Вечный ребенок

— Гермес Аркадьевич, вас вызывают, – в кабинет зашел Владимир в идеальном костюме и с папкой в руках. Гермес на это только вздохнул. — Если это опять Касперин, то скажи, что я на задании или меня вообще нет в городе. Он вызывает меня по любому поводу, даже если у стажера ниточка торчит на брюках. Взял же на свою голову отличника, мучаюсь теперь. Голова главы Петербуржского управления болела с самого утра, даже кузин кофе не помог справиться с недосыпом. Александр слишком переусердствовал ночью, дав уснуть только ближе к четырем утра. — Нет, хозяин, вас вызывают в школу. Там что-то произошло. Гермес сразу вскочил. Его дети только месяц как начали посещать общие занятия в гимназии недалеко от дома, и никаких проблем до этого не было. Сам Аверин никогда в школу не ходил, только репетиторы и академия, но по рассказам Виктора знал, что родителей просто так не вызывают. С дивана в углу послышался недовольный стон, и показалась рыжая макушка. Кузя, завернутый в плед, сонно потер глаза и попытался прийти в себя. Он провел несколько бессонных ночей, выслеживая жестокого насильника и убийцу с дивом, поэтому Гермес разрешил ему вздремнуть в своем кабинете. Преступник уже несколько часов томился в камере местного участка, парень прекрасно справился. — Кузя, ты можешь продолжать спать, тебе не за чем ехать с нами. — Но там Сюша и Бель, вдруг с ними что-то случилось. Кузьма обожал детей, особенно сейчас, когда они почти сравнялись по возрасту, неудивительно, что он захотел проверить своих названных брата и сестру. — Судя по голосу секретаря, нам следует поторопиться. Через пятнадцать минут около старинного здания остановился автомобиль. Новейшая Ладога черного цвета блестела на солнце серебряными вставками. Кузя открыл заднюю дверь, помогая хозяину выйти во двор. Охранник, мужчина шестидесяти лет, уже хотел возмутиться такой наглости, заезжать во двор школы было запрещено, но Владимир уже бесстрастно продемонстрировал отличительный знак управления. Гермесу Аркадьевичу разрешалось все. Маленькая делегация направилась к высоким дверям. В холле было слишком шумно, детские крики и смех отражались от украшенных разнообразной лепниной стен, раздражая чувствительные уши дивов. Около поста охраны стояла нервная женщина в узкой юбке до колен, изредка прикрикивая на неудачливых учеников, которые пробегали рядом. Она не сразу заметила прибывших, только после вежливого покашливания от Владимира с ее глаз спала пелена. — Гермес Аркадьевич, я Светлана Александровна, ответственная по воспитательной работе, пройдемте скорее. Она сказала что-то еще, но ее нервный голос заглушила трель звонка, а переспрашивать Аверин не стал. Невежливо. Стук каблуков по деревянному полу немного привел в себя, колдун уже надумал про себя разных страстей. И все-таки, не нужно было отдавать детей в школу. Арсений и Мирабель прекрасно обучались с приглашенными профессорами, посещали школу искусств и класс скрипки и фортепиано. Их пятнадцатилетие справляли всей большой семьей, и Аверин был счастлив и спокоен, когда вечером его встречали теплые объятия и уже подростковый лепет про раздражающую девочку из класса гитары. — Она считает, что самая талантливая, но все, что она умеет, эта бренчать на своей деревяшке и задирать нос. Он, кстати, довольно уродливый. Сюша говорит, что она завидует, ведь у меня очень аккуратный носик. Обязательный поцелуй в лоб и утешающие слова – Аверин точно знал, как успокоить свою немного раздраженную дочь. И все было прекрасно, до одного августовского вечера. Аверины отдыхали на морском побережье, набирались сил перед промозглой петербуржской осенью. Гермес спокойно наслаждался закатным солнцем, когда его дети изъявили желание начать посещать школу. Они подружились с соседями, милой парой с пятью детьми, которые на несколько дней сняли соседний дом, от старших мальчиков и наслушались про прелести общего образования. — Там будет весело. — Мы дружим только с друг другом и Кузей, нам нужно налаживать связи. Какие связи пятнадцатилетние дети собрались налаживать, Аверин так и не узнал, но, немного подумав, обещал найти хорошее место. Вот уже месяц, как его цветочки каждое утро посещают данное заведение. И сегодня, третьего октября, он во второй раз пришел в это место. Еще в начале широкого коридора Гермес с дивами услышали истеричные женские крики. Они были немного приглушены, но все равно заставляли поморщиться. Аверин ненавидел истерики. Его дочь тоже недавно начала проявлять свое “женское настроение”, но она не повышала голос, только огрызалась или запиралась в комнате и подпускала только Арсения. Светлана Александровна открыла двери с табличкой “директор”, и по ушам ударил ультразвук. Кричала чуть полноватая женщина с высокой прической. На ней было зеленое платье устаревшего на несколько сезонов фасона, Аверин начал разбираться в этом благодаря Мирабель, и туфли на низком каблуке. Рядом стоял щуплый смутно знакомый мужчина в сером пиджаке, который висел на его узких плечах, и девочка, до ужаса похожая на мать лицом и телосложением. — Папа! В грудь ударилась головка со светлыми кудрями, а