Тепло родных душ

Собственная кровать уже не казалась такой удобной, какой всегда была. Ортопедическая подушка в специальной шёлковой наволочке казалась булыжником, который своими острыми гранями врезается в щеку, заставляя зуб болеть ещё сильнее. Ноющая, пульсирующая боль на левой стороне накатывала волнами, сначала отпускала, давая надежду на спокойный сон и облегчение, но затем снова возвращалась, заставляя чуть ли не по-детски хныкать. Ну почему? Почему так больно? Почему он вообще начал болеть? Она же ухаживала за полостью рта, чистила зубы специальной щёткой и дорогущей пастой, даже жидкостями для полоскания. И что? Зубу мудрости будто бы всё равно. Даже мимолётное касание языком отзывалось прошивающей до головного мозга болью. Это мучение продолжалось почти час, Юля ворочалась с боку на бок, пока Игорь рядом спал мертвецким сном, даже чуть сладко похрапывая, чем страшно злил. Спит, видит уже десятый сон и даже не чувствует, как его прелести невыносимо. В их аптечке был отдельный небольшой, но всё же важный отсек с обезболивающими. Там хранились средства от самых слабеньких до рецептурных, которыми пользовались в крайних случаях особой необходимости. Чтобы растворить порошок в стакане с водой понадобилось пару секунд, и ещё меньше, чтобы выпить и начать надеяться на скорейшее облегчение. В зеркале было видно, как левая щека снизу чуть припухла и отекла. Сонно вздохнув, Юля поплелась обратно в кровать и, взяв с тумбочки заряжающийся телефон, зашла на сайт стоматологии, чтобы оставить заявку на запись к врачу. Страх перед стоматологом с каждым годом и удачным, почти безболезненным приёмом испарялся, становился всё меньше. Но где-то внутри всё равно сидело это детское воспоминание о неприятном, бьющем в нос запахе лекарства и хлорки, визгливом звуке инструментов и боли, сопровождающей каждый поход к врачу. Отец Юлю страшно баловал, потому после каждого приёма ей доставалась новенькая кукла или мишка, чтобы хоть как-то скрасить слёзы. Сейчас же ей достанется только кругленькая сумма списания с карты, но она уже готова была отдать любые деньги, только чтобы это мучение прекратилось. — Всё хорошо? — чуть разлепив глаза, Игорь заметил страдальческое выражение лица напротив. — Сходишь со мной к стоматологу? Я записалась на пять вечера, — почти не размыкая рта, произнесла Юля. — Угу, — сонно кивнул Гром. — Утром напомни, — улёгшись поудобнее, он снова заснул, хотя Юля почему-то не сомневалась в том, что он толком даже не проснулся и на утро не вспомнит этот разговор. Боль понемногу стала отпускать, так что девушка забылась неглубоким сном на следующие пару часов, надеясь, что днём будет чуть проще. К сожалению, легче не стало, было удобнее забыться в рутине и монтаже очередного выпуска, хотя голова была слишком тяжёлой, чтобы полноценно на чём-то сосредоточиться. На удивление, Игорь даже помнил о ночной просьбе, только уточнил, что на сам приём не попадёт, зато сможет забрать Юлю с клиники. Нервно потоптавшись около входа, она никак не могла справиться с волнением, хотелось по-детски капризничать и сказать, что уже точно-точно ничего не болит, совсем-совсем, всё прошло. Но взрослая часть сознания твердила, что проблему надо решить, причём чем быстрее, тем лучше, чтобы вернуться в привычный рабочий ритм и не скулить по ночам в подушку. В клинике почти не пахло лекарствами и чистящими средствами, как в детстве, а на ресепшене даже уместился диффузор с каким-то приятным сладковатым ароматом. — Юлия Викторовна, вы не волнуйтесь так. Если совсем хотите избавиться от неприятных ощущений, то у нас есть специальная услуга лечения под полным наркозом. В нашей клинике квалифицированные анестезиологи, с помощью которых вы даже не почувствуете самого процесса, — девушка за стойкой мило улыбнулась, тут же подвигая ближе к Пчёлкиной прейскурант, отмечая бежевым острым ноготком нужные позиции. Стараясь не показывать, насколько она впечатлена уверенностью этой клиники в себя, Юля пока что отказалась. В связи с публичностью жизни, она прекрасно умела