Холодные простыни

— О, — радостно воскликнул Воропаев, увидев сестру на своей кухне. — Привет, Сестра, ты, как всегда, без предупреждения. Подошёл и поцеловала в щёку. — Привет, Кира! — поздоровался племянник с тётей. — А где Анфиса? — Она в твоей комнате мультики смотрит. А ты чего такой довольный? — А благодаря моей новой подруге Саше. В выходные я еду с Евой в кино. — Надо же. — Ну, я пошёл... — Надо познакомиться с этой Александрой, глядишь, и тебя сосватаем, кстати, как там твоя... Не договорив, она допила остатки «Сухого игристого». — Никакая она не моя, мы, просто, сама понимаешь, и то это было в последний раз. — Что так? — Да Димка на меня обиделся, что я уже который раз не сдерживаю обещание, спросил, есть ли кто-то у меня, и подумал, что он для меня обуза. А я и правда из-за неё задерживался. Хот не люблю... — Понятно. Надо как-то пригласить в гости дам нашего Димки, познакомиться. Воропаев замялся, сел напротив сестры, наполнил бокал кислым напитком. — Лучше выпей, — сказал он. Кира послушно выпила. — Короче, как я тебе сказал, что сын не вышел из школы, я пошёл на поиски... Кира внимательно следила за эмоциями брата. — Ты знаешь, куда меня поиски завели, а и знаешь, чья она дочь? Я про Сашу. — Ну? — Кира нетерпеливо ждала ответа. — Жданова. — Что? — опешила Минаева. — Андрей теперь тоже живёт в Питере? — Нет, горячо любимый нами Андрюша живёт у родителей в Лондоне. Пушкарёва с ним развелась. Воропаев посмотрел на улыбающуюся сестру и в глазах увидел что-то, похожее на субтитры. — Не смотри так, это я не от Катерины Валериевны узнала, дочь проболталась. А что так? — Не-е-е, горячо любимый нами Андрюша живёт у родителей в Лондоне. Пушкарёва с ним развелась. Дочь проговорилась. Воропаев посмотрел на улыбающуюся сестру и в глазах видел что-то, похожее на субтитры. — Не обращай внимание. Ни первому, ни второму я не улыбаюсь. Лучше ты мне ответь. Ты-то рад, что она в разводе, да ещё и в одном городе? — Я-то здесь при чём? — ворчливо пробубнил он и застывшими глазами посмотрел в глаза Киры. — Сердечко не ёкнуло, нигде ничего не зашевелилось? — издевалась сестра над братом, но в шутку. — Ты адекватная? — Ой, да ладно тебе. Мне Кристи ещё пять лет назад проболталась. Как она за меня хотела отомстить, иголочки-булавочки. Костёр, огонь. А ты ей запретил. А потом вы напились, и ты ей признался. Что тебя Пушкарёва будоражила ещё в тех одеждах, как от её интеллекта всё кипело, бурлило. Что ты готов был её и на столе, и на стуле. И ты ей предлагал, правда, позже. А она отказала... — Кристина, — Воропаев вздохнул, — балоболка. Давай только без комментариев, зная твоё отношение к Пушкарёвой... Хотя я удивлён, что ты меня ни разу за эти пять лет не подъёбала, да и в дурку не уехала. — Знаешь, хотелось. Но я всё же стала мудрее и могу анализировать, решила не трогать за больное и, скорее всего, живое. А по поводу дурки... Ну если б я узнала тогда, в 2005-м, то да, неотложку пришлось бы звать. А ещё милицию мне и катафалк тебе. Ну так что, ёкнуло? — Не ёкнуло, — Александр стукнул по столу кулаком, когда прорычал ответ сестре, и ушёл к себе в спальню. — Ну-ну, — произнесла Кира шёпотом, а после пронеслось в голове: — Можно уже копить на свадьбу?