ещё ужин новогодний готовить. — Да я живу через улицу от тебя. Нам по пути. — Хорошо. Я помогу тебе, — согласилась Аня и беззаботно улыбнулась, хотя забот ей всегда хватало и по шею, и по уши, и по самую макушку. Анна и Стас возвращались домой по освещаемым уличными фонарями улицам. Вдвоём они являли собой немного забавную картину: Стас, такой высокий, статный и крепкий, подкачанный, походил бы скорее на молодого Роберта Рэдфорда, не будь он так похож на Игоря Петренко. Он тащит две немаленькие коробки и пакет. Аня — миниатюрная молодая женщина, стройного телосложения, ехала на дорогом велике. Сумка её скорее напоминала подростковую, нежели женскую. Её Аня носила через плечо. Спереди, в корзине велосипеда, были сложенные в пакете туфли и купленное для Жени платье. Анна и Стас ехали ещё четверть часа. В полной тишине. — Ань, я тут подумал… — нарушил молчание Стас, крепко задумавшись, и взъерошив копну своих густых волос. — О чём же? Ты говори, не стесняйся, — миролюбивой улыбкой одарила его Аня. — Вот ты на моего отца работаешь. Причём ты одновременно швея и уборщица, секретарша, личный водитель, бухгалтер. Получаешь какие-то жалкие семь тысяч — зарплата как у учителя в школе. Никогда не думала уволиться? — задал ей вопрос прямо в лоб Стас, чем немало ошеломил Анну. — Нет, не думала. Да и кто меня с тремя детьми возьмёт?.. Кому я нужна? Двое детей школьники, а младшей даже шести лет ещё не исполнилось, — Анна грустно усмехнулась, с губ её сорвался тихий и горький смешок. — Жаль, что не я хозяин ателье. Уж точно я платил бы тебе намного больше, чем мой отец, — мечтательно, однако и с нотками сожалений, проговорил Стас. — Да, из тебя был бы очень хороший хозяин ателье. Причём не хуже Андрея Палыча. Свой бизнес бы тебе открыть, — бросила ему Аня с ласковой и тёплой иронией, пока она и её спутник шли до дома Стаса. Молодой человек указывал ей дорогу. — Ну, вот мы и пришли, — известил Стас Аню, подходя к белому дому с терракотовой крышей и с бассейном во дворе. Молодой мужчина поднялся на крыльцо по мраморным ступеням, покрытым тёмно-синим ковролином, и запустил руку в карман тёплой куртки. — Ой… вот чёрт! — вырвался у Стаса гневный выкрик, после он стукнул себя ладонью по лбу. — Что случилось, Стас? — немного волнуясь, спросила у него Аня. — Я, кажется, ключи посеял… — Жди теперь урожая! А запасного ключа нет? — участливо спросила Анна. — Только у дворецкого. — Ну, так позвони в дверь. Он откроет. — В том-то и дело, что я дворецкому дал лишний оплаченный выходной. Он вернётся лишь завтра. К тому же в туалет жутко хочу. — Потерпеть можешь? — Я скоро лопну, Ань! — О Господи! Горе ты луковое, а не мужик! Ладно. Ко мне пойдём, пока не лопнул. Предупреждаю сразу — холодильник почти пустой, старшие дети не в школе и малая не в садике, дома полный бардак. — Ничего, у меня такой же дома. — Не, Стас, у меня бардак часто феерического размаха. Они развернулись и вместе направились к дому Анны, весело переговариваясь. — Вот здесь я и живу, — произнесла с некоторой долей неловкости и стыда Аня, открывая дверь в подъезд. — Нам на второй этаж. — Ясно, — только и нашёлся с ответом Стас. Состояние подъезда было далеко неудовлетворительным: стены расписаны граффити и нецензурщиной, кто-то обличал какую-то женщину или девушку в «аморальном поведении», на полу валялись шприцы и окурки, пивные бутылки, а под лестницей спал человек без определённого места жительства — одежда его источала лёгкий и слегка удушливый флёр городских свалок. — И ты вот тут живёшь??? Как тут жить вообще возможно и в петлю не полезть?.. — звучал голос Стаса, преисполнившегося безмерным шоком напополам с ужасом. По его представлениям, такая красивая женщина как Анна должна жить в хорошем районе и уютной, благоустроенной трёхкомнатной квартире. Действительность до горечи и боли разочаровала его. Аня явно не вписывалась в эту обстановку. Это