Hope Was A Dangerous, Disquieting Thing

      Покинув Эндрю, Нил спустился на третий этаж, но не успел сделать и пары шагов, как двери лифта раскрылись. Нил инстинктивно оглянулся. Ему понадобилось полсекунды, чтобы узнать Аарона, и столько же, чтобы прочесть на его лице ярость. Ещё через мгновение Аарон врезался в него, как товарный поезд, и впечатал в стену.       У Нила даже не было возможности запаниковать из-за того, что его прижали, прежде чем он получил скользящий удар в скулу и более крепкий тычок в зубы, прежде чем сумел отпихнуть противника от себя. Он влепил Аарону под дых, но тот снова налетел на него, а потом чьи-то крепкие руки растащили их в стороны. Из-за вмешательства Нил инстинктивно начал вырываться, одновременно с этим крутя головой по сторонам. Драка быстро собрала толпу зрителей из соседних комнат. Эти лица часто встречались ему в коридоре и на лестнице; он знал этих людей по именам и командам, несмотря на все свои старания никого не запоминать. Руки, удерживающие его, не принадлежали Воронам или людям отца, но это мало чем помогало успокоить Нила.       Аарон предпринял отчаянную попытку вырваться, потом метнул в Нила злобный взгляд. Нил, убедившись, что находится в таких же цепких руках, постарался не показывать, насколько это его беспокоит.       Вместо этого Нил изнутри ощупал языком рот. Когда Аарон ударил его, он прикусил себе щеку и сейчас сглотнул, но противный вкус крови никуда не делся.       — Остыньте, парни, — разведя руки в стороны, призвал обоих Рики. — У нас и без ваших разборок дерьма хватает.       — Мы в порядке, — сказал Нил, надеясь, что его голос не дрогнул.       Аарон не горел желанием посвящать посторонних в свои дела, а потому, по мысли Нила, должен был подыграть ему, по крайней мере пока они не останутся наедине. Как выяснилось, он недооценил степень ярости Аарона. Прямо при всех тот исступлённо заорал на него на немецком: — Чёртов еблан! Какого хуя ты ей наплёл?!       Грубые слова на незнакомом языке привели зрителей в замешательство, и у Нила появилось время на ответ. Лишь одна «она» могла вызвать у Аарона такую бурю эмоций. Нил пожалел, что проигнорировал сообщение Кейтлин, но, глядя на Аарона, лишь безразлично пожал плечами. — А-а, так она наконец приняла решение? Что случилось — ты пришёл пожаловаться на разбитую машину, а она поставила тебя перед выбором?       — Тебе лучше знать! — огрызнулся Аарон.       — Эй, — снова вмешался Рики. — Кому говорю, успокойтесь.       Нил не обратил на него внимания. — Я посоветовал ей побороться за себя, но больше мы этого не обсуждали, и я на неё не давил. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я сделал это ещё до того, как узнал, что именно вы с Эндрю пообещали друг другу. Знай я заранее, какой ты идиот, наверное, повёл бы себя осмотрительнее.       — Ты не имел права втягивать её в это! — вскипел Аарон.       Двери в общежитии не отличались хорошей звукоизоляцией, и в конце концов громкая немецкая речь донеслась до Лисов. Первым в коридоре появился Ники, сразу за ним высыпались и старшекурсники с Аной. Нил попытался приблизиться к Ане, но тот, кто удерживал его, не позволил ему это сделать. Если это не произойдёт в ближайшее время, самоконтроль Нила может ослабнуть первым.       Футболисты расступились, пропуская их, однако Дэн и Мэтт предпочли встать чуть поодаль. Нил ожидал от капитана нотаций, но Дэн лишь окинула обоих драчунов взглядом и ничего не сказала — то ли была поражена неожиданным спектаклем, то ли до сих пор злилась на Аарона за то, что из-за него чуть не пострадала Элисон.       Ники подошел к Аарону вплотную и недоумённо посмотрел на Нила. — Мне надо об этом знать? — спросил он на немецком.       Аарон снова резко дернулся. На этот раз Амаль его отпустил, хотя и выставил перед собой руки на случай, если он снова попытается наброситься на Нила. Аарон, наоборот, отступил назад, словно близкое соседство с Нилом было ему невыносимо. — Кейтлин отказывается разговаривать и видеться со мной, пока мы с Эндрю не пойдём на совместный приём к психологу.       У Ники отвисла челюсть, но восхищённый взгляд, который он бросил на Нила, погас прежде, чем он успел как-либо прокомментировать это. Собственная попытка Нила освободиться снова оказалась провальной, предположительно потому, что Аарона отпустили первым, и не было ясно, действительно ли Нилу было всё равно и не продолжит ли он драку. Но теперь, после стольких провальных попыток сбросить с себя нежелательные руки, Нилу становилось всё труднее дышать. Логически он знал, что был в безопасности и что вокруг были Лисы, но, тем не менее, у него сдавило горло, и Ники смог это заметить.       — Дерек, он не может дышать, — строго произнёс Ники. — Отпусти его.       Руки, удерживающие Нила, исчезли. Не зная, что можно сделать в паническом состоянии, Нил просто подошёл к Ники. Он неосознанно потёр запястья и отчаянно попытался вернуть к себе ощущение безопасности, которую он всегда чувствовал в Лисьей башне.       — О, ну конечно ты встал на его сторону! — с отвращением выплюнул Аарон. — Что, думаешь, если будешь достаточно милым, он запрыгнет и на твой член?!       Прежде, чем Нил вообще успел осознать, что он выдал, чтобы хоть как-либо отреагировать, по коридору прокатился звук пощёчины, да такой громкий, что Нил вздрогнул. Он подумал, что кто-то ударил его, поскольку он всё ещё был дезориентирован. Он ощутил привкус крови, но не было какого-то нового ощущения боли, которого не было до этого. Парни, которые ранее удерживали его, не двигались.       Нет, это был Ники, повернувшийся, чтобы сильно ударить Аарона по лицу.       