Давай дружить?

      Убедившись, что срастание костей происходит как положено, без каких-либо осложнений, Чонгука, наконец, отпустили домой. Правда, с условием, что он будет следить за питанием и не прекратит приём лекарств. Также была назначена физиотерапия, но так как до неё был ещё целый месяц, он старался не угнетать себя этим. Гораздо сильнее его пугала встреча с тренером и возможное исключение из команды. А этого допустить никак нельзя, поскольку единственная его возможность попасть в университет Седжона — спортивная стипендия. И хотя школа предоставила ему освобождение от занятий до начала экзаменов, Чонгук планировал вернуться туда как можно быстрее.       Благо все его достижения за предыдущие годы сделали своё дело, и большинство учителей были на его стороне. Поэтому даже после того, как ему пришлось выслушать пятнадцатиминутный ор тренера, исключить его тот не посмел. Хотя что-то ему подсказывало, что даже без ходатайства со стороны директора школы и наставника приюта тот всё равно бы его оставил. Всё же принесённое Чонгуком несколько раз первое место подарило тренеру неплохую премию, а тот факт, что до его поступления в университет были ещё одни открытые соревнования летом, давал неплохие шансы для хитрого старика выбить прибавку к зарплате.       На региональные же выступления через три недели, как и предполагалось, выбрали Сынги. И хотя на сами занятия ублюдок не являлся с того самого дня, Чонгук был уверен, что тот непременно появится в школе, узнав о его возвращении.       — Может, стоило им попкорн раздать, — шумно выдохнул он, пересекая ворота и ловя на себе ошарашенные взгляды всех на школьном дворе.       — Просто не обращай внимание, — Даён легонько коснулась его руки.       — Они, скорее, больше удивлены тем, что видят воочию кого-то, кто не воспользовался возможностью не ходить на занятия, — усмехнулся Тэхён.       — Очень надеюсь, что к концу дня они найдут себе новое событие для обсуждения.       — Надо что-нибудь придумать.       — Я слышала, что в одной школе ученик забрался на крышу в костюме Белоснежки и пел «SnowFlower», пока целая бригада пожарных пыталась его оттуда снять, — поднявшись на несколько ступенек, Даён ожидала, пока он справится с подъёмом.       — Ого, не знал, что об этом слышали даже в Тэджоне, — Тэхён встал ещё выше и гордо выпятил грудь.       — Что?! Боже, не говори, что это был ты! — она в изумлении распахнула глаза.       — Выпускной класс средней школы, меня после этого…       — Чуть не отчислили, — прервал его Чонгук, закатив глаза. Он, в отличие от довольного и гордого собой друга, до сих пор не понимает, как тот мог выкинуть что-то настолько безрассудное и опасное. Даже сейчас, вспоминая тот день, у него щемит в груди от возможного исхода этого выступления.       — Это незначительные издержки, — отмахнулся Тэхён и, видя неугасающий интерес в глазах Даён, спустился, чтобы, приобняв за плечо, продолжить рассказ о невероятном «подвиге».       Чонгук медленно шёл за увлечённо болтающими друзьями, всё ярче осознавая, насколько быстро пролетело время. Прежде он никогда не задумывался над тем, сколько всего произошло в этих стенах. А сколько было всего в средней школе? Школьная жизнь, казавшаяся когда-то такой обыденной и бесконечной, сейчас выглядела настолько эфемерно, будто время обернулось в зыбкий туман, вздымающийся над неуловимыми воспоминаниями.       — Ким и Чон! К директору, живо! — высокий худощавый учитель испепелял их взглядом, вероятно, в тайне надеясь, что однажды они и правда рассыпятся под его натиском.       — Учитель Кан, это не мы, — стоя по стойке смирно, они почти давились смехом, стараясь не смотреть на чёрные разводы вокруг глаз мужчины, что остались после того, как Тэхён закрыл ему глаза руками, предварительно натерев их пеплом от спичек.       — Я ходил так всю перемену! Надо мной смеялось полшколы! Вы хоть понимаете, в какое положение меня поставили?!       Проходя мимо класса, в котором когда-то у них были уроки философии, Чонгук невольно улыбнулся.       — Вот блин, — раздосадованно вздохнул Тэхён, опуская телефон.       — Что случилось? — кинув быстрый взгляд на сидящего за столом учителя, он чуть наклонился к другу.       — Интернет пропал, — переходя на громкий шёпот, тот подпёр рукой щёку, готовясь к самым скучным двадцати минутам в своей жизни.       — Попробуй… ну не знаю, может… записать лекцию? — тихо произнёс Чонгук, не скрывая сарказма.       — А знаешь, может это и к лучшему, — кивнул Ким, — без интернета я могу погрузиться в исследование вечных и фундаментальных вопросов философии и поду… а нет, всё, он заработал, — тут же переключая внимание, встрепенулся друг.       