Дети племени

             Пара детских глаз выглядывала из высокой травы, наблюдая за стадом животных перед собой. Кареглазый любопытный мальчик разглядывал бизонов, которые паслись на лугу под июньским солнцем.       Чарлза всегда интересовали бизоны, ведь племя в котором он живёт со своими матерью и отцом, буквально зависит от этих могущественных животных. Куда идёт стадо, туда идёт и племя, обеспечивая себя новым местом для житья, небольшими водоёмами поблизости, и доступной охотой, чтобы прокормить их большую группу. Ну и остальными нужными ресурсами, которые краснокожие люди добывают собственноручно.       И поэтому, иногда ему удавалось тайком уйти из лагеря, чтобы понаблюдать за дикими животными поближе, ведь их место жительства хоть и находилось поблизости, но всё же на достаточно безопасном расстоянии, дабы не тревожить животных и не создавать проблем. И всё же, для Чарльза это расстояние не было помехой.       Единственный нюанс заключался в том, что каждый раз когда он не успевает вовремя вернуться до того как его пропажу заметят родители, ему приходится слушать то как они читают ему нотации. Каждый раз говорят одно и то же: «Не ходи далеко от лагеря в одиночку, вдруг ты потеряешься? Или, что ещё хуже, попадешь в лапы или даже копыта какого-то дикого животного, и пострадаешь?»       Естественно это была простая родительская забота и страх за своего единственного, родного ребёнка, но Чарльзу это всё уже надоедало. Как никак, он уже девятилетний парень, почти что мужчина! Он считает себя достаточно взрослым чтобы приписывать себя к молодым юношам и взрослым мужчинам из племени, и считал что он достаточно силён чтобы идти на охоту с отцом и другими мужчинами. Но его, как ни странно, не брали.       Вместо этого его оставляли нянькой, присматривать за другими детьми. Хоть их племя не было таким большим, но помимо него было ещё двое детей, возрастом в четыре и три года. Это была проблема, с которой Чарльзу приходилось справляться на протяжении всех его девяти лет жизни — отсутствие сверстников в социальном кругу.       Все остальные дети или подростки вокруг него либо недостаточно взрослые, чтобы ему было интересно с ними, либо слишком взрослые чтобы им было интересно с ним. И от этого Чарльз даже чувствовал себя одиноко, в какой-то степени.       Но к счастью, все эти негативные чувства и мысли старалась развеять его дорогая матушка. Она всегда была рядом, готовая помочь советом или любыми другими действиями в любой трудной ситуации. Она буквально олицетворение доброты и невинности.       Даже если не закрывать глаза на то, что эта прекрасная дама тоже имеет характер, и может настоять на своём или постоять за себя, она всё равно остаётся самым добрым человеком которого Чарльз мог знать за всю свою недолгую жизнь. Как бы смешно и постыдно это не звучало, он был, является и, судя по всему, будет маминым мальчиком. Но в хорошем смысле, разумеется.       Естественно, любая мать любит и трепетно относятся к своим детям, но их отношение становится ещё более трепетным если у них только один единственный ребенок. Несмотря на просьбы мальчика в его пятилетнем возрасте, когда он просил родителей младшего братика или сестричку, чтобы ему было с кем играть. Конечно же со временем он передумал.       И тогда, самым оптимальным вариантом и решением по мнению юного Смита было — исследовать местность, наблюдая за животными, и попросту наслаждаться природой и красивыми видами, стараясь игнорировать чувство одинокости. Вот чем как раз и занимался.       Глядеть на бизонов было чем-то захватывающим дух, но в то же время успокаивающим сердце и разум. Атмосфера в воздухе была спокойной и мирной, было так приятно и хорошо. Как будто время остановилось, будто сама судьба давала ему больше времени насладиться личным временем, и почувствовать такое блаженство от привычной природы..       Витая в облаках и в собственных мыслях, он даже не заметил как трава рядом с ним зашелестила, и высокая, согнутая фигура приближалась к нему. Рядом с ним на траву лёг отец, из-за чего Чарльз удивлённо вскочил, издавая еле слышный вздох.       — Опять сбегаешь? — Мужчина наклонился по ближе к сыну, его высокое и худощавое телосложение раздвигала длинную траву, пока его глаза были прикованы к могущественным животным. Его голос не звучал гневным, но также и не звучал благоприятным, — просто нейтральный и многотомный голос, повисший над ушами младшего Смита.       — Я не сбегаю.. — Мальчик сьёжился от данного обвинения, после чего мужская рука потрепала его по волосам.       — Шучу я, не бойся. — Убрав пару прядей волос, которые уже отрасли до лопаток, с его лица, мужчина снова вернул свой взор к бизонам. — Знаешь же, мать волнуется. Каждый раз пугается когда не видит тебя в лагере, и начинает пароноить.       — Прости.. — Виновато опустив голову, Чарльз покосился на землю, избегая отцовских глаз. Но его голова была повёрнута обратно, когда отец аккуратно схватил его подбородок между пальцами, заставляя начать зрительный контакт.       — Извиняться будешь перед матерью. — Он взглянул в глаза сына, такие же тёмно-карие, та же самая прорезь глаз, только у мальчишки они выглядят более выразительными и большими, что делает его буквально очаровательным. — А сейчас пошли обратно, а то моя дорогая Эйлен закопает меня живьём, если я не верну тебя домой в скором времени.       Краткий кивок был ему ответом, что вызвало улыбку на смуглом, мужском лице. Они вдвоём старались как можно тише и незаметнее выбраться из обильной травы, и пошагали обратно к месту, где племя разбило лагерь на этот раз.       Мужчина протянул свою ладонь сыну, и тот немедля взялся за неё, слабо сжимая руку отца. Они шли в тишине, но зато бок о бок, возвращаясь к самой дорогой женщине в их жизни.       Честно, как бы нудно это не звучало, Чарльз считает что то, насколько крепкая любовь между его родителями, заслуживает восхищения и даже уважения. Нет, ну правда, его отец, который хотел полностью посвятить жизнь себе любимому, и прожить одному, ведь в их мире будучи другого цвета кожи и стараться содержать семью — та ещё сложная задача.       Но он решил отбросить все эти цели, чтобы быть вместе с Эйлен, так ещё и присоединился к племени, несмотря на то что для них он чужак, ведь не хотел отделять свою любимую женщину от её родных и дорогих людей, которых у мужчины и вовсе не было. Поэтому он стал жить вместе с новообретённой любовью которая стала его смыслом жизни, и котора помогла ему стать лучшей версией себя, а также обеспечить себя окружением хороших людей, которые за все десять лет его пребывания стали для его как родные.       И именно из-за их крепкой и верной любви, Чарльз как раз и проживает свою лучшую жизнь, окружённый заботой и пониманием со стороны обоих родителей, хотя со стороны матери всё равно он получает больше. Он честно, искренне любит своих родителей и благодарен им за их старания. И он рад что ему посчастливилось родиться именно в их семье, ведь он никогда и ни за что не променяет эту жизнь на другую.       Пусть обратно к лагерю занял от силы пять минут, и перед тем как вступить на его территорию, мужчина остановился и встал на одно колено, повернув сына лицом к себе. Тот разглядывал его лицо, и рукавом своей светлой рубашки стёр мелкую грязь с нижней губы и подбородка сына, рассматривая его на наличие какой-либо другой грязи или некомпетентного вида, который уже точно не обрадует его мать.       — И где умудряешься так измазаться.. — Он слегка повернул мальчика лицом в право, не заметив ничего также повернул его лицом в другую сторону. И тут его ладонь потянулась выхватить из его волос стебель от какого-то завявшего цветка, и кинуть его в сторону.       Он также провёл ладонь по волосам Чарльза, избавляя её от ненужных узлов и выравнивая его причёску. Его внимание также зацепила рубашка, слегка помятая и испачканная в зелёном цвете травы на подоле. Генри тяжко вздохнул увидев пятно, и поглядел в глаза сыну, а тот посмотрел в ответ. После недолгой паузы он покачал головой, а после поправил ворот рубашки Чарльзу.       Он молча поднялся на ноги, отряхнул любую возможную грязь с его штанины, и похлопав сына по плечу, стал вести его к матери, не убирая ладони с его спины. У юного мальчишки было такое чувство, будто его сейчас ведут на смертную казнь. Нет, мать очень добрая и милая женщина, и ругается она не так масштабно как это делает старейшина (вечно недовольная женщина.. брр), но ему не нравилось расстраивать свою драгоценную и любимую матушку.       Иногда он делал что-то, не подумав что это может расстроить маму, и обещал сам себе что в следующий раз этого не повторится, но вот он опять и опять уходит из лагеря никому не сказав, и наслаждается природой пока его родители от волнения не знают куда себя деть. И ему было стыдно, за то что он даже собственные обещания сдержать и выполнить не может, чего уж тут говорить о чем-то другом.       Но всё же, он старался стать лучше и выполнять другие обещания, которые ему под силу сдержать. Раз уж он не может воздержаться от блаженства наблюдения за животными, значит надо пообещать себе что-то другое. Например, пообещать, что с этого дня он будет более аккуратным когда будет идти наслаждаться природой, что лишний раз не пораниться и не испачкаться.       