Сладкий подарок

А вот помните про Мака и Жоржика? Вы всё про дядю Володю расспрашивали. Так во-о-от… История эта произошла ещё до того, как Мак встретил дядю Мишу, тётю Жанну и Жоржика. Собственно говоря, братцы, Мака в этой истории вообще не будет, зато дядя Володя… Но обо всём по порядку. Случилось это зимой. Жоржик по собственной глупости простудился — да не ругаю я его, парни, но как ещё сказать, если он снега наелся, а потом сипел? — и сидел дома. Одному ему было скучно, а мама с папой — ну, да, дядя Миша с тётей Жанной, но это они для Мака дядя и тётя, а для Жоржика как раз мама с папой… Так вот, о чём я? Да. Мама с папой, говорю, вызвали дядю Володю, чтобы Жоржику не так грустно было болеть, потому что их с работы не отпустили. Завал, говорят, до Нового года надо обязательно всё успеть. Ну, Жоржик, надо вам сказать, не слишком и расстроился. С дядей Володей знаете как весело болеть! Можно прямо вокруг кровати крепость из подушек построить, можно повесить простыню на стену, чтобы теневой театр, можно из старых папиных конспектов наделать корабликов и пускать их в тазике, в котором горчичники мочили… Вот да, Юрок, Жоржик тоже сомневался насчёт конспектов, но дядя Володя сказал — можно! Твой папа, говорит, всё равно их в макулатуру унесёт. В общем, наигрались они в театр и в крепости, корабликов с полсотни утопили, а Жоржик и говорит: — Дядя Володя, а вот есть такие конфеты, «Раковые шейки» называются. — Есть, — говорит дядя Володя. А Жоржик дальше удочку закидывает. — Пойдём, — говорит, — дядя Володя, этих конфет купим, у меня от них сразу горло пройдёт. А погода-то за окном зимняя-зимняя! Мороз трескучий, все стёкла в узорах, смотреть — и то холодно, куда уж выходить, тем более больному человеку. Подумал дядя Володя — и говорит: — Давай мы с тобой, Жоржик, лучше эти «Раковые шейки» сами сварим. У Жоржика аж глаза загорелись. — А получится? — говорит. — Фигня вопрос! — говорит дядя Володя. Ну да, так и сказал. Вы думаете, почему его дядя Миша-то недолюбливает… Ну, не дядя, а папа, да, раз уж мы про Жоржика. Да не суть, парни, и так же ясно, про кого я. В общем, сказал так дядя Володя — и на кухню. А Жоржик что, а Жоржик за ним, понятное дело! В мамин свитер кутается, горло папиным колючим шарфом замотано, видно, что болеет человек, но как тут удержаться, если дядя Володя конфеты варить будет? Надо идти. Дядя Володя первым делом сковородку на плиту поставил и огонь во всю мощь включил. — Сахар, — говорит, — он жар любит, иначе не расплавится. — А зачем ему плавиться? — спрашивает Жоржик. Тут уж дядя Володя присвистнул: — Ну, Жоржик, даёшь! Леденцы-то аморфные, а сахар кристаллический! Не поняли ничего, да? Вот и Жоржик тоже не понял, но для приличия кивнул: — Ясное дело. — Ну, раз ясное, — говорит ему дядя Володя, — то высыпай-ка ты на сковородку сахар, а я пока орехи порублю. Жоржик весь початый мешок сахара на сковородку и вывалил. Много получилось, с горкой. — Это хорошо, — говорит дядя Володя, — мы конфет с запасом наделаем. Я тогда и орехов побольше возьму. И давай грецкие орехи колоть и ножом крошить. Вроде долго уже возится, а дело медленно идёт. — Ну, ничего, — говорит дядя Володя, — давай-ка мы, Жоржик, как положено инженерам, оптимизацией процесса займёмся. Пока Жоржик размышлял над этим предложением, дядя Володя взял электрическую кофемолку и в неё колотых орехов насыпал. Ух, быстро смололись! А тут уже на сковородке трещит чего-то, шкворчит. Дядя Володя кинулся перемешивать большущей деревянной ложкой, а Жоржик, понятное дело, улучил момент и ещё больше процесс оптимизировал: положил в кофемолку целых орехов и кнопку нажал. Ух, братцы что было! Кофемолка сначала завыла, потом завизжала, потом как запрыгает! Жоржик её с перепугу из рук-то и выпустил. И тут уже у кофемолки крышка соскочила, орехи по всей кухне полетели, а потом что-то как щёлкнет! И запахло очень нехорошо, едким таким и палёным. Ну, дядя Володя не растерялся, вилку из розетки выдернул и говорит: — Это, Жоржик, ерунда, мы с тобой всё потом починим и приберём. Сейчас вот только конфеты доделаем… А конфеты, знаете, всё не делаются и не делаются. Сахар как лежал на сковородке, так и лежит, только вроде бы немножко пожелтел местами. — Ну, ничего, — говорит дядя Володя, — просто масла добавить надо. И шоколаду, есть у нас шоколад? А Жоржик ему отвечает: — Если бы у нас был шоколад, я бы разве «Раковые шейки» просил? У нас только какао-порошок, он горький. — Был горький — станет сладкий, — говорит дядя Володя и какао сверху на сковородку бухает. — Так, теперь масло… И орехи, орехи-то давай! В общем, вернулись Жоржиковы папа и мама с работы — и что вы думаете? Да нет, не гора конфет их встречала. Заходят, они, значит, а на кухне чад стоит, сковородка в мойке — вся чёрная, на ней горелый сахар застыл намертво, на плите тоже сахар, на стенах сахар, на полу сахар… А ещё на полу орехи, да. И кофемолка напрочь сгорела. И Жоржик с дядей Володей посреди этого безобразия сидят, горелые комья сахара грызут. — А хорошие вышли конфеты, — говорят. — Почти, — говорят, — как магазинные! Да нет, парни, Жоржику, ясное дело, ничего не было. Кто же будет больного пороть, тем более если не он и зачинщик. А вот дяде Володе… Как думаете, можно взрослому человеку ремня дать? Вот и дядя Миша задумался, особенно как конспекты свои в тазике увидел. А вот что он надумал — это уже совсем другая история, к «Раковым шейкам» отношения не имеющая. Как-нибудь в другой раз расскажу.