как бросить гранёные драгоценные камни в мусорную кучу. — И как ты можешь тут жить, да ещё с детьми? — до сих пор не хотелось верить Стасу всему, что ему пришлось увидеть. — Молча, не жалуясь. Хорошо, что не на улице, — обронила с горькой иронией Анна. Вдвоём они поднялись на второй этаж. — Чёрт подери! — выкрикнул Стас, нога которого провалилась в небольшую дырку, рядом с деревянной лестницей. — Ань, это ужас просто! Заяви в администрацию или президенту пожалуйся. Здесь же всё, прости мой французский, на соплях держится. — Не удивляйся, я и сама это понимаю. — А твоя квартира тут? — Стас указал в левую сторону на старую дверь, где на уровне дверной ручки корявым детским почерком было написано чёрным маркером «кв.№6». — Варькина работа — самой младшей. — А девчушка молодец, — отметил вполголоса Стас. — Это Женька её научила. И я немного. Ещё Вова помог. — А Варя хорошо читает? — заинтересовался неожиданно для себя Стас. — Уже очень хорошо для своих четырёх лет. Не по слогам. — У тебя очень дружная семья. — Приятно слышать. Спасибо. Аня достала ключи из сумки и отпёрла дверь. — Я бы не советовала тебе велик на лестничной клетке оставлять. У моей соседки так спёрли детскую коляску. — Да уж, криминальный район… — Я не шучу. Пусть лучше у меня в квартире постоит. — Хорошо. Раз ты сказала, значит, надо, — не стал с ней спорить и признал её правоту Стас. Как-никак, Анне виднее — она здесь вынужденно живёт. Аня и Стас внесли все покупки в квартиру, потом вместе закатили велик. Молодая женщина закрыла дверь на ключ, сняла обувь и верхнюю одежду. Стас последовал её примеру. Квартира Ани, конечно, была бедной и не могла похвастать роскошью апартаментов. Немного пожелтевшие обои и потолок, минимум мебели, небольшой телевизор в гостиной. Одна маленькая комната, где располагались одновременно туалет и ванная. Маленькая кухня, где были лишь раковина, холодильник, кухонные тумбы с пожелтевшей от времени поверхностью, газовая плита, небольшой стол и четыре стула. В спальне, которую делили Аня и дети, была межкомнатная перегородка — чтобы у Вовы было хоть какое-то личное пространство, диван и раскладное кресло, двухъярусная кровать. При всей бедности Аниной квартиры, везде было очень опрятно и чисто. Стас воочию видел, насколько несправедлива к Ане жизнь, а ведь до сегодняшнего дня он и не подозревал, какие тяготы огромными могильными плитами давят на плечи молодой женщине, и не знал, насколько глубоко ко дну тянет тяжесть камня на шее. Анна не получала пособие по утрате кормильца, которое вообще-то должны были ей выплачивать как вдове Максима Ковалёва, которая после гибели мужа осталась совсем одна и поднимала на ноги троих детей покойного мужа от его покойницы-жены, но Аня никогда не считала детей чужими для неё. — Привет, банда моя! Как дела? — весело полюбопытствовала Анна. Из спальни вышла миловидная девушка, на вид четырнадцати лет, европейского типа внешности. Высокая, стройная, с белой кожей и золотисто-рыжими волосами, подстриженными до уровня основания шеи. — Привет, Ань! Дела класс. Приходила наша крёстная — тётя Эвелина. Тебя хотела застать. Она нам холодильник на полтора месяца вперёд забила. — А ты тётю Эви поблагодарила? — сразу поинтересовалась Аня. — Конечно! — тут Женя обратила внимание на молчащего Стаса. — Добрый вам вечер. — Добрый вечер. Ты, наверное, Женя? Поможешь мне ёлку собрать? Будь добра, — выразил Стас просьбу. — А кто вы? — стало любопытно Жене. — Коллега Ани по работе. Можно звать меня Стас и на ты, — Стас добродушно улыбнулся девушке. — Да. Помогу с ёлкой. Пойдёмте, — ответила согласием Женя на просьбу Стаса помочь собрать ёлку. Женя зашла в кухню и вернулась с двумя пирожками. — Угощайтесь, — один пирожок девушка протянула Стасу. — А я вас не объедаю? — забеспокоился молодой мужчина. — Неее… Вот если бы вы слопали последнюю краюху хлеба на неделю, тогда это было бы