Это было настолько не в его характере, что немного помогло вернуть Нила в настоящее, когда его мозг осознал, что только что произошло. Ники только что ударил своего кузена. Ники, который редко позволял себе резкие слова, не говоря уже о физическом насилии. Нил не видел, чтобы он когда-либо поднимал руку на кого-либо вне матчей, кроме Сета. И даже тогда, это происходило только после того, как Сет первым поднимал на него руку. То, что Ники нанёс удар первым, причём не кому иному, как Аарону, заставило всех замолкнуть. Даже футболисты знали, что это очень непохоже на Ники.       — Может, я и хуесос и пидор, Аарон, но, по крайней мере, я не бессердечный кусок дерьма! — тон Ники был едва ли более пугающим, чем несвойственное ему насилие — он был в ярости. — Я не пытался встать на его сторону, у него случилась паническая, мать его, атака. Господи, иногда я поражаюсь, зачем я решил вернуться из Германии. Если ты действительно так относишься ко мне, может, в конце концов, тебе было бы намного комфортнее с Лютером.       Несмотря на то, что Амаль больше его не удерживал, Аарон был слишком ошеломлён, чтобы пошевелиться. Однако Ники не стал дожидаться ответа, он просто развернулся спиной к своему кузену и мягко повёл Нила обратно в комнату.       Старшекурсники вошли в комнату раньше них, устроившись в гостиной, и Ана, после недолгих уговоров, присоединилась к ним. Но Ники остановился только зайдя внутрь. Когда Нил закрыл за ними дверь, Ники посмотрел на куртки, висевшие в прихожей, и нашёл куртку Нила — ту, которую Ники подарил ему на Рождество. Нил наблюдал, как он слегка похлопал по ней, прежде чем сунуть руку в один из карманов и вернуться с пачкой жвачки.       — Держи, — тихо произнёс Ники, протягивая её ему. На озадаченный взгляд Нила Ники добавил: — Я замечаю, когда... это помогает, верно?       Так и было, но Нил не осознавал, что Ники замечал это. Нил взял жвачку из рук Ники, благодарно кивнув и отправляя одну в рот.       Ники наблюдал за Нилом так, словно хотел убедиться, что с ним всё будет в порядке, поэтому Нил наблюдал за ним в ответ, вдыхая ментол. Думая о поведении Ники и о том, как он отреагировал на то, что только что произошло, в голове Нила появился вопрос. Некоторое время назад он понял, что чрезмерные пошлые шутки Ники были, по крайней мере частично, реакцией на травму, связанную с его ориентацией — но было ли это только из-за того, как к нему относились родители, или за этим стояло что-то ещё?       — Что они делали с тобой в том лагере? — тихо спросил он на немецком.       Вопрос застал Ники врасплох, но потребовалась всего секунда, чтобы замешательство на его лице сменилось дискомфортом. — На самом деле ничего слишком серьёзного.       Нилу не понравилось то, как это прозвучало. — Ники...       — Клянусь, на самом деле это не так уж и важно. — Ники слегка пожал плечами. — Я имею в виду, пара женщин из руководства лагеря пытались что-то сделать, но у них ничего не вышло. Вот почему я никогда не пытался зайти дальше поцелуев ни с одной из девушек, которые у меня были в старшей школе; я мог лгать сколько угодно, но они меня не привлекали.       — Даже если это не зашло слишком далеко, это всё ещё остаётся насилием, — заметил Нил в ответ.       Но Нил мог сказать, что Ники было неудобно говорить об этом сейчас, поэтому он вздохнул и оставил эту тему. Он отошёл от двери и жестом пригласил Ники следовать за ним. Но Ники не двинулся, чтобы присоединиться к остальным, вероятно, не уверенный, что ему рады после того, что случилось с Элисон тем утром.       Вместо этого Ники оглянулся на дверь, словно прокручивал в голове всё, что только что произошло. — Боже, я не должен был его бить.       — Не смей. — Удивительно, что возразила именно Дэн, учитывая произошедшее ранее. — Я не знаю, что сказал Аарон, но я слышала, насколько ужасно он обращался с тобой с тех пор, как мы встретились. Тебе давно пора было дать ему отпор.       Ники удивлённо моргнул, но в следующую секунду неловко почесал затылок. — Я знаю, иногда он говорит гадости, но я, по сути, только что сравнил его с Лютером. Аарон, конечно, ублюдок, каких ещё поискать надо, но после всего, что случилось в прошлом году? Нет, я зашёл слишком далеко.       Мэтт слегка поморщился. — Ладно, это, возможно, и было немного грубо, но я согласен с Дэн, ему нужно спуститься с небес на землю.       — Хотя не похоже, что он на самом деле так думает. Просто он всегда такой, когда ему больно; он воздвигает вокруг себя все возможные стены и говорит худшее, что может придумать. Тётя Тильда была такой же. — Ники, как и всегда, прислушался к своему инстинкту защищать семью. — Я думаю, ему пришлось научиться бороться с огнём встречным огнём, чтобы выжить. Кроме того, не то чтобы я не слышал гораздо худшее от людей, которые действительно имели это в виду. Я приехал сюда, чтобы помочь им, а не...       — Именно. Ты вернулся сюда, чтобы помочь им, когда в этом не было необходимости, — Нил решительно прервал Ники. — А затем ты и вовсе продолжил откладывать свою жизнь и счастье на второй план, чтобы они смогли закончить колледж.       Ники может казаться счастливым и уверенным в себе, но Нил видел, что ему серьёзно не хватает чувства собственного достоинства. Словно в доказательство этого, ещё до того, как Нил произнёс это вслух, Ники проговорил: — Иногда я думаю, что они предпочли бы, чтобы я не приезжал. Кажется, я никому из них не нравлюсь.       Вот тут даже Элисон возразила: — Это ложь и ты знаешь это. Даже когда они этого не заслуживают, ты лучший защитник этих маленьких ублюдков, чем Лютер.       Когда стало заметно, что Ники не был уверен, стоит ли продолжить спор, Мэтт добавил: — Или, как я полагаю, лучше, чем Лютер когда-либо был для тебя.       — Пусть он сгниёт в аду, — поддержала Дэн.       