Один Новый год из жизни семьи Рейнольдсов (One New Year of the Reynolds’).

Со вчерашнего дня слышу — по городу раздается звонкая мелодия колокольчиков.

И, вместе с прохладой, ветер по улицам разносит приятный аромат корицы и мяты.

Дом за домом, квартал за кварталом — тихие огоньки медленно, но верно загораются.

Озаряют улицу ярким, праздничным светом, переливающимся то красным, то зеленым, то желтым…

Новый год скоро будет — это я точно знаю!..

Не знаю лишь одного: с кем мне его стоит встретить, и как?

      Телевизор переливался яркими картинками, а чей-то голос оттуда рассказывал по ним историю. О том, как один тролль решает «отомстить» празднику, что скоро должен наступить в той деревне, что чуть ли не спрятана была от мира покрывалом из холодной белизны. Причина, почему он мстит, неизвестна до сих пор — ему же в том числе.       — Плохой тролль! Не надо им праздник портить.       Эти слова вылетели из уст маленького ребенка — уст, спрятавшихся за ярко-красной гривой. Пятилетний Ричи сидел на диване со скрещенными на груди руками и надутыми в сторону тролля из телевизора губами. Даже будучи ребенком, он уже понимал, что тролль тот поступает нехорошо. Понимал — ибо сам страж порядка был ему отцом, и именно от него он и узнал, что есть «хорошо» и что «плохо».       На голову малыша легко, нежно легла теплая материнская лапа коричневого цвета и начала гладить ему его гриву. Скарлетт тихо усмехнулась словам ее детеныша, на кого на время она перевела свой взгляд, и после она посмотрела обратно в окно.       Снег. Белый снег, падает хлопьями, стараясь укрыть улицы Гринвича тем же прохладным покрывалом, хоть и не таким, как то «утяжеленное одеяло» из телевизора. Смотрела она с дивана на окно — и, закрыв глаза, про себя загадала желание:       Как такое произошло, мне понять не дано.       Раз услышите уж меня, прошу — пусть Рэд мой будет в порядке.       Это все, чего я хочу.       — А когда папа придет?       Слова Ричи очередной раз напомнили ей о муже ее — Манфреде. Последний раз, когда он был дома — вчера вечером после ужина. Он был одет в форму — белая рубашка, темно-красный жилет на пуговицах, брюки и темные сапоги. Нежно поцеловав сына в макушку и жену в щеку, он перешагнул порог дома и скрылся в неизвестном направлении. Утром домой не явился. И теперь она так и сидит — как мать-одиночка, чьей радостью был лишь ее ребенок. И приятные воспоминания о том, как они с Рэдом вместе проводили время. Те же хрупкие, мимолётные воспоминания…       — Скоро, Ричи, — кивнула Скарлетт своему сыну. — Скоро. Ты даже не успеешь сказать слово…       Ее слова перебил стук в дверь. Женщина перевела взгляд в сторону коридора, сердце ее забилось от приятного волнения, предвкушения, что снова она встретится с ее мужем, что это время не прошло зря. Взяв Ричи в лапы, она тихо подошла ко входной двери, деревянный пол еле слышно скрипел под ее лапами, и повернула в сторону ручку…       — Здр-равствуйте! Угадайте — кто я?       Знакомый бодрый голос вылетел из уст мужчины в красной шубе и шапке с белым помпоном. Вокруг талии был обернут синий пояс. На руках были варежки, на ногах — валенки. Его борода была густая, белая, как снег. Правая его рука держала бледно-красный мешок в белую звездочку. Скорее всего, это Дед Мороз — зимний дедушка, что приходит ко всем каждый Новый год и дарит подарки. Однако, больно знакомый был его взгляд. Да и сзади виднелись будто огненные красные волосы — разве что, чуть темнее, чем у Ричи.       — Дед Мороз пришел! — радостно запищал и зашевелился ничего не подозревающий малыш, будто пытаясь выбраться из рук Скарлетт. Наконец, выбрался и побежал обнимать того мужчину. — Уря, Дед Мороз!       Однако Скарлетт, в какой-то степени, почувствовала что-то малость подозрительное. Что-то необычное.       — Э-э, Ричи?.. Я, конечно, все понимаю, но…       Услышав эти слова, «Дед Мороз» поднял свой взгляд на женщину и, не сказав ни слова вслух — взглядом, добрым и веселым, но все же требовательным, — попросил ее ничего не рассказывать, не раскрывать карты. Та, все поняв, молча кивнула.       — Что ж, — сказал «Дед Мороз» монстренку, — раз я здесь, то, полагаю, ты заслуживаешь кое-какой подарочек.       Он достал из мешка коробку, украшенную праздничной ленточкой, и вручил малышу. Потом, как подарок был положен на пол, спросил:       — Напомнишь-ка дедушке, как там тебя зовут?..       — Ричи я! — ответил мальчик, пытаясь убрать своими шоколадно-коричневыми лапками пряди своей гривы, скрывавшие его рот. — Мне пять лет.       — Пять лет!.. То есть, ты уже такой большой.       — Ну, папа его побольше будет, — хихикнула Скарлетт, посмотрев на сцену со стороны.       — А, да! Папа мой работает в полиции — ловит преступников и ест кошмары.       «Дед Мороз» покачал головой.       — Видать, сложная у папы твоего работенка.       — Да, сложная. Но он справляется со всем! Мой папа — герой!       — И ты, дай угадаю, хочешь стать таким же?       Тут Ричи призадумался. Почесал затылок.       — Ну, может быть. Наверное. Папа сказал, что я могу быть полицейским, если захочу. А если не захочу, то могу быть кем-то еще. — Лицо малыша расплылось в улыбке. — И он с мамой добавил, что они поддержат меня.       — У-у, видать, тебе очень повезло с родителями, — сказал «Дед Мороз» и легонько потянул малыша за щечку.       — Очень, — кивнул Ричи.       Скарлетт взяла коробку, развязала ленточку и развернула бумагу тишью, которой она была обернута, и открыла ее. Ее глаза расширились от приятного удивления, свист вылетел из ее губ.       — Ричи, тут тебе чудо-юдо какое-то подарили.       — Какое? — спросил Ричи, выхватив коробку из маминых лап. Он достал оттуда плюшевую пикси, похожую на капибару, с листочком на макушке.       — Это к тебе новый плюшевый друг пришел, — подсказал монстрику «Дед Мороз». — Можешь назвать как хочешь.       — Тогда назову тебя Вики, — объявил Ричи, со смешком прижав к себе это существо. Потом, он достал из коробки мешочек поменьше, в котором оказались конфеты. — И это все мне!..       Скарлетт и «Дед Мороз» хихикнули про себя. Первая подумала про себя: «Ну, мальчик он хороший, поэтому он, наверное, поделится сладким. Ну, я надеюсь — не то чтобы я настаивала… Просто было бы здорово.»       — Кстати, — Ричи повернулся лицом в сторону двух взрослых, — я могу попробовать кое-что прочитать.       Не успел никто и слова сказать, как Ричи побежал на кухню, взял табуретку, пошел с ней в гостиную, поставил рядом с елкой и встал на нее. Плюшевую Вики он положил рядом с елкой.       — Я пойду за молоком и печеньками, — сказала Скарлетт и удалилась на кухню.       И остался малыш наедине с «Дедом Морозом». Он сделал глубокий вдох и начал читать стихотворение:

Любви вам всем я пожелаю,

Вам всем хочу сказать:

С Новым годом поздравляю —

Не будем…

      Тут Ричи остановился. Посмотрел на елку, потом на телевизор. Потом на дверь в коридор. Потом, на «Деда Мороза».       Скучать. Сердце монстренка от волнения забилось быстрее, и то не от приятного волнения. Не будем мы скучать. Давай, малыш — повторяй за мной. Не будем мы…       Ричи потом аккуратно слез с табуретки и схватил Вики. Прижал ее к себе. Уткнулся лицом. Что-то пробормотал в игрушку.       — Эй, малыш, — заговорил наконец «Дед Мороз», его руки, ранее укрытые варежками, легонько погладили мальчика по головке. — Неужто ли забыл последнее слово? Ну, не переживай ты так.       — Но я все равно не смог дорассказать, — буркнул Ричи, голосок его звучал недовольно. Из глаз малыша побежали слезы — побежали все ниже, ниже, ниже… — Из головы вылетело все. Не получилось ничего.       И тут, «Дед Мороз» прижал Ричи к себе — его большие руки обвились вокруг монстрика, заключая его в теплые, оберегающие от всех невзгод объятия.       «Теплые, однако, обнимашки у Деда Мороза, — подумал Ричи. — Такие теплые, сильные.»       Точно, сильные. Как папины, да, малыш?       Маленькие лапки Ричи, покрытые маминым коричневым мехом, аккуратно схватились за красную шубу, чей материал стал в области груди влажнее от слез детеныша. В поисках еще большего тепла и уюта, он прижался ближе к «Деду Морозу» — пока нечаянно он не спустил бороду. Накладную бороду.       Обида на себя же, печаль, разочарование — все разом улетучились, как Ричи посмотрел наверх. На «Деда Мороза». Коим оказался его отец — Рэд. Сам Манфред Рейнольдс, собственной персоной.       — Пап?..       Поняв, что его рассекретил его собственный сын, Рэд мог лишь неловко улыбнуться. Но не просто неловко, но и еще и с долей грусти — большой зверь боялся, что Ричи таким образом разочаруется и в нем, и в Новом годе.       — Да, это был я, Ричи, — выдохнул Рэд. — Привет…       Ричи, пытаясь переварить происходящее, отошел от собственного отца на пару шагов — маленьких, ибо за его спиной была елка. Спустя время, Ричи подошел обратно к Рэду, посмотрел на него… и прижался к его груди.       — Как здорово, что ты пришел!.. Нам с мамой без тебя было скучно.       Рэд тихо и нежно рыкнул, обняв своего сына еще крепче, сердце его начало биться, качая капельку радости, что наполняла его изнутри. Мой сын не расстроился, поняв, что Дед Мороз — это я. Даже наоборот, обрадовался. Он этому рад!..       — Я тоже рад, что пришел к нам домой!.. — ответил Рэд своему детенышу. — Я лишь хотел тебя обрадовать, малыш. И вот, получилось!..       Как раз, в комнату зашла Скарлетт. Посмотрев на эту картину, она тихо хихикнула, поставив молоко с печеньем на диван, и подошла к тем двум.       — Ричи, я знаю, что ты любишь Новый год, но не стоит делать из Деда Мороза папу.       Однако, как «Дед Мороз» повернулся к ней лицом, она поняла — то был ее муж Рэд.       — А я считаю, его это вполне устраивает, — попытался он отшутиться.       — Рэд, ты вернулся! — все поняв, воскликнула Скарлетт, накинувшись на Рэда с объятиями. — А я-то думала… Я-то думала!..       Так семья и стояла возле елки некоторое время. Даже если никто это и не увидел бы напрямую, у всех любое волнение отошло бы разом — и все благодаря любви, что царила в этом доме. Той любви, что не знает конца.       …Ричи сидел на диване в обнимку с Вики, оба смотрели «Невероятные приключения милашек-полицейских» по телевизору. Монстренок пересказывал игрушке все, что происходило в предыдущих сериях, что он смотрел. А Вики тихо, спокойно слушает своего друга.       Рэд со Скарлетт же сидели на диванной подушке рядом с самим диваном. Женщина погрузила печенье в стакан с молоком и сделала первый укус. Повторив те же движения, она дала сделать второй, последний укус своему мужу. Рэд взял в руки стакан и выпил все оставшееся молоко — и не успел он положить его на пол рядом, как он закрыл глаза и тихо замурчал. Ее шоколадная лапа проводила нежно гладила его круглый, мягкий живот, помогая так печенью с молоком усвоиться, стать красной магией, что у него внутри.       — Как тебе, милый мой Рэд Мороз? — поддразнила Скарлетт своего мужа каламбуром, который она только что придумала.       — Было лучше без этого каламбура, — ответил Рэд, игриво закатив глаза и легонько шлепнув ей по лапе. Не то чтобы ему и в самом деле не понравилось — просто он решил так ей подыграть.       — Ты ж мой хороший, — сказала она, будто бы сюсюкаясь с Ричи, когда тот был еще маленьким, только что вылупившимся из яйца детенышем.       В ответ Рэд лишь улыбнулся, показывая парочку своих мощных клыков. Так он и лежал — такой же довольный, как и вся его семья.