объедаловкой. Меньше парьтесь, — беззаботно хихикнула и пожала плечами Женя. Из глубин квартиры послышался голос Ани: — Женечка, поставь, пожалуйста, кипятиться воду на чай! И борщ поставь на всех вариться! — Ладно, Ань! — крикнула ей в ответ Женя. Из ванной вышел мальчик, на вид лет семи. Стас сразу понял, что это Вова. — Аминь, — произнёс мальчик убитым голосом. — Если что — отдайте все мои карточки и плакаты с Дэвидом Бекхэмом в детский дом. — Вова явно сомневался в умении сестры приготовить даже чай и борщ. — Ты считаешь, что лучше меня справишься, Вов? — немного вызывающе задала вопрос брату Женя. — Я это знаю, — сердито и немного насмешливо бросил сестре Вова, — твоей стряпнёй только из преступников на допросах показания выбивать. Тут прозвучал тонкий голосок маленькой девочки, которая с любопытством слушала старших, придя в комнату, и чьего прихода Стас не заметил, пока она не дала знать о своём присутствии: — Ура! Борщик! Достала эта гречка с макаронами! — малышка скорчила гримаску отвращения. Тут она подошла к Жене и стала теребить её за рукав свитера. — В чём дело, Варь? — спросила Женя ласково, присев на корточки. Варечка потянулась к уху старшей сестры и шепнула: — Жень, если ты ищешь плакаты с «Эванесенс», «Слот», «Арией» и Бритни Спирс, то они у Вовки под подушкой спрятаны. — Ну, Вовка! Зараза мелкая! Спасибо, Варенька, — добавила Женя уже мягче и поцеловала сестрёнку в макушку, после ушла в кухню — готовить ужин. — Вы, что, макаронами с гречкой питаетесь? — настороженно и сочувственно поинтересовался Стас у девочки. — Да, так и есть. Раньше труднее было. Маме три месяца назад пятьсот рублей прибавили. — А за что же? — Мама одежду Палыча стирает. — Понятно, — хмуро пробормотал Стас, сжав ладонь в кулак так сильно, что побелели костяшки и впились в кожу ладони ногти. — Он ещё такая зараза — этот Палыч… — Вот как? Не понаслышке знаю. — А вы волшебник? — полюбопытствовала Варя у Стаса с живым интересом, огоньками озорства зажглись глаза девочки. — Только учусь. — А можете его в жабу превратить на пятнадцать суток? Чтобы лучше себя вёл? — Постараюсь, принцесса, — опустился на колени Стас и заговорщически подмигнул Варе, ласково потрепав девочку по макушке. Этим вечером Палыч сидел в подсобке и производил учёт всех полученных за неделю денег. По соседству в мастерской шила на машинке Аня. Рабочий день закончился в семь вечера, но Анна согласилась поработать сверхурочно. Палыч пообещал ей за это премию в полторы тысячи рублей. Для Ани всегда такие суммы были очень большими деньгами. Молодая женщина закончила работу самым надлежащим образом, выключила машинку и откинулась назад спиной, сидя на стуле и немного замечтавшись. Идиллию прервал телефонный звонок старого кнопочного мобильника. Аня нажала на зелёную трубочку. — Эви, я через… ну, скоро приду. Подождите немного. У меня сегодня куча работы. — У тебя никогда нет свободного времени, — мягко и немного грустно ответила Эви. — Наверно, это потому, что я ишачу почти сутки напролёт, а на мне трое детей — которых надо поднимать на ноги. А сколько вас там? — Со мной муж, родители Макса вместе с твоими, наши общие друзья, твои дети и Стас. Все принесли тебе и детям очень много вкусного в качестве новогоднего угощения. Ты всех заставляешь ждать. — Хорошо. Минут десять потерпите? — Ладно. Ты там не задерживайся, — Эви бросила трубку. Часы на стене пробили девять вечера. Анна вскочила, накинула старенькое пальто, смазала губы гигиенической помадой и уже хотела уходить. — Гммм… — послышалось из каморки Палыча. — Чуток спешат. Но десять минут — ерунда. Идите домой. — Андрей Палыч, раз на то пошло, можно мне первого января взять выходной? — неуверенно, часто слегка заикаясь, спросила Аня. — Берите. — Большое спасибо, Андрей Палыч! Как вы добры! — Только второго января придёте раньше. — Непременно! — весело воскликнула Аня, но, немного