Сирбит

Сирбита выкинуло из чужих воспоминаний и он, впервые осознал насколько ограничены и слепы беты. Они не видят так много. Будучи в воспоминаниях маленького ребёнка бета почувствовал столько, сколько, казалось, не чувствовал за всю жизнь. С помощью одного только запаха альфа осознавал что чувствует Марион, что он устал и вымотан после родов, которые прошли только пару дней назад. Карлен так же чувствовал хорошее настроение своего брата. И какой-то вязкий негатив от альфы тоже чувствовал. И ребёнок считывает это всё неосознанно, если приводить аналогию, то это словно бета просто смотрит на чужое выражение лица и понимает настроение человека. Но они, альфы и омеги, понимают друг друга намного глубже… Из-за новых ощущений бета не сразу смог обдумать всё воспоминание ребенка, и только через пару минут понял, что впервые в этом мире увидел Ханса, своего второго мужа. В ошейнике. Детские воспоминания тоже были размыты, хотя они и более четкие и долгие чем у омеги, но всё равно. Бета видел его глазами. То, как он запомнил тот день, то, как он его чувствовал. И альфу его сын запомнил довольно размыто… Но ошейник? Вот он как раз крайне четко отпечатался в памяти Карлена, вперемешку со страхом. Мысли прервал скрип стула. Омега поднялся со своего места, и взял на руки сопротивляющегося Леваля. — Мы поели. Вам тоже советую начать, Сирбит. — и, снова изящно развернувшись на носках, Марион ушёл из столовой. Бета следил за тем, как муж уходит, провожая его взглядом до самой двери, и только потом опустил голову на свою почти полностью полную тарелку. Сирбит бездумно поводил вилкой по салату, и поднял голову, что бы посмотреть на своего старшего сына, который теперь остался за столом с отцом один на один. — Тоже есть не хочется? — бета попытался усмехнуться. — Нет.. — мальчик виновато отложил нож и вилку. Весь его стейк был порезан на одинаковые, тонкие кусочки. — Простите, отец. Бета резко помахал рукой в сторону двери и, двое слуг, которые всё это время стояли рядом с этой самой дверью, вышли. — Скажи мне, Карлен, что ты знаешь о жизни альф в этом мире? — как только слова сорвались с уст, до беты дошло, что спрашивать такое напрямую у сына, который, кажется, переживает насчёт своего места в социуме, совсем не лучшая идея. — Н-ну.. Альфы живут в питомниках до восемнадцати лет. Потом их покупают, что бы сделать своим мужем, что бы.. — ребёнок бы и дальше тараторил текст, словно заученый, но бета его прервал. — Что бы зачать детей. Потому что бете и омеге нереально зачать детей без альфы. — мужчина говорил скорее себе, чем отвечал ребёнку. Его голос был тих. Карлен тоже замолчал, и снова потупил взгляд в свою тарелку. — Ты можешь идти. Если захочешь есть, просто скажи слугам. Бета шёл по длинным коридорам в «свою» комнату. Ему пришлось спросить в каком крыле, и на каком этаже она находится у мимо проходящего слуги. Потому что, признаться, за день потрясений он забыл, где она.. Или просто не знал. Сирбит зашёл в эту богатую, роскошную, совсем непривычную комнату. Вернее сказать, непривычно считать её своей, а вот к самому то факту роскошных комнат в своём доме, он давно уже привык… Шкаф-зеркало прямо рядом дверью пихнуло в бету его потрепанный внешний вид. В одном только халате Сирбит ходил тут туда сюда, разговаривал с людьми.. Тогда ему было всё равно, как он выглядит. Но сейчас… Стало немного стыдно. Быстро напялив футболку и домашние штаны, бета принял очевидное решение: обдумать ситуацию.. Но перед этим следует покапаться в «своей» комнате, посмотреть, чем этот другой Сирбит жил. Чисто. Можно сказать, свежеубранно. Мягкий ковёр шуршит под пальцами. Гардероб бета уже имел честь увидеть, и он не сильно отличался от его собственного.. Только материалы покачественней, да костюмов побольше. Приятным удивлением были целые полки, отведенные в другом шкафу для сигарет. Прямо для качественных сигар, которых он сам курил очень нечасто, перебиваясь какой-то дешевкой.. Всякие там часы и прочие побрякушки так же лежали в этом шкафу. Бета замер на месте, сжимая в руках дверцу от шкафа, не находя в себе сил больше не обращать внимания на то, что увидел в голове своего сына. А тем более, как не обращать внимания на то, что он сказал потом?. Питомники, ошейники.. Всё это звучит ужасно сюреалалистично. Просто бред. Но это бы всё объясняло. Всё странное мироустройство этого места… Альфы на цепи. Уже одно поведение его сына чего стоит. Он слишком