Запретная связь

Высокое тело Сукуны, подобно воплощению ночи, двигалось плавно и бесшумно, словно тень. Тёплый ветер играл с его розовыми волосами, но ни одна деталь не могла отвлечь его от тьмы, бушующей внутри. Гнев. Этот неутихающий огонь, который был его проклятием и оружием. Он был Сукуной — воплощением разрушения и власти, демоном, что не знал ни сострадания, ни жалости. Но что-то, как заноза в его разуме, не давало покоя, будто раздвигая границы его мира, построенного на страхе и смерти. Внезапно он уловил звук. Сначала приглушенный, едва ощутимый, но постепенно нарастающий, как скрежет металла, проникающий прямо в мозг. Это был не просто шум — это была угроза, едва ощутимая, но не менее реальная. В мраке улиц начали появляться проклятия, искаженные существа, вышедшие словно из его собственных кошмаров. Они заполняли переулки, как река тёмного зловония, вселяя смерть и разрушение. Зрелище было ему привычно — он видел такие сцены тысячу раз, оставляя за собой пустые оболочки городов и селений. Но сегодня нечто было иначе, нечто не позволило ему просто уйти. Всплыла в его памяти девушка, которую он заметил недавно. Это странное, нелепое создание, не склоненное перед его тенью, не поддавшееся страху. В ней было что-то другое, не свойственное людям. Её лицо, словно высеченное из камня, её взгляд, пронизывающий, будто он был не демоном, а всего лишь человеком. Почему она не боится? Она что, не понимает, кто перед ней? Проклятия медленно приближались, с шорохом и шёпотом, готовые рвать и терзать всё на своём пути. Но в душе Сукуны нечто трепетало — как едва слышный стук, тревожный и настойчивый. Он хотел уйти, оставить эту девушку, но не мог. Интерес? Нет. Это было что-то гораздо более тёмное, что-то, что напоминало жажду. Он шагнул в её сторону, приближаясь к ней, как хищник к своей добыче. Его взгляд был холодным, как сама смерть, но она стояла перед ним с вызовом. — Ты не боишься? — его голос был холоден и опасен, как разящий клинок. Она лишь посмотрела ему в глаза, не отводя взгляда. — Я не боюсь тебя, — сказала она с твёрдостью, от которой внутри него что-то пошатнулось. Эти слова отозвались в нём странным эхом. Не боится? Но… она не просто не боится — она его презирает? Внутри закипела ярость, смешанная с холодной решимостью. Он шагнул ближе, протягивая руку к её шее, сжимая её крепко, но не причиняя сильной боли. Он чувствовал её дыхание — лёгкое, спокойное, как будто она не понимала, что он может уничтожить её одним движением. — Ничтожество, — прорычал он, не понимая, почему она не трепещет, не дрожит, не проявляет признаков слабости. Её спокойствие его разъедало. Он хотел бы увидеть в её глазах страх. Но её глаза искрились не страхом, а… почти злорадным интересом. — Ты слишком уверена в себе, — произнёс он с холодом, но тьма внутри трепетала, не зная, чего он хочет больше: уничтожить её или заставить признать его силу. Он чувствовал, как ярость сменяется азартом. Желание? Но желание чего? Подчинить её, сломать, но не уничтожить. Он сжал её шею ещё крепче, но в его движении была не жестокость, а странное напряжение, что-то, что нарушало привычный порядок его мира. — Если бы я боялась тебя, ты был бы прав, но это ты боишься… — её голос пробился сквозь его мысли, разрушая «стены», за которыми он привык скрываться. Он разжал пальцы и шагнул ещё ближе, до предела сжав пространство между ними. Она не просто бросала ему вызов — она оставалась собой, как бы он ни старался её подчинить. В эту секунду в нём разгорелось что-то сильнее ярости — азарт. Он ощутил дикое желание не уничтожить её, а заставить себя стать её неизбежностью. — Так думаешь? Он медленно склонился к её шее, оставляя едва ощутимый поцелуй, от чего она напряглась, но не отступила. — Ты и не представляешь, с чем играешь, — прошептал он, его голос стал низким и тягучим, но не угрозой, а обещанием. — Я стану твоим миром. И разрушу его. И в этот момент, когда их мир стал тесным, всё оставшееся вокруг них было забыто. В этой тишине было что-то невыразимо мощное. И он знал, что теперь не сможет оставить её в покое. Теперь всё только начиналось.