Розовые очки

— Ну здравствуй, малыш. Питер в шоке застыл в дверях. Он был готов увидеть на своем пороге кого угодно, но только не Старка. Что он тут делает? Что ему нужно? Так ещё и спустя пятнадцать лет. В голову полезли совершенно не нужные сейчас воспоминания того, как они проводили со Старком уютные вечера, дарили друг другу теплые улыбки, смеялись вместе. А потом в какой-то момент все прекратилось. Будто бы в механизме сломалась одна шестерёнка, и теперь он не может работать как прежде. Все это сменилось одиночеством, холодом со стороны Старка и каким-то пренебрежительным взглядом. Питер до сих пор явственно помнит тот день, когда он пришел к Тони в мастерскую и начал что-то рассказывать, а Старк внезапно развернулся к нему и накричал, сказав, что своими тупыми историями он его раздражает. Это было обидно слышать, но тогда Питер подумал, что у Тони был просто не удавшийся день и, извинившись, ушел к себе. Конечно на следующий день Старк подарил ему драгоценный браслет в качестве извинения. Честно говоря, Питер простил бы его даже без браслета, но ему все равно было очень приятно. Но с того дня что-то неуловимо изменилось. Старк все чаще стал срываться на Питере, а потом заглаживать свою вину дорогими подарками. Но Питер не обращал внимания на эти тревожные звоночки. Потому что любил. Как там говорилось? Любовь зла – полюбишь и козла? Вот и у Питера было точно так же. Но понял он это, к сожалению, слишком поздно. В тот день Старк был пьян в хлам. И очень зол. Вроде бы ему в очередной раз не удалось уговорить Хенка Пима примкнуть к СтаркИндастриз. — Тони, все хорошо? – обеспокоенно спросил Питер. — Да все просто лучше не бывает, детка. – почти не заплетающимся языком съязвил Старк. По его виду можно было сказать, что выпил он не так уж и много, но запах алкоголя, который Питер почувствовал ещё в коридоре явно говорил об обратном. Питера покоробило. Это грязное «детка». Питеру гораздо больше нравилось нежное «малыш», которое Старк так часто использовал в начале их отношений. — У тебя проблемы на работе? – снова попытался Паркер. – Я могу как-то тебе помочь? — Детка, пойми уже, что помощь ты мне можешь оказать только в постели. – разъясняя будто бы маленькому ребенку, медленно и с издёвкой произнес Старк. У Питера посто не нашлось подходящих слов. Только в постели? И ничего больше? — Тони... — Знаешь, «мистер Старк» из твоих губ звучало гораздо сексуальней. — Тони... — Ну что ты заладил, а!? Нет бы, как послушная сучка расслабить своего альфу после тяжёлого дня! А ты тут меня одним моим именем упрекаешь! Сучка? Вот какого о нем мнения Старк? А все те моменты, когда Питер успокаивал его после ночного кошмара; тащил спать и заставлял есть, чтобы Старк не упал где-нибудь в обморок; поддерживал того, когда ему было плохо; когда останавливал Тони от необдуманных решений и помогал в лаборатории. Они ничего не значили? Но Питер отогнал от себя эти мысли. Это все алкоголь. Завтра Тони проснется и непременно станет извиняться за эти грубые слова. — Иди уже сюда, детка. – хриплым голосом произнес Старк и дёрнул Питера к себе на колени. Он вскрикнул от неожиданности и уставился на Тони своими огромными глазами. Внезапно мужчина впился в его губы страстным, кусачим поцелуем, после переходя на шею и ключицы. Старк прикусывал его бледную кожу и мял руками ягодицы. — М, Тони, ты пьян, нам не стоит сейчас этого делать. – с трудом оторвав от себя Старка, выдавил Питер. — К черту. – жарко выдохнул гений. – Я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас. — Тони, я не слишком хорошо себя чувствую, давай всё-таки отложим это до завтра? – предпринял ещё одну попытку омега. Он и правда чувствовал