подумав, задала вопрос: — Мне что-нибудь сделать для вас? Вместо ответа Палыч всучил ей два пакета с одеждой. — Постирайте. Где хотите. Дома или в химчистке, — бросил устало и небрежно Палыч. — Хорошо. До свидания. С наступающим годом ушастого! — пожелала Анна на прощание начальнику и ушла домой. Андрей Палыч сидел в кухне своего шикарного особняка и попивал мятный чай. Тут, как ему показалось, в чашке мелькнуло чьё-то лицо. Старик подумал, что это был приключившийся с ним глюк, и поставил чашку на дорогой итальянский стол. Он встал и направился к книжному шкафу в гостиной. Неожиданно для себя Палыч услышал, как за его спиной что-то похожее на цепь с противным лязгом брякнуло. Он принялся испуганно озираться, но, ничего не обнаружив, списал всё на игру воображения, порождённого усталостью. — Привет, Андрей! — послышался громкий потусторонний голос в гостиной. — Ааааа! — только и мог от сильного испуга выкрикнуть Андрей Палыч. — Ты чего? Это же я, твой компаньон — Иван Петрович. — Ваня, это ты? — не верил Палыч всему, что только что услышал. Даже если видел перед собой полупрозрачный и светящийся бледно-зелёным силуэт старого товарища. — Ага, — довольно ответствовал призрак. — Ванька! — радостно воскликнул Палыч, желая обнять старого друга. Бросился к нему с объятиями и прошёл сквозь него. Он явно позабыл, что его друг теперь принадлежит потустороннему миру. — Андрей, вспомни-ка. При жизни я часто надолго задерживал зарплату сотрудникам или платил только бартером, даже сокращал их. — О да, ты умел делать бизнес. — Да уж. Погиб во время протестов работников в девяностые… — произнёс с нотками ностальгии призрак, но тут же изменился в лице, помрачнев, и сжав в линию губы. — И это мерзко! Мироздание решило меня наказать. Обрекло на участь носить эти кандалы до Второго пришествия! И я не вижу выхода, я обречён! Это ждёт также тебя! — Нет! Я не хочу! Ванюша, помоги мне! — взмолился Палыч, упав на колени перед призрачным воплощением своего друга. — Жди в гости трёх призраков. Слушайся их и делай, что велят. Не то разделишь мою участь. Пока, Андрей! — дав последние напутствия, Ваня распрощался с другом и вылетел в открытую форточку. — Тьфу ты! — сплюнул Палыч и улёгся спать. В одиннадцать вечера его разбудил чей-то настойчивый голос. — Андрей Палыч, просыпайтесь. Хватит уже спать! — Ты кто? — спросил Палыч незваного визитёра, едва продрав глаза. Около его постели стояла довольно милая девочка, примерно десяти лет на вид. — Кто я? Призрак прошлого. — Девчушка тряхнула водопадом золотых кудрей. — Я думал, ты больше… — Слышь, ты! Если по добрым делам судить, ты сам не больше атома! — возмутилась ночная визитёрка. — А что тебе надо? — Шоколада, блин! Поведу тебя в прошлое. — Девочка открыла настежь окно, взяла Палыча за руку, и порыв шквалистого ветра унёс их обоих. — А мы не разобьёмся? — боязливо спросил свою спутницу Палыч. — Что такое? Ты же любишь смотреть на людей свысока, — девочка рассмеялась со смесью издёвки и лукавства, приземлившись вместе с Андреем Палычем около заброшенного дома. — Куда нас занесло? — недоверчиво задал ей вопрос Андрей. — Уже забыл? Взгляни в окно. Палыч припал к стеклу, напрягая старые глаза. Внутри было весело и шумно, звучала новогодняя музыка — источаемая грам-пластинками, собравшиеся люди налегали на расставленные на праздничном столе праздничные яства. Высокий паренёк играл на гитаре в такт граммофону. Остальные наслаждались праздничным весельем и танцевали под эту музыку — кто один, а кто в паре. Только один тихий, нескладный и застенчивый юноша стоял у новогодней ёлки, украшенной множеством игрушек и самодельными бумажными гирляндами, и подпирал стену. Нежданная юная гостья прервала созерцания Палыча. — Андрей, теперь вспомнил это место? — Да. Здесь жил друг моего отца — Фёдор Сергеевич. Очень добрый и отзывчивый человек. Всегда заботился обо мне как о сыне и дал мне