Сладкий подарок

Ну что, парни, решили, как поступать будем? Сначала порка, потом сказка? Или же наоборот? Нет, Юрок, сказку вместо порки нельзя. Но ты на эту ситуацию под другим углом посмотри: порку вместо сказки я вам тоже не предлагаю, так? То-то же! А всё почему? Потому что слово надо держать. Я вам обещал сказку каждый вечер до самого Нового года — я своё обещание выполняю. Я вам обещал ремня, если вы снова в заброшенный дом полезете, — ну, вы поняли. Нет, так у нас дело не пойдёт. Если вы сами договориться не можете, тогда нужен компромисс. Как это? А очень просто. Вот ты, Юрок, хочешь сначала сказку, чтобы неприятное оттянуть, да? А ты, Витёк, хочешь поскорее с этим неприятным покончить, чтобы оно над душой не висело, так? И ни один другому не уступит? Хорошо подумали? Ну, тогда компромисс. Давайте-ка мы вот одеяло валиком свернём, чтобы вы, значит, через него, потому как пороть вас будет сподручнее… Да нет же, Юрок, не уступаю я Витьку! Я же говорю, компромисс будет. Вы заголяйтесь, укладывайтесь, а сказка тоже будет. Одновременно. Ну а что? Думаете, не смогу два дела сразу? Вот сейчас посмотрим. По двадцаточке на брата, я думаю, в самый раз будет. Юрок, готов? Раз. Давай, Витёк, подставляйся. Тебе тоже раз. Расскажу вам про Бориса-Барбариса. Это, значит, такой мальчик был. Борисом-то его по правде звали, а называли Барбарисом. Ну, или Барбариской иногда, но это прозвище ему не очень нравилось, несолидное. Был Барбарис очень непослушным, прямо вот как… как остальные герои моих историй, да. Ну-ка, парни, подставились, нечего увиливать. Два. Как-то раз поставили Барбариса в угол. Да мало ли за что! Среднестатистического ребёнка всегда есть за что поставить в угол, уж поверьте. Среднестатистический — это, Юрок, самый обыкновенный. Ты не отползай, не отползай. Три. А Барбарис к этому делу был привычный. Его, может, каждый день в угол ставили. У него там уже в закутке и солдатики припрятаны, и пластилин, и мелки, и жевательная резинка. В общем, всё, чтобы во время наказания не скучать. Четыре. Не заскучали ещё? Взял Барбарис мелок — и давай прямо на обоях дверь рисовать. Ладную такую, с коваными уголками, с окошечком. Совсем как настоящая получилась. Тронул Барбарис ручку — и вдруг!.. Пять! Витёк, ну-ка лёг на место быстро, а то штрафной выпишу. И вдруг, говорю, дверь открылась, а за ней вроде как-то ли колодец, то ли подвал — и ступеньки вниз убегают. Вы не зажимайтесь, не зажимайтесь, парни. Сами же знаете: ежели лежать ровненько, не так больно будет. Ну-ка я вам пониже, чтобы вспоминалось, когда завтракать сядете… Шесть. Нечего возмущаться, порка для того и нужна, чтобы урок запомнился! Будете ещё по заброшенным домам шастать? А Барбарис, ясное дело, по ступенькам сразу же спускаться стал. Как тут не спуститься? Э-э, Юрок, куда пополз опять? Давай подставляйся. У нас тут всё честно, сколько заслужили, столько и получите! Семь. Ну, неправда, Витёк! Люблю. Если бы не любил, разве порол бы? Люблю, вот и не хочу, чтобы вы себе шеи свернули. Там же все полы давно сгнили, провалитесь в подвал — и всё! Вот Барбарис, кстати, совсем не боялся шею сломать. Идёт и идёт, а ступеньки всё круче, колодец всё глубже… Да погоди, Юрок, имей терпение. Если я буду частить, то порка раньше истории закончится, компромисса не выйдет. В общем, спустился наконец Барбарис на самое дно и в громадной пещере очутился. А в той пещере сокровищ видимо-невидимо! В стенках алмазы сверкают, с потолка изумрудные сталактиты — или сталагмиты? — свисают, пол весь в рубинах, а вокруг сундуки, доверху набитые золотом и серебром. Восемь. Не хнычь, Витёк, ещё больше половины осталось. Да