Видя, что Ники всё ещё не был убеждён этим внезапным переходом от осуждения к поддержке, Нил вздохнул. — Послушай, Ники, очевидно, что ни один из них ни хрена не смыслит в принятии чего-то хорошего в своей жизни. Но ты не должен просто позволять им заставлять чувствовать себя дерьмово из-за этого. Сегодня ты смог постаять за себя перед ними, не теряй эту способность снова.       Ники пару раз открывал и закрывал рот. Он оглядел комнату, и Нил увидел, как его потребность в споре ускользает.       — Твоя ситуация с Аароном и Эндрю сложная, — вмешалась Рене, её слова были гораздо более осторожными и успокаивающими. — Но как бы то ни было, я думаю, мы все рады тебе. Никто из нас не идеален, но ты хороший друг, Ники.       Ники коротко сказал: — Спасибо, ребята.       — Ты можешь остаться здесь на ночь, если пока не хочешь разбираться с тем, что, чёрт возьми, происходит, — с готовностью предложил Мэтт. Ники наконец двинулся, чтобы сесть на пол рядом с Анастасией, и издал неопределённый звук, не означающий ни согласие, ни отказ.       Нил задумался, приняли ли старшекурсники близко к сердцу то, что Нил сказал ранее. Или может это было просто реакцией на то, что Ники заступился за Нила и, в меньшей степени, за себя. В любом случае, никто из них, казалось, сейчас не испытывал никакой обиды на Ники, хотя раньше они бы очень быстро свалили бы на него все проступки кузенов. Он не пытался исправить мнение старшекурсников о Ники, когда намеревался наладить отношения Аарона с Эндрю, но он не был против такого исхода.       — Может, уже поговорим? — предложила Дэн. — Почему вы вообще подрались?       Вместо ответа на её вопрос Нил произнёс: — Пожалуй, вам лучше не трогать Аарона пару дней.       — Мы и не собирались, — невозмутимо ответила Дэн. — Что, блин, вообще происходит?       — Я делаю то, о чем ты меня просила, — Нил пожал плечами. — Мирю близнецов.       — Что-то не похоже, — возразила Дэн.       Нил вздохнул. — Если кость срастается неправильно, приходится её ломать. У них всё будет в порядке.       Мэтт скептически вздёрнул бровь. — Как-то не слишком утешает. Твое «в порядке» может означать всё что угодно, от «собираюсь прокатиться...       Мэтт замолк, увидев многозначительный взгляд, который бросил на него Нил. он понимал, к чему клонит Мэтт, но не хотел, чтобы Ана слышала, что бы он ни собирался сказать.       Ники быстро постарался скрыть почти промах Мэтта. — Ты серьёзно думаешь, что это сработает?       — Ты на них спорил? — спросил Нил, а затем, сообразив, что Ники не по-прежнему единственный, ко знает, почему Аарон ударил его, он добавил: — На Аарона и Кейтлин.       — Все на них спорили, кроме Эндрю, — сказал Ники.       — И не на то, срастется ли, а на то, как скоро это произойдет, — согласился Мэтт.       Нил обдумал это. — Тогда у них точно всё будет в порядке.       Никто из них не выглядел убеждённым, но они оставили его в покое. Остаток дня они провели, посвящая Ану и Нила в "классику кинематографа", вместо того, чтобы заниматься чем-то более важным. Ужин Лисы заказали в общежитие, потому что Элисон не хотела, чтобы на неё глазели в столовой. После еды Мэтт предложил поиграть в карты и выпить. Все, кроме Ники, согласились; он использовал время укладывания Аны спать как предлог, чтобы уйти в своё общежитие. Как бы сильно он раньше не злился, он явно хотел проведать Аарона.       В тот вечер Ана уснула, пока Нил читал ей вслух. Убедившись, что она точно не проснётся от его движений, Нил воспользовался возможностью открыть шкаф и достать одну из командных толстовок. Но он заколебался при виде сейфа. Он присел, чтобы провести пальцами по замку, мысли снова унеслись со скоростью миллион миль в час. Он задумался о том, какую сумму страховая компания сможет выделить на покрытие ремонта машин товарищей по команде. Даже если она не покроет ремонт, у Элисон и Мэтта явно достаточно денег, чтобы оплатить остаток. У кузенов не было таких денег, а стоимость их машины была приблизительно такой же, как у машина Элисон. Ники уже предсказывал, что ответ будет содержать плохие новости. Но сейчас не время выяснять, что с этим делать, поэтому Нил снова спрятал свой сейф, схватил толстовку и вышел, присоединяясь к остальным.       Они подготавливали игры и выпивку, поэтому Элисон оказалась единственной в гостиной, когда Нил вышел из спальни. Выражение её лица стало настороженным, когда она заметила Нила и скрестила руки на груди.       Нил не знал, что ей сказать, и был уверен, что остальные всё ещё достаточно близко, чтобы услышать разговор, но он должен был хотя бы попытаться. — Прости. Он этого не заслужил.       Элисон молчала, казалось, вечность, после чего произнесла: — Ты уже говорил это. Если бы мы получали то, что заслуживаем, то никогда бы не были Лисами.       Его слова прозвучали бессердечно, учитывая контекст. Нил поморщился, но Элисон пожала плечами и отвела взгляд. — Может, так даже лучше. Если бы он покончил с собой, мне пришлось бы жить с мыслью, что я никогда бы не смогла достучаться до него. По крайней мере, так есть кого винить.       — Эндрю рассказал тебе о Рико? — удивлённо спросил Нил.       — Я знала с тех пор, как это случилось, — сказала Элисон. — Эндрю заглядывал в дом Эбби перед похоронами, чтобы спросить меня о таблетках Сета. Он рассказал мне свою теорию, чтобы убедиться, что я вернусь на корт.       Нил подумал об Элисон, вернувшейся в игру слишком скоро после смерти Сета, и о том, как Эндрю остановился рядом с ней по пути к воротам. В то время ему показалось подозрительным, что Эндрю может предложить какую-либо поддержку. Возможно, Эндрю напоминал ей, чтобы разозлить.       Элисон перестала разговаривать с Нилом на несколько недель после передозировки Сета. Нил думал, что её отдаление от него было связано с горем. Он приветствовал холод с её стороны, не зная, как подступиться к ней со своей нечистой совестью. Однако, если она всегда знала теорию Эндрю, она всегда знала, что отчасти в этом виноват Нил. Возможно, именно поэтому Эндрю вмешался: к тому времени он уже взял Нила под свою защиту, так что ему нужно было убедиться, что Элисон не принесёт им никаких проблем. Где-то по пути она простила его, а Нил этого даже не осознавал.       — Я должен был сказать хоть что-нибудь. Я просто не... — Нил беспомощно махнул рукой, потерянный. — Я не знаю, как говорить с людьми о важных вещах.       — Мы заметили, — Элисон пожала плечами, как будто это не имело большого значения, хотя они оба знали, что так оно и было. — Над этим мы ещё поработаем. В один день тебе придётся рассказать мне всю историю. — Она ускользнула на кухню, чтобы помочь остальным, позволив Нилу пока сохранить свои секреты.       Единственным признаком, по которому Нил понял, что остальные подслушивали разговор, было то, как Рене прижалась к Элисон, когда они снова расселись, предлагая молчаливое утешение. Остаток ночи они провели за одной из замысловатых карточных игр Мэтта. Дэн, Мэтт и Элисон, видимо, полагали, что выиграет тот, кто быстрее всех упьётся. Элисон первой начала клевать носом, Дэн и Мэтт продержались ненамного дольше. Элисон заявила права на диван, поэтому парочка поплелась в спальню и устроилась на кровати Мэтта. Нил прибрал беспорядок в гостиной, Рене сходила в комнату девушек за одеялом и вернулась как раз вовремя, чтобы помочь Нилу закончить с уборкой. Они вместе отмыли липкие стаканы и уже вытирали их, когда Рене заговорила.       — Спасибо, — сказала она, и Нил напрягся так сильно, что чуть не разбил стакан в своей руке.       — Не надо, — предупредил Нил, стиснув зубы, прежде чем быстро перевести тему: — Зачем ты это сказала?       Последовала небольшая пауза, прежде чем Рене произнесла: — За то, что сумел на него повлиять. Я вот не смогла.       Нил взглянул на неё и возненавидел её слегка расчётливый взгляд. — Он просил тебя защищать их? — спросил он, чтобы она не успела спросить о его необычной реакции на благодарность.       Рене довольно легко подыграла. — Первым, кому Кевин рассказал правду о клане Морияма, был Эндрю, и Эндрю понимал, что, если Кевин останется в команде, это повлечет серьезные последствия для всех нас. Своих он был готов защищать, а остальных — нет. Их, — Рене кивком указала в сторону спящих старшекурсников и придирчиво осмотрела стакан на свету, — он поручил мне. В июне я первым делом спросила Эндрю, кто будет опекать тебя. Он ответил, что определится после поездки в Колумбию.       Нил взял чистую чашку и снова принялся её намывать. — Уверен, он жалеет, что взял меня под защиту.       — Эндрю не верит в сожаления. Он говорит, сожаления порождаются виной и стыдом; и то и другое совершенно бесполезно. Кстати сказать, я как-то предлагала ему передать тебя мне. — Нил уставился на неё в изумлении, и она изобразила невинность, в которую на этот раз он отчего-то не поверил. — Эндрю отказался — мол, никому не пожелает такой обузы, разве что гробовщику.       — Королева драмы, — пробормотал Нил.       Рене тихо рассмеялась и протянула ему полотенце в обмен на стакан. Нил вытер руки и вернул полотенце Рене. Та повесила его на крючок, приклеенный к дверце холодильника, вышла из кухни и обвела взглядом гостиную.       — Всё же будет в порядке, если они останутся здесь? — спросила она.       Нил склонил голову набок, обдумывая это, но в какой-то момент разделение пространства с Лисами стало своего рода утешением. — Я в порядке.       Он проводил Рене до порога, запер за ней дверь и лёг спать. Утро наступило слишком быстро и опять началось с дурных вестей. Ваймак позвонил и сообщил, что вандалы изуродовали кампус. Корпуса и дорожки густо обляпали чёрной краской, вода в пруде стала ярко-красной. Белоснежные стены Лисьей норы испохабили грубыми картинками и надписями. Ваймак не хотел, чтобы его подопечные это видели, но также не хотел, чтобы они узнали новость от кого-то ещё. Нилу пришлось держать приличное расстояние от пострадавших районов, когда он вёл Ану через кампус на их еженедельный поход в Лисье логово.       Работники хозяйственной службы уже вовсю трудились, стараясь как можно скорее уничтожить следы варварства. Ваймак поклялся разорвать охрану кампуса на куски, как только до них дозвонится. Вторая волна вандализма снова привлекла внимание прессы: репортеры стаями слетелись в кампус. Один из них сумел пробиться к Ваймаку и сунуть микрофон ему под нос. Главный тренер Лисов благоразумно не стал вешать обвинения на Воронов и вместо этого обрушился на фанатов.       — По-моему, эти попытки выглядят просто жалко, — сказал Ваймак репортёру. — Чего надеются добиться своими дикими выходками эти трусы? Всё, что им удалось — это привлечь отрицательное внимание и вызвать негатив по отношению к той самой команде, за которую они якобы вступились. Воронам давно пора призвать к ответу своих поклонников.       Ректор университета Эдгара Аллана, Луис Андрич, уже через час выступил с официальным заявлением и настоятельно призвал фанатов своей команды прекратить такое «недостойное» поведение. Чуть позже заявление сделал и Тэцудзи Морияма. Тренер Воронов высказался гораздо более резко, назвав действия хулиганов оскорбительными и недопустимыми. Слова Мориямы звучали подозрительно благородно, пока он не произнёс заключительную фразу: «Пса не приучишь к порядку, наказывая на следующий день; животное не способно связать наказание с проступком, совершенным раньше. Воспитывать собаку нужно сразу, как только она проявила непослушание. Позвольте нам самим всё исправить на поле».       