Лес, где обитают демоны

      Диппер спускается по ступенькам крыльца и оказывается на улице. Парня обдувает лёгкий ветерок. Кофту он всё же накинул не зря. Пайнс оглядывает лес и понимает, какое бы направление он не выбрал, это не имело особого значения. В итоге он идёт наугад. И только некоторое время спустя он понимает, что выбрал дорогу к дереву, рядом с которым нашёл дневник.       Пайнс смеётся, осознав эту странную и даже немного ироничную, ситуацию. Диппер проходит между деревьев и оказывается напротив высокой сосны. Он подходит ближе, в каком-то ностальгическом жесте проводит пальцами по коре. А после, даже зная, что услышит, костяшкой пальца стучит по ней. Звук металла звоном разносится по лесу.       Диппер идёт дальше, вновь доверившись своей интуиции. Странное и определённо не свойственное ему действие. Но, за неимением других вариантом, он бредёт по наитию. Парень подмечает как хвойная часть леса сменяется лиственную. А это интересно, в этой части леса он не был это точно. Но такие вкрапления лиственных деревьев не первые на памяти Диппера.       И сколько бы парень не рассматривал их, продолжая идти, он не мог взять в толк. Почему буквально ВСЕ такие скопления деревья на территории городка были идентичными? Каждый раз заходя в подобные места, Пайнс долго блуждал в поисках выхода, будто в лабиринте. И в этих лиственных островках парень не слышал ни звука и не замечал ни одного животного или другого странного существа. Они все словно остерегались этих мест. Вот и сейчас было тихо.       Вернувшись в конце лета домой, он так же как и дядя Форд решил углубиться в аномалии связанные с Гравити Фолз. По поводу деревьев говорилось не так много. Вид не определён, но многие склоняются к тому, что это берёза. Пусть и достаточно необычная, с россыпью идентичных линий на стволе, чем-то напоминающих глаза.       Нормальному человеку незачем зацикливаться на окружении. Если не всматриваться, деревья выглядели достаточно естественно. Но, к сожалению, Диппер, видимо, был не из адекватной половины…. Глаза, что постоянно наблюдали за всем… Пайнс отчётливо видел их на шероховатых стволах. Начиная с первого дня лета, парень кожей чувствовал — за ним следят. Это липкое ощущение пристального взора по всему телу. Словно подопытный кролик в клетке под неустанным бдением учёных. Даже когда он вернулся в город к родителям, это чувство не исчезло. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, он чувствовал себя крысой, загнанной в угол.       Слыша шорох за спиной, Пайнс оборачивается. Но никого не обнаруживает. В этой части леса не должно быть никого. Но откуда тогда звук? Чёрт, лучше б он вообще не думал. Подсознание начало лихорадочно выдавать различные варианты развития событий. Оно рисовало образы того, что могло его преследовать. Начиная с огромного зубастого волка, который мог проглотить Диппера в один присест и не подавиться, заканчивая каким-нибудь монстром с восемью когтистыми руками и десятью рядами зубов. И разум не останавливался. В красках, он показывал, как длинные острые когти медленно проникают под кожу грудной клетки, разрывая плоть и ломая рёбра. Как чудовище нарочито осторожно вытаскивает его ещё трепещущее сердце, пока парень давиться собственной густеющей в глотке кровью. Тварь резко сжимает еле бьющийся орган, лишая парня жизни… Парень трясёт головой. Чёрт нужно прекращать так делать… Слишком бурная у Диппера фантазия, особенно по вечерам и особенно в этом городке.       Как ни странно, про одного конкретного Демона разум, в этом контексте, Пайнс не вспомнил от слова совсем. Да, это было сумасшедшее, неуправляемое и уж тем более не поддающееся логике создание. И конечно же, Дипперу всё ещё продолжали сниться с ним кошмары. Но всё же… Наверное, даже сам парень не смог бы ответить на вопрос «почему» он не обозначил Демона разума, как хоть какую-то угрозу. Да, тот был стёрт и уничтожен навсегда, но даже это не заставило бы Диппера поверить, что демона больше нет.       Шаг всё же Пайнс не сбавляет. Продолжая огибать деревья на пути, то с одной, то с другой стороны. Он делает это на автомате, погрузившись в выдуманные картины своей будущей «смерти». И только выйдя на какую-то открытую, заросшую травой, поляну, он замирает. Будто выныривая из омута, его сознание проясняется. Поозиравшись по сторонам и походив из одной стороны в другую, парень понимает — он заблудился окончательно. — И куда я чёрт возьми забрёл? — бормочет Диппер себе под нос, почёсывая затылок и продолжая оглядываться.       Он всматривается вдаль и на краю поляны замечает какое-то возвышение. Любопытство берёт верх и Пайнс идёт сквозь высокие, чуть ли не по пояс парню, растительные заросли. Подойдя ближе, Диппер видит каменную статую на постаменте. Местами она поросла зеленоватым мхом, а где-то были даже отломаны небольшие куски камня. Она изображала необычного на вид парня. Судя по всему он был ростом с самого Диппера, если убрать обтёсанный камень, на котором стояло изваяние. Статуя протягивала руку в перёд, видимо указывая на что-то. На голове, немного съехав набок с зализанных назад волос, был несуразный цилиндр, делающий парня немного выше, чем он был на самом деле. А одет в нечто похожее жилетку с длинными «хвостами». Шея обвязана галстуком-бабочкой, одно их «крыльев» которой было больше, чем другое. В опущенной руке Диппер подмечает трость с наконечником в виде многогранника. Пайнс пытается разглядеть лицо, но в полумраке сделать это было сложновато.       