работу, когда я лишился родителей… И я был счастлив работать на такого замечательного человека, — предался ненадолго Андрей Палыч своим светлым воспоминаниям, с горечью напополам. — А тот робкий парнишка в углу — это я… Андрей Палыч снова принялся смотреть в окно, сквозь стекло на веселящихся людей. Он увидел, как к его юной версии подошла юная девушка ослепительной красоты. Пожилой Палыч даже слышал обрывки их диалога. — Андрей, привет, — радушно поприветствовала юного Андрея Палыча девушка. Молодой Палыч очнулся от своего забытья. — Ох, это же Жанночка Ермолова! — с радостью мальчишки воскликнула состарившаяся версия Палыча. — Смотри дальше, Палыч. Он снова принялся наблюдать. — Андрей, я заметила, что ты стоишь ото всех особняком. Ничего не ешь… — обеспокоенно проронила Жанна. — Хочешь потанцевать? — Буду признателен вам, прекрасная дама, если вы для начала не будете наступать мне на ноги, — с добродушной и тёплой иронией ответил красавице молодой Андрей Палыч. Жанна ничего не ответила, только немножко смутилась, улыбнулась и убрала свою изящную маленькую ножку с ноги Андрея. Бойкий и весёлый мотив «Риориты» стихнул, кто-то поставил в граммофон медленную музыку для вальсов. Молодой в ту пору Андрей и Жанна закружились в танце, Жанна доверчиво прильнула к юноше, Андрей бережно и робко обнимал её за тонкую талию одной рукой. — Как же сильно я любил её… — тихо промолвил состарившийся Андрей Палыч с нотками мечтательности и ностальгической грустью в голосе. — Но деньги ты любил сильнее… — печально и с укоризной обронила девочка. На смену весёлой обстановке пришла унылая обстановка ателье «Лили». Тридцатилетний Палыч сосредоточенно считал деньги, но был прерван звуком открывшейся двери. В проёме открытой двери стояла Жанна, держащая за маленькую детскую ручку очаровательного малыша примерно двух лет — Стасика. Вместе с мальчуганом, не отпуская его руку из своей руки, Жанна зашла внутрь и прикрыла дверь за собой. — Андрюшенька, — прозвучал кроткий и ласковый голос Жанны. — Да, чего тебе? — буркнул сердито Андрей Палыч из прошлого. — Мы пять лет прожили вместе в служебной коммуналке, Андрюша. Я ждала, что мы поженимся, купим собственный дом, у нас будут ещё дети… Я должна знать, ты по-прежнему мечтаешь о том же? — Да-да, как же! Надо оно нам — на свой дом тратиться! Лишние деньги выкидывать только! — молодая версия Палыча раздражённо фыркнула. — Ну, ты и подлец! — Жанна, не сдержав слёзы горькой обиды и гнева, влепила ему звонкую пощёчину. — Я уезжаю к маме в Краснодар. Не хочу, чтобы Стасик вырос козлом — вроде тебя! — Жанна решительно увела за руку Стасика, который ранее с любопытством изучал обстановку отцовского ателье, и направилась к двери. — Перебесится — и вернётся, — пробормотал себе под нос молодой Андрей Палыч. Жанна вышла на улицу со Стасиком и со злости так хлопнула дверью, что она с громким грохотом закрылась. Постаревший Палыч с горечью прошептал: — Ох, эти воспоминания рвут душу! Они невыносимы! — Их виновник только ты, — строго обронила на прощание девочка, прежде, чем исчезнуть, раствориться в воздухе. Андрей Палыч уже сидел на своей кровати в спальне. — Что это было? — задал риторический вопрос Андрей Палыч скорее самому себе, потому что никого другого с ним в комнате не было, и улёгся обратно спать. Спустя час его разбудили непонятные звуки, доносящиеся из кухни на первом этаже. Вроде бы звенела посуда, закипал на газовой плите чайник. Палыч слез с постели, обул на ноги тапки и спустился вниз. На его кухне хозяйничал какой-то мальчик, которому можно было дать на вид примерно от десяти или до тринадцати лет, но уж больно этот парнишка напоминал Палычу другого мальчишку — который просил у него и у Анны денег на лечение кота. Ребёнок сидел на его столе и с аппетитом ел трюфели, макая их в блюдце со сметаной. Стол в кухне Андрея Палыча был заставлен всевозможными тортами, разными