Дэн кипела от негодования до самого вечера, однако фанаты вняли словам Мориямы. Следующее утро не принесло новых неприятностей. Нил почти пожалел об этом, ведь в отсутствие внешних раздражителей на первый план в команде вновь выходили внутренние разборки. Дэн и Мэтт общались с Нилом, но игнорировали Кевина и кузенов. Элисон держалась как ни в чём не бывало, хотя заметно сторонилась Эндрю. Аарон даже не смотрел на Нила и не разговаривал вообще ни с кем, включая Ники. Нил ждал, что он что-то скажет в машине, по пути на стадион, но Аарон, очевидно, старался не втягивать Эндрю в конфликт как можно дольше.       На тренировке Кевин целых сорок минут «снимал стружку» с команды по поводу возникшего разлада, потом решил сосредоточиться персонально на Ниле. — Если мы проиграем только из-за того, что ты не научился держать рот на замке… — Он не договорил, намекая, что Нил сам подставит недостающие слова. Когда тот лишь отмахнулся, лицо Кевина потемнело от гнева. — Сейчас не время выёживаться. Прекрати создавать лишние проблемы, пока не навредил команде ещё больше!       Нил взвесил все возможные варианты ответов и ограничился самым простым: — Да пошёл ты.       Кевин толкнул его, как будто хотел привести в чувство. Нил, наконец решив, что с него хватит, схватил Кевина за руки, чтобы вывести его из равновесия, и поставил на колени быстрым ударом ноги. Нил схватил Кевина за решётку его шлема на всякий случай, просто чтобы убедиться, что на этот раз он точно слушает. — Я предупреждал тебя, чтобы ты держал свои руки при себе. Я не буду предупреждать тебя снова.       Нил с отвращением оттолкнул Кевина, когда тот отпустил его, и отпустил так же быстро, как и сбил Дэя с ног. Мэтт наблюдал за их короткой перепалкой и изо всех сил старался разрядить обстановку. Он протянул руку Кевину, которая была проигнорирована, прежде чем её пришлось немедленно использовать, чтобы помешать Кевину накинуться на Нила. Нил пригрозил Кевину ракеткой и зашагал на линию середины поля.       Он знал, что Кевин попытается догнать его — слышал, как Мэтт свирепо призвал того угомониться. К тому времени, как Нил занял свою позицию, в дело вступила Дэн. Через несколько минут ей удалось успокоить Кевина при помощи угроз, однако сомнительное перемирие между ним и Нилом установилось только благодаря тому, что с этой минуты они полностью игнорировали друг друга.       Как только Лисов отпустили на перерыв, Нил отправился в раздевалку глотнуть воды. Ваймак с Аной пошли за ним и встали в дверном проёме. Уперев руки в бока, Ваймак вперил в Нила выжидающий взгляд. — Слушай, может, расскажешь, как противостояние «мы против них» переросло во всеобщую войну? Говорят, это твоих рук дело. Правда, нет?       — У меня были добрые намерения, — сказал Нил.       — Плевать мне на твои намерения, — сказал Ваймак. — Мы не имеем права слить пятничную игру после того, что они нам сделали, и особенно после слов тренера Мориямы. Не знаю, заметил ли ты, но команда сейчас явно не в лучшей форме.       — Заметил, — сказал Нил. — Простите, что всё так не вовремя, но о сказанном я нисколько не жалею.       — Мне не нужны твои извинения. Нужно, чтобы ты всё исправил, и побыстрее, — отрезал Ваймак.       — Да, тренер, — ответил Нил, несмотря на своё раздражение.       Нил направился к двери, ведущей во внутреннюю зону, но Ваймак остановил его, вытянув руку, и произнёс: — Кстати, о времени. Как там твои биологические часы? Возврат к нормальному расписанию помогает?       — Скорее, помогает возврат к нормальной команде, — отозвался Нил. — Я почти не бываю один, так что потерять счёт времени мне не грозит.       — Хорошо, — сказал Ваймак. — А теперь идём. Посмотрим, что можно с этим сделать.       Нил взял Ану за руку, и они вслед за тренером вернулись во внутреннюю зону. Пока его не было, Лисы разбрелись кто куда. Мэтт, Дэн и Элисон устроились на скамейке Лисичек. Кевин в одиночестве стоял у борта с тренерской папкой в руках и просматривал заметки, сделанные за день. Ники развалился на ступеньках трибун, Аарон забрался на двадцать рядов выше. Эндрю и Рене, как обычно, расслабленно бегали по кругу во внутренней зоне.       Нил пока не был готов общаться, поэтому он отправил Ану с Ваймаком проверить, как там Кевин, а сам решил присоединиться к вратарям. На повороте Рене заметила его и жестом попросила Эндрю подождать. На всякий случай Нил придумал, как объяснить вторжение в их пространство, однако Рене встретила его широкой улыбкой, а Эндрю скользнул по нему равнодушным взглядом. Как только он с ними поравнялся, оба неторопливо побежали дальше.       Нилу всегда было интересно, о чём эти двое разговаривают наедине, и меньше всего он ожидал, что они будут обсуждать экси. Теперь, когда Эндрю больше не страдал от синдрома отмены, Рене хотела поменяться с ним таймами. С каждой неделей Лисам противостояли всё более сложные соперники, а из двух вратарей Эндрю был сильнее. Рене предлагала ему вставать на ворота во втором тайме, когда полевые игроки уже набегались и подустали. Эндрю согласился без возражений, и они сменили тему.       Спокойная беседа, впрочем, быстро переросла в спор. Нил так и не понял, каким образом от строительных работ на окраине кампуса они перешли к вероятности Третьей мировой войны. Видимо, между этими предметами существовала какая-то связь, однако Нил хоть убей не мог её провести. В конце концов он бросил ломать голову, потому что из-за этого пропускал мимо ушей собственно разговор.       Рене считала, что война начнется из-за нехватки природных ресурсов, в особенности воды, тогда как Эндрю был убеждён, что правительство США в очередной раз ввяжется в конфликт, ввязываться в который не стоило бы, и получит жёсткий отпор. Времени на то, чтобы склонить оппонента на свою сторону, в перерыве не хватило, и, поскольку Нил от роли арбитра отказался, спорящие отложили дискуссию на другой раз.       