себя сегодня не важно. Живот весь день болел, а под вечер накатила слабость и мигрень. Он с трудом не заснул, дожидаясь Тони. Видимо скоро начнется течка. Но Старк будто бы не слушал. Он продолжал выцеловывать кожу шеи, а рукой забрался ему в штаны, постепенно придвигаясь к сжатому колечку мышц. Он сразу всунул туда два пальца, и Питер выгнулся дугой от неприятных ощущений, прошивших его спину. — Ох, Тони, прошу тебя, будь хотя бы помягче. – сдался омега. Старк что-то неразборчиво прорычал ему в шею и вытащил пальцы, опрокидывая парня на диван. Он навис над ним сверху, глядя на него своим почти черными, в таком освещении, глазами. Питер на секунду завис. Омуты Тони всегда ассоциировались у него с темным шоколадом, а сейчас были настолько бездоно черными, что Пит боялся, что эта тьма поглотит его. Внезапно острая боль внизу живота заставила его вырваться из своих мрачных размышлений и сдавленно охнуть. Тони вошёл в него резко и полностью, а не до конца подготовленное, – если вообще то, что сделал Старк можно считать подготовкой, – тело не было готово его принять. Альфа двигался в нем сильными рваными толчками, поэтому стоны боли редко перемежались со стонами удовольствия. Но что-то подсказывало,что если он сейчас попросит Тони остановиться, то тот его не услышит. Он постоянно слушал грязные словечки, которые лились из рта Старка как из рога изобилия. Слушать такое в свой адрес было совершенно не возбуждающе, а даже неприятно, ведь это совсем не было правдой. Но Питер успокаивал себя мыслью, что завтра Тони извинится за это. Когда Тони кончил в него, оставшись внутри, и сразу же заснул из-за алкоголя, Питер почувствовал как внутри него разбухает узел. Но из того положения, в котором он лежал, выбраться было просто невозможно. Питеру пришлось просто смириться. Уже в который раз за этот вечер. «Завтра он за все извиниться» – успокаивал себя Питер, засыпая с этой мыслью.

***

Но извинений не последовало. Ни утром, ни после. Питер думал, что скорее всего Тони просто не помнит, того что было. Ну или хотя бы старался верить это. А потом был один из его самых лучших и худших дней в жизни. В тот день он узнал, что носит под сердцем ребенка. Ребенка Тони. Он так был этому рад, не смотря на свое плохое самочувствие уже несколько недель. Так хотелось все рассказать Тони. Хотя Питер никогда не заводил с Тони беседу о детях, он почему-то был уверен, что Старк очень обрадуется, узнав, что у него будет ребенок. Но он решил дождаться вечера и устроить сюрприз, а пока сходить к врачу, чтобы получит официальное подтверждение своей беременности. Врач ничего нового ему не сказала, лишь поздравила и попросила в следующий раз прийти с альфой. Питер клятвенно заверил ее, что обязательно так и сделает. Она лишь почему-то снисходительно на него посмотрела и попрощалась. Домой он шел очень счастливым и казалось ничто не изменит это. По идее так и оказалось. Ничто не испортило его настроение. А вот кто-то очень даже сделал это. И, Боже, почему этим кем-то оказался именно Тони, а не любой другой человек!? Тони трахал Вирджинию Поттс прямо на их общей кровати. Да, в начале их отношений Питер был уверен, что он совершенно не тот единственный для Старка, в отличии от того, что Тони являлся для него тем самым. Питер постоянно думал, что в любой момент мог застать Тони за изменой или и того хуже услышать прямо в лицо о том, что все это было просто игрой, и Тони Старк не мог обратить свое внимание на него, бездарного Питера Паркера. Но ведь Тони убедил его в обратном! Каждый день доказывал это своей теплой улыбкой, предназначенной лишь ему одному; ласковыми прикосновениями; душевными разговорами. А теперь... Неужели это