Идя по коридору, что, как и всегда, был наполнен гулом голосов и мельтешением сине-белых пятен униформы, он всё сильнее увязал в понимании, что остался лишь месяц до того момента, когда этот привычный ритм уйдёт в прошлое. И настанет то самое будущее, о котором они когда-то говорили, сидя за партой. Все их планы, что ещё вчера казались неясным эскизом на альбомном листе, сейчас обретали отчётливые контуры.       — Эй, ты чего? — Тэхён повернулся и склонил голову набок. — Нога? — взгляд тут же скользнул вниз.       — Нет, — мотнул он головой и, опираясь на рукоятку костыля, шагнул к другу, — просто внезапно осознал, что уже через месяц нас здесь не будет.       — Ну, это ты преувеличиваешь, у нас же ещё факультативы подготовительные до конца февраля, — улыбнулся Ким, — а у тебя ещё и соревнования летом.       — Но мы уже не будем частью школы, — понимающе кивнула Даён, — хотя, не могу сказать, что буду сильно скучать, учитывая, что я тут всего полгода, и единственные, кто меня не раздражают, это вы.       — О, это так мило с твоей стороны, — изображая поклон, Тэхён завёл руку за спину.       — Всегда к вашим услугам, — улыбнулась Даён, протягивая ладошку на манер английской леди.       — Идёмте, — усмехнулся Чонгук, пытаясь обойти друзей. Но на душе действительно стало спокойнее. Знать, что несмотря на неминуемые изменения вокруг, у него всегда будет Тэхён, было лучшей мотивацией, чтобы смело идти вперёд. Но теперь был ещё один фактор, вызывающий внутри странное воодушевление: Даён решила изменить своё прежнее направление и двигаться вместе с ними в университет Седжон.

***

      — Почему именно учитель? — Даён промокнула кисть в банке с водой и повернулась к нему.       — Должен же кто-то объяснять мелким пиздюкам, что быть не такими, как все, это не плохо, — Тэхён отрезал очередной лист ватмана, — что различия могут быть не только по внешнему виду или стремлениям, но и по тому, сколько человек в их семье, и то, что считается нормой у большинства, не всегда является правильным, — он поднял взгляд, заметив, как на последних словах девушка посмотрела на Чонгука. Тот же продолжал увлечённо выводить цифры на баннере, и лишь чуть приподнявшиеся уголки губ говорили о том, что он всё прекрасно слышал. Как и сотню раз до этого. — А что насчёт тебя? Куда планируешь поступать?       — Архитектурная инженерия, — Даён гордо вздёрнула курносый нос.       — Ого, — не скрывая удивления, присвистнул он, — Инженер — не самая популярная профессия для девушки. Погоди, ты тоже идёшь в Седжон?       — Ты как мой отец, — усмехнулась она. — Сам же сказал, то, что считается нормой у большинства, не всегда правильно.       — Туше, — кивнул Ким и непроизвольно снова посмотрел на друга, но тот факт, что Чонгук и сейчас не заинтересовался их разговором, неприятно уколол: Чон знал. Знал о её планах и о причинах, а значит, они уже говорили об этом, наедине.       Украшение школьного зала к новогодней вечеринке мгновенно теряет былую привлекательность.       Тэхёну нравится Даён. Нравится её прямота и рассудительность, но совершенно не нравится, что эти качества привлекают и Чонгука. Не нравится, что она, пусть и невольно, проникла в зону его комфорта. В их уютном пространстве общих планов и воспоминаний теперь завоёвывала место ещё одна фигура, и это вызывало не только ревность, но и страх. Страх, что Даён действительно может остаться в жизни Чонгука, укорениться там, как нежданный гость, и тем самым изменить привычный ход вещей.       — Какие у вас планы на Новый год? — естественно, не замечая нависшей над ним грозовой тучи, продолжает непринуждённый разговор Мин.       — А что, хочешь и в них влезть? — паскудное настроение мешается с интонацией и звучит совсем не доброжелательно.       — Что? — Даён замирает с кистью в руках и непониманием на лице.       — Я имею в виду, хочешь присоединиться к нам? — натягивая улыбку, тут же исправился он.       — Я… не знаю. Обычно мы справляли дома втроём, но в этом году отец хочет позвать новых коллег, и меня не очень прельщает мысль торчать всю ночь с кучей хвастающихся друг перед другом стариков.       — Ты можешь пойти с нами, — внезапно подал голос Чонгук. Ну, кто бы сомневался. Сиди рисуй дальше свои цифры. Вон тройка кривая какая. — Мы собирались отмечать в гостях у бывшего воспитанника приюта.       — А я не помешаю? — девушка повернула голову к Тэхёну, словно зная, что его ответ будет решающим.       — Нет конечно, — улыбнулся он самой доброжелательной улыбкой, на которую способен человек, в голове которого происходит третья мировая война.

