Смесь ненависти и плоти

Его дыхание сбилось, зрачки уменьшились. Он продолжал бежать, невзирая на острую боль в горле и ногах. Головокружение заставило его упереться на ближайшую стену, с которой он скатился, оставляя на ней красные пятна. Он сумел оторваться не только от двух парней, но и от мира в целом. В его ушах звенел громкий звон. То, что он видел — сон. Его сумасшедшие фантазии в голове, ведь так? Он не знал на что именно надеялся, на то, что это была правда или на то, что это была ложь. По черному каменному полу были видны капли крови — то, что он обменял в замен на возможность побега. Его раны опять открылись. Его тошнило, так, что он думал о том, что вытошнит свои оставшиеся органы. Он наконец остановился. Когда понял, что больше не выдержит. Закашлялся, а потом изверг алый комок крови. Он так и остался на полу, когда он прислонил рану к более ровной стене, начиная хрупко идти, смотря на следы, которые он оставлял на стене. Он видел то, чем он восхищался и ненавидел одновременно. Магия — то, что могло спасти его с сестрой. Он не знал о ее существовании, пока не встретил зверей. Они...использовали ее в корыстных целях. Заманивали детей и съедали, он презирал ее. Но теперь когда он увидел ее в свете... Что-то переменилось. Все его чувства, которые он к ней испытывал разбились. На их могиле проросли новые цветки — восхищение, радость, странное яркое удивление... Он должен забыть о них! Магия не была хорошей! Или же это просто то, в что он заставил себя поверить? Время было около полуночи. Сразу после трапезы он сбежал, не сказав своим дружкам ни слова. Он бегал от всех людей, что встречались ему на пути, даже от тех, с кем неминуемо ему предстояло встретиться. Он видел их близко с собой, как они проходили в сантиметре от него, но никто его не видел. Он бегал так на притяжение пары часов, что для его организма смерти подавно. Но что-то держало его здесь в этом мире. Не отпускало, желая заполучить его всего без остатка для их нужд. А он не знал, желал ли он умереть или нет. Когда он подбежал к ещё одной стене он не выдержал. Ударился головой об стену с громким ударом упал на пол приложившись головой об стену. Он сел прямо перед темным окном, где был виден только свет луны. Его ноги разъехались в разные стороны, голова наклонилась в сторону груди. Он выглядел как распотрошенная курица - эта мысль заставила его усмехнуться, но сразу после на его и без того не прекрасно белую одежду вылилась алая жидкость, и он начал задыхаться. Так продолжалось недолго. Спустя пару секунд его глаза начали закрываться. Силы покинули тело, несмотря на все его сопротивление. Он понял. Он не хотел умирать. Не хотел. Но возможно, он никогда больше не проснется... —Ты ещё проснешься, не переживай,—один из его голосов прозвучал в голове. — Они не дадут тебе умереть пока ты полезен. Антон мог поклясться, что за пару минут до рассвета, он услышал, как за его головой кто-то что-то рисовал, попутно приклеивая что-то на стену.

