Remember Me

      — Отец! Те ребята, с которыми я только что познакомился, ушли со своими папами. Они сказали, что вечером будут все вместе ставить ёлку. Представляешь? Рождество уже прошло, а они ещё не нарядили ёлку! — маленький омега подбежал к мужчине, стоящему возле высокой горки на детской площадке. Альфа усмехнулся быстрому потоку мыслей сына и взял его на руки.       — Понимаешь, малыш, не все люди любят праздновать Рождество. Некоторые ждут первый снег и Новый Год, — говорит спокойно Минхо и целует мальчика в красные от холода пухлые щеки, доставшиеся ему от папы.       — А где наш папа? — не унимается маленький омега и серьёзно смотрит в лицо отца. Минхо тяжело вздыхает и продолжает идти в сторону подъезда. Начинается сильный ветер, да и на улице темнеет. Вот-вот, совсем скоро наступит Новый Год. Люди на улице расходятся по домам, многие заведения закрываются, все готовятся к празднику.       Альфа глубоко задумался, как объяснить маленькому пятилетнему сыну всю историю. Они заходят в тёплый подъезд, который мгновенно подсвечивается жёлтой лампочкой.

***

5 лет назад.

      Лифт с тяжелым звуком раскрывает двери и выпускает жильцов дома. Лампочка в подъезде загорается. Ботинки ступают по серому полу. Хан Джисон кидает быстрый взгляд наверх и усмехается:       — Когда уже они поменяют эту старую лампочку сырного цвета? Она здесь со времен динозавров, точно даже, — шутит омега, пытаясь успокоить нервного альфу, хотя успокаивать нужно было наоборот. Все-таки это были первые роды омеги, которые он в глубине души боялся не пережить. Врачи ещё в самом начале беременности предупредили Джисона о больших рисках, но Хан решил ничего не говорить мужу. Минхо и так волнуется.       — Даже не знаю, — улыбается в ответ нервной улыбкой Ли и придерживает беременному омеге дверь на улицу. Буквально полчаса назад Джисон заявил, что рожает. Это не было учебной тревогой, которые случались в последнее время довольно часто, всё действительно было по-настоящему.       — Минхо! Смотри: снег! — запыхавшийся Джисон указывает пальцем на снежные хлопья, падающие с неба.       Снег в Корее был настоящей редкостью. Особенно в Рождество. Сегодняшний день начинает становиться благословением Бога. Так думает омега и надеется на лучшее. Они с Минхо пережили многое.       Джисон помнил, как они столкнулись в университете, и омега случайно облил горячий кофе на рубашку студента третьего курса. Помнил, как они впервые гуляли вместе по ночному Сеулу. Как решили снять маленькую квартиру и завести кота. Помнил, как Минхо сделал ему предложение во время знакомства с родителями. Помнил свадьбу и первую брачную ночь. Тогда Хан очень боялся узла, но альфа никогда не причинял ему боль. Помнил первую проведенную вместе течку и гон, начало беременности. Помнил, как праздновали третью годовщину брака вместе. Помнил Рождественскую ёлку.       Как и Минхо. Они помнили всё. Копили каждое воспоминание в особой баночке с красной лентой.       Пять вечера. Рождество. Снег падает крупными хлопьями, покрывая ночной Сеул белоснежным одеялом. Чёрная машина стремительно несётся в университетскую больницу, а конкретно отдел гинекологии, пропуская пару красных светофоров.       — Минхо, успокойся, — Просит Хан и закатывает глаза от очередной схватки. Рука поглаживает крупный живот.       — Ты потерпи немного, Сони, скоро приедем, — Минхо нервно кусает щеку изнутри и паркуется возле здания.       Они проходят внутрь. Стойка регистрации, врач, палата, аппараты — всё это происходит так стремительно, что Минхо не замечает момента, когда Джисона забирают в роддильное отделение, а его просят подождать. "Раскрытие слишком большое, он вот-вот родит. Почему так долго ждали и сразу не приехали?" — слышит, словно в вакууме, альфа и садится на кушетку в коридоре. А ведь действительно. Почему сразу не приехали? Потому что Хан терпел. Он ничего не говорил. Эта его привычка терпеть до последнего и ничего не рассказывать. Минхо ненавидел её.       