по величине, подносами с фуагра и сыром бри на тарелках, огромными блюдами с источающими влекущий и призывающий сесть скорее за стол утки по-пекински. Также на столе можно было видеть дорогие французские и итальянские вина, петуха в вине, курники, испечённые и румяные круглые блины, лежащих в блюдах на огромных подносах окуней и угрей, коробки пиццы. — Ты кто? Опять призрак какой-нибудь? — пробурчал недовольно Андрей Палыч. — Ага, он самый, — ответил ему незваный гость. — И откуда же столько еды? — Пища щедрости к ближним, которую от тебя не дождёшься. Легче песок продать бедуинам, — тут мальчишка презрительно фыркнул. — Ха, щедрость! Ко мне бы её кто проявил! — Палыч взял один из трюфелей и макнул в сметану. — Вот только всегда ли ты её заслуживал? — мальчик забрал у прибалдевшего от его слов Палыча трюфель и тут же съел. — Хотя иной раз и к такому чёрствому сухарю кто-то отнесётся с теплотой. — Быть того не может! Зуб даю! — скептически хмыкнул Андрей Палыч. — Сам увидишь. Мальчик взял его за руку и щёлкнул палец о палец. Андрей Палыч почувствовал себя так же, как космонавт, проходящий испытание в аэродинамической трубе. Спустя минут пять он приземлился вместе с мальчиком около старого многоквартирного дома, который в отдалённой перспективе могли признать аварийным. Не отпуская руки Палыча, мальчик вместе с ним взлетел на уровень второго этажа. — Где мы? — встревоженно спросил Палыч. — Тут проживает твоя самая лучшая и безотказная работница. Хотя будет уместнее слово «рабыня». Смотри внимательнее, — только и сказал ему напутственно мальчик. Палыч стал пристально наблюдать за всем, что происходило в квартире, сквозь оконное стекло в деревянной раме окна. — Стас?! И этот лодырь тоже здесь! — Палыч продолжил подсматривать за жизнью Ани. Сами Аня, Вова и Женя накрывали на стол заново. Друзья их семьи и родственники уже разошлись. Стас поднял на руках Варю, чтобы она могла дотянуться до венчающей макушку ёлки звезды. Стаса явно сразу приняли близкие Анне люди. Он определённо всем понравился. — Вот же тунеядцы! Лентяи! Бездари! А эта Ковалёва наверняка забыла сдать мои вещи в химчистку. — Ты не прав, Андрей. Они в стиральной машине. Смотри дальше, — велел Андрею Палычу мальчишка. Андрей Палыч продолжил слежку. Он даже видел, как Аня общается с Варей — о чём-то с ней ласково разговаривает и улыбается, берёт её на руки и с нежностью любящей матери прижимает к себе. Потом она усадила Варю на детский стульчик и налила для девочки в стакан воду из чайника, накапала в воду шесть капель из пипетки. — А что это девочка пьёт? — озадачился этим вопросом Палыч. — Лекарство. Ей необходима срочная и дорогостоящая операция. Иначе года через три-четыре на этом детском стульчике сидеть будет некому. Аня в кредит влезла, лишь бы собрать быстрее деньги и спасти дочь. Палыч стал следить более пристально, ещё внимательнее прежнего. Слова своего ночного гостя он оставил без ответа. Варечка встала со стула, подошла к Ане и крепко обняла её за ноги, с радостью воскликнув: — Сколько у нас сегодня еды отпадной! Спасибо нашим близким и Андрею Палычу. Как понял Палыч, молодёжный сленг быстро проник в лексикон девочки. Аня погладила Варю по русоволосой головке. Но на губах молодой женщины была горькая улыбка, напополам с нежностью. Так улыбается любящая мать своему тяжело больному ребёнку. Андрей Палыч ещё минуту подсматривал за жизнью Ани и её семьи. Тут только он решился обратиться к призраку: — Стой! Скажи, что станет с Варей? Эй! Ты где? Но мальчика рядом с ним уже не было. В ту же минуту всё вокруг Андрея Палыча стало другим. Вместо улиц города Н было унылое, не внушающее ничего, кроме страха и тоски с печалью, кладбище. Палыч поддался порыву немедленно, сию же минуту сбежать оттуда как можно дальше. Тут-то его взор и пал на двух мужчин крепкого телосложения, которые рыли могилу. Палыч слушал их разговор. — Впервые