тонкие ручки сцепились за спиной. Девочка подняла свои зеленые глаза, полные слез, ее розовые губки дрожали, а на щеке был виден заметный порез. Она прижалась сильнее, зарываясь головой в форму главы управления и указала пальчиком на полную девочку. — Она меня порезала! Она напала на меня! Обозвала грубыми словами! Папа, мне так неприятно, я чувствую себя такой грязной. Слезы уже текли по румяным щечкам, пачкая белоснежную рубашку. Аверин приподнял дочь над землей, она немного поджала ножки, и прошел в кабинет. За дубовым столом сидел нервный мужчина, который постоянно вытирал пот голубым платком, несколько женщин чуть попятились ближе к директору. Крики тоже прекратились, мадам с зеленом платье стояла с открытым ртом. — Что здесь происходит? – в голосе Аверина послышались нотки гнева, все-таки на прекрасном личике его сокровища кровила рана. — Она напала на меня! Порезала ножницами! Где-то сзади почти неслышно зарычал Кузя, обнажая клыки. Владимир обвел всех своим фирменным взглядом, которым пользовался только в присутствии непослушных молодых дивов, и усмехнулся. Он знал, что сейчас начнется. — Она…она врет, – немного неуверенно начала девочка, которая уже успела зайти за спину отца. Та, правда, не смогла полностью скрыть ее. — Неужели? – Владимир производил нужное впечатление, – но на щеке нашей молодой леди ужасная рана. Или вы хотите сказать, что она сама навредила себе, чтобы оболгать вас? Порез на самом деле был лишь царапиной, но он был, а это уже повод разобраться. — Эта дрянь насмехалась над моей дочерью… – начала чуть тише женщина, но ее перебил Аверин. — Еще одно оскорбительное слово в адрес моей дочери, и я воспользуюсь всеми своими привилегиями. Степан, Гермес узнал в щуплом мужчине заместителя главы отдела культуры, нервно икнул. Спорить с главой управления, героем войны и сильнейшим колдуном Петербурга никто не смел. Он попытался что-то шепнуть своей жене, но та отмахнулась, собираясь продолжить свою тираду. В разговор двух разъярённых родителей вклинилась одна из присутствующих женщин. — Это случилось на моем уроке математики. Девочки немного повздорили, но я думаю, что можно все решить мирно. Тем более, Мирабель и правда нелицеприятно выразилась по поводу родителей Анжелы. Если они… — На вашей Анжеле нет никаких следов побоев, а теперь посмотрите на личико Мирабель. Даже если моя дочь и сказала что-то обидное, нужно было пожаловаться учителю, а не нападать с острыми предметами на одноклассницу, – Бель посмотрела на всех через свое плечо, наслаждаясь вибрациями отцовской груди. Кровь размазалась по щеке, и создалось впечатление, что ей изрезали половину лица. Директор побледнел, – я сейчас же отведу ее в больницу и напишу заявление. Агрессию нужно пресекать на корню, общественные работы прекрасно помогают это сделать. Аверин отправил Мирабель с Кузей в коридор, намереваясь продолжить обсуждение проблемы. Анжелу тоже вскоре выставили из кабинета. Девочка с завистью наблюдала, как красивый рыжий парень в модной толстовке нежно протирал личико однокласснице, отвлекая ее шутками и аккуратно придерживая светлые локоны. Анжела очень завидовала Авериной. Прекрасная фигура, острый ум, ядовитый язычок и любящая семья. Девушка всегда носила самую модную и дорогую одежду, пользовалась вкусными духами и отшивала толпу поклонников. Ее брат, высокий статный юноша, постоянно был рядом, насмехался над влюбленными взглядами других ребят и девчат, защищал сестру. Их привозили на эксклюзивной модели Ладоги, которую так хотел купить ее отец, им прислуживали сильные дивы и баловали подарками. Всего за месяц они влюбили в себя всех без исключения, притворяясь идеальными. Но Анжела видела их настоящую натуру – презирающие все и вся, избалованные детки богатого и знаменитого папочки. Она хотела быть на их месте, тоже купаться в море обожания и любви. В семье на нее не обращали внимания. Мать только и думала, как бы приблизиться к элите общества, все пыталась заполучить приглашение хоть на один прием, а отцу его старенькая машина была дороже семьи. Именно мама приказала Анжеле подружиться с ненавистной Авериной, отец которой был приближенным к императорской семье, либо соблазнить Арсения. Мирабель она немного побаивалась, поэтому уже неделю проявляла знаки внимания ее брату, но тот делал вид, что ее вообще нет. И именно поэтому сегодня, когда Арсений представлял их школу на спортивных состязаниях, она набралась смелости подойти к однокласснице. — У коровы может родиться только другая корова, а я с животными не общаюсь. В следующую секунду Анжела уже стояла с ножницами в руке, а по щеке Мирабель текла кровь. Она не помнила, как это произошло, в голове набатом плач Авериной и мамины крики. Анжела стоит в коридоре, Мирабель уже что-то весело рассказывает своему спутнику. — Ах да, – ее голос, такой нежный и звонкий, раздается почти у самого уха, – еще раз будешь лезть к моему брату – ваша семья окажется на улице. Из кабинета выходят взрослые, Мирабель сразу припадает к отцу, шмыгая носиком. Мать что-то говорит отцу, причитает, а Анжела смотрит вслед однокласснице. Ядовитая красота.