Ваймак собрал команду на домашней скамейке и вторую половину тренировки начал с убедительной мотивационной речи. Старшекурсники прочувствовали слова тренера лучше остальных. Когда Ваймак снова выпустил Лисов на поле, Дэн сумела справиться с раздражением настолько, что подозвала к себе Ники и Аарона. У неё с Мэттом появились новые идеи насчёт тактики защиты, и все четверо коротко обговорили их на линии первой четверти. Аарон слушал в силу необходимости, однако на Дэн не смотрел и никак не комментировал её предложения.       Во вторник тренировка прошла чуть лучше, но исключительно благодаря тому, что старшекурсники во главе с Даниэль активно старались наладить взаимодействие со всеми членами команды. На Аарона их усилия не подействовали, Ники с энтузиазмом откликался на малейшее проявление теплоты, а Эндрю, по обыкновению, с безразличным видом держался в стороне. Кевин целый час разносил кузенов, потом перенаправил всю свою злость на старшекурсников. Нилу от него досталась всего пара-тройка язвительных замечаний, сам же Нил и вовсе не сказал ему ни слова.       Как только Ваймак объявил перерыв, Эндрю потрусил по периметру поля. Рене выразительно посмотрела на Нила. Тот сомневался, считать ли это приглашением, но зашагал к ней и получил в ответ одобрительную улыбку. Нил остро чувствовал на себе взгляды остальных и всё же не обернулся. По всей вероятности, его тесное общение с вратарями никому не нравилось, и не потому, что он и Кевин всё ещё были в ссоре. Хотя к дружбе между Рене и Эндрю Лисы относились с подозрением, на их романтические отношения ставили уже больше трёх сотен долларов, а Нил выступал помехой, отвлекая голкиперов друг от друга.       Сам Нил не питал иллюзий насчёт шансов Рене, к тому же она и сама постоянно отвлекалась — то и дело заглядывала в телефон и строчила эсэмэски. Нил отчасти заменял её в роли собеседника, поскольку речь шла о возможных путях отступления и необходимых запасах в случае нашествия зомби. Несмотря на полную абсурдность сценария, Нилу, имевшему большой опыт жизни в бегах, было любопытно сравнить приоритеты. Рене настаивала, что важно собрать всех выживших, но Эндрю сразу же отмёл этот вариант.       — Неужели ты ни за кем не вернёшься? — поинтересовалась Рене.       Эндрю показал ей ладонь. — Таких я могу пересчитать по пальцам одной руки.       — Мне кажется, тренер был бы хорош в бою, — высказалась Рене, когда они снова пробегали мимо скамеек. — Кроме того, у него есть лицензия на оружие.       Ваймак оглянулся, услышав слово «тренер», но тут же сообразил, что к нему не обращаются. Анастасия, однако, решила последовать за ними, поэтому они на мгновение замедлились, чтобы позволить ей догнать их.       — После того как я несколько раз вломился к нему в квартиру, он продал пистолет, — поведал Эндрю, когда они вновь двинулись с места.       — Что насчёт Эбби? — спросила Рене.       — А какой от неё толк? — в ответ спросил Эндрю. — Укусы зомби не лечатся, а уничтожать заразившихся она нам не даст. Вдобавок тренер не отпустит её от себя ни на шаг. Вот пускай сам о ней и заботится, сколько сможет.       Рене кивнула, соглашаясь с доводами Эндрю, и они перешли к обсуждению более разумных вещей. Нил, однако, продолжал обдумывать тему и своих спутников уже не слушал. Что бы он делал, если бы зомби-апокалипсис наступил по-настоящему? Он привык обрывать связи и уносить ноги. Если кровожадные зомби нападут на Южную Каролину, Нил, повинуясь инстинкту, наверняка схватит Ану, после чего бросит всё и всех. Осознавать это было неприятно, но он давно научился принимать горькую правду о себе.       — Ой, извините, — сказала Рене, прочитав только что полученную эсэмэску.       Она оторвалась от них и пошла к трибунам, прижимая телефон к уху. Эндрю искоса взглянул на Нила, когда они продолжили путь без неё. — Это Жанна, — сообщил он, после чего подписал: — О̲б̲ъ̲я̲с̲н̲и̲ш̲ь̲?       — Я̲ н̲е̲ з̲н̲а̲л̲, ч̲т̲о̲ К̲е̲в̲и̲н̲ д̲а̲л̲ е̲й̲ е̲ё̲ н̲о̲м̲е̲р̲, — жестами сказал Нил, оглядываясь через плечо: Рене поднялась всего на несколько рядов, чтобы поговорить в относительном уединении. Эндрю никак не отреагировал, и Нил пожал плечами. — Н̲а̲ б̲а̲н̲к̲е̲т̲е̲ о̲н̲а̲ в̲р̲о̲д̲е̲ б̲ы̲ е̲ю̲ з̲а̲и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲о̲в̲а̲л̲а̲с̲ь̲. Н̲а̲д̲е̲ю̲с̲ь̲, о̲н̲а̲ с̲м̲о̲ж̲е̲т̲ п̲о̲к̲о̲л̲е̲б̲а̲т̲ь̲ е̲ё̲ с̲л̲е̲п̲у̲ю̲ п̲р̲е̲д̲а̲н̲н̲о̲с̲т̲ь̲ Р̲и̲к̲о̲. — Помолчав, он прибавил: — М̲о̲ж̲е̲т̲, п̲о̲э̲т̲о̲м̲у̲ М̲э̲т̲т̲ б̲о̲л̲ь̲ш̲е̲ н̲е̲ с̲т̲а̲в̲и̲т̲ н̲а̲ в̲а̲ш̲у̲ п̲а̲р̲у̲?       Эндрю не ответил, и пробежку они завершили круг, слушая рассказ Аны о её дне в школе.       Поскольку теперь еженедельные визиты Эндрю к психологу перестали быть обязательными и в распоряжении Лисов было всего две машины, в среду Эндрю пропустил встречу с Бетси. Нил вспомнил, что ещё не спрашивал его о страховке, и сделал мысленную заметку как-нибудь поинтересоваться об этом. Он хотел улучить момент в перерыве, но на пробежке Рене и Эндрю не прекращали болтать, а он не мог просто взять и перебить Рене посреди разговора. Удобный случай подвернулся только в Лисьей башне.       — Дрю, — окликнул его Нил, когда они высадились из арендованного авто. Ники, как и Ана, резко остановился и с любопытством взглянул на Нила. Кевин и Аарон, никого не дожидаясь, вслед за старшекурсниками пошли в общежитие. Нил посмотрел на Ники, потом отрицательно покачал головой, а когда намек не сработал, сказал Ане: — Мы скоро подтянемся. Приглядывай за ними.       Ана перевела взгляд на Ники, который с недовольной гримасой отвернулся: — Легче сказать, чем сделать.       Дождавшись, пока все Лисы скроются за дверями общежития, Нил обвёл парковку медленным взглядом. Хозяйственные службы университета хорошо потрудились, восстанавливая порядок; на недавнее ЧП указывало лишь то, что машин на парковке было меньше обычного. Нил заметил несколько пикапов и внедорожников — значит, студентам уже начали возвращать автомобили из сервиса — однако почти половину машин он видел впервые.       — Из мастерской не звонили? — спросил он, снова переключая внимание на Эндрю. — Мэтту утром сказали, что фургон можно забирать уже завтра, тачку Элисон обещали вернуть в первой половине дня субботы. А вашу отремонтировать можно?       Эндрю открыл свой телефон-раскладушку, нажал несколько кнопок и передал мобильный Нилу. Заинтригованный, Нил ждал, пока из динамика не зазвучало сообщение, пришедшее на голосовую почту. Механический голос объявил дату, а затем прозвучали неприятные новости. Ущерб оказался гораздо серьёзнее, чем предполагалось при первичном осмотре; гора мусора на заднем сиденье скрывала искромсанную фанатами Воронов обивку, а багажник осмотрели только после того, как эвакуатор доставил машину в мастерскую. Сотрудник сервиса просил Эндрю связаться с ним, чтобы обсудить возможные варианты и стоимость восстановления прежнего роскошного вида авто.       Эндрю привалился к багажнику арендованной машины и вытащил из кармана пачку сигарет. Прикурил сразу две и одну предложил Нилу в обмен на телефон. Ладонью прикрыв огонек от ветра, Нил наблюдал за выражением лица Эндрю, пока тот рассовывал мобильник и сигаретную пачку по карманам. Казалось, известие Миньярда нисколько не расстроило. — Т̲ы̲ с̲о̲б̲и̲р̲а̲е̲ш̲ь̲с̲я̲ п̲о̲м̲е̲н̲я̲т̲ь̲ м̲а̲ш̲и̲н̲у̲, — догадался Нил. Он зажал сигарету между губами, чтобы можно было подписывать: — Е̲с̲л̲и̲ с̲т̲р̲а̲х̲о̲в̲к̲а̲ н̲е̲ п̲о̲к̲р̲о̲е̲т̲ с̲т̲о̲и̲м̲о̲с̲т̲ь̲ н̲о̲в̲о̲й̲, я̲ о̲п̲л̲а̲ч̲у̲ р̲а̲з̲н̲и̲ц̲у̲. Т̲ы̲ ж̲е̲ з̲н̲а̲е̲ш̲ь̲, у̲ м̲е̲н̲я̲ х̲в̲а̲т̲и̲т̲.       Эндрю одарил его холодным взглядом, сделав длинную затяжку. — Я̲ н̲е̲ з̲а̲и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲о̲в̲а̲н̲ в̲ т̲в̲о̲и̲х̲ п̲о̲д̲а̲ч̲к̲а̲х̲.       — Э̲т̲о̲ н̲е̲ п̲о̲д̲а̲ч̲к̲а̲, — возразил Нил, — э̲т̲о̲ м̲е̲с̲т̲ь̲. Э̲т̲и̲ д̲е̲н̲ь̲г̲и̲ с̲ с̲а̲м̲о̲г̲о̲ н̲а̲ч̲а̲л̲а̲ м̲н̲е̲ н̲е̲ п̲р̲и̲н̲а̲д̲л̲е̲ж̲а̲л̲и̲, п̲о̲м̲н̲и̲ш̲ь̲? Я̲ г̲о̲в̲о̲р̲и̲л̲ т̲е̲б̲е̲, ч̲т̲о̲ м̲о̲й̲ о̲т̲е̲ц̲ у̲к̲р̲а̲л̲ и̲х̲ у̲ М̲о̲р̲и̲я̲м̲ы̲. Е̲с̲л̲и̲ т̲ы̲ и̲м̲и̲ в̲о̲с̲п̲о̲л̲ь̲з̲у̲е̲ш̲ь̲с̲я̲, т̲о̲ з̲а̲с̲т̲а̲в̲и̲ш̲ь̲ Р̲и̲к̲о̲ в̲о̲з̲м̲е̲с̲т̲и̲т̲ь̲ у̲щ̲е̲р̲б̲, к̲о̲т̲о̲р̲ы̲й̲ п̲р̲и̲ч̲и̲н̲и̲л̲и̲ е̲г̲о̲ ф̲а̲н̲а̲т̲ы̲.       — М̲е̲с̲т̲ь̲ д̲в̲и̲ж̲е̲т̲ т̲о̲л̲ь̲к̲о̲ с̲л̲а̲б̲а̲к̲а̲м̲и̲, — жестами ответил Эндрю.       — Е̲с̲л̲и̲ б̲ы̲ т̲ы̲ т̲а̲к̲ с̲ч̲и̲т̲а̲л̲, т̲о̲ н̲е̲ п̲л̲а̲н̲и̲р̲о̲в̲а̲л̲ б̲ы̲ у̲б̲и̲т̲ь̲ П̲р̲у̲с̲т̲а̲. — Фамилия доктора по-прежнему отзывалась во рту едкой кислотой, обжигала язык и горло, но её оказалось недостаточно, чтобы пробить брешь в спокойствии Эндрю.       Миньярд целую вечность молча смотрел на Нила, потом зажал сигарету в зубах и жестом подозвал к себе. Нил был уверен, что сейчас наткнется на нож — он ведь снова упомянул Пруста — и всё-таки послушно шагнул вперёд. Эндрю схватил Нила за ворот куртки, чтобы тот не отступил. Он притянул его ближе к себе и выдохнул дым ему в лицо.       — Это не месть, — сказал Эндрю вслух. — Я предупреждал, что сделаю с ним, если он до меня дотронется. Я всего лишь держу своё слово.       Он подождал, пока до Нила дойдёт, потом отпустил его. Когда он снова поднёс сигарету ко рту, Нил её отобрал. Разломил надвое и бросил под ноги на асфальт. Эндрю безучастно проследил, как половинки раскатились в разные стороны, и поднял глаза на Нила.       — Д̲е̲в̲я̲н̲о̲с̲т̲о̲ о̲д̲и̲н̲ п̲р̲о̲ц̲е̲н̲т̲, — подписал Эндрю.       — П̲р̲о̲с̲т̲о̲ в̲о̲з̲ь̲м̲и̲ д̲е̲н̲ь̲г̲и̲, — настаивал Нил. — В̲ п̲р̲о̲ш̲л̲ы̲й̲ р̲а̲з̲ т̲ы̲ к̲у̲п̲и̲л̲ а̲в̲т̲о̲м̲о̲б̲и̲л̲ь̲ ц̲е̲н̲о̲й̲ ч̲ь̲е̲й̲-т̲о̲ с̲м̲е̲р̲т̲и̲. Т̲е̲п̲е̲р̲ь̲ т̲ы̲ м̲о̲ж̲е̲ш̲ь̲ к̲у̲п̲и̲т̲ь̲ е̲г̲о̲ ц̲е̲н̲о̲й̲ ж̲и̲з̲н̲и̲ — м̲о̲е̲й̲ ж̲и̲з̲н̲и̲. Н̲а̲ э̲т̲и̲ д̲е̲н̲ь̲г̲и̲ я̲ с̲о̲б̲и̲р̲а̲л̲с̲я̲ с̲д̲е̲л̲а̲т̲ь̲ н̲а̲м̲ н̲о̲в̲ы̲е̲ д̲о̲к̲у̲м̲е̲н̲т̲ы̲ п̲о̲с̲л̲е̲ т̲о̲г̲о̲, к̲а̲к̲ м̲ы̲ с̲б̲е̲ж̲и̲м̲ о̲т̲с̲ю̲д̲а̲. Б̲л̲а̲г̲о̲д̲а̲р̲я̲ т̲е̲б̲е̲ о̲н̲и̲ м̲н̲е̲ б̲о̲л̲ь̲ш̲е̲ н̲е̲ н̲у̲ж̲н̲ы̲.       — Т̲в̲о̲я̲ ж̲и̲з̲н̲ь̲ у̲ж̲е̲ о̲ц̲е̲н̲е̲н̲а̲, и̲ т̲ы̲ у̲ж̲е̲ з̲а̲ э̲т̲о̲ п̲л̲а̲т̲и̲ш̲ь̲, — напомнил ему Эндрю. — Н̲е̲л̲ь̲з̲я̲ п̲р̲о̲д̲а̲т̲ь̲ о̲д̲н̲у̲ и̲ т̲у̲ ж̲е̲ в̲е̲щ̲ь̲ д̲в̲а̲ж̲д̲ы̲.       — Т̲ы̲ п̲о̲т̲е̲р̲я̲л̲ п̲р̲а̲в̲о̲ н̲а̲з̲ы̲в̲а̲т̲ь̲ м̲е̲н̲я̲ у̲п̲р̲я̲м̲ы̲м̲. — Когда Эндрю небрежно пожал плечами, Нил сказал: — Д̲а̲в̲а̲й̲ з̲а̲к̲л̲ю̲ч̲и̲м̲ н̲о̲в̲у̲ю̲ с̲д̲е̲л̲к̲у̲.       Эндрю по-птичьи склонил голову набок, обдумывая это. — И̲ ч̲е̲г̲о̲ ж̲е̲ т̲ы̲ х̲о̲ч̲е̲ш̲ь̲?       — А̲ ч̲т̲о̲ т̲ы̲ м̲о̲ж̲е̲ш̲ь̲ п̲р̲е̲д̲л̲о̲ж̲и̲т̲ь̲? — спросил Нил.       — Н̲е̲ з̲а̲д̲а̲в̲а̲й̲ в̲о̲п̲р̲о̲с̲о̲в̲, о̲т̲в̲е̲т̲ы̲ н̲а̲ к̲о̲т̲о̲р̲ы̲е̲ з̲н̲а̲е̲ш̲ь̲ з̲а̲р̲а̲н̲е̲е̲, — Эндрю отмахнулся.       Нил озадаченно нахмурился, однако Эндрю не потрудился объяснить, что имел в виду. Он вскинул руку и повернул её ладонью вверх. Нил, растерявшись, просто смотрел на неё, и тогда Эндрю указал на его собственную руку. Нилу стало интересно; он повторил жест. Эндрю забрал сигарету из его расслабленных пальцев и воткнул себе в зубы. Она почти потухла, однако Эндрю вернул пламя к жизни, сделав глубокую затяжку.       — В̲о̲о̲б̲щ̲е̲-т̲о̲ о̲н̲а̲ м̲о̲я̲, — подписал Нил.       — А̲, д̲а̲? — невозмутимо отозвался Эндрю.       Нил не стал возвращать сигарету и просто наблюдал, как курит Эндрю. Тот молча смотрел ему в глаза. Ждёт условий сделки, догадался Нил. Он понятия не имел, о чём должен попросить, зато прекрасно знал, что испортить всё – проще простого.       Здравый смысл подсказывал, что стоило бы потребовать примирения с Аароном, однако, если навязать мир силой, ни тому, ни другому брату радости это не принесёт. Надо просить о чем-то, что объединит Лисов, например о возобновлении совместных ужинов и просмотра кино, как это было в отсутствие Эндрю. И всё же Нил заколебался; он чувствовал, что упускает свой шанс. Уговорить Эндрю отпраздновать Хэллоуин всей командой оказалось на удивление легко. Впрочем, что тут удивительного? Ещё осенью Кевин сказал: «Человеком легко управлять, когда знаешь, что ему нужно». Просто раньше Нил не знал, что нужно Эндрю — точнее, кто.       