все оказалось ложью? По лицу потекли непрошеный слезы, но вот вырваться всхлипам он не дал и шанса. Просто молча развернулся и ушел к себе. Помнил, что как в тумане собирал свои вещи, а потом тихо ушел, взяв ключи от квартиры тети Мэй и прикрыв за собой дверь. На первое время он снял себе номер в гостинице, а уже на следующий день ему постоянно звонил Старк. Питер либо сбрасывал звонки, либо вовсе игнорировал. А уже следующим утром разъяренный Старк стоял у его двери и громко стучал в дверь. — Что тебе надо? – устало вздохнув, спросил Питер. — Это ты мне скажи, какого черта, Паркер? – гневно прошипел миллиардер. — Знаешь, недавно я хотел задать тебе тот же вопрос, но сейчас мне уже плевать. — Не зли меня, Питер. – проговорил Старк, отталкивая его в сторону и проходя внутрь. – В чем дело? С какого черта, ты ушел от меня!? — Просто надо было скрывать свои отношения с Вирджинией лучше, Тони. – холодным голосом произнес парень, смотря альфе прямо в глаза. Старк опешил, явно не ожидая, что его могут поймать. — Если на этом все, то я попрошу закрыть тебя дверь с той стороны, у меня ещё есть дела. – у Питера они правда были. Ему надо было переехать обратно в квартиру Мэй и начать обустраиваться там. Внезапно Питер почувствовал сильную хватку на запястье, а потом его толкнули спиной в стену. — Неблагодарная дрянь! – в гневе произнес Старк, а после слов последовали действия. От силы удара голова резко дернулась в сторону. Затем Питер почувствовал, как по его губе потекло что-то теплое. — Сволочь. – не остался в долгу Паркер, со всей возможной холодностью смотря на аппонента. Старк ещё раз сверкнул глазами и, развернувшись, ушел, громко хлопнув дверью. После того как дверь за Старком закрылась, Питер медленно сполз по стене, утыкаясь головой в колени и начиная тихо плакать. И как он вообще мог влюбиться в этого человека? Наверное, Питер даже рад, что все открылось сейчас, до рождения ребенка. Если бы розовые очки Питера разбились позже, то он сомневается, что смог бы уже что-то сделать. Это лишь с виду ему совсем не больно и он смело отвечает Тони. А на самом деле в его душе твориться полный ураган. Ему было очень больно от предательства Тони. Да, Боже, он только что его ударил! Но ведь Питер никогда не замечал, что Тони любил распускать руки... Господи, он хоть что-нибудь знал об этом человеке?

***

Питеру было так стыдно смотреть в глаза врачу, и говорить, что они с альфой разошлись. Зато теперь он понял ее снисходительный взгляд, который она на него кинула в их первую встречу. Честно говоря, она не выглядела очень удивленной, так как видела много таких омег, большинство альф которых, бросали их после того, как узнавали, что омега забеременел, и им придется заниматься ребенком. Большинство омег после этого делали аборт, потому что не могли потянуть на себе воспитание ребенка в одиночку, а так же беременность без метки альфы и его присутствия рядом проходила очень тяжело. Но Питер категорически отказался прерывать беременность. Он решил, что и в одиночку совсем справиться. Все его друзья разъехались по разным городам, а Мэй умерла ещё пол года назад. Именно тогда они начали встречаться с Тони. Питер тогда был в отчаянии, а Тони казался ему единственным лучиком света в этой непроглядной тьме. Единственным лучиком надежды, который спасет его. Тогда ещё их отношения были наполненные радостью, смехом и любовью. Любовь... А была ли она на самом деле? Или Питер хотел видеть все это через розовые очки, не принимая реальность, в которой остался совершенно один? Нет, сейчас он не один. Его маленькая родственная душа уже растет и развивается в его организме. И он будет с нетерпением ждать ее появления.