вижу такое — ни родни, ни рыдающих друзей. — Передохнём перед тем, как засыпать. Куда покойник денется?.. Мужчины удалились за старый тополь с широкими и раскидистыми ветвями. Старик решился подойти к могиле. Неожиданно для него рядом с ним вырос мрачный силуэт в чёрном плаще. — Ты тоже призрак? — решился спросить Палыч, несмотря на ком в горле от страха. Силуэт только кивнул в ответ. — Скажи, что будет с Варей? — тихо спросил он, умоляюще взирая на фигуру в чёрном. Призрак махнул рукой в левую сторону. Рядом со старым дубом и пышным кустом белого шиповника виднелся в тумане деревянный крест. Какие-то две унылые фигуры. Подойдя ближе, Андрей мог видеть, что это были Анна и Стас. Миниатюрная молодая женщина в чёрном платке, преклонив колени перед могилкой, даже и не пыталась сдерживать льющие непослушными речными потоками слёзы. Рядом с нею стоял коленопреклонённый Стас и крепко обнимал её, целуя в макушку и утешающе хлопая по спине. На ухо Ане он что-то шептал, чтобы хоть немного её успокоить. Подобная картина неизбывного материнского горя могла бы вызвать слёзы на глазах даже у Князя Тьмы, случись ему стать свидетелем этого. Поднявшись с колен, Стас помог подняться Ане. С её чёрного траурного платья он отряхнул приставшую грязь и уже потом отряхнул эту грязь со своих чёрных брюк. Аня положила на могилу Вари мягкую игрушку и цветы, поцеловала фотографию Вари на кресте и только потом удалилась вместе со Стасом от места захоронения её ребёнка. — Это же Анна Ковалёва! Я ведь даже не знал! — сокрушался Палыч, хватаясь за сердце. — Варя умрёт или нет? — задавал он вопросы, следуя за облачённой в длиннополый чёрный плащ зловещей фигурой, пока не дошёл до той самой могилы — которую ранее копали двое ушедших на перерыв могильщиков. — А зачем ты привёл меня к этой одинокой могиле и чья она? Неизвестная персона скинула капюшон, надавила на кнопку зажигалки и осветила эту могилу. Стоило Андрею Палычу взглянуть на эту могилу, как внутри у него всё похолодело от ужаса. — Ты не догоняешь? Твой новый дом! — прозвучал с издёвкой и гневно явно девичий голос, только жутко прокуренный и пропитый. Девушка, одетая в какие-то откровенные и вульгарные тряпки, со всей силы столкнула Палыча вниз. С её губ срывался хриплый и ядовитый смех. Падая, Андрей Палыч успел ухватиться за корень. Пламя, казалось, исходило из самой геенны, всё ближе и ближе подбираясь к Палычу, норовя вместе с ним спалить всё на своём пути. — Нет, умоляю, пощади! — отчаянно взмолился во всю силу голосовых связок Андрей Палыч. Корень оборвался, старик стремительно летел вниз. — Я стану другим! Клянусь! Честно! Дальнейшее Андрей Палыч помнил очень плохо, но, когда пришёл в себя, то понял, что ведёт битву за собственную жизнь со своим же одеялом. — Сгинь, грёбаный призрак! Прочь! Прочь! — Тут-то Палыч и высунул голову из-под одеяла. — Я не умер?.. — до сих пор не мог он поверить. Он вскочил с кровати, точно к нему вернулись утерянные молодые годы, подлетел к окну и распахнул створки. — Утро первого января! Я не умер! Господи, спасибо за ещё один шанс! Теперь я точно знаю, что делать! Андрей Палыч так торопился одеться, что всё напутал — вместо носков он надел на ноги варежки. Любому было бы понятно, что старик сильно взволнован и в то же время полон решимости. Палыч обул на ноги зимние ботинки, надел пальто и меховую шапку. Затем он откопал в недрах своего шкафа старый, но очень большой и вместительный рюкзак, принявшись спешно укладывать в него пачки денег. Он повесил себе на спину рюкзак и помчался вниз настолько стремительно, насколько ему позволяли старые ноги. На первом этаже Палыч пересёкся с дворецким. — С Новым годом, Виктор! — Палыч отдал в руки дворецкому толстую пачку тысячных купюр. Дворецкий, будучи в сильном шоковом состоянии, перекрестился. Андрей Палыч выбежал из дома в весёлом расположении духа, в приподнятом настроении