Сладкий подарок

А вот расскажу-ка я вам про одного алхимика. Алхимик — это почти как химик, только ещё и волшебник, вот. Как это? Ну, как тебе объяснить, Юрок… Вот обычный химик из пробирочек в колбочки туда-сюда попереливает — и у него какая-нибудь кислота или щёлочь получится. А у алхимика — дракон. Ну, это я так, для примера. Витёк, ну, откуда же я знаю, как он из колбы вылезет? Я же говорю, это я так, для примера… Да вылезет он, вылезет, не переживай! Или там и будет жить, да. Алхимик ему в колбе гнездо устроит и кормить будет регулярно. Откуда я знаю? Пинцетом, наверное… Ой, парни, вы с вашими вопросами меня совсем с толку собьёте. В общем, про алхимика история. Витёк, не колупай розетку! Про алхимика, говорю, история. В общем, есть такой алхимик в двенадцатом поколении, зовут его Марс. Как планету, да. Эта история, стало быть, приключилась, когда Марс ещё был маленький. Было ему, значит, семь лет. Самый возраст, чтобы совершать подвиги. Ну, Юрок, не перебивай. Да, есть у Марса брат, представь себе. Нет, не близнец, просто брат. Меркурий, да. Да не помню я, старший или младший, чего ты придираешься, в самом деле! Про Меркурия тут вообще не будет. В общем, остался как-то Марс один дома и задумал процесс. Процесс — это вам не процесс, это намного сложнее! Это искусство, это магия, это сама алхимия! Понимаете, да? Конечно, понимаете, вы же дети. Это взрослым сложно понять, фантазия-то закостенела… Кстати, Марс, когда вырос, всё равно остался верен своим процессам, вот такой он удивительный человек. Да, Витёк, алхимики — тоже люди. Короче говоря, была у Марса в тот день цель — создать конфетное дерево, чтобы, значит, разноцветные леденцы на нём росли. Хорошая цель для семилетнего алхимика. Вот только что-то там в процессе перемкнуло, вышла вместо дерева чёрная воронка прямо в полу. Посмотрел на неё Марс, почесал в затылке и говорит сам себе: — Получается, дерево в воронке оказалось. Надо слазить и поглядеть. Он, Марс этот, жуть какой в своих силах уверенный. Раз делал дерево, значит, дерево должно быть. Ну, подумаешь, в воронке, да? Тише ты, Юрок, не забегай вперёд, а то неинтересно будет! В общем, сиганул Марс в воронку. Алхимическая воронка — это вот как та труба, по которой вы, господа нехорошие, в прошлом году в канаву съезжали. Гулкая, тёмная, тесная и жуть какая длинная. И ремня в конце схлопотать можно, да. Но я же говорю, давайте не будем забегать вперёд. В общем, вывалился Марс наконец из воронки. Голова гудит, перед глазами круги плывут, к горлу подкатывает — ужас. А самое обидное то, что никакого конфетного дерева и нету. Только куры огромные, почти с людей ростом. Поглядел на них Марс и говорит: — Интересный феномен. Надо записать. Только полез в карман штанов за блокнотиком, а его уже куры обступили. Самая большая голову набок склонила, левым глазом Марса внимательно с ног до головы оглядела и говорит: — Откуд-куд-куда такой взялся? Ну, Марс отряхнулся, откашлялся, руку ей протягивает. — Я, — говорит, — Марс, сын Юпитера, алхимик в двенадцатом поколении, очень приятно. — Ка-ка-как интересно! — говорит курица. — Будешь фехтовальщиком. Тут Марс от удивления аж заикнулся немножко: — Ка-ка-каким фехтовальщиком? А курица ему: — Верховым. Выдадим тебе шпагу и плащ. Очень красивый, куркурный. Марс у нас алхимик воспитанный, но и образованный. Решил её поправить аккуратненько: — Вы, наверное, оговорились. Не куркурный, а пурпурный. Курица только глянула с осуждением, клюв поджала и повторяет: — Куркурный. Принесли Марсу плащ — и впрямь куркурный. Как это? Ну, это видеть надо, на словах-то не объяснишь. Марс вот сразу понял, выдохнул: — Ух ты, какой куркурный! В общем, нарядили Марса в плащ, выдали шпагу — нет, не куркурную, обыкновенную золотую. Да Витёк, хорош придираться! Это у нас тут золото слишком мягкое, а в сказках из него всегда оружие делают. Ага, выходит, в сказках оно потвёрже будет. Ну, не суть. Обступили куры Марса, любуются, крыльями хлопают: — Ко-ко-кой красивый! Марс аж подбоченился, нос задрал. Приятно красивым быть, даже если и на куриный взгляд. — Ведите, — говорит, — моего коня! — Ко-ко-кого коня? — удивляется самая главная курица. — Ну, фехтование же верховое, — говорит Марс. — А есть у вас куркурный конь, чтобы к плащу подходил? Нет, Юрок, конечно, никакого коня ему не дали. Ни куркурного, ни даже самого обыкновенного буланого. Принесли петушка на палочке, большого такого, ну, вот как ваши деревянные лошадки. — Скачи! — говорят. — Фехтуй! Ох, каким дураком себя Марс почувствовал! А кто бы не почувствовал? Представьте, ежели бы вас заставили перед курами на леденцовом петушке гарцевать да золотой шпагой размахивать! Ещё и в куркурном плаще. Но делать-то нечего, пришлось скакать, чтобы не заклевали. А куры довольны, курлычут там себе чего-то, воркуют. — Ко-ко-кой наездник, — говорят, — ко-ко-кой фехтовальщик! Сначала Марсу даже немножко весело было, потом поднадоело, потом стало тяжело. — Я, — говорит, — нафехтовался уже! А куры ему: — Ко-ко-ков наглец! Ко-ко-ков лентяй! Не отлынивай! Пришлось из последних сил дальше фехтовать и соображать, как спасаться. Наконец Марс придумал: прямо на своём леденцовом петушке к воронке подскочил да назад в свой мир и засосался. Даже до свидания сказать не успел. Потом он, конечно, всем эту историю по-другому рассказывал: будто бы скакал он на настоящем боевом петухе со шпорами, сражался с ловкими и стремительными соперниками, а золотую шпагу и леденцового петуха ему якобы дали, потому что всех победил. Но за воронку в куриный мир папа Юпитер его всё равно крепко выпорол, да. Потому что процессы процессами, а шастать по параллельным мирам в семилетнем возрасте ещё рановато.