***

Снова быть в квартире, некогда принадлежавшей его любимой покойной тете, было тяжело. Очень. Буквально все напоминало о ней. Питер провел пальцами по ее туалетному столику. На пальцах остался небольшой слой пыли. Взгляд остановился на ее духах, после которых всегда оставался шлейф морозной свежести. « — Мэй, они пахнут стиральным порошком! – смеялся юноша. — Ты просто ничего не понимаешь в парфюмерии, маленький негодник. – сказала Мэй, собираясь на свидание и брызгая духами на длинные каштановые волосы. — Ладно, туше. – быстро сдался племянник. – Удачи тебе! Покори там всех. — Ох, спасибо, Пит. – произнесла женщина, целуя ребенка в щеку.» Питер встряхнул голову, избавляясь от ненужных сейчас воспоминаниях. Повспоминать прошлое он может и потом, к тому же Питер помнит, что где-то на шкафу хранились семейные альбомы. — Тут надо прибраться.

***

Врач была права, когда говорила, что беременность без альфы будет крайне тяжёлой. Это Питер чувствовал по постоянной утренней тошноте – и это при полном-то отсутствии аппетита – и слабости в теле. Его воротило практически от всего. От кофе, запаха цветов и много чего другого. Приходилось постоянно принимать какие-то таблетки, что не нравилось и без того всю жизнь слабому организму омеги. Так же врач назначала ему регулярные посещения ее кабинета. Хотелось свернуться калачиком у себя на постели и дать волю чувствам. Так хотелось чтобы кто-то пожалел, погладил по волосам, успокоил, сказал, что все будет хорошо, и скоро все наладиться. Но никого не было. Ну как не было. Питер постоянно разговаривал с маленькой частичкой себя. Рассказывал малышу разные истории из своей жизни. Рассказывал про Мэй. Наверное она была бы замечательной бабушкой. Рассказывал про Тони. Он старался рассказывать только хорошее, но внезапно стал понимать, что этого было не так уж и много. Через несколько месяцев кроссовки пришлось заменить на бесшовную обувь, так как Питер уже не мог сам завязывать шнурки, а завязать их было некому. Когда врач сказала, что ребенок может родиться с астмой как и у него и очень слабым здоровьем, Питер жутко перепугался. Он сам все детство был астматиком, и его все за это дразнили, он не хотел такого для своего ребенка. Он тогда несколько дней проклинал Старка. «Сука, не мог ему хотя бы свое здоровье дать!?» – думал Питер, проливая слезы в подушку. Но вопреки всему ребенок родился здоровым. Когда врач ему это говорила, она выглядела крайне удивленной, будто бы сама не веря в то, что говорит. «Боже, спасибо.» – подумал Питер, когда врач вышла из палаты.

***

Во время своего декрета Питер успел написать много научных статей, и многие учёные были бы рады с ним работать. Но оставить Роберта было не на кого, поэтому он упорно продолжал отклонять все приглашения на работу в научных центрах. В один из таких дней раздался стук в дверь. Питер нахмурился, он не помнил, чтобы кого-то ждал, так что прийти было просто напросто некому. Открывая дверь, он ожидал увидеть на своем пороге кого угодно, даже ту соседку, которая после переезда сразу же не возлюбила его, потому что думала, что он хочет соблазнить ее мужа, но только не Гарри Озборна. — Здравствуйте. Мистер Паркер, я полагаю? – поздоровавшись, поинтересовался юноша чисто из вежливости. Он и так знал об этом молодом красивом человеке все и даже больше и был в полном восторге от его научных статей. — Да. — Извиняюсь за такое вторжение, но мне очень понравились ваши научные статьи, а так как мне поведали, что по какой-то неизвестной причине вы отказываетесь от всех предложений о сотрудничестве, я решил наведаться к вам лично. – пояснил цель своего визита младший Озборн. — Извините, но, к сожалению, вы не откроете список счастливчиков, которым удалось заставить меня согласиться. – дерзко улыбнулся Питер. — И все же я хотел бы попытаться. — Пап, а кто этот дяденька? – раздалось где-то снизу, и Питер почувствовал цепкую хватку детских ручек на своих домашние штанах. Роберту было всего три года, но он уже был очень умным. И очень пугливым и застенчивым. Питер часто видел в нем себя. Да и в принципе от Тони у него было крайне мало. Огромные миндальные глаза достались ему от Питера, точно так же как и мягкие, чуть завивающиеся на концах волосы. От омеги ему так же достался маленький аккуратный носик и пухлые розовые губы, на которых почти всегда была солнечная улыбка. — А вот и та самая неизвестная причина. – послал лукавую улыбку Питеру Гарри. – Привет, – с улыбкой произнес парень, присев на корточки около спрятавшегося за отца ребенка. – Я Гарри Озборн, но ты можешь звать меня просто Гарри. Будем знакомы? Мальчик посмотрел на папу, а после, увидев его теплую улыбку и кивок головы, протянул свою маленькую ручку для рукопожатия. Гарри со всей осторожностью пожал ее, а после поднял голову и спросил: — Может дадите мне ещё один шанс? Наверное, это было одним из самых правильных решений принятых в своей жизни, ведь он согласился.