***

      Тэхён проснулся незадолго до того, как Курт Кобейн и его «Smellsliketeenspirit» оповестили готовящую на кухне закуски маму о пробуждении сына.       With the lights out, it's less dangerous       Here we are now, entertain us       I feel stupid and contagious…       Оглушительной вибрацией проносится по стенам комнаты, заполняя пространство энергией и драйвом, пока Тэхён стоит в центре этой маленькой музыкальной вселенной, мотая головой и перебирая пальцами по воображаемой гитаре. Ловким движением перепрыгивает на пустую кровать Чонгука и уже под следующий аккорд добирается до окна. Распахивает створку, и в комнату врывается морозный воздух, вдыхая новую жизнь в знакомую обстановку. Музыка обретает новое измерение, а окружающий мир на мгновение замирает, уступая место непревзойдённому чувству свободы и беззаботности.       Новогодние праздники — последний рубеж, отделяющий их от выпускных экзаменов. Конечно, даже последняя поставленная галочка в бланке теста не освобождает их от посещения стен школы ещё две недели вплоть до самой церемонии выпуска. Но и после отдохнуть они смогут не долго. Слишком многое на кону. Ведь чтобы попасть в один из лучших университетов страны, они и сами должны быть лучшими, а значит, усердно готовиться до самого октября. Но всё же преддверие Нового года даёт небольшую, но передышку, и возможность подумать о том, что впереди их ждёт ещё больше увлекательных событий, которые позже трансформируются в тёплые воспоминания.       На кухню он добирается уже с последним куплетом и, встретившись взглядом с улыбающимся отцом, заканчивает своё выступление под ритмичные движения руками старшего Кима, изображающего игру на барабане, и пританцовывающую под их аккомпанемент маму.       У него всегда были прекрасные отношения с родителями, или, как бы сказал школьный психолог, — здоровые. Они жили в атмосфере полного взаимопонимания и уважения к личным границам, что и создавало незримую связь и делало их семьёй. Отец с самого раннего возраста прививал Тэхёну важность упорства и трудолюбия, объясняя, что только через усилия можно достичь настоящих целей. А мама стирала все те рамки, что любило навязывать старшее поколение, считающее, что ребёнка надо опекать до седых волос. Она стремилась дать ему свободу выбора и возможность ошибаться, понимая, что именно в этом заключается истинный процесс взросления. И именно они сформировали в нём эту уверенность в себе и независимость. Они стали первой причиной, по которой, придя однажды со школы, он заявил, что хочет быть учителем. Или причиной стал тот диссонанс, что возник в голове, когда Тэхён увидел отношение учителей в его школе к тем, к кому родители учили относиться с таким же уважением, как и другим. А может, дело было и вовсе в тех тёмных глазах, что смотрели в пол, пока стоящий рядом учитель с нескрываемым пренебрежением говорил о неправильности поведения Чонгука по отношению к тому, кто толкнул его на перемене, прокричав: «Сироте тут не место!».       — А Чонгук что, в приюте остался вчера? — Ким Сонми поставила на стол яичный рулет и тут же закатила глаза, видя, как две мужские руки одновременно схватили по кусочку, не дождавшись палочек.       — Да, у них сегодня праздник для малышни, и они помогают с декорациями, — прожевав, он тут же потянулся за следующим.       — А во сколько вы встречаетесь у Джэхо?       — Точного времени нет, просто, как обычно, подтягиваемся после семи, — дождавшись, наконец, тарелку с Ттеокгук, он тут же отправил в рот горячую жидкость. — Я выйду пораньше, мне ещё подарок для Чонгука надо забрать.       — Как всегда, в последний день? — усмехнулся отец неизменной привычке Тэхёна оттягивать всё до последнего.       — А вот и нет, я его давно заказал, пришёл только сегодня, — фыркнул он. Кто же знал, что расписать мотоциклетный шлем по собственному эскизу будет так сложно.       — Деньги нужны? — отпив кофе, старший Ким уже тянулся к полке, куда обычно скидывал ключи и бумажник.       — Да, — тут же закивал Тэхён. Несмотря на то, что его сбережений хватало аккурат на то, чтобы выкупить подарок, ему ещё нужно купить что-то для Даён. Об этом он, правда, вспомнил пять минут назад.       — Отлично, — улыбнулся отец, — мне как раз надо расфасовать землю по ящикам. Расценки прежние.       — Так и знал, — всё воодушевление тут же скрылось в миске супа. — Между прочим, работа 31 декабря должна рассчитываться по двойной ставке.       — Праздничная премия в сорок процентов, — прищурил глаза Ким СынДжун.       — Пятьдесят и оплата такси до центра.       — Сорок пять и такси.       — Шестьдесят и оплата такси туда и обратно.       — Разве ты не должен понижать своё предыдущее предложение?       — А ты разве не должен помогать финансово сыну без эксплуатации его ещё не до конца сформировавшегося тела подростка, которая может…       — Ладно! — сдался мужчина, не желая в очередной раз слышать заученный когда-то Тэхёном текст из брошюры о детском труде.       — С вами приятно иметь дело, — победно улыбнулся он, закидывая в рот последний кусочек яичного рулета.       — Хочу байк, — прозвучало достаточно тихо, будто мысль, случайно озвученная вслух.       — В смысле, новый велосипед? — Тэхён повернул голову в сторону чужой кровати.       — Нет. Мотоцикл, — уже увереннее произнёс Чонгук, и через секунду темноту комнаты рассеял свет от экрана телефона. — Вот такой, — друг протянул руку, демонстрируя чёрного зверя с плавными аэродинамическими формами, которые выделялись ещё ярче за счёт синих линий на корпусе и колёсах.       — Ого, Yamaha, — восхищённо протянул он, забирая телефон, чтобы лучше рассмотреть. — Крутой.       — Серия R1. Двести лошадиных сил. Четырёхцилиндровый мотор, — уже лилось мечтательным голосом ему в ухо.       — Дорогой?       — Как крыло от боинга, — вздохнул уже менее воодушевлённо Чонгук, — но я всё равно его куплю. Когда-нибудь. Весной получу права, а как исполнится девятнадцать, переаккредитуюсь на дополнительную категорию. Найду подработку получше, и может удастся получить займ.       — Надо поискать, возможно, сможем найти с рук подешевле, — тут же подключился к чужой мечте Тэхён.       — Не хочу чей-то. Хочу, чтобы был только мой. И расцветку именно такую, — прозвучало безапелляционно в полумраке.       — Значит, придётся поднапрячься, — уже прикидывая варианты, как он может помочь Чонгуку, кивнул он.       И хотя с того разговора прошло несколько месяцев и множество событий, Тэхён уверен, что мечта друга всё ещё актуальна. В этом плане Чонгук мог переплюнуть по упрямству кого угодно. Если что решил, не успокоится, пока не сделает. Только вот он всё ещё не нашёл способа, как приблизить мечту друга, поэтому, увидев на одном из сайтов по мотобайку рекламу по покраске шлемов, загорелся этой идеей. Пусть Чонгук не может сейчас купить себе мотоцикл, но надо же с чего то начинать. И почему бы не сделать это с индивидуального шлема, расписанного вручную в том же стиле, что и его будущий «брат».