и даже подарил двум первым встречным нищим две пачки с тысячными купюрами. Но, когда Андрей Палыч добежал до магазина игрушек и накупил там товара общей стоимости в пять тысяч рублей, продавщица чуть дара речи не лишилась. Но когда Андрей Палыч кинул на кассу пачку денег и бросил, убегая: «Сдачи не надо!», у женщины подкосились ноги, и чтобы не упасть, она схватилась за прилавок. Кондитер, у которого старик купил торт с прочими сладостями, и таксист, которого Палыч нанял до Аниного дома, тоже были в шоке. Поднимаясь по ступенькам Аниного подъезда, Андрей Палыч с озорством и предвкушением сюрприза для его лучшей работницы тихонько хихикал. Подойдя к квартире №6, он напустил на себя грозный вид и нажал на кнопку звонка, который издал короткую птичью трель. Ему открыла весёлая и свеженькая на лицо Аня. На её голове красовался ободок с рожками. Вылитый дьяволёнок дивной красоты! — С годом ушастого вас, Андрей Палыч! — бодро и радушно поприветствовала его Аня. Но Палыч вместо ответа на приветствие хмуро посмотрел на неё. До Ани дошёл смысл выражения «убить взглядом». — Проходите, Андрей Палыч, — потупившись, Анна пропустила начальника в свою квартиру. Палыч зашёл внутрь, и Анна заперла за ним дверь. — Тут ещё бельё в стирку! — Палыч с шумом поставил пакеты на пол. Оттуда выпал маленький плюшевый медведь. Старик тут же поспешил спрятать его обратно. И если этого не успела увидеть охваченная страхом перед неизвестным Аня, ещё не значит, что этого не заметила маленькая Варя. Любопытство взяло верх — Варя разглядывала содержимое тёмных пакетов. Палыч решил, что настало время для его псевдо-тирады: — Вот что, лентяйка! В печенях у меня твои выходные! Я вынужден… немедленно… ты сама меня до этого довела!.. — Палыч грозил Ане указательным пальцем, что она уже давно поняла, насколько это дурной знак. — Дать тебе… — тут голос Андрея Палыча уже не был столь суров. Вошедший в прихожую Стас весь нервно напрягся, заслоняя Аню собой, готовый вступить в противостояние с собственным отцом, чего бы ему это ни стоило, ради Ани и её детей. Сама Анна была настолько бледна от страха, что могла бы соперничать с костлявой Белой Жницей, всегда таскающей при себе косу. Всех сбило с толку восторженное восклицание Вареньки: — Барби! — Барби… — неосознанно повторил старик за Варей, будучи во власти волнения и растерянности. Глаза Ани округлились от изумления, впрочем, как и глаза Стаса, а также прибежавших на шум Володи и Жени. — Ой, нет! Вот чёрт! — Андрей Палыч стукнул себя ладонью по лбу. — Прибавку к зарплате и новую должность. Теперь ты — управляющая ателье «Лили» и моя правая рука. Услышав эти слова из уст всегда к ней очень сурового начальника, Аня остолбенела, и ей было очень сложно поверить, что её шеф действительно только что произнёс эти слова. — Управляющая… Это сон, быть того не может!.. Я точно сплю… Ущипните меня… — шептала непомерно ошеломлённая Анна. Дети тем временем вместе с Андреем Палычем и Стасом опустошали пакеты. Ребятня восторгалась подарками, алчными взорами Женя с Вовкой и Варей поедали тортик со сладостями. Все обрели в этом новом году свой личный кусочек счастья на этой земле. Аня была счастлива уже тем, что её жизнь наконец-то наладилась и повернулась к ней своей светлой, радостной стороной. Стас был счастлив, что в лучшую сторону изменился его отец. Женя и Вова были искренне счастливы за Аню, мысленно сводя её со Стасом. Андрей Палыч впервые был счастлив от того, что больше не будет одиноко проводить все праздники. Покойная мама Стаса — Жанна, будь она живая, а не пребывай в лучшем и более милосердном мире, точно была бы счастлива от того, что может видеть счастливыми дорогих для неё и любимых людей. А маленькая Варенька… Она была просто счастлива. Наверное, искренне радоваться без повода могут только маленькие дети, или взрослые — сохранившие в своём сердце детскую частичку себя. Конец.