***

После того дня все и завертелось. Гарри часто приходил к ним, и они вместе обсуждали науку. Столько жарких споров у Питера не было за всю его жизнь. Когда Гарри приходил, и они работали вместе, Роберт всегда находился у Питера под боком. Это было так мило. Роберт почти ни на секунду не отлипал от отца, а Питер в принципе был не против, а точнее очень даже за. Одной рукой он всегда либо приобнимал его, либо если сидел в позе лотоса, а ребенок между его ног, он клал подбородок ему на кудрявую макушку. Боже, Гарри кажется, что он уже в конце этого месяца умрет от милоты. Через несколько месяцев работы Гарри предложил поехать к себе домой, ведь у него там была специально оборудованная лаборатория. Роберта предложил взять с собой, сказав, что он знает с кем его можно оставить, и он доверяет этому человеку. У Питера просто не осталось причин для отказа. Да и не хотелось, если честно. Какого же было его удивление, когда он узнал, что за его сыном будет присматривать Норман Озборн. Оказывается Гарри очень много рассказывал отцу о нем и Роберте. Питер ещё найдет, как отомстить ему за это. Но сейчас он был в полном шоке. С его сыном и правда будет сидеть глава научной корпорации, уже несколько десятилетий соревнующейся со СтаркИндастриз за лидирующее место в мире? Кто-нибудь ущипните его. А когда Питер с Гарри пришли уже после того, как провели один из экспериментов и чуть не взорвали лабораторию, и мистер Озборн сказал, что Роберт очень милый и послушный ребенок и ему было в радость посидеть с ним, а сам Питер очень умный молодой человек, омега был готов упасть в обморок. А после Озборн-старший предложил им с Робертом остаться на ужин. Господи, Питер точно спит. И сейчас, когда Тони стоял у его порога, обычно всегда собранный Питер не мог выдавить из себя ни слова. — Ну что же ты застыл как не родной, Питти? Питера передёрнуло от этих слов. Он вообще не хотел бы его вспоминать от слова «никогда»,но почему-то Судьба любила сталкивать его лицом к лицу с призраками прошлого. — Что тебе нужно? – жёстко произнес он. — Что, даже на чай не пригласишь? – притворно обиделся Старк. – Как грубо, Пит, раньше ты таким не был. — Раньше был послушным, да? — Да, признаю, мне это нравилось в тебе. – губы Старка расплылись в ухмылке. – Ну так что, пустишь в дом? И как бы Питеру не хотелось пускать миллиардера в дом, но он все же сделал это, понимая, что у него нет выбора. — Зачем ты здесь? – снова повторил свой вопрос Питер. — Даже чаю не нальешь? — Старк, прекрати ерничать, иначе окажешь за порогом. – оба понимали, что это лишь пустые угрозы, ведь Старк – альфа и его сила в несколько раз превосходит силу омеги, но решили проигнорировать это. — Какие мы злые. Зубки за столько лет прорезались? Похвально. Но так уж и быть, перейду ближе к делу. Ты ничего не хотел мне сказать за все эти годы, Питер? — М, дай-ка подумать... — Питер в притворной задумчивости прикусил губу. — Нет. А должен был? Насколько я помню, мы с тобой к тому времени уже разошлись. — Ну тогда давай я тебе помогу, дорогой Питер. Может ты хотел рассказать мне о том, что у меня появился наследник? — Неа. — Которому сейчас уже четырнадцать лет, а я только недавно узнаю о его существовании. – Старк постепенно начал выходить из себя. – И не от своего омеги, если ты не