Он достаёт телефон и включает фонарик, направляя на лик статуи. Острые черты от времени стали более сглаженными, но даже это не отменяло его красоту. Возможно, привлекай Диппера парни, ему бы он понравился. Слева, на месте глаза, Пайнс замечает повязку, чем-то напоминающую пиратскую и закрывающую его. — Что за странный тип… — Диппер наклоняется к постаменту и направляет фонарик на него.       Сначала идут странные символы, видимо какой-то древний язык. А затем две надписи на английском. — «Ellbi Criph», — читает парень первую, — Эллби Криф? — с вопросительной интонацией повторяет он ещё раз, — Это видимо имя, — догадывается парень, а затем переводит взгляд на вторую, — «Mention domine depfth». — произносит он, — Это что помесь латыни и английского? Какой кретин это написал? — Пайнс вновь слышит шорох листвы и оборачивается. Снова никого, — первое — это точно «указатель», а третье — вроде как «глубина»… Но написано почему-то с ошибкой, — нервно тараторя, размышляет Диппер в слух. — А второе слово…. — он прикусывает губу, пальцем непроизвольно стуча по задней части телефона, — Второе…. Если я правильно помню, с латыни это переводится как «сэр». Тогда всё вместе… не, бред какой-то получается. «Сэр, указывающий в глубину». Звучит странно. Хотя если глубина написана с ошибкой, может тут немного другое значение? Может оно как «бездна»? «Сэр, указывающий в бездну». Бессмыслица какая-то…. Но это больше похоже на истинное значение. — стук по телефону становится более энергичным, — «Эллби Криф. Сэр, указывающий в бездну». Вот же ж… И почему я не взял тетрадь…. Ладно, сфотографирую, подумаю об этом позже.       Диппер делает фото надписей на постаменте. Он поднимается с корточек, но, видимо забываясь, ударяется о руку изваяния макушкой. Тупая боль отдаётся в затылок. Парень шипит, слегка отклоняясь из-за чего теряет равновесие, роняя телефон. В попытке устоять, он хватается за первое, что попадается под руку. Это была ладонь статуи, об которую и ударился.       Как только Пайнс берётся за каменную конечность, он чувствует как его собственная рука начинает нагреваться. Он словно схватился не за холодный камень, а за раскалённые угли. С глухим шипением, Диппер, как ошпаренный, отдёргивает руку. — Да какого хрена? — телефон упал задней стороной вниз, потому разглядеть в полумраке в порядке ладони или нет не получается. Ощущение жжения пропадает так же быстро, как и появляется. Пайнс решает, что осмотрит руки как окажется в хижине.       Он поднимает мобильный и глядит на время. Было почти восемь. Вот это он прогулялся. Для проверки ощущений, Диппер сжимает пальцы в кулаки несколько раз. Всё вроде было в порядке.       Н-да, и куда ему идти? Помниться, он пришёл с другого конца поляны. Значит, как минимум, ему в ту сторону. Пайнс разворачивается спиной к статуе. Он шагает обратно, не замечая, как по лицу изваяния пошли маленькие трещины. Кусочки камня мелкой крошкой сыпались на траву…       Спустя, наверное, час петляния по лесу, Диппер так и не нашёл дорогу. Но его всё ещё не покидало ощущения множества пар глаз, смотрящих на него. Он старался не обращать на это внимание. Именно, что старался… Парень озирался по сторонам, слыша малейшие шорохи. Пайнс пытался идти как можно тише, освещая свой путь фонариком телефона.       И всё же кто такой этот Эллби Криф? В попытке отвлечься, размышления Диппера возвращают его обратно к мыслям о загадочном изваянии на поляне. Будучи в Гравити Фолз, он никогда не слышал этого имени. Да и в дневниках дяди он не упоминался, хотя Форд чуть ли не досконально изучил городок. А Пайнс в свою очередь изучил дневники…       Судя по внешнему виду статуи, она не слишком древняя. Ей может лет десять, или и того меньше. Странно… Ненормально… Но в тоже время интересно и загадочно… Он определённо должен разобраться кто это.       Может… Его мысли прерывает, резко возникшая, острая боль, пронзившая пальцы. От неожиданности Диппер роняет телефон на землю. Руки невыносимо жжёт. Их словно опустили в кипящее масло. Парень шипит от боли. От запястий жар стремительным потоком перетекает в предплечья. Диппер корчится, сжимая челюсть, а на глаза наворачиваются непроизвольные слёзы. Но он не кричит. Он не посмеет и звука издать от такого.       Ноги подкашиваются от болезненности ощущений и Пайнс оседает рядом с выпавшим из рук телефоном. Парень подставляет под, направленный вверх, свет фонарика дрожащие конечности. Что мать его происходит? Диппер видит как на руках начинают проступать линии, вырисовывая неизвестный ему пока узор. Он, раскалённым клеймом, выжигается на коже.       В один момент боль резко усиливается. Пайнс прикусывает губу до крови, алая струйка стекает по подбородку. Он видит слабое белое свечение, исходящее от странных контуров. И с каждой секундой свет становился всё ярче, пробиваясь сквозь кожные покровы и приобретая светло-голубой, а затем, более насыщенный, синий оттенок. В тех местах, где проступало сияние, кожа пузырилась. Налитые кровью волдыри тут же лопались, изливаясь ей. По предплечьям багровыми полосами стекала густая жидкость. Жар не стихал, а лишь усиливался. Парню казалось, всё его естество горело заживо.       Яркая вспышка прорывается сквозь кожу. Руки Диппера теперь действительно были объяты синим пламенем. Парня трясёт всем телом. Разум лихорадочно пытается придумать как это остановить. Как ему чёрт возьми потушить этот огонь?! Но тело не желало двигаться и предпринимать хоть что-то. Напряжённые до предела мышцы, иглами пронизывает агония. Перед глазами темнеет, а на перепонки давит собственный крик.       Пайнса пошатывает. Перед глазами стоит белая пелена. А в ушах барабанным стуком рокочет собственное сердце. Грудную клетку сдавливает, не давая вдохнуть. Сознание мутит и белизна перед глазами сменяется чернотой. Разум отключается.