заученный, слишком правильный, совсем не ведёт себя как ребёнок. И при этом ему еще и не хватает внимания! Смотрит так, как будто любое слово Сирбита для него.. Крайне важно. Прям болезненно важно. Это нездоровое поведение для ребёнка… Да и даже для взрослого! А Ханс? Его второй муж, альфа с которым он провёл по меньшей мере десять лет. Хотя и не все из них были счастливыми, но здесь, в этом странном мире, бета впервые увидел его аж в чужом воспоминании! Где этот альфа сейчас? Что делает?. Надо его проверить.. В конце концов, Сирбит проверил уже всех, и Ханс не должен быть исключением. Бета решительно игнорировал странное тяжёлое чувство внизу живота, которое начало формироваться, когда он пошёл в совсем противоположное крыло, чем то, где находилась его комната. Да, направление опять пришлось спросить у слуг. Интересно, что же они про него теперь думают? Уже третий раз человек, который живёт тут по меньшей мере десять лет, спрашивает, куда идти. Дым от дорогой сигареты приятно горчил, обжигал горло. Бета, взяв ее с полки, почувствовал себя почти вором.. Но сейчас она помогала, съедала часть мыслей, которые давно уже заполонили голову, и навязчиво копашаться там. Сирбит медленно открыл тяжёлую дверь, и зашёл в маленькую комнатку, которая была в несколько раз меньше чем у него в прошлой жизни. И, невольно, глаза стали бегать по интерьеру. Конечно, никаких свечей, или любых других предметов декора тут нет. Только грязно-голубые, голые стены, на которых висят одинокие часы. Под ними, впритык к стене, односпальная кровать, и она выглядит так же серо и тускло, почти отчаянно. Чуть поодаль стоит шкаф. И, создавалось впечатление, что его древесину явно никогда ничем не покрывали. Это было видно по трещинам, и чуть отслоившимся кусочкам. И мелкая тумбочка такого же плана рядом. В противоположной, от кровати, стороне, стоял стол. Он, пожалуй, выглядел самым новым и современным во всей комнате, жестко контрастируя. За ним и сидел Ханс. Сидел, и вроде что-то писал или, может быть, рисовал. Хотя альфа сидел боком, но всё равно закрывал обзор на то, что происходило на столе. Бета не сумел разобрать. Да и это совсем не важно. Гораздо важнее то, как конкретно выглядит альфа. Внушительного вида железный ошейник, намного чётче, чем в детских воспоминаниях, тяжело обрамлял его шею. Он был со странными голубыми вставками по бокам, и совсем не было понятно, как данное нечто вообще снимать. На мужчине была такая же серая, как стены, невзрачная одежда, заставлявшая его сливаться с интерьером. Его волосы очень длинные, прямо до лапаток, тогда как, в прошлом мире беты, он любил стричься каждый месяц. Но даже это не самое главное. Ошейник можно снять. Одежду можно поменять. Волосы можно подстричь. Но альфа безбожно худ. Он просто ужасно худого телосложения. Футболка висит на нём мешком. Нет, его плечи всё так же широки, да и его рост, кажется, точно такой же, но… Альфам крайне просто набирать мышечную массу. Намного проще чем бетам или омегам. И подавляющее большинство этим активно пользуется. Особенно среди молодых людей. И Ханс не исключение. Всё то время, с самой первой встречи, бета видел его накаченным мужчиной. И альфа поддерживал свою форму, активно тренировался. Как и сам бета. Просто бете приходилось тренироваться в несколько раз больше, что бы быть хотя бы примерно на одном уровне со своим мужем.. Это было полезно, знаете ли. Ну вот, и насколько надо альфу лишить физической активности, какой либо нагрузки на мышцы, что бы он был.. Таким. Таким тощим. Бета выдохнул после затяжки, и дым от сигары дошёл до чужого носа. Альфа словно выпал откуда то, и мигом соскочил со стула, роняя его. Его широко раскрытые, серые глаза смотрели в чужие с диким, холодным ужасом. Перед глазами беты сразу стали появляться множество коротких, быстрых воспоминаний. Они мелькали мимолетно, и Сирбиту приходилось сосредотачиваться, что бы осознать, уловить что там показывается. Вот его собственное недовольное лицо, его голос, дым от сигарет, боль. И пусть эта боль размытая и абстрактная, потому что чужая, но она такая жгучая, пробирающая до костей. Или тупая, на коже, от которой появляются синяки. Или яркая, красная, проявляющаяся тонкими полосками на спине. Бета отвернулся. Он прервал эти, казалось бесконечные, похожие друг на друга, воспоминания. Когда, подавив тошноту, Сирбит снова повернулся в сторону альфы, тот уже покорно стоял на коленях, опустив лицо в пол.