заметил. — Своего омеги? Тогда ты точно пришел не по адресу, Старк. Я тут таких не вижу. — Хватит, Паркер! – рявкнул Старк, ударяя рукой по столу и заставляя Питера вздрогнуть. — Все это время ты скрывал то, что у меня был сын! Пока на меня давили все, кто только можно и твердили, что мне нужен наследник, все это время какой-то паршивый омега скрывал это от меня! Неужели совесть ни разу не мучала, Паркер? Мучала. Ещё как мучала. Столько бессонных ночей, проведенных в мыслях о том, что может Тони всё-таки лучше знать о ребенке. Столько слез, воспоминаний. Столько воспоминаний о предательстве Старка. — Неужели ни разу не думал, о том чтобы рассказать мне?! Но нет же, Питер решил, что он не будет ничего рассказывать, сам со всем справиться и будет жить себе припеваючи, без какого-то там Старка. Жить припеваючи. Ага, конечно. Жизнь с постоянными болями в спине и животе, а также слабостью и сонливостью была очень веселой. А роды были ещё веселей, такой боли он наверное никогда не испытывал. Питера аж на нервный смех пробирает от того, насколько все было припеваючи. — Пап? – раздалось из коридора. О нет. Только не сейчас. Роберт не должен был прийти так рано. Он не должен все это слушать. Не смотря на то, что Роберт знал кто его настоящий отец, Питер все равно не хотел, чтобы он все это слышал. Питер никогда не скрывал от Роберта кто его отец. Как только Роберт первый раз спросил его об этом, Питер тут же, ни секунды не думая, ответил: «Тони Старк». Питер просто не видел смысла это от него скрывать. От него достаточно долго многое скрывали, и во что это вылилось? В постоянную пустоту в душе и боль в сердце? Питер не желал, чтобы Роберт когда-то такое испытал. — О, а вот и сынишка пришел. Теперь вся семья в сборе, не так ли? – ухмыльнулся Старк, снова вырывая Питера из своих мыслей. — Семья? – спросил омега, изгибая в усмешке лишь губы, а глазами моля Роберта уйти. Конечно он его не послушал, весь в него, такой же упрямый. – Ты для нас кто угодно, но только не семья. — А ты бы вообще не тявкал, безродное отродье! – рявкнул Старк, одними только глазами метая молнии и заставляя Питера вновь вздрогнуть. – Скрывал от меня, моего ребенка, и ещё смеешь свой рот раскрывать! Забыл наш последний разговор, где я тебе наглядно объяснял, для чего ты создан этой чертовой природой? Так я тебе напомню, Питер. Ты нужен только для того, чтобы ублажать альф и ни для чего больше. Ты никто. Просто жалкая омега, которой даже смелости не хватило для того, чтобы признаться мне. И скажи, Питер, неужели тебе настолько плевать на ребенка, что ты решил обречь его на жизнь в нищите? Поставил свою обиду на первое место. И все для чего? Чтобы отомстить мне? Не думал, что ты такой мелочный и алчный. С каждым словом Старк все больше выпускал своих феромонов, пытаясь подавить омегу и заставляя подчиниться его воле. Питеру становилось трудно дышать, так как уже вся кухня была заполнена этим отвратительным запахом, который, казалось, проникал под ребра и оседал там горькой пылью. Слава богу, что Роберт был альфой и гораздо лучше переносил чужие альфьи феромоны, к тому же феремоны отца. Но подойти к ним он бы не смог. Каким бы не был Роберт альфой, противостоять такому альфе он все равно пока что не способен. Но где-то в глубине души Питеру