Лисёнок 2.0. Маленькое трио

       Рисунки оттирали долго и с трудом, вазелина ушло много, но это того стоило. Пятна от маркера исчезали всё больше и больше, стоило хорошо потереть ватным диском по раскрашенной коже. Как туман по утру, что собирался в парке напротив их дома, где он жил с мамой. Они часто ходили туда гулять или на пробежку вместе.        Кейли Дэй была бойкой, слегка строгой, но заботливой матерью, в этом не было сомнений. Если закрыть глаза, то и сейчас можно вспомнить её в меру широкую улыбку с мягкой помадой на губах, вспомнить её изумрудные глаза с хитрой искоркой и лёгкими морщинками вокруг, а так же припомнить непослушную челку, что вечно выбивалась во все стороны, будто бы нарочно тянулась ко всему на свете.        Кевину нравилось гулять с ней в том парке. Они часто уходили с тропы в глубь территории, где парк постепенно переходил в открытый ботанический сад с множеством небольших холмиков. — Вон, глянь-ка туда, — улыбнулась женщина, указывая маленькому сынишке в сторону деревьев и полян, — Мне кажется, что я видела тролля. Поищем?        Но после её смерти о таких прогулках пришлось как-то забыть. Дэй встряхнул головой.        Если бы Кевину раньше кто-нибудь сказал, что вазелином можно оттереть маркер, он бы не поверил, но вот они втроём оттирались этой немного пахучей смесью, и следов бывших «произведений искусства» почти не осталось. Ники был возмущён и крайне недоволен происходящим, но на удивление сопротивляться перестал минуты через три, будучи подкупленным парочкой конфет. Из всех троих тише всего вёл себя Нат, которому, видимо, всё ещё было стыдно за содеянное. — А скоро приедет папа Кевина? А за Нати кто-нибудь приедет? А мы съездим к маме? — засыпал вопросами Ники, не переставая качаться на месте как маятник, то на носок, то на пятку. Эбби соблюдала удивительное спокойствие. — Скоро, нет, нет, — подряд ответил Аарон, вновь придержав кузена за плечи, дождавшись, пока тот остановится, а затем продолжив помогать тому отмывать руки. Ники вновь начал качаться на месте. Хэммик раздражал Кевина. Вот как можно быть таким ветряным, таким… таким… не серьёзным! — Волнуешься? — осторожно спросила медик, посмотрев мальчишке в глаза. Тот растерялся, слегка пожав плечами и все-таки немного тише, чем, наверное, стоило бы, ответил: — Нет, просто не уверен, — больше она не стала к нему придираться, оставив в покое. Кевин посмотрел в зеркало.        От маленьких звериных лапок, нарисованных Нати, не осталось и следа. Лицо было абсолютно чистым, если исключить наличие другого, чужеродного рисунка, напоминающего шахматную фигуру. Он попытался потереть хорошенько щеку, но всё оказалось без толку. Эбби куда-то ушла из ванной, где теперь они остались вчетвером. Сам Кевин, крошка Нати, который почему-то был слишком тихим, никак не затыкающийся Ники, что удачно контрастировал с молчаливостью рыжего мальчишки, и хмурый парень в очках, назвавшийся Аароном. — Можешь не стараться, этот не смоется, — фыркнул Ар, мельком глянув в сторону Дэя и наконец-то отпуская Ники уже с чистым лицом без намёка на маркер, — Это татуировка, специально сделанный рисунок. Такой не смывается.        Ники тут же поражённо замер, уставившись на своего кузена, а затем с долей испуга и сожаления на Дэя. Такие взгляды всегда неприятны и чужды, будто окружающие резко узнали, что тебе осталось жить недельку и не более. Неприятное ощущение. — Выходит, что Кевин грешник? — совсем тихо и осторожно спросил Ники, немного отойдя спиной от второго номера в сторону выхода, будто испугался, что рисунок с щеки друга, не дай Боже, может перепрыгнуть на него. — Никакой я не грешник! — ощетинился Кевин, злобно зыркнув в сторону старших. Нати, удобно сидевший на табуреточке между двумя сторонами, повернулся к Ники и с интересом, аккуратно спросил: — А почему ты так думаешь?        Ники тут же выпрямился, будто почувствовав прилив уверенности и, чуть откашлявшись, твёрдо рассказал, заученный на зубок текст: — Папа говорит, что татуировки делают только грешники. Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен. Я Господь.        