***

Миша очень расстроился, когда узнал, что Арсений не пойдет в академию. — У меня мало сил для учебы, да и я хочу стать художником. Не нужна мне ваша академия. Бабушка ошиблась, у его дяди довольно слабые дети, сестра вон вообще постоянно болеет. Мише одиннадцать, он многое видит и понимает. Например, несмотря на то, что он уже в шесть лет считался сильным, бабушка детей дяди Геры любит больше. Она и приезжать чаще стала, и расцвела, когда про них узнала. Самые большие подарки им, интересные разговоры и истории тоже. С Мишей она только про учебу разговаривала. — Михаил, не посрами нашу фамилию, учись на отлично. Зачем тебе рисование, лучше почитай книгу дедушки. Ему тогда еще девяти не было. Бабушка восхищалась пейзажами Арсения, с упоением слушала игру на скрипке от Мирабель, обнимала их и целовала в обе щеки. Миша от бабушки никогда не получал поцелуя. — Она их жалеет просто, – успокаивала его Верочка, – мы то родились сильными, я вот тоже учиться скоро пойду. Императрица организовала отдельный курс для девочек колдуний, поэтому в четырнадцать лет Вера уехала на учебу. Ей нравилось, она часто звонила и писала. Но Миша все равно любил Арсения и Мирабель. — Не жалеет она нас, – однажды сказал ему брат, когда Миша в порыве гнева высказал все, что думает, – просто разные подходы. Мы мягкие и ранимые, вот бабушка и относится к нам, как к любимым цветам, а ты как памятник, стойкий и сильный. Она тобой гордится. Миша все равно расстраивался, что брата не будет в академии, но зато там была Вера, и дядя Гера обещал навещать почаще. Он наблюдал за Арсением, который нежно гладил волосы Мирабель, что-то рассказывая и смеясь. Он всегда так нежно относится к ней, бережет. И часто обнимает. Арсений вообще любит обниматься. Плюшевая мягкость.