закрадывалась мысль, что в словах Старка есть доля правды. Ведь если бы он отдал Роберта ему, он бы ни в чем не нуждался. Рос бы в роскоши и богатстве. Нет, у Питера были деньги, и он стабильно зарабатывал, а по меркам соседей даже был очень состоятельным. Но жизнь с отцом-миллиардером, наверное, была бы куда лучше. — Да как ты смеешь такое говорить! – не выдержал Роберт, будто бы видя все, что твориться у отца в голове. – Кто ты вообще такой, чтобы что-либо высказывать ему! Ты не представляешь сколько ему пришлось пережить. А что в это время делал ты? Трахал своего ген. директора? Как ты мог вот так просто взять и растоптать его чувства? И сейчас, ворвавшись к нам в дом со своим а-ля «я твой отец», что ты хочешь от меня услышать? Я очень скучал по тебе папочка? Не дождешься. – зло выплюнул Роберт. – Ты даже мизинца моего отца не стоишь. Он всегда любил меня и заботится обо мне, поддерживая и принимая меня таким какой я есть. А что хочешь сделать ты? Вылепить из меня свое подобие? Наследника компании? Да чтоб это СтаркИндастриз погорело! Я лучше умру, чем буду хоть каплю похожим на тебя! Ты для меня никто и в моей жизни тебя нет! Ненавижу тебя! — Да как ты... — Роберт, – судорожно выдохнул Питер, с мольбой смотря сыну в глаза и пытаясь не потерять сознание от подавляющих феромонов Старка. – Не надо. Он того не стоит. Казалось, эти слова выбесили альфу ещё больше, и Старк схватил его за запястье, с силой сжав и дёргая на себя. — Какая же ты сука, Паркер. – прошипел он ему прямо в лицо. – Посмел настроить моего сына против меня. Краем глаза Питер заметил, как Роберт дернулся в их сторону, но подойти так и не смог. Питер изо всех сил старался держать холодное лицо, хоть хотелось позорно разревется. И ещё не понятно от чего. От боли в руке, которую так крепко сжимает Старк или же от его слов, которые ранили так же сильно? А может от слов, которые сказал Роберт в его защиту? Питер не знает. — Питер, я дома! Что тут происходит? – раздался удивленный голос, и его обладатель тут же нахмурился, смотря на картину перед ним. Запах феромонов просто душил помещение, что уж говорить о Питере. —Очень интересно... – Старк выглядел так, будто для полного счастья ему не хватало только попкорна. – Видимо в чем-то люди никогда не меняются, да, Питер? – Он перевел на него свой темный взгляд. – Так и любишь ложиться под богатых папочек? Скажи, Питер, под кого первого лег, под него или под его отца? – хищно улыбался Старк. Но улыбка эта продержалась недолго. Сразу же после этих слов к нему подскочил стоящий в проходе альфа и со всей силы ударил кулаком по лицу. Рука Питера безвольно упала на стол. — Мразь. – выплюнул Гарри. – Пошел вон из нашего дома. — Хах, – усмехнулся Старк, потирая челюсть. – Видимо ты очень хорошо работаешь, Паркер. Из горла Гарри вырвался угрожающий рык, а к одним удушающим феромонам прибавились ещё одни. — Спокойно-спокойно, защитник, я уже ухожу. Старк встал и ещё раз злобно посмотрев на омегу, направился к выходу. На Роберта же, до сих пор стоявшего в кухонном проёме и мешающего миллиардеру пройти, он посмотрел абсолютно другим взглядом. — Ты ещё поймёшь, что я был прав. И из тебя выйдет прекрасный наследник, сынок. — Пошел к черту. Старк хмыкнул и, в последний раз обведя присутствующих пренебрежительным