держать лицо, но сейчас пришлось делать над собой огромное усилие, чтобы не поинтересоваться, не ахринели ли они заламывать такие цены. Нужный кабинет нашёлся быстро, и вот здесь уже присутствовал такой знакомый запах, или ей только чудилось? Юля, честно сказать, уже не понимала. На крохотном крутящемся стульчике со специальными упорами для коленей каким-то невероятным образом разместился огромный мужик. Развернувшись, он приспустил маску, открыв чёрную бородку, и приветственно улыбнулся. Как такой детина умудряется быть настолько аккуратным и в некоторых моментах чуть ли не нежным, Юля так и не поняла, такими ручищами только где-то на заводе арматуру гнуть без дополнительных приспособлений, а не в чужих ртах копаться. Но глубоко вдохнув и выдохнув, она всё же смогла расслабиться, полностью доверившись врачу. Поход на рентген оказался самым неприятным мероприятием — ватных тампонов не хватало, слюна в итоге вытекла на подбородок и специальный фартук, рвотный рефлекс напомнил о себе приветом из далёкого прошлого. С трудом откашлявшись после того, как врач достал все изо рта, Юля уже была готова на всё, что угодно, лишь бы это издевательство кончилось. — Ну что ж, тут только удалять, Юлия Викторовна. Готовьтесь выделить несколько дней постельного режима, а потом с неделю для восстановления. Может быть, всё пройдёт и не так страшно, здесь у каждого своя реакция. Но весь курс лечения я вам пропишу, чтобы максимально снизить неприятные последствия. — Лечение не поможет? — Если оставить этот зуб, он начнёт разрушать рядом стоящий, — пожал плечами врач. — Тогда это станет ещё болезненней и дороже. — Тогда давайте записываться на удаление, — устало прикрыв глаза, кивнула Юля, размяв затёкшую челюсть. Игорь сидел в машине на парковке с лицом таким встревоженным, будто ей не зуб лечили, а проводили сложную и долгую операцию. Хотя, это было недалеко от правды, с тем только условием, что эта операция будет через пару дней. — Устроим разгрузочные дни, посидим на пюрешках и вот этих твоих смузях, — ободряюще улыбнулся Игорь. — Не дрейфь. Удаление назначили на утро, так что Гром договорился с Прокопенко, что поработает денёчек из дома, чтобы приглядеть за Юлей и немного побыть мальчиком на побегушках. По пути в клинику она сидела на соседнем пассажирском притихшая и сосредоточенная и почти не реагировала на то, что без устали рассказывал Игорь, пытаясь еë подбодрить. Честное слово, хоть в кабинет с ней иди, чтобы немного разгрузить обстановку и поддержать, но все были люди взрослые, поэтому обошлось без экстренных мер. В кабинет к врачу Юля заходила как на плаху, и Игорю осталось только ждать, гоняя в телефоне змейку и время от времени выходя на перекуры. Только через два часа дверь кабинета приоткрылась, и из неё вышла Юля, как с креста снятая, честное слово. Щека распухла, как у жадного и скупого хомяка, слюна то и дело норовила просочиться сквозь несмыкающиеся пухлые губы, а вымученная улыбка вышла до того однобокой и страдальческой, что Игорь не удержался от нервного смешка. Внимательно выслушав все рекомендации врача о питании на ближайшие дни, приëме антибиотиков и обезболивающих, они поехали домой. — Совсем плохо? — поинтересовался Гром, когда они выбрались из двориков и вывернули на широкий проспект. — Мгм, — односложно и утвердительно промычала Юля. — Ты аккуратнее с зубами, кстати. У меня история была в детстве, комедия. Сделали укол анестезии, не чувствую ничего и, видимо, незаметно прикусываю нижнюю губу. Когда через два дня меня отец повëл опять к стоматологу, та девушка чуть за сердце не схватилась, — он широко улыбнулся и выпятил нижнюю губу. — Вот эта вся часть была просто выкусана и выведена, чуть ли не на просвет все видно было. Батя в шоке, а в шоке, он меня тогда вампирëнышем называл пару дней. Не сдержав умилительного смеха, Юля булькнула что-то невразумительное и растянула правую сторону в подобии улыбки, тут же ловя салфетками слюну. — Слюнявчик тебе надо, — беззлобно заявил Игорь, забрав из чужих рук салфетку. Он сам вытер все