***

Чего Гермес так и не смог понять за пять лет отцовства, так это каким образом Василь еще не свалился с сердечным приступом? С инцидента в школе прошел почти месяц, Аверин успокоился, тем более, дети все-таки решили вернуться к домашнему обучению, в школе им было скучно. Все шло прекрасно, пока не позвонила довольно спокойная Маргарита, которая присматривала за детьми днем, и не сообщила, что Арсений и Мирабель покрылись красными пятнышками и температурят. — Обычная ветрянка, вот только они ее поздно подхватили. Я врача вызывать не стала, своего позовете. Гермес сорвался с работы, оставляя все на своего заместителя, прихватив с собой Кузю. Дети лежали на одной кровати и спали, держась за руки. Лица были покрыты красными точками, на щеках Арсения расцветал нездоровый румянец. Семейный врач, который приезжал на любой чих, подтвердил догадки экономки, прописывая зеленку и постельный режим. — Дети обычно легко ее переносят, даже в таком возрасте. Если начнутся осложнения, то звоните, придется госпитализировать. Пока Кузя провожал доктора, Гермес гладил сына по влажным от пота волосам. Врач недавно сделал ему жаропонижающий укол, и мальчик заснул спокойным сном. — Ты же див, – посмотрел Аверин на дочь, которая не отводила своих зеленых глаз, – разве вы можете заболеть? — Не можем, но я умею притворятся. Дети часто болеют, мне пришлось этому научиться, иначе я бы не смогла играть свою роль. Гермес знал, что Мирабель чаще всего просто притворяется, когда смеется, плачет или показывает характер. За столько лет она прекрасно выучила роль обычной дочери, и исполняла ее на сто процентов. Конечно, сейчас, когда Александр нашелся, Мирабель большую часть времени была собой, но иногда все-таки притворялась обычным подростком. Ей это приносило огромное удовольствие. Гермес до сих пор помнит, как год назад проснулся от крика и плача о том, что она умирает. Как спросонья уже хотел везти дочь к лучшим хирургам и педиатрам, как чуть не связался с Софьей и ее мужем, чтобы они начали поиск докторов за пределами империи, а потом увидел пятно крови на простыне. Аверин был уверен, что за те несколько минут его шевелюра обзавелась большой прядью седых волос. Он, краснея и бледнея, все-таки мужчина, начал объяснять испугавшейся девочке, что она просто растет и меняется, что теперь она женщина и может даже родить ребенка. Второе осознание пришло на моменте, когда он рассказывал про гигиену во время этих дней. Он просто увидел довольную ухмылку на милом личике и понял, что чертовка просто смеялась над бедным отцом. — Папа, ты прекрасно осведомлен. Признайся, ты же специально читал, чтобы потом мне рассказать. Читал, даже расспрашивал знакомых женщин, что далось с большим трудом как для него, так и для них. Он совершенно забыл, что его дочь – тысячелетнее сильнейшее существо, и ее тело просто не способно на менструацию. А даже если бы и было способно, разве за столько лет Мирабель бы не научилась с этим справляться? Гермес лишил дочь сладкого на неделю за насмешки над отцом, а потом рассказал об этом Александру. Тот лишь посмеялся и потом похвалил Бель за такую интересную шутку. Через несколько недель, когда Гермес посещал дворец в пустоши, в кабинете Александра он заметил несколько рисунков на бумаге и с ужасом понял, что там простым карандашом нарисовано его лицо во время того самого инцидента. Чертова память дивов. Гермеса передернуло от этого воспоминания, но он предпочел побыстрее отвлечься и вновь принялся перебирать волосы сына. Температура у детей держалась еще несколько дней, а зеленые крапинки прошли лишь к концу третьей недели. И пусть все вокруг уверяли Аверина, что ничего страшного не произошло, что это просто ветрянка, его сердце кололо каждую минуту, пока его сокровища лежали в кроватях с температурой.

***

Василь нашел брата в курительной комнате с альбомом в руках. Гермес переворачивал пожелтевшие листочки, внимательно всматриваясь в каждую фотографию и подпись. — Помнится, ты не понимал всю ценность данной книжицы. Когда это было? Лет пять назад? — Да, через несколько дней я нашел их у своей двери. Смотри, тут Лере и Арсению по два годика, – Василь сел на соседнее кресло и взглянул на фото. Милые детки сидят на диване и улыбаются. Гермес перевернул сразу несколько страниц и теперь на Василя глядели уже пятилетние ребятишки с мокрыми волосами и одежкой. В руке и Арсения был шланг с водой. На этом фото была уже Мирабель, – знаешь, я виню себя за это. А что бы было, если бы я узнал о них с самого начала. Может, Лера была бы еще жива. — А может быть, не пришла бы Бель. Ты подумал об этом? Лера могла умереть в любом случае, я читал медицинские документы, там правда не было шансов. Но из-за тебя, сильного колдуна, твоя дочь бы не посмела приблизиться и заменить. Думай о том, что у тебя есть, а не что ты потерял. Гермес посмотрел во двор, где в снегу резвились подростки. Миша и Вера приехали на каникулы из академии и постоянно рассказывали различные истории за столом. Сейчас они втроем стоили большого снеговика, пока Кузя, Алеша и Арсений кидались снежками и валялись в сугробах. Рядом с ним бегал маленький Костя, который очень походил на своего отца. Сам Волобуев, в огромной шубе и шапке, не спускал глаз с сынишки и с подозрением поглядывал на разыгравшихся мальчишек. Где-то на кухне руководит Анонимус, а Владимир обсуждает с Анастасией новые методы обучения новобранцев в постоянную армию. Марина и Мария планировали семейную поездку на море следующим летом и выбирали новые платья в каталогах. Александр вполне законно занял спальню Гермеса, которая теперь принадлежала и ему, и спал, набираясь сил перед банкетом. Гермес закрыл альбом и он и с братом закурили по сигаре. Спасибо молитвам бабушки за то, что он стал отцом.