взглядом, удалился, громко хлопнув дверью. В комнате встала мертвая тишина, которая длилась несколько секунд, прежде чем Питер надрывно закашлял, махая рукой в сторону окна. Роберт поспешил раскрыть окно на распашку, чтобы выветрить все феромоны, а Гарри быстро налил холодной воды из графина. — Все нормально? – спросил Гарри, передавая ему стакан воды и дожидаясь, пока Питер сделает несколько глотков. — Да. – кивнул омега и, кладя голову Озборну на плечо и утыкаясь носом в шею, вдыхая родные успокаивающие феромоны, прикрыл глаза. – Что ж вы все так рано припёрлись, а? – пробубнил он. Гарри тихо рассмеялся, прижимая омегу к себе. — А ты чего застыл? – обратился Питер к сыну, не открывая глаз. – Иди сюда. Роберт радостно улыбнулся и сел с другой стороны, обнимая отца, но резко отодвигаясь, когда Питер болезненно зашипел, вытаскивая руку, покрытую, ещё пока что, лиловыми синяками. — Ублюдок. – прорычал Гарри, вопреки злым интонациям в голосе нежно беря повреждённое запястье в свои руки. – Почему я ударил его только один раз? – риторически спросил он, осматривая руку. — Потому что ты знаешь, что я против насилия... Ай! – Питер выдернул руку и обижено посмотрел на Гарри. — Прости. – альфа виновато опустил глаза. — А вот возьму и не прощу, – сказал омега, высунув язык. — Питер Паркер, тридцать три годика. – прокомментировал Гарри. — Ах, ты ещё смеешь попрекать меня моим возрастом! Самому-то. — А я себя так и не веду. — Это как «так»? — Так плохо, – томным голосом произнес Гарри. От выражения чистого возмущения на лице отца Роберт не выдержал и заливисто засмеялся. — Да как ты... – шутливо начал Питер, но его тут же заткнули нежным поцелуем. — Ты же в курсе, что очень дорог нам? – разорвав поцелуй, спросил Гарри. — И в курсе, что мы тебя очень любим? – подхватил Роберт. — А вы в курсе, что у нас скоро будет пополнение? Когда на Питера уставились две пары удивлённых глаз он сказал: — Что? Я думал, мы говорим очевидные вещи. — И ты все это время молчал!? – наконец, придя в себя, воскликнул Гарри. — И снова я виноват, – в притворной обиде надул губы Питер. – Все, мы уходим от вас. Питер встал на ноги и уже собирался зашагать к выходу, но его резко дёрнули вниз и посадили на чужие колени. — Ну уж нет. – сказал Гарри. – Теперь я вас никуда не отпущу, ангелочек. — Робби, ну хоть ты! Неужели не спасёшь любимого папу? – использовал свой последний шанс Питер. — Неа, пап, даже не рассчитывай на меня. – улыбаясь ярче солнца, – это перешло к нему от Питера, – сказал Роберт. — Меня окружают одни предатели! — А сам-то, хитрюга. Ни на один вопрос наш так и не ответил. Мы ждём. – с важным видом кивнул Гарри, держа свои ладони на талии омеги. — Да, я знаю это. Разве сделали бы столько сегодня люди, которые мною не доражат? Я очень вас люблю. — А вот это уже правильный ответ. – улыбнулся Гарри, а после томным голосом продолжил. – Может за ним даже последует награда. — Озборн! — Ты тоже вообще-то! — Ну уж нет, я Паркер! — Почему это? — Это ты мне скажи, почему я до сих пор не ношу твою фамилию? — А, то есть моего ребенка тебе мало? — А с чего ты взял, что он твой? — Что!? — Дурак ты, вот что. Конечно твой. — Ещё бы он был не моим. Ты бы тогда неделю сидеть не смог. — Озборн! — Обоюдно! — Что ты сейчас сказал, Роберт?! — Походу мне пора...