Эпоха Избранного

Михримах Султан стояла перед массивными дверями главных покоев. Они казались холодными и неприступными, словно сама судьба. Когда-то, будучи маленькой девочкой, она бежала к этим дверям, чтобы в объятиях своего отца, Султана Сулеймана, найти тепло и утешение. Тогда отец встречал её с улыбкой, называя своей луноликой дочерью. Теперь же за этими дверями его больше не было. Его место занял Мустафа — человек, чья победа навсегда изменила судьбу династии. Её мать, Хюррем Султан, всю свою жизнь посвятила борьбе за трон. Михримах казалось, что сама судьба предназначила её быть опорой матери в этой войне. Эти коридоры помнили слишком многое: интриги, заговоры, слёзы, победы и поражения. Но, несмотря на все усилия Хюррем, победительницей вышла Махидевран Султан. Её стратегия оказалась простой, но безупречной: как орлица, она защищала своего сына, Мустафу. Михримах невольно вспоминала, как, оставшись в Манисе с сыном, Махидевран не раз спасала ему жизнь, когда в столице Хюррем вела войны с фаворитками отца. Их борьба достигла апогея, когда умер шехзаде Мехмед, возможно, единственный достойный наследник Сулеймана. Тогда мать Михримах так и не смогла доказать, что к этому приложила руку Махидевран. Кто бы мог подумать, что женщина, которую Хюррем сумела отлучить от дворца и почти лишить влияния, выйдет победительницей. Матушка добилась невозможного: получила свободу, вышла замуж за Султана, отдалила Махидевран и Мустафу от отца. Но они всё равно победили. Махидевран оказалась сильнее и умнее. Надо отдать ей должное. Когда султан отдалился от неё, она полностью посвятила себя Мустафе, уехала с ним в санджак и оберегала его с неистовой решимостью. Михримах вспоминала, как матушка в те времена делала совсем другой выбор. Хюррем предпочла остаться при дворе, боясь потерять расположение Сулеймана, вместо того чтобы отправиться с Мехмедом в Манису. Мысли Михримах становились всё мрачнее. В глубине души она понимала, что Мустафа заслужил трон. Мустафа был самым достойным из братьев. Он был сильным, справедливым и опытным. Но она выросла с мыслью, что трон должен принадлежать Баязиду или Селиму — именно это внушала ей мать. Баязид, несмотря на свою вспыльчивость, был справедлив. Селим… Его страсть к вину и слабая воля вызывали у неё раздражение. И куда только смотрела эта Нурбану! Наложница брата никогда ей не нравилась. Погружённая в размышления, Михримах даже не заметила, как к ней приблизился Ташлыджалы, новый хранитель покоев Повелителя. — Госпожа, проходите, Повелитель ждёт вас, — сказал он, склоняя голову. Михримах кивнула, бросив на него мимолётный взгляд. Ташлыджалы сильно изменился. Её воспоминания вспыхнули, как яркий огонёк: он когда-то писал ей такие страстные письма, что у неё перехватывало дыхание. Но мать быстро положила конец этим отношениям. Теперь он был её брату верным слугой, и в его взгляде не осталось ни капли той пылкости. Теперь Ташлыджалы остался один. У него не было ни жены, ни детей. Почему эти мысли пришли ей в голову? Возможно, потому что в душе Михримах всегда мечтала о большой любви. Её муж, Рустем, был хорошим союзником для династии, но не для неё. Он преданно служил матери, но не вызывал у неё ни нежности, ни любви. Их первая брачная ночь до сих пор вызывала содрогание. С годами она привыкла к нему, но счастья в этом браке так и не было. Утешением для неё стали дочь и борьба за влияние при дворе. Султанша вошла в просторные покои. Мустафа стоял у рабочего стола, сложив руки за спиной, его фигура казалась каменной. Но когда он повернулся, в его глазах мелькнуло тепло. — Повелитель! — произнесла она, низко кланяясь. — Михримах, проходи, — он сделал шаг навстречу, голос его смягчился. — Ты хотела поговорить? — Да, — голос её был твёрдым, но взгляд выдавал волнение. — Я хотела поговорить с вами, Повелитель. Мустафа мягко улыбнулся. — Михримах, сестрёнка, я всё тот же твой брат. Если тебе нужна помощь — говори. Я слушаю. Она вздохнула, собираясь с мыслями. — Спасибо, Мустафа… — она сделала паузу, словно собираясь с мыслями. — Для меня очень важно поблагодарить тебя. Ты сохранил жизнь нашим братьям, хотя мог поступить иначе. Мустафа нахмурился. — Сестра, ты ведь знаешь, что я не мог бы их казнить, — его голос звучал спокойно, но в нём слышалась усталость. — Я знаю, — она кивнула. — Но не все были бы столь милосердны. Прости, что в первый день твоего правления я прихожу с просьбой. Но я слишком долго ждала этого момента… Мустафа нахмурился, заметив в её голосе едва скрытую боль. — Что ты хочешь, сестра? Говори открыто. Михримах глубоко вздохнула и, наконец, решилась. — Я хочу развестись. Слова повисли в воздухе. Мустафа долго молчал, рассматривая сестру. — Отец даже слышать не хотел о моём разводе. Когда я просила его, он отказал. Но теперь я прошу тебя: разреши мне. Султан подошёл к ней ближе, его взгляд стал серьёзным. — Ты уверена? — наконец спросил он. — Да, — голос её дрожал, но взгляд был твёрдым. — Я не могу больше терпеть этот брак. У меня больше нет сил. Он кивнул, словно взвешивал её слова. — Ты должна понимать, что после развода тебе придётся переехать в Топкапы. Здесь тебе будет спокойнее, но это изменит твою жизнь. — Я готова, — твёрдо ответила она. — Я обещала себе, что моя дочь Айше Хюмашах никогда не выйдет замуж по принуждению. Она сама выберет свою судьбу. Мустафа задумчиво кивнул. — Хорошо, — сказал Мустафа. — Ташлыджалы, пригласи Рустема-пашу. Когда хранитель покоев удалился, Мустафа подошёл к сестре ближе. — Знай, сестра, я всегда буду рядом. Ты сделала важный шаг. Валиде подготовит тебе покои, и твоя дочь будет рядом. — Спасибо, брат, — прошептала Михримах, чувствуя, как тяжёлый груз сходит с её плеч. Рустем вошёл в покои через несколько минут. Мустафа громко объявил: — По воле Михримах Султан ваш брак расторгнут. — Развожусь, — повторила она трижды, её голос звучал твёрдо и уверенно. После этих слов Рустем, молча вышел из покоев, попрощался с дочерью, и покинул дворец отправляясь в Анатолию. Когда Рустем покинул покои, Михримах почувствовала себя свободной. Она вышла из покоев Повелителя с высокой поднятой головой. «Теперь я буду жить так, как подсказывает моё сердце. Никто больше не сможет командовать мной. Даже матушка». В её глазах блестела решимость. «Я ещё покажу всем, на что способна Михримах Султан».