***

      Нельзя было…

Зачем ты это сделал?!..

Да как ты…

Только посмел…

      Гомон голосов неустанно разъедал слух. Они — каждый на свой лад — то женские, то мужские, то шепчущие, то подобные грому — голосили в осуждении.       И даже закрыв уши окровавленными руками, Пайнс слышал их шум. Он хотел было закричать, чтобы они заткнулись. Прекратили обвинять его в чём-то, чего он, скорее всего, не совершал. Но собственный голос ему не подчинялся. Ему будто с корнем вырвали голосовые связки, заставляя молча внимать непонятным для него фразам.

МОЛЧАТЬ

      Металлический бас заставляет остальной гул утихнуть. И Диппер с облегчением выдыхает, опуская руки. Алая кровь струится по коже, стекая с пальцев и падая в тёмную пустоту под ногами.

ЭТО УЖЕ НЕ ВАШЕГО ВСЕЛЕНСКОГО УМА ДЕЛО

      Продолжает тот же голос с тяжёлыми стучащими нотками. О чём это он? Парень силился понять происходящее. Но что-то будто бы мешало оформиться мысленным суждениям до конца. Словно невидимый барьер, выстроенный кем-то.       Диппер ощущает присутствие за своей спиной и поворачивается. Перед собой он видит лишь чьи-то очертания. Тёмный силуэт, напоминал человеческий. Но распознать кто или что перед ним… Не получается. И откуда в его голове эти абсурдные фильтры? Может… Виски саднит болью. Снова?..       Пайнс замечает как в районе головы неизвестного начинает прорезаться что-то яркое. Это был глаз. Светящийся золотом с вертикальным зрачком, он смотрел прямо на парня. Понимание медленно приходило, но будто сквозь толщу воды. На языке вертится