Он отбросил эту мысль. Мысли Нила перенеслись от Хэллоуина к Райским сумеркам и кафе У красотки. Вот оно! — Я̲ х̲о̲ч̲у̲, ч̲т̲о̲б̲ы̲ т̲ы̲ п̲е̲р̲е̲с̲т̲а̲л̲ з̲а̲к̲и̲д̲ы̲в̲а̲т̲ь̲с̲я̲ к̲р̲е̲к̲е̲р̲н̲о̲й̲ п̲ы̲л̲ь̲ю̲.       — А̲ г̲о̲в̲о̲р̲и̲т̲, ч̲т̲о̲ н̲е̲ п̲р̲а̲в̲е̲д̲н̲и̲к̲, — задумчиво проговорил жестами Эндрю скорее себе, чем Нилу.       — Б̲у̲д̲ь̲ я̲ п̲р̲а̲в̲е̲д̲н̲и̲к̲о̲м̲, з̲а̲о̲д̲н̲о̲ п̲о̲п̲р̲о̲с̲и̲л̲ б̲ы̲ т̲е̲б̲я̲ з̲а̲в̲я̲з̲а̲т̲ь̲ с̲ с̲и̲г̲а̲р̲е̲т̲а̲м̲и̲ и̲ б̲у̲х̲л̲о̲м̲, — возразил Нил. — А̲ я̲ г̲о̲в̲о̲р̲ю̲ т̲о̲л̲ь̲к̲о̲ о̲ п̲ы̲л̲и̲. Т̲е̲б̲е̲ в̲с̲ё̲ р̲а̲в̲н̲о̲ н̲е̲ в̲с̲т̲а̲в̲л̲я̲е̲т̲, и̲, к̲р̲о̲м̲е̲ т̲о̲г̲о̲, э̲т̲о̲ л̲и̲ш̲н̲и̲й̲ р̲и̲с̲к̲. Т̲р̲е̲т̲ь̲я̲ з̲а̲в̲и̲с̲и̲м̲о̲с̲т̲ь̲ т̲е̲б̲е̲ н̲е̲ н̲у̲ж̲н̲а̲.       — М̲н̲е̲ в̲о̲о̲б̲щ̲е̲ н̲и̲ч̲е̲г̲о̲ н̲е̲ н̲у̲ж̲н̲о̲, — тут же напомнил Эндрю.       — Ну, если не нужно, то и бросить будет легко, — подытожил Нил. — Т̲а̲к̲?       Эндрю задумался, потом щелчком пульнул сигаретой в Нила, и она прожгла ткань футболки. Нил затоптал упавший окурок. Ледяной взгляд, которым он смерил Эндрю, не возымел действия — тот уже устремил взор куда-то вдаль, высматривая более интересный объект. —Я̲ т̲а̲к̲ п̲о̲н̲и̲м̲а̲ю̲, э̲т̲а̲ и̲с̲т̲е̲р̲и̲ч̲н̲а̲я̲ в̲ы̲х̲о̲д̲к̲а̲ о̲з̲н̲а̲ч̲а̲е̲т̲ «д̲а̲», — сказал Нил. — В̲е̲ч̲е̲р̲о̲м̲ з̲а̲н̲е̲с̲у̲ т̲е̲б̲е̲ д̲е̲н̲ь̲г̲и̲.       — П̲р̲а̲в̲д̲а̲? — Эндрю перевёл глаза на Нила. — П̲р̲я̲м̲о̲ в̲о̲з̲ь̲м̲ё̲ш̲ь̲ и̲ з̲а̲н̲е̲с̲ё̲ш̲ь̲? Н̲и̲к̲и̲ с̲к̲а̲з̲а̲л̲, А̲а̲р̲о̲н̲ б̲о̲л̲ь̲ш̲е̲ н̲е̲ х̲о̲ч̲е̲т̲ в̲и̲д̲е̲т̲ь̲ т̲е̲б̲я̲ у̲ н̲а̲с̲ в̲ к̲о̲м̲н̲а̲т̲е̲. Ч̲т̲о̲-т̲о̲ т̲а̲м̲ н̲а̲с̲ч̲ё̲т̲ т̲о̲г̲о̲, ч̲т̲о̲ т̲ы̲ с̲у̲е̲ш̲ь̲ н̲о̲с̲ н̲е̲ в̲ с̲в̲о̲и̲ д̲е̲л̲а̲. — Он неопределённо взмахнул рукой. — П̲о̲ т̲е̲л̲е̲ф̲о̲н̲у̲ с̲ т̲о̲б̲о̲й̲ к̲а̲к̲-т̲о̲ т̲р̲у̲д̲н̲о̲в̲а̲т̲о̲ с̲в̲я̲з̲а̲т̲ь̲с̲я̲ и̲з̲-з̲а̲ т̲о̲й̲ р̲а̲с̲с̲ы̲л̲к̲и̲, т̲а̲к̲, м̲о̲ж̲е̲т̲, в̲ л̲и̲ц̲о̲ м̲н̲е̲ с̲к̲а̲ж̲е̲ш̲ь̲, с̲ ч̲е̲г̲о̲ в̲д̲р̲у̲г̲ т̲е̲б̲я̲ т̲а̲к̲ и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲у̲е̲т̲ ж̲и̲з̲н̲ь̲ м̲о̲е̲г̲о̲ б̲р̲а̲т̲а̲?       — О̲н̲а̲ м̲е̲н̲я̲ н̲е̲ и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲у̲е̲т̲, — ответил Нил.       — А̲ т̲е̲п̲е̲р̲ь̲ б̲е̲з̲ б̲р̲е̲х̲н̲и̲, — добавил Эндрю.       — Н̲е̲ и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲у̲е̲т̲, — снова подписал Нил. — Я̲ т̲е̲р̲п̲е̲т̲ь̲ е̲г̲о̲ н̲е̲ м̲о̲г̲у̲, н̲о̲ у̲ н̲а̲с̲ с̲о̲в̲с̲е̲м̲ н̲е̲т̲ в̲р̲е̲м̲е̲н̲и̲. Я̲ е̲щ̲е̲ в̲ о̲к̲т̲я̲б̲р̲е̲ г̲о̲в̲о̲р̲и̲л̲ т̲е̲б̲е̲, ч̲т̲о̲ м̲ы̲ н̲е̲ п̲р̲о̲б̲ь̲ё̲м̲с̲я̲ в̲ ф̲и̲н̲а̲л̲, е̲с̲л̲и̲ б̲у̲д̲е̲м̲ р̲а̲з̲р̲о̲з̲н̲е̲н̲ы̲. В̲ы̲ в̲д̲в̲о̲е̲м̲ т̲я̲н̲е̲т̲е̲ н̲а̲с̲ н̲а̲з̲а̲д̲. М̲н̲е̲ н̲а̲д̲о̲ б̲ы̲л̲о̲ с̲ к̲о̲г̲о̲-т̲о̲ н̲а̲ч̲и̲н̲а̲т̲ь̲, и̲ р̲а̲з̲ у̲ж̲ в̲с̲е̲ с̲т̲а̲в̲я̲т̲ н̲а̲ о̲т̲н̲о̲ш̲е̲н̲и̲я̲ А̲а̲р̲о̲н̲а̲ и̲ К̲е̲й̲т̲л̲и̲н̲, я̲ п̲о̲д̲у̲м̲а̲л̲, ч̲т̲о̲ о̲н̲ з̲а̲ н̲е̲ё̲ п̲о̲б̲о̲р̲е̲т̲с̲я̲.       — В̲о̲т̲ э̲т̲о̲ б̲ы̲л̲ б̲ы̲ и̲н̲т̲е̲р̲е̲с̲н̲ы̲й̲ п̲о̲в̲о̲р̲о̲т̲, — равнодушно произнёс Эндрю. — А̲ т̲а̲к̲ж̲е̲ н̲а̲п̲р̲а̲с̲н̲а̲я̲ т̲р̲а̲т̲а̲ с̲и̲л̲ и̲ в̲р̲е̲м̲е̲н̲и̲. П̲о̲б̲о̲р̲о̲т̲ь̲с̲я̲-т̲о̲ о̲н̲ м̲о̲ж̲е̲т̲, т̲о̲л̲ь̲к̲о̲ у̲ н̲е̲г̲о̲ н̲и̲ч̲е̲г̲о̲ н̲е̲ в̲ы̲й̲д̲е̲т̲.       — Т̲ы̲ д̲о̲л̲ж̲е̲н̲ е̲г̲о̲ о̲т̲п̲у̲с̲т̲и̲т̲ь̲, — предупредил Нил.       — Д̲а̲? — Эндрю как будто услышал новость. — В̲ с̲а̲м̲о̲м̲ д̲е̲л̲е̲?       — Н̲е̲ о̲т̲п̲у̲с̲т̲и̲ш̲ь̲ — л̲и̲ш̲и̲ш̲ь̲с̲я̲ б̲р̲а̲т̲а̲ с̲о̲в̲с̲е̲м̲, — сказал Нил. — О̲н̲ и̲ д̲а̲л̲ь̲ш̲е̲ б̲у̲д̲е̲т̲ о̲т̲т̲а̲л̲к̲и̲в̲а̲т̲ь̲ К̲е̲й̲т̲л̲и̲н̲, е̲с̲л̲и̲ т̲ы̲ з̲а̲с̲т̲а̲в̲и̲ш̲ь̲, н̲о̲ т̲е̲б̲я̲ о̲н̲ в̲о̲з̲н̲е̲н̲а̲в̲и̲д̲и̲т̲. О̲н̲ б̲у̲д̲е̲т̲ с̲ч̲и̲т̲а̲т̲ь̲ д̲н̲и̲ д̲о̲ о̲к̲о̲н̲ч̲а̲н̲и̲я̲ у̲н̲и̲в̲е̲р̲а̲, а̲ п̲о̲т̲о̲м̲ р̲а̲с̲п̲р̲о̲щ̲а̲е̲т̲с̲я̲ с̲ т̲о̲б̲о̲й̲ н̲а̲в̲с̲е̲г̲д̲а̲. Т̲ы̲ ж̲е̲ н̲е̲ и̲д̲и̲о̲т̲, т̲ы̲ с̲а̲м̲ э̲т̲о̲ п̲о̲н̲и̲м̲а̲е̲ш̲ь̲. О̲т̲п̲у̲с̲т̲и̲ е̲г̲о̲ с̲е̲й̲ч̲а̲с̲, е̲с̲л̲и̲ х̲о̲ч̲е̲ш̲ь̲, ч̲т̲о̲б̲ы̲ о̲н̲ к̲о̲г̲д̲а̲-н̲и̲б̲у̲д̲ь̲ в̲е̲р̲н̲у̲л̲с̲я̲.       — Д̲а̲ к̲т̲о̲ т̲е̲б̲я̲ в̲о̲о̲б̲щ̲е̲ с̲п̲р̲а̲ш̲и̲в̲а̲л̲? — с вызовом поинтересовался Эндрю.       — М̲е̲н̲я̲ н̲е̲ н̲а̲д̲о̲ с̲п̲р̲а̲ш̲и̲в̲а̲т̲ь̲, — легко ответил Нил. — Я̲ п̲о̲ с̲в̲о̲е̲й̲ в̲о̲л̲е̲ в̲ы̲с̲к̲а̲з̲ы̲в̲а̲ю̲ л̲и̲ч̲н̲о̲е̲ м̲н̲е̲н̲и̲е̲.       — Н̲е̲ н̲а̲д̲о̲, — посоветовал ему Эндрю. — Д̲е̲т̲и̲ш̲е̲к̲ д̲о̲л̲ж̲н̲о̲ б̲ы̲т̲ь̲ в̲и̲д̲н̲о̲, н̲о̲ н̲е̲ с̲л̲ы̲ш̲н̲о̲.       — З̲н̲а̲ч̲и̲т̲, к̲о̲г̲д̲а̲ я̲ т̲е̲б̲е̲ в̲р̲у̲, т̲ы̲ о̲т̲м̲а̲х̲и̲в̲а̲е̲ш̲ь̲с̲я̲, а̲ к̲о̲г̲д̲а̲ г̲о̲в̲о̲р̲ю̲ п̲р̲а̲в̲д̲у̲ — и̲г̲н̲о̲р̲и̲р̲у̲е̲ш̲ь̲, — подписал Нил.       — Н̲и̲к̲а̲к̲а̲я̲ э̲т̲о̲ н̲е̲ п̲р̲а̲в̲д̲а̲, — поправил Эндрю. — И̲с̲т̲и̲н̲н̲а̲я̲ п̲р̲а̲в̲д̲а̲ н̲е̲о̲с̲п̲о̲р̲и̲м̲а̲ и̲ н̲е̲п̲р̲е̲д̲в̲з̲я̲т̲а̲, е̲ё̲ н̲и̲ч̲е̲м̲ н̲е̲ и̲с̲к̲а̲з̲и̲т̲ь̲. Р̲а̲с̲с̲в̲е̲т̲, А̲б̲р̲а̲м̲, с̲м̲е̲р̲т̲ь̲: в̲о̲т̲ э̲т̲о̲ п̲р̲а̲в̲д̲а̲. Н̲е̲л̲ь̲з̲я̲ р̲а̲с̲с̲м̲а̲т̲р̲и̲в̲а̲т̲ь̲ ч̲т̲о̲-л̲и̲б̲о̲ с̲к̲в̲о̲з̲ь̲ п̲р̲и̲з̲м̲у̲ с̲в̲о̲е̲й̲ о̲д̲е̲р̲ж̲и̲м̲о̲с̲т̲и̲ и̲ у̲т̲в̲е̲р̲ж̲д̲а̲т̲ь̲, ч̲т̲о̲ э̲т̲о̲ е̲с̲т̲ь̲ и̲с̲т̲и̲н̲а̲. Н̲и̲ с̲е̲б̲я̲, н̲и̲ м̲е̲н̲я̲ т̲ы̲ э̲т̲и̲м̲ н̲е̲ о̲б̲м̲а̲н̲е̲ш̲ь̲.       — Е̲с̲л̲и̲ х̲о̲ч̲е̲ш̲ь̲ у̲с̲л̲ы̲ш̲а̲т̲ь̲ п̲о̲л̲у̲п̲р̲а̲в̲д̲у̲, т̲о̲ е̲ё̲ и̲ п̲о̲л̲у̲ч̲а̲е̲ш̲ь̲, — сказал Нил. — Е̲с̲л̲и̲ т̲е̲б̲е̲ н̲е̲ н̲р̲а̲в̲я̲т̲с̲я̲ м̲о̲и̲ о̲т̲в̲е̲т̲ы̲ — э̲т̲о̲ т̲в̲о̲я̲ п̲р̲о̲б̲л̲е̲м̲а̲, а̲ н̲е̲ м̲о̲я̲. Н̲о̲ р̲а̲з̲ у̲ж̲ м̲ы̲ з̲а̲г̲о̲в̲о̲р̲и̲л̲и̲ о̲б̲ о̲д̲е̲р̲ж̲и̲м̲о̲с̲т̲и̲ и̲ ж̲и̲з̲н̲и̲ А̲а̲р̲о̲н̲а̲, ч̲т̲о̲ т̲ы̲ н̲а̲м̲е̲р̲е̲н̲ д̲е̲л̲а̲т̲ь̲ н̲а̲ с̲у̲д̲е̲? О̲н̲а̲ в̲е̲д̲ь̲ т̲а̲м̲ б̲у̲д̲е̲т̲, в̲е̲р̲н̲о̲? Я̲ и̲м̲е̲ю̲ в̲ в̲и̲д̲у̲ К̲э̲с̲с̲, — уточнил он, хотя был уверен, что Эндрю и так его понял. — Т̲е̲б̲е̲ п̲р̲и̲д̲ё̲т̲с̲я̲ в̲с̲т̲р̲е̲т̲и̲т̲ь̲с̲я̲ с̲ н̲е̲й̲ л̲и̲ц̲о̲м̲ к̲ л̲и̲ц̲у̲.       — В̲и̲д̲н̲о̲, н̲о̲ н̲е̲ с̲л̲ы̲ш̲н̲о̲, — напомнил ему Эндрю. Он выглядел скучающим, пока писал это, однако Нил безошибочно уловил предупреждение. Нил проигнорировал это и вернулся в общежитие, чтобы подготовить Ану ко сну.