Дети вне игры

      После прохождения уже трех игр, где каждый снова попытал удачу забрать громадный приз в собственные лапы, численность игроков немного-немало сократилась. В очередном голосовании за выход из адского места либо, наоборот, за возможность остаться не было абсолютно никакого смысла: выжили самые отчаянные, злобные и жадные, готовые идти до талого. Конечно, были и те (а это важно), чьи принципы оставались неизменно чистыми и непоколебимыми. Это искренность, доброта и безмерная забота о людях рядом, помощь и взаимовыручка. Надо отдать им должное, ведь в подобном месте остаться человеком с большой буквы может далеко не каждый. Этот остров, эти игры, эти солдаты, эти игроки, эта кровь... Это ломает. И не стоит осуждать тех, кто прогнулся под систему и принял жестокие правила игры.       Именно сейчас, когда до отбоя оставалось меньше часа, в небольшой толпе из тех самых людей с большой буквы происходила какая-то суета. На лицах этих игроков по камерам стражники в ало-розовом замечали замешательство, сочувствие, тревогу, удивление и, в целом, недоумение. И если бы это была очередная драка или выяснение отношений между слабыми и сильными, персонал бы и минуты своего времени на это дерьмо не потратил, на мордобой здесь принято не обращать внимания.       Внимание было обращено в толпу как раз-таки в связи с тем, что люди в ней неоспоримо пытались что-то или кого-то спрятать. Непонятно зачем и непонятно от кого: то ли от более хищных игроков позади, то ли от солдат с оружием, то ли ото всех вместе взятых. И именно поэтому в помещение с игроками выдвинулось несколько вооруженных человек в костюмах, получивших приказ свыше. Квадрату вместе с двумя треугольниками было необходимо вмешаться и пресечь любую подозрительную хуйню: будь-то спрятанное холодное оружие, сговор против солдат, план побега, нарушения правил и прочая хрень, на которую способны обезумевшие люди.       Когда к игрокам зашло трое, суета только набрала обороты. Несколько девушек, а также бабульки, дедульки и пара-тройка мужчин закрыли своими телами что-то, что находилось внутри толпы. Первая просьба Квадрата разомкнуться была проигнорирована, люди лишь плотнее сомкнулись телами, словно создавая своими фигурами баррикаду. И только после угрозы автоматами в руках нескольких стражников с треугольниками на масках игроки попятились врассыпную, но в выражении их лиц читалось отчетливое: «мы наблюдаем и вмешаемся при необходимости, даже если получим от вас пулю».       Квадрат фокусирует взгляд на объекте посередине и непроизвольно поднимает брови под черной маской, когда встречается взглядом с большими голубыми глазами, маленькая обладательница которых стояла почти неподвижно в таком же голубом платьице и, кажется, не совсем понимала, где она и что вообще происходит.       Девочка не больше пяти лет нерешительно повернулась корпусом к людям в розово-красном и оценила их невинным взглядом, поджимая губы.       Квадрат был готов увидеть все, что угодно, все, на что были способны гребаные игроки, но ребенка он был готов увидеть в самую последнюю очередь. В голове крутилось много вопросов, начиная с «кто это» и заканчивая «что с ней делать». В недоумении стражник вполоборота поворачивается к своим, и даже под материалом маски он видит такие же вопросительные и вытянутые в изумлении лица. Треугольники ждут от старшего по званию действий, неподвижно стоя на месте и направляя дуло автоматов в стоящих порознь игроков. И Квадрат, впервые за весь свой опыт работы здесь не знает, что ему нужно сделать.       Он спускается со сцены и медленно, что для него не свойственно, подходит к ребенку, который полностью был поглощен изучением квадрата на маске человека. Когда стражник приблизился к ней почти вплотную, то в толпе послышались перешептывания, и несколько игроков даже сделали шаг вперед, дерганные движения корпуса явно выдавали их сомнения и тревогу. Конечно, ведь люди в розово-красном беспощадны и жестоки, и даже игроки не знают, какова будет реакция и какой вообще процент, что она будет относительно позитивной. Может, ребенка вообще застрелят, посчитав здесь лишним?       Однако Квадрат уже простроил у себя в голове линию поведения. Он опускается на одно колено перед девочкой, чтобы быть с ней на одном уровне глаз, пускай их и не видно за маской.       — Какое у тебя красивое платье, — он хочет зайти издалека и пытается придать голосу менее угрожающий и грубый тон, но у него не очень получается, — сколько тебе лет, малышка?       Девочка заинтересовано склоняет голову и, кажется, совсем его не боится. По крайней мере, пока что. Она поднимает маленькую ладошку, разгибает пальцы и гордо произносит цифру четыре. Квадрат ругается про себя, потому что она, оказывается, даже меньше и юнее, чем он думал изначально.       — Как тебя зовут, милая?       — Кэсси!       Солдат осторожно поднимает руку, чтобы взять ее крошечные запястья и установить доверительный контакт. Может быть, так легче и быстрее получится вытянуть из ребенка хоть какую-нибудь информацию. Однако при его малейшем движении в толпе встрепенулась какая-то бабка, ее скрипучий тревожный голос эхом ударялся о стены большого помещения.       — Только тронь ее пальцем, сученыш, и я тебе яйца вырву! Она еще дитя! — Один из треугольников подходит ближе к игрокам, особенно к пожилой женщине, и тычет дулом автомата ей в ребра, вынуждая старушку заткнуться. Стражник с квадратом на маске догадывался, что их реакция будет негативной. Но он не настолько конченный. Присутствующий в помещении персонал прекрасно осознавал, что дети вне игры.       Квадрат осторожно снимает с себя оружие и кладет позади себя, чтобы перестать выглядеть угрожающим не только в глазах волнующихся игроков, но и в глазах девчушки, которая уже с минуту неотрывно изучала строение автомата у солдата на груди.       — Как ты здесь оказалась, Кесси? Здесь есть твои родители? — Мужчина все-таки робко берет ее руку в свою, не встречая никакого сопротивления, — тебе опасно тут находиться, солнце. Это место для взрослых.       Девочка дарит солдату свой абсолютно нечитаемый взгляд, ее лицо, кажется, помрачнело от заданных вопросов. Она не знает ответа ни на один из них и, когда полностью понимает, что одна, с чужими вооруженными людьми, в незнакомом ей месте, то не может сдержать страх. Ее большие глаза машинально наполняются слезами, губы сжимаются в тонкую линию. Кэсси в нескольких шагах от поступающей к горлу истерики, но она пока что старательно сдерживает ее, как может, а это умеет далеко не каждый ребенок.       — Эй, эй, тише, не плачь, — Квадрат тут же засуетился, замечая начинающие слезиться чужие глаза, он не совсем понимал, как ему поступить, как успокоить. Все это абсолютно не входило в его компетенции, — давай, иди сюда, малышка, — его голос потеплел на несколько оттенков, руки солдата притянули девочку к крепкой груди, а позже одна из ладоней мягко провела по черным волнистым волосам.       На несколько минут в помещении воцарилась тишина, перебиваемая редкими детскими всхлипами и тихими комментариями игроков, которые медленно успокаивались, увидев заботливое отношение солдата к ребенку. Разумеется, каждый из них был наготове броситься и оттащить девочку в случае опасности, но напряжение в воздухе заметно развеялось. Кто-то даже присвистнул в удивлении. Может, игрок, а, может, один из треугольников.       Дождавшись, когда Кэсси немного придет в себя, Квадрат снял черную перчатку с руки и провел пальцами по щеке девочки, ласково вытирая остатки слез. Он подхватывает девочку и усаживает на свой сгиб локтя, прижимая к плечу и груди. Жестом он приказывает треугольникам опустить оружие и отступить.       — Куда вы ее? — Из толпы послышался тревожный вскрик пожилого мужчины, когда тот заметил, что персонал собирается покинуть их вместе с ребенком.       — Вам не стоит переживать. Вернем домой.       Звук шагов солдат эхом раздавался по помещению, большинство игроков облегченно выдохнули от заверения вооруженного, но кто-то оставался настороже и продолжал упрямо не доверять речи стражника. И эти «кто-то» имели на это право.       Однако Квадрат точно знал, что начальство не оставит эту ситуацию в стороне. Они обязательно выяснят, как она сюда попала и найдут способ вернуть малышку в семью. Квадрат повторял у себя в голове, словно мантру, что дети, невинные и чистые существа, неоспоримо находятся вне таких опасных и взрослых игр. В них взрослые люди соглашались играть добровольно в связи с трудной финансовой ситуацией. Пусть взрослые люди и расхлебывают это дерьмо.