одинаково я вас порю, просто Юрок терпеливее! Стал Барбарис в сундуках копаться, а там же не просто драгоценности, там жуть какие красивые вещи! Вот, например, лампа в форме русалки. Да, как у вашей мамы в спальне, только из чистого золота, а чешуя вся из аметистов и из сапфиров. Ух, красотища! Девять. Юрок, я всё вижу. От стенки отлипни, тебе говорят. Думаешь, ковёр на себя удар примет? Или вот глобус — тоже из чистого золота, а каждая страна крохотными бриллиантами выложена, а моря и океаны — аквамарином. И крохотные кораблики там плавают — тоже из золота. Десять. Ладно, Витёк, чтобы всё по справедливости, поменяйтесь-ка вы с Юрком местами. Только смотри у меня, в стенку не вжиматься! Ровненько лежи. В общем, заигрался Барбарис, засмотрелся на сокровища и обо всём на свете позабыл. Ну, вы знаете, как оно бывает. Одиннадцать. Ну что, Витёк, лучше тебе у стенки-то? А я говорил! Ну, нечего реветь. В другой раз головой думать будете. А тем временем уже и ужин поспел. Барбариса пора из угла вынимать, а его там и нету! Родители всполошились, искать кинулись… И дверь они, понятное дело, тоже не заметили, потому что взрослые часто волшебства не замечают, да. А Барбарис что? Двенадцать. Не раскисаем, ещё восемь осталось! А Барбарис тоже вспомнил, что голодный. Как тут не вспомнишь, если в животе урчит? Сокровища сокровищами, а котлет с подливой и с пюрешкой хочется. Тринадцать. Не зажимаемся, ровно лежим! В общем, рассовал Барбарис добычу по карманам, кое-что ещё в подол рубашки сложил — мало, конечно, но разве всё унесёшь? Вот да, Юрок, он так и рассудил: можно поужинать и ещё раз в пещеру спуститься, только на этот раз с большим мешком. Четырнадцать. Витёк, куда укатился? Ну-ка на место лёг! Вот так. Четырнадцать. И что вы думаете? Только Барбарис на лестницу — а она ка-ак перевернётся! Вроде бы вверх шла, а теперь вниз. А Барбарису-то вниз не надо, ему наверх бы, домой, к котлетам и к папе с мамой! Пятнадцать. Молодец, Витёк, вот теперь хорошо лежишь. И ты тоже, Юрок. Решил Барбарис, что не ту лестницу нашёл. Может, перепутал в потёмках, свету-то в пещере мало, только сияние сокровищ, ошибиться недолго. Шестнадцать. Терпите. Под конец-то всегда посильнее, чтобы лучше запомнилось. В общем, побродил Барбарис по пещере, туда-сюда потыкался — нет другого выхода! И лестница, главное, снова поворачивается, чтобы наверх, а только Барбарис к ней, она раз — и вниз. Семнадцать. Юрок, куда руками! Пальцы-то от ремня береги, они для порки не предназначены. Наконец Барбарис догадался. Высыпал всё-всё из подола, карманы тоже опустошил, снова к лестнице подходит — она уже не переворачивается. Высоко вверх бегут ступеньки. Восемнадцать. Ну-ка носами не хлюпать! Уже почти всё. Поднялся Барбарис на самый верх, за ручку двери взялся — а она не поддаётся! Угадаете, почему так? Именно! Схитрил Барбарис, одну крошечную серебряную балеринку в кармане утаил. Пришлось ему её достать и бросить. Покатилась балеринка по ступенькам со звоном, а дверь тут же поддалась. Девятнадцать. Соберитесь, парни! Вы лучше крепко подумайте, как вам себя вести, чтобы в другой раз под ремень не подставляться. Открыл Барбарис дверь и обратно в свой дом шагнул. А там уже ночь, суета, все с ног сбились, ищут его… Как увидели целого-невредимого, перво-наперво крепко отшлёпали, а потом уж обняли и расцеловали, потому как рады были его возвращению. А дверь что? А дверь исчезла, будто и не было её. С тех пор Барбариса в угол больше не ставили, боялись опять потерять. Вместо этого шлёпали, а как подрос, ремня стали давать. Оно как-то надёжнее. Двадцать. Вот и порке конец, а кто вытерпел, тот молодец.