Сказки и каникулы

Алтану уже восемь. Он совсем взрослый и знает, что плакать — стыдно и вообще нельзя, но ревет и никак не может остановиться. Как не реветь, если сегодня тридцатое декабря и они с мамой должны были лететь к бабушке на Новый год, но Алтан заболел и они остались дома? Мама смотрит на него грустно и немного виновато. Она сидит на кухне за столом, сложила руки на коленях, и Алтану от этого хочется разреветься еще сильнее. Юма тут же, стоит около кофемашины, сложив руки на груди. Она смотрит строго и говорит: — Не реви! Ты Дагбаев! Юма недовольна. Алтан очень не хочет ее разочаровать, но не может не плакать. Что с того, что он Дагбаев? Он так хочет к бабушке! Юма закатывает глаза. — Ладно еще летом. Но что ты собрался там делать зимой? Юме целых семнадцать лет, и она не собиралась ехать с ними — у нее теперь свои друзья и свои взрослые дела. А Алтан так мечтал, как приедет в дацан, как они с бабушкой утром пойдут к камню желаний, а потом — в поле к ойрогу, и снег будет белый-белый! В этом снегу можно будет валяться, и лепить снеговиков, и строить горки. А вечером они с бабушкой будут готовить буузы или сидеть у печки и смотреть старые фотографии, бабушка будет показывать разные штуки из сундука и рассказывать истории… Алтан так соскучился по бабушке! Вместо этого он останется дома. Может быть, завтра он выздоровеет, и они с мамой пойдут в гости к маминой подруге тете Инге или к дедушке, но там всегда так скучно, а у дедушки — еще и немного страшно: у него большой дом, в котором за Алтаном постоянно следит прислуга. От этого Алтану так грустно, что не реветь никак не выходит. Юма поджимает губы и смотрит, как будто что-то прикидывает. А потом падает на диван — совсем как раньше, когда они смотрели вместе мультики — и хлопает рядом с собой. Взгляд у нее больше не сердитый. Алтан садится рядом, а Юма обнимает его и прижимает к своему боку. И говорит: — Давным-давно в степи жил один хан. И у этого хана был единственный сын… Алтану сперва не верится, но Юма говорит дальше, и Алтан замирает и слушает про глупого ханского сына и его умную жену. Юма рассказывает сначала с неохотой, но потом — так, что захватывает дух. Почти как бабушка! Мама неслышно ходит по кухне и улыбается, глядя на них. Она приносит им чай и мандаринки. Юма чистит мандарин себе и Алтану и рассказывает дальше. А Алтан утыкается носом в ее полосатый свитер, от которого вкусно пахнет Юмой, и боится пошевелиться: вдруг Юма передумает? Сказка заканчивается, и Юма треплет его по волосам. — Всё, — говорит она. — Мне надо на маникюр, но если не будешь реветь, вечером еще расскажу, ладно? — Да-а! — Алтан подпрыгивает на месте и обнимает Юму. — Ты лучшая! Вечером Юма и правда усаживает его рядом с собой и снова рассказывает сказки — про богатыря Байкала, про Модон хун — деревянного человека, про трех мудрецов из Гурбалдая… Алтану все еще грустно, но он так рад, что Юма проводит с ним время! Утром тридцать первого числа он просыпается от шума — из прихожей доносятся голоса, хлопает дверь… Алтан выглядывает из своей комнаты и трет глаза. В прихожей стоит большая дорожная сумка, пахнет морозом и улицей. Мама в халате помогает кому-то раздеться, а потом отходит — и тут у Алтана подпрыгивает сердце, потому что у двери, в большой меховой шапке и зимних сапогах стоит бабушка. Алтан бросается к ней и обнимает так, что бабушка охает и смеется: — Ну, с ног меня чуть не сбил! — Алташ, ну-ка дай бабушке разуться, — строго говорит мама, но Алтан слышит, что она тоже очень-очень рада. — Мам, давай пальто, я повешу. Алтан боится отпустить бабушку, потому что кажется, что если отпустить, она исчезнет, а Алтан проснется и поймет, что бабушка ему приснилась. А пока он держит ее, а она гладит его по голове и говорит, как он вырос, можно представлять, как он покажет ей свою комнату и свои растения, как познакомит с Сережей — своим лучшим другом и сводит в свой любимый парк, и они проведут вместе все-все каникулы.