Посмотрев вверх на отца, который всё также держал руку на его спине, мальчик не получил никакой реакции. Посмотрев обратно под ноги, единственное интересное что он нашёл на земле, камень еле видный между слоев зелёной травы, который ему удалось вовремя переступить.       В общем, ему сейчас надо хорошенько извиниться перед матерью, и если она его простит то можно будет ни о чём не волноваться. Но что ему сказать? Как извиниться? Может надо было подобрать какие-то красивые цветы и подарить ей, чтобы она не обиделась? Но уже поздно возвращаться назад, и к тому отец не позволит. И что собственно, делать..       — Видишь её? — Мужчина слегка наклонился чтобы быть ближе к сыну, и чтобы тот его услышал. Он указал вперёд, на молодую женщину с волосами собранными в две аккуратные косы, лежащие на её плечах, а на голове светлая повязка с пером. Дама была одета в синюю рубашку и длинную серую юбку, а на плечах красовалась шаль, с жёлто-красной расцветкой в клеточку. — Она там стоит, оглядывается по сторонам, пытается увидеть идём ли мы домой. Она ведь.. — Не успел он договорить, как Чарльз побежал вперёд, что оставило старшего стоять в недоумении.       Мальчик же побежал к своей матери, так как они были почти что у входа в лагерь, ему удалось преодолеть расстояние меньше чем за полминуты. Он остановился, и с широко раскрытыми руками прыгнул в объятия к маме. Она удивилась как только почувствовала какой-то толчок сбоку, и повернула голову.       Снизу на неё с жалобными, карими глазами смотрел Чарльз, крепко обнимая её своими мелкими ручонками. Молодая мать уж было хотела что-то произнести, как виноватый голос прервал её не сбывшийся вопрос.       — Прости меня, мам. Я не хотел заставлять тебя волноваться. Со мной всё в порядке, правда, тебе не о чем беспокоиться. — Его брови встали домиком, пока он нетерпеливо ждал ответа, от которого, по ощущениям, зависела его жизнь.       В недоумении глядя вниз на сына на протяжении пары секунд, её смуглое, с нежными и красивыми чертами лицо, озарила улыбка. Она слегка повернула корпус, и положила ладони ему на плечи, притягивая чуть ближе в объятия.       — Я не обижаюсь, Чарльз. — Его подбородок был аккуратно положен на живот матери, а его лицо стало более расслабленным, и он перестал так сильно нервничать. — Но прошу тебя, в следующий раз не уходи без того чтобы хотя бы предупредить кого-то.       Он легонько кивнул, пока сзади не спеша подходил и глава их семьи. Он обвил руку вокруг плеч своей дорогой жены и наклонился поцеловать её в щеку, что заставило краткий смешок сорваться с её пухлых губ, а после положил свободную ладонь на голову сыну.       Генри прижался щекой к макушке головы Эйлен, притягивая обоих и единственных членов своей маленькой семьи ближе, заключая их в объятия. Женщина прикрыла глаза чтобы насладиться редким, но таким теплым и важным моментом, а Чарльз смотрел на своих родителей снизу вверх.       Они молча обнимались на протяжении минуты, если не больше, пока мужчина не поцеловал свою возлюбленную снова, но только на этот раз в макушку, и слегка отстранился от них. Он с улыбкой поглядел на неё, посла посмотрев вниз и обратившись к сыну:       — Уже вечер, ты не голоден? Хочешь ужинать? — Он провёл рукой по его коротким, волнистым волосам, ожидая ответа.       — Конечно хочу. — Мальчик кивнул, слегка приподнимаясь на пальцах ног, чтобы прильнуть в ладонь отца.       — Ну а как же по-другому. — Мужчина прикрыл глаза с улыбкой, покачивая головой с еле слышным смешком, и опустил ладонь ему на плечо. — Ты наверное успел устать пока наблюдал за бизонами.       Эти слова моментально заставили Эйлен покоится вниз на сына, подняв одну бровь и ругая одним лишь взглядом.       — Ты ведь не подходил к ним слишком близко, Чарльз? — Придирчивость и недовольство было слышно в её голосе, пока она сверила взглядом младшего Смита.       — Нет. Я держал расстояние и не делал резких движений или каких-либо звуков, которые бы могли спугнуть или разозлить их. — Как только он дал устный отчёт о своих действиях за пределами лагеря, его ответ удовлетворил мать, и улыбка тут же вернулась к её лицу.       — Ну, я рада. — Она погладила его по голове, что сделало мальчишку снова улыбнуться с облегчением. — А сейчас, идём ужинать.       Отец слегка подтолкнул сына вперёд, а его жена убрала руку с мальчишеских волос, и тот гордо шагал впереди, перед этим оглянувшись на родителей. Мужчина молча предложил своей возлюбленной Эйлен локоть, и она с радостью схватилась за него, и они последовали за Чарльзом.       Очередной день из их счастливой, семейной жизни закончился благоприятным моментом. Очередное родное и приятное воспоминание в семейный архив, так сказать.