Нога нервно стучит по полу носком кроссовки. Руки сжаты в кулаки. Губа покусывается. Из палаты слышатся крики омеги. Такие громкие, что хочется закрыть уши руками. Минхо замечает, что нервничает, когда зубами откусывает заметно большой пласт кожи с нижней губы и чувствует на языке привкус крови.       Так, нужно успокоится. Нужно просто найти в коридоре десять синих предметов. Как советовал Джисон. Отвлечь себя. Да, точно.       Глаза бегают по помещению. Взгляд цепляется за синюю полоску на кроссовке. Один. Следующим предметом становится ваза в углу с искусственной орхидеей. Два. Синий плакат с изображенным омегой с ребёнком в руках. Три. Бахилы, торчащие из приоткрытого мусорного ведра. Четыре.       Из палаты слышится очередной болезненный крик омеги, и Ли не выдерживает. Никакие синие предметы не успокоят его.       — Вам сюда нельзя. Господин Ли, покиньте палату! — командует подскочившая медсестра, но Минхо её не слышит. Его взгляд прикован к усталому лицу мужа. На его лбу выступили бусинки пота, брови сложились домиком, рот приоткрыт из-за тяжёлого дыхания. Вокруг бегают врачи-акушеры, Минхо не кажется это нормальным. Почти половину квалифицированного персонала направили на эти роды. Что-то идёт не так.       — Минхо... — слетает имя с уставших губ, и альфа, на ходу нацепляя больничный белый халат, подбегает к возлюбленному. Он встаёт у его лица и сразу же берет за руку, крепко её сжимая.       — Тише, тише, я рядом, — уверяет омегу Ли и гладит по волосам, выпуская успокаивающие феромоны.       — За это.. — произносит запыхавшийся Джисон, — Ты должен мне кислых червячков, понял? — на лице альфы появляется широкая улыбка от попытки омеги пошутить.       — Доктор О, супруг не должен находиться в палате, — напоминает о правилах медсестра.       — Пусть остаётся, — командует главный врач-бета.       Мучения омеги проходят ещё около часа. Джисон болезненно сжимает руку мужа до посинения пальцев, но тот не жалуется. Если бы он мог, то сделал бы все, чтобы перенять ужасную боль омеги на себя. Но Минхо лишь шепчет ему, что Джисон самый сильный омега на свете, что он справится.       Джисон сгибается пополам, в очередной раз тужась по указаниям врачей, и откидывается спиной на койку, прикрывая глаза. В палате раздаётся плач ребёнка.       Минхо расслабленно прикрывает глаза и гладит Джисона по руке. Затем он наклоняется над лицом омеги и целует его в губы.       — Спасибо. Я так люблю тебя.       В следующую секунду в палате раздаётся оглушителтный писк аппарата, ритм сердца останавливается. Ли испуганно озирается и секунду смотрит на бледное лицо возлюбленного.       — Пульс остановился, начинаем делать непрямой массаж сердца, — командует врач. Группа докторов склоняется над телом омеги.

***

      Яркий свет супермаркета освещает бледное потерянное лицо альфы. В руках маленький омега, крепко сжимающий глаза. Минхо потерянно бродит между полок, не зная, что положить в тележку. Он долго рассматривает смесь для новорожденных, бутылочки, соски, памперсы, пока не доходит до кассы.       — Не желаете приобрести Рождественские наборы по скидке? — предлагает уставшая девушка за кассой и указывает на товар. Минхо замечает упаковку кислых мармеладных червячков и со стеклянными глазами кладёт её на ленту. Слезы вот-вот потекут по белым щекам. — Отлично, с Вас ровно 34 тысячи вон.       Минхо молча прикладывает кредитку, оплачивая товар и складывая его в пакет одной рукой.       — Я извиняюсь, но Вы стали отцом недавно, верно? У Вас такой послушный ребёнок. Девочка? — не унимается молодая дама. Её смена скоро должна закончиться, сегодня она работает до поздна.       — Мальчик.       — Ой, как классно. Я тоже себе мальчика в будущем хочу, — восклицает она, — Как назвали?       Минхо не выдерживает. Из глаз брызгают слёзы. Он коротко извиняется, забирает пакеты и выходит из супермаркета, утирая мокрые дорожки от слез рукавом пальто.