***

Утро было ужасным. Примерно за пару минут до завтрака Гарри решил проветриться. Единственное, что могло бы принести пользу его голове. Он не смог нормально поспать, снова. Его друзья как обычно, разговаривая обо всем шли в сторону большого зала. Гарри чувствовал тревогу, с ноткой ужаса. Этот кошмар выбил его из колеи. Он попросил Гермиону сходить после завтрака в совятник, покормить Буклю, ведь сегодня он будет не в состоянии сделать нечто подобное. Ноги сами вели его в обход большого зала, сегодня не хотелось видеть огромную толпу стремящуюся на завтрак, а глаза точно хоть раз уставятся на него в необъяснимых чувствах. Его голова болела, а глаза закрывались в надежде очнуться далеко отсюда, с палочкой в руке и без всяких запретов. Просто насладиться свободой. Погулять. Он заворачивал за угол без мыслей, лишь горбато шел вперёд, невзирая на страх и больно бьющееся сердце. От страха становилось только больнее. Когда он повернул ноги в сторону длинного коридора его друзья остановились. Гермиона громко вздохнула, а Рон ойкнул. Их лица пришли в ужас Пытаясь понять, что так сильно взбудоражило его друзей тот сфокусировал взгляд на стенах с картинами. С одной стороны стены картин, что странно, не было. Там было, что-то темное, расплывчатое. Лишь когда он сделал ещё пару шагов вперёд, а Гермиона с Роном, уронив тетради, бежали к этому темному зверю он разглядел его. И его ноги приросли к земле. Страх дошёл до всех крайних точек его тела. Он больше не слышал, лишь всматривался в расчлененный силуэт трупа, что обильно разлил свою кровь на четверть старинного ковра, лежащего посреди коридора. Наверху, напротив окна, ведущего на улицу виднелась новая кровавая надпись — " Этот человек станет примером того, что станет с врагами крови. — на слове "человек" буквы изменили свой шрифт. Вместо округленных букв на месте этого слова были самые алые полоски, которые не имели ничего общего с теми мягкими поворотами, что присутствовали на других местах. Резкость полосок поражала воображение, как будто кто-то стирал пальцы в кровь. Лишь спустя несколько секунд он понял, что это была не только засохшая кровь. Там были куски настоящего человеческого мяса. Вырванные из предположительно груди, они были смешаны с уже красными волосами. Корочка крови и кожи уже подсохла, руки были полностью в порезах, корки которых, как лепестки цветов, стремились в разные стороны с рубашкой. Брюки, слегка поцарапанные с разных сторон, были также наполовину ободранные. Грудная часть рубашки была вспорота. В груди, несмотря на то, что было уже раннее утро, было темно. Потемневшая кровь и засохшие куски плоти, рядом с которыми были, как он подумал, края ребер. От одного только вида на все это его стошнило прямо на ковер, за что ему на удивление не было стыдно. Он схватил себя за щеки и обнаружил, что на его лице сияет улыбка, а по спине прошла армия мурашек. Он не должен был себя так вести. Он должен был испугаться! Никак не улыбаться! Но его улыбка от того, чего он не знал, только росла. Он упал в судорогах на мерзкую жидкость, которой был наполнен ковер. Его тело не отвечало ему на его сигналы. Он громко смеялся, лежал на боку, закрыл уши, чтобы не слышать крик Гермионы. Все вокруг поехало. Он смотрел на мертвечину и кажется сходил с ума. К глазам подступили слезы, и он начал задыхаться, но не знал от чего, от смеха, или от слез. Как бы он то не отрицал он любил смотреть на что-то загадочное или новое. Когда он увидел кошку Филча, он смотрел, не отрывая глаз. Когда нашел мальчика в коридоре он взял его за руку. Она была холодная от испуга, как лёд или манекен. Для него это было... Мог ли он сказать приятно? Познавательно и весело? Когда он смотрел на них в лазарете, он понимал, что если взять их за руку, то они будут стеклянные, словно хрусталь, а по ощущениям напоминать пластик от его блеска. Он смотря на парня он видел другое. Кожа не будет одной той же во всех местах. Она будет живая, которую можно оживить только прикосновениями. Холодная, но не такая которую он ожидал. Не полуживая. Мертвецки мертвая. Он дрожал от холода пока бился в конвульсиях, но не потерял счёт времени. Он слышал, как Гермиона громко крикнула, так громко, что из стены подлетел почти безголовый Ник. Дальше он понимал, что происходит, но все было запутанным до того момента, пока к нему не подбежала Макгонагалл и не оградила спиной от всего этого ужаса.