Кевин попытался припомнить, где он мог такое слышать, но никак не вспомнил. — Левит 19:28, — уверенно закончил мальчишка, но не успел кто-нибудь вставить хоть слова, как Ники дополнил всё таким же уверенным голосом, — Вы сыны Господа Бога вашего; не делайте нарезов на теле вашем и не выстригайте волос над глазами вашими по умершем. — Стоп. Ты сейчас библию цитируешь что ли? — приостановил ребёнка Аарон, наконец-то догадавшись откуда у цитат ноги растут. — Мне папа сказал выучить. — объяснился Ники, косо поглядывая на Кевина, что под тяжёлым карим взглядом начал чувствовать себя крайне неуютно. Ситуацию опять на удивление спас Нати: — А как же «Ибо, если вы плостите людей за плеглешения их, то и Отец ваш Небесный тоже плостит вам. Если же вы не плостите тех, кто пличинил вам зло, то и Отец ваш не плостит вам плеглешения ваши»?  — Кевин с интересом перевёл взгляд на старших ребят. Ники чуть пристыженно смотрел в пол, а Миньярд выглядел так, будто явно не ожидал услышать от четырёхлетки столько слов в одном предложении. В дверь ванной постучали и практически сразу открыли, не дожидаясь ответа. В комнату заглянула Эбби: — У вас тут всё хорошо? — уточнила женщина, оглядев застывшую четвёрку. — Я умываю руку, эти чертята библию цитируют, — вскинул руки с ватным диском Ар, указав на Нати и Ники. Уинфилд явно ему не поверила, слегка нахмурив брови. — Очень смешно, Аарон. Нил ещё ни слова не сказал, не думаю, что он бы смог процитировать библию, — медсестра скептически улыбнулась, закатив глаза, — Выходите, Ваймак с Мэттом приехали. — Сейчас будем, — кивнул Дэй, наблюдая за тем, как Эбби уходит. Приехали. Папа приехал. Он сейчас там и, скорее всего, ждёт.        Тяжело вздохнув, Кевин попытался собраться с духом. Что-то мутной водой или скорее дымкой оседало в груди, каким-то лёгким волнением. Было страшно. Какой он? Ребята говорили, что он самый лучший тренер экси, но ведь тренер и человек это не одно и то же. Можно быть великим педагогом, но при этом оставаться бесчувственным человеком или вообще тираном. Например, как тренер Морияма. Как тренер он был сильным человеком, способным воспитать настоящих чемпионов страны, но вот как человек он оставлял желать лучшего. — И с такой точностью ты хочешь стать первым? — холодно спросил тренер, смотря на Рико оценивающим взглядом. Кевин, стоящий рядом, невольно поёжился, будто от пробежавшего по спине холодка. — Сэр, я… — не успел Морияма объясниться, послышался свистящий звук, или же Кевин его сам себе надумал, не ясно. Ясно лишь то, что звук вскрика и кровь на полу были вполне реальными, в точности как и выбитый зуб товарища. — Не реви, — приказал мужчина, резко подняв племянника за шкирку и выталкивая вперед, уводя с поля, — На сегодня тренировку продолжит Виктор.        Руки била мелкая дрожь. Он… тренер выбил Рико зуб тростью.        Рико вернулся в комнату лишь поздно вечером с заплаканными глазами и болезненно серым, практически чёрным с переливами кровоподтёка синяком на скуле. — Что сказал врач? — осторожно поинтересовался сидящий на кровати Дэй, отодвигаясь чуть ближе к стенке. Рико, нахмурившись, свалился рядом, как мешок муки или даже скорее соли, чуть шмыгая носом. — Я ему ещё докажу чего я стою. Им всем докажу, — бурчал себе под нос японец, подтянув колени ближе к груди, не глядя на сидящего рядом друга, — И отцу тоже. — Он ударил тебя незаслуженно. — Ты не прав, — возразил Ри, вскинувшись, будто чем-то напуганная птица, но страха не было, — Я полностью заслужил. Я недостаточно тренировался и делал всё неправильно. Я стану сильнее и мои удары будут более точными, вот увидишь! А когда мы станем старше, то вместе станем чемпионами и будем играть за сборную страны на олимпийских играх, и никто нам больше не нужен. Мы утрём им нос. — Мы не сможем это сделать в одиночку, — тихо фыркнул себе под нос Кевин, закатив глаза. Заметив недовольный взгляд Рико, Дэй поспешил объяснить, — Экси это командный спорт, и вдвоём нас играть не допустят. Нужна команда. — Мы соберём! Самых лучших и способных. Я стану королём площадки, а вы — моей свитой и ты взойдёшь, стоя рядом.