***

      — Как его готовить-то? — спрашивает у пустоты Минхо, всматриваясь в инструкцию на упаковке детского питания. В этот момент из другой комнаты раздаётся громкий плач.       Альфа бросает всё на стол и летит к кроватке маленького омеги. Сын мгновенно оказывается на руках. Минхо неумело пытается его укачать и мычит какую-то мелодию, которую на протяжении всей беременности Джисон пел, поглаживая свой живот. Ребёнок успокаивается, и Минхо снова возвращается к готовке.       — Так, смесь залить горячей водой и подождать пять минут, постепенно помешивая. Температуру подобрать пригодной для ребёнка. Так, нужно поставить чайник. Где чайник?       Ли суетится какое-то время, пока смесь не переливается в детскую бутылочку. Он капает немного на руку, пробуя на температуру, и подносит еду к кричащему ребёнку.       — Сейчас, сейчас. Папа уже здесь, сейчас папа даст покушать, сейчас, — бормочет альфа, беря сына на руки и поднося бутылочку к губам маленького омеги. Ребёнок по началу теряется, а после уверенно обхватывает соску пухлыми губами и начинает есть. Минхо выдыхает. С одной проблемой справились. С одной из тысячи.       — Ничего, мы сможем. Правда, ведь? Вдвоём справимся. Да?       По щекам вновь текут горькие слёзы. Минхо прижимает сына ближе к груди, крепко обнимая. Это всё, что осталось от Джисона. Хана больше нет. Есть только его маленькая копия, которую он оставил супругу и ушёл. Навсегда.

***

      — Отец! Оте-ец, так где наш папа? — в очередной раз спрашивает малыш, дёргая Минхо за капюшон куртки. Альфа не заметил, как отвлекся. Они уже оказались дома. Иногда мужчина переходил в режим автопилота, вспоминая о муже.       — Папа сейчас на небе кушает кислых червячков и смотрит на нас с тобой, малыш, — с улыбкой заключает альфа и ставит сына на пол. Они раздеваются и проходят внутрь квартиры.       — Папа тоже их любит?       — О да, он ел их почти каждый день, когда ты был ещё в его животике, — альфа практически уверен, что любовь к мармеладу у маленького омеги передалась ему от папы во время беременности.       Мальчик кивает и проходит к окну, чтобы сверху посмотреть, не пришёл ли кто на детскую площадку. Внезапно его глаза загораются восторгом.       — Отец! Смотри: снег! Там снег! — кричит омега и залазит на подоконник.       — Джисон, не упади, — говорит альфа и подходит ближе к окну. Он крепко обнимает сына и показывает ему упаковку мармелада. Мальчик в восторге открывает шуршащий пакет и кладёт в рот сразу несколько червячков, — Сони, не подавись. Ешь осторожнее.       Мальчик кивает и подносит ко рту отца одну мармеладку, угощая. Минхо думает о том, что вполне хорошо справляется с ролью отца и неплохо воспитывает сына. По началу он долго думал, какое имя дать маленькому омеге, но после понял, что он полная копия Хана.       Ли смотрит в окно и обнимает маленького Джисона крепче. В то Рождество тоже шёл снег, и тогда родился маленький комочек счастья. Значит, в этот Новый Год произойдёт что-то не менее значимое. Минхо знает. В этом году ему обязательно повезёт. Хан будет ему помогать. Как всегда это делал. А Минхо будет каждый день вспоминать мужа, глядя на его маленькую копию, которая растёт с каждым днём.       — Отец, а мы слепим снеговика?       — Конечно, Джисон-и.