***

Оля опять проснулась в незнакомом месте. Хотя, нет. Эта комната была ей точно знакома. В ней она пила чай с незнакомцем. Точно! Снейп! Как она могла забыть! Или же это был сон? Она оглянулась и поняла, что рядом нет того человека. Рядом с ней, разделяя одно маленькое кресло на двоих сидела какая-то женщина, которая может и не была ей знакома, но Оля не претендовала на часть места, где сидела женщина. Скорее даже наоборот. Девочка поморгала. Поняла, что уютно устроилась на чужой юбке, но сползать не хотела, поэтому устроилась чуть поскромнее к руке, которая легко поглаживала ее волосы. С незнакомыми людьми нельзя разговаривать(так ей говорили). Поэтому она так и будет молчать и надеяться, что не ведет себя слишком высокомерно. Молния ударила в голову. Слова, которые она сказала буквально пару часов назад вспомнились — "Где мой брат?". А ответ в голове прозвучал через долю секунды. — Я видел его. — голос человека дошёл до черепной коробки эхом. Глаза в резком воспоминании распахнулись. Голова приподнялась. Ей нужно найти его! Он здесь! Слегка полная женщина уставилась на нее в лёгком изумлении. Затем она сразу же тепло улыбнулась. Казалось, что это улыбка напоминала Оле Тошу. Когда они оставались одни, она всегда помнила эту улыбку. Никто, кроме него и незнакомки никогда не улыбался так приветливо и эмоционально. Ни натянуто, ни зло. Лишь добро. Девочка чуть не расплакалась. Быть так далеко от брата было так страшно, грустно и тоскливо. Тот кошмар, который произошел, когда она лежала под завалами. Он был там. Он убежал, оставив ее там. И из-за этого все так получилось. Так и никак иначе. Потому что она была без него. Слезы скатились с ее глаз. Маленькие капли, которые женщина тут же смахнула. Она продолжала поглаживать ее волосы и смотреть на нее. Их взгляды уже давно пересеклись. Теперь пришло время начать разговор. Та ещё раз ласково, почти как родная мать улыбнулась ей, доставая волшебную палочку откуда-то из плаща. Та опять подставила ее к горлу, как это делал Снейп. Все вокруг опять стало волшебным. — Мисс Оля, верно? Прошу не бойтесь меня и всех остальных в этом месте, — Она прекрасно понимала, что ребенок, который не знал где и с кем он находится мог быть очень напуган. Она сделала столь спокойное лицо, на котором бело лёгкое беспокойство, что девочка сидела спокойно. Белый заяц будто уже привыкла к ней. — Зовите меня профессором Стебель. Я отвечу на все ваши вопросы, но перед этим вам стоит поесть, чтобы восстановить свои силы. Не торопитесь. Из воздуха прямо перед ней появился поднос, на котором находилась тарелка куриного супа, горбушки хлеба и стакан компота. Прямо как в городской столовой, но только все выглядело красивее и на вкус было куда вкуснее. Оля немного замялась, пальцем указала на еду и будто молча спросила ее ли это вообще еда и можно ли ей есть, на что получила слегка удивленный кивок. Даже после подтверждения ей все ещё было неловко и та пыталась как можно тише есть этот обед. В голове были мысли о маминой стряпне до того, как все сменилось на старый дом в неизвестном селе. Стало немного грустно. Когда девочка доедала в комнату вбежала ещё одна женщина. Как сразу подметила беловолосая, со странным платком на голове. Увидев девочку, Целитель тут же рванула к ней. Поднос с последней крошкой хлеба исчез, оставив место для женщины, которая сразу, без особых мелочей и прочего начала проверять девочку разными заклинаниями. — О Мерлин, дай мне сил не умереть сегодня! Как только ночью мне сообщили, что эта мисс сбежала, я чуть не оторвала всем оставшимся целителям из Святого Мунго головы! И о Мерлин разреши мне хоть раз дать нашему директору по голове за столь срочную встречу с этой девочкой! Может на первый взгляд с ней все хорошо, но что будет если ее психика просто не выдержит такого напора? А что если тело не выдержит такой нагрузки сразу после комы? — говорила себе под нос мадам Помфри. Оля все равно ничего не понимала, поэтому молча смотрела на все, что делала эта женщина. После окончания всего действия она недовольно хмыкнула и бросила молчаливый взгляд на соседку девочки, на что та слегка кивнула. Дошкольница начала волноваться ещё сильнее. — У нас есть несколько минут перед небольшим разговором. — она соврала, скорее всего их уже давно ждали. — Не волнуйся, сейчас я отвечу на твои вопросы, а затем мы попросим тебя ответить на некоторые вопросы. Они не сложные. Все хорошо, если ты не сможешь ответить на несколько. Это нормально. — утешала ее профессор стебель. — Итак, какие у тебя вопросы?

***

Они действительно опаздывали. Конечно, зная теперь, что она оказалась здесь из-за того, что ее нашли в лесу с братом достаточно далеко от дома, она могла понять, почему ей хотят задать вопросы незнакомые люди. Спросив пару вопросов о школе чародейства и волшебства, та получила удивлённое лицо, которое колебалось над ответом, но все же сказала, что это правда и в крации рассказала об этом месте. Задав ещё пару вопросов и, убедив ее в том, что ее друг Снейп очень хороший человек, девочка замолчала. Женщина, ведущая ее к кабинету, обещала, что они вернут ее домой и единственное, что ей оставалось делать это верить. К сожалению на самый важный вопрос ей не дали ответа. Ей не сказали где ее брат. Профессор застыла на пару секунд, ее глаза встретились с полом в знак сожаления. А затем ее губы вновь улыбнулись, но уже грустно. Эти жесты были очень страшными. Как будто... Они просили прощения, но за что? И причем тут ее брат? Страх сковал все тело. После этого путь до нужного места прошел мгновенно. Единственное, что чувствовала Оля — это как дрожат ее коленки. Она даже не удивилась, когда статуя начала крутиться, когда она вошла в комнату полную незнакомыми людьми. Она лишь инстинктивно отошла назад и спряталась за силуэт своей наставницы не в силах схватить ее за руку. В комнате было достаточно незнакомых лиц. Большинство из них были из министерства, даже сам Фадж посетил это место, он стоял напротив Альбуса, хищно смотря на ребенка. По другую сторону стоял уже знакомый профессор Снейп и взрослая дама, которую, как позже узнала девочка, звали профессором Макгонагалл. По краям стояли великан с кромкой седых волос на бороде, и вечно улыбающийся странный мужчина, который то и дело пытался заговорить с директором. Все разговоры утихли, как только открылась дверь и светловолосой стало ещё страшнее. — Очень приятно видеть вас в добром здравии, мисс Оля. — увидев, как глаза девочки немного нахмурились и замерзали по комнате, он добавил — Что-то не так? Вас что-то не устраивает? Губы дрогнули. Страх сковал тело. — Нет, прошу прощения. Я просто не знаю, как к вам обратиться. И мне очень нравятся эти портреты, весящие у вас над головой, — она слегка улыбнулась. — на самом деле думаю, что было бы довольно страшно проснуться и увидеть человека, которого нет в живых. — кажется, она говорит слишком много для незнакомца. — Честно сказать, я тоже иногда задумываюсь об этом, — его взгляд слегка притупился об поверхность стола, — зовите меня профессором Дамблдором, я директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. — он осмотрел окружающих его людей. — Очень жаль, но к сожалению я не смогу провести для вас экскурсию по замку. Боюсь у моих друзей начинает кончаться терпение. Они хотят задать вам несколько вопросов. — он взглянул на грустное и не доверчивое лицо девочки, которая начинала, что-то подозревать. Ее нужно было отвлечь. Его хитрые очки-полумесяцы сверкнули. — В конце я отвечу на любые ваши вопросы. Прошу вас угощайтесь. — интонационно выделив слово "любые" он протянул ей чашку чая и лимонные дольки, к которым она не притронулись. — Для начала мы бы хотели узнать немного о вас. Могу ли я убедиться, что вас зовут Оля Петрова, вы являетесь сестрой Петрова Антона, а затем узнать ваши даты рождения и место жительства, чтобы вернуть вас обратно. Чашки и лимонной долькой на каждой появились перед всеми людьми в комнате. Большинство просто проигнорировали это действие, а девочка вздрогнула при упоминании знакомого имени. Если они спрашивают про него, то точно его знают. Тогда почему некоторые выглядят столь чёрствым или будто сострадают ей. Что с ним случилось? Ей нужно было ответить на вопрос. И она, уже откровенно дрожащая от страха и холода, перегоняла слова снова и снова, чтобы понять их смысл. Сердце бушевало, а лица начали невольно искажаться. В голове застыли события "той" ночи. — Я... Петрова Оля...Я...Моего брата зовут Антон... — голос спустился до минимума. Говорить стало очень сложно. А особенно смотреть на огромное собрание людей, что сейчас впиваются в чужое тело, сердце и лёгкие своими взглядами. — Прошу вас, говорите громче. — Фаджа не смущало, что перед ним сейчас стоит совсем ещё ребенок и единственное, что его сейчас волновало, это ответы. — Вас плохо слышно. Казалось, кто-то упёрся взглядом в его затылок. Но она не может говорить громче. Это ее предел. Она не может даже сказать об этом. Только сфокусироваться на вопросе... Она никогда не ходила в детский сад, единственное место где она могла с кем-то общаться был дом, а человек ее братом. А сейчас на нее глазеют так много людей... — Я...родилась **.**.1993...А мой брат... — все глаза резко приобрели небывалую силу. Все перестали записывать все в блокноты с помощью летающих перьев. Казалось все в замешательстве. Выйдя из него Дамблдор слегка неловко улыбнулся. — Тогда какой по вашему сейчас год? — вопрос прозвучал столь странно, что девочке стало неловко, как будто сама сомневаясь, она ответила. — Январь 1999...? Казалось будто всех переклинило. Ноги задрожали. Она сказала, что-то не так? Будут ли кричать на нее за это? Что именно она сделала не так? Но никто ничего не говорил. Только записывали все, что могли прочитать у нее на лице. Стало ещё страшнее. — То есть, Вы утверждаете, что вы родились в 1993, а сегодня 1999? — более серьезно и с более сильной интонацией спросил Корнелиус. — Альбус, это нелепо! Большей чуши я в жизни не слыхал! — Оля вжалась в платье своей наставнице. Что она сказала не так? Глянув на Снейпа, он казался так же растерянным. Руки задрожали за ногами. А профессор Стебель будто заметила это, приобняла ребенка, не давая ему сильно разволновался, а затем отпустив обратно. — Вы уверены в этом мисс Оля? — Директор спрашивал аккуратно, стараясь лишний раз не тревожить ребенка. Мадам Помфи сказала, что ее не стоит нагружать, и сначала вообще не хотела выпускать ту из больничного крыла. — Насколько мне известно... Этот год ещё не наступил... Теперь шок стоял на лице девочки. Этого не могло быть. Просто...Невозможно... Кажется остальные заметив шок на лице девочки, решили переменить тему... — В таком случае... Могу ли я узнать, где вы живёте? Она была потеряна. Все здесь считали ее ненормальной. Для них этот год ещё даже не приближался... Так много людей смотрят на нее. Смотрят...И что-то пишут, будто видя ее на сквозь и читая ее как открытую книгу. Страх затмил потерянность. — Я... Я....Не знаю...Не знаю где мы...живём сейчас... — Она услышала, недовольный вздох с чьей-то стороны. Она бесполезна. Не может даже сказать где живёт... Ну что за невежество... — Сейчас? Ваша семья недавно переехала. — раздался знакомый голос профессора зельеварения. Он выглядел... Кажется раздраженным...Значит точно сделала, что-то не так. Страх поселился на лице. — Да... Раньше мы жили в городе... — Как давно вы переехали? — голос знакомого звучал спокойно, но девочке казалось, что это больше было похоже на разочарование. На столько она была ужасной... — Около месяца назад... Вроде бы... — голос дрожал. Теперь она сомневалась в каждом своем слове. Она не смогла запомнить место, где она живёт... Какой же она позор... Слезы потихоньку подступали к уголкам глаз. Зрачки стали уже, а сердце стало колотиться быстрее. — Мисс Оля... — все в зале уставились на министра. — Вы утверждаете, что вы родились в 1993. Вы не знаете, где вы проживаете на данный момент... — Образовалось пауза. Все это звучало, как обвинения в суде. Будто все, что она сделала и сказала было ложью. Но это ею не было! Она готова была поклясться, что говорит правду, но кто бы поверил ей...? Казалось, будто все хорошие знакомые люди исчезли. Их заменили взгляды, столь презрительные и прожигающие. Другие люди стали смотреть на нее, как на поломанную игрушку, из которой должен был прийти ответ, после чего, они должны были выбросить ее на помойку. Им нужны были лишь ответы, которые они хотели услышать. Им не нужна была правда. Только устроивающая их ложь. Фадж продолжил. — Вы помните, как попали сюда. Вы помните лес? — в глазах помутнело, зрачки из слегка испуганных переросли в сильный испуг. Они знали. Они знали про лес... Но знали ли они про зверей, скрывающихся за белой листвой? Что произошло в лесу позже? Что вернуло ей ноги? Что позволило ей жить? Где ее брат? Почему никто не верит ей? Будто прочитав все ее вопросы в голове и не дав ей ответить он улыбнулся, злопятно, даже стебясь. — Как вы оказались там? Кто сделал это с вашим братом и почему вы живы? Почему на вас не было ни царапины? Почему ваш брат был доставлен в школу в тяжелейшем состоянии, пока вы отделались лёгким испугом? Нам нужны имена, описания и личности. И мы вернём тебя домой. — уже не используя уважительное обращение, закончил волшебник. Она увидела, как какой-то содрудник попытался что-то сказать мужчине шепотом, но у него не вышло. Правда упала на плечи девочки после всех обвинений. Она видела, как брат ушел искать помощь... Неужели звери нашли его...? Неужели, они не насытились ей. Почему она жива... Почему... В голове все щёлкнуло. Домой вернут только ее... Ее брат, он... Вот почему все выглядят так, как будто у них траур. Потому что траур был у нее. И она об этом даже не догадывалась... Слезы тут же упали на пол кабинета. Но ребенок уже не чувствовал, как ее пытаются утешить женщина рядом с ней, или то, как директор произносит "Мои соболезнования". Никто не сказал ей ни слово... Никто не знает, что за ад находится в лесу. Никто не знает, кто скрывается за маской зверей... Никто не знает, что произошло... Но все знают одно... Ее брата больше нет. Ее взгляд упал в пол. Насколько она никчемна. Насколько она бесполезна. Она ведь просто хотела оказаться не там. Хотела попасть в Небыляндию. Там, где все счастливы. Но из-за ее лицемерия погиб ее брат... Кажется люди говорили, что-то ещё, пытались перевести тему, помочь... Но было слишком поздно... Кажется это стало последней каплей. Все вокруг изменилось. Стало темным, как в ту ночь. Лица окончательно исказились. Перед ней встали звери, а в их центре стоял "он". Комната изменилась, краски смешивались, превращаясь в оттенки черного, которые расползались по всем углам. Зрачки уменьшились на максимальную возможность. Над ней возвышалась не ее новая знакомая, а темный силуэт Совы, которая уже открывала пасть, чтобы на этот раз лишить девочку жизни навсегда. Из глаз полились слезы. Рот не открывался, ноги не двигались. Воздуха становилось катастрофически мало. Она не могла сделать даже вздох, задыхалась, звуки в ее ушах переросли в один большой гул, который требовал хлеба и зрелищ. Казалось, она никогда не сможет вернуть контроль над телом, будто ее парализовало. Глаза забегали в разные стороны. Гул в ушах собрался во единый голос. — Они не поверят. Они не поверят ни одному твоему слову. Будут считать сумашедшей, как твои близкие. Будут считать, что ты все придумала. Они никогда не верят тому, что не видели. Ты ребенок, а значит это твоя фантазия. Ты врешь, ради того, чтобы не оставаться одна. Так они говорят. Никто не поймет тебя. Ты убила его. Все это происходит из-за тебя! Ты лгунья! Голос, который идёт из пасти совы добивает. Дышать становится невозможно. Из глаз уже вылился Тихий океан. Ничто не двигается, ничто не говорит... Гул превращается в высокий звон. Кажется, что это конец... Перед ней стоит ее брат. Он испытывает те же эмоции. Он боится и рыдает, пытается найти выход и убежать... Но она уже знает, что у него этого не вышло. И не выйдет и у нее. Силуэт нависающей над головой птицы становится на столько реальным, на сколько возможно. Тело содрогается в болезненной судороге. В голове промелькнули ее родители. На их лицах были звериные маски. Они рычали, Царапали и пытались ранить. Прямо как животные... Она видит, как клюв открывается ещё шире, а затем одним резким движением, голова девочки оказывается в контроле совы. Темнота глотки превращается в чьё-то лицо. Перед ней нависают профессор Снейп и профессор Стебель. Их лица выглядят испугано, смотря на девочку. Но единственное, что сейчас может сделать девочка, это преобразить все ее чувства, эмоции, слезы и боль в душераздирающий крик, который вырывается из глотки, бесконечно громкий и страшный. Как будто из горла девочки вырывается потусторонняя сила, раздерающая голосовые связки в пух и прах не оставляя места ничему, что имелось. Крик перерос в хрип со слезами. Ноги подкосились. Казалось зрачки совсем пропали от испуга и боли, и она, умирающая в страхе и боли провалилась в свой страшный цикл кошмаров.

***

В Хогсмид пришла метель. Столь сильная, что никто не осмелился выйти из дома. Она не поддавалась заклинаниям, и не была наколдована кем-то. Фонари гнулись от стихийных бедствий, лавочки шатались. Так как на улице был конец декабря, солнце ещё не встало так рано, и даже близко не было к восходу. В этот момент один из местных жителей в сопровождении одного из молодых людей вышел на улицу. Его не смущала погода, он готов был идти через этот шторм хоть дни на пролет, но сегодня у него была важная миссия, и он не мог терять ещё несколько часов драгоценного времени в пустую. В руке он держал стопку бумаг. Они были похожи на газеты, только меньше размером. Но листах были движущиеся фотографии счастливого ребенка, который держал в руках отцовскую палочку. Мужчина ходил по домам в такой мороз и раздавал эти бумаги каждому, кого он встречал в домах каждый раз спрашивал и интересовался одним вопросом и просил помощи. Пока он шел по улице, то заметил защищённую от ветра доску объявлений и оставил на ней свой лист. Он с надеждой глянул на него, развернулся и ушел. — Сэр, вы хотите отправить этот плакат в Хогвартс? Вы же знаете, детям нельзя выходить на улицу. — говорил молодой мужчина стоящий рядом со пожилым. — Пусть им нельзя выходить. Может, они увидят его в окне замка... Окна этой школы выходят во все углы лесов и Хогсмида. Может, стоит хотя бы попытаться...? Конечно, он не смог уговорить своего напарника отправить фото своего внука в замок, но он потерял пару листовок, которые у него стащила метель. Может, одна из них доберется до его внука? На доске объявлений из стороны в сторону швыряли лист бумаги, на котором было написано: "Пропал: Оливер Билмс. 11 лет. Последний раз видели: Перед бурей, вчера. Не вернулся домой", после чего шло подробное описание мальчика, его привычек и одежды.