непотребства и не забыл чмокнуть в мягкие губы, пока они стояли на светофоре. Всю левую сторону Юля не ощущала совершенно, щека абсолютно потеряла чувствительность, поэтому говорить и глотать было делом крайне затруднительным и неприятным. Благо, чтобы «сказать» что-то Игорю в другой комнате, использовалась голосовая помощница, зачитывающая текст из заметок. Голова была чумная, тяжёлая, и совсем тяжко стало, когда анестезия стала заканчивать своё действие. Всё началось достаточно мило: со странного, но даже приятного покалывания, и только через полчаса Юля ощутила всю прелесть своего положения: место удаления горело огнём и казалось открытой распотрошенной раной, казалось, что весь череп, а не крохотную область, сводит и ломит. Игорю только и оставалось, что бегать вокруг, бессильно, тихонько вздыхать, пока на кухне разводит обезболивающе в стакане с водой и подготавливал антибиотик на будущее. Болезненно мыча, Юля замоталась в одеяло, чтобы пригреться и немного подремать, пока Игорь рядом разложил на журнальном столике свои заметки. Но этого не удалось, потому что внезапно накатил такой невыносимый жар, что не то, что под одеялом было жарко, даже любимая пижама начала душить и неприятно колоть тело. Прижавшись сначала губами, а потом тыльной стороной ладони к горячему сухому лбу, Игорь тут же отправился за градусником, возвестившем о температуре в тридцать восемь градусов. Гром не мог найти себе места, мысли о деле, которое он пару дней назад взял в разработку, разбегались от каждого мученического вздоха Юли, лежащей совсем рядом с ним. Конкретно её случай удаления зуба оказался осложнён неправильным положением и необходимостью полностью разрезать десну и буквально выдалбливать его из костной ткани. Голова пульсировала болезненными спазмами, ничего не оставалось, кроме как принять лекарства и успеть заснуть до того, как снова накроет волной боли. Ласка и забота Игоря чуть скрашивали положение, его искреннее беспокойство даже немного забавляло, заставляя Юлю благодарно улыбаться на принесённый стакан воды или крохотную баночку детского пюре. Казалось, он готов был её с ложечки кормить, только бы хоть как-то скрасить ситуацию. — Может, спатеньки пойдём? — аккуратно зарывшись в красные волосы и промассировав затылок, поинтересовался Игорь. — Я наверное и завтра дома останусь, за свой счёт возьму. — Посмотрим по самочувствию, — ответила Юля с помощью голосовой помощницы, неопределённо поведя плечом. Во сне будто бы стало легче, главное, нечаянно не перевернуться на пострадавшую сторону и не придавить место удаления. Игорь рядом тоже заснул быстро, видимо, напереживался за целый день, только вот его пробуждение утром было не таким приятным, как ночь. Беззвучно зевнув и потянувшись всем длинным телом, он перевернулся на другой бок, и сон как рукой сняло. Широко распахнув глаза, Гром взирал на ужасную картину: неосознанно баюкая ладонью опухшую щёку, Юля пускала кровавые слюни на подушку. Вся наволочка и нижняя половина её лица были покрыты розоватыми разводами. Видимо, шов ночью начал нещадно кровить. Будить спящую Юля не хотелось, поэтому Игорь тихонечко вышел из спальни, сварил себе кофе и принялся ждать пробуждения, держа под рукой пачку влажных салфеток и полотенце. К тому же они давно уже хотели отправить в стирку постельное, теперь же появилась чёткая необходимость этого. Услышать тяжёлый вздох в тишине квартиры не составило труда, так что Игорь точно понял, когда именно проснулась Юля и по невнятным восклицаниям стало ясно, что кровавые разводы на наволочке она тоже нашла очень быстро. — Щука… — прошепелявила она, поражённо рассматривая себя в камеру телефона, проворачиваясь распухшим лицом то так, то этак, чтобы осознать масштаб своего положения. — Щука-щука, — согласно покивал Игорь и подал влажное полотенце, чтобы убрать всё безобразие. — Не знаю, как тебе, но мне кажется, что недели тебе не хватит. Издав многострадальный всхлип, Юля упала обратно на кровать и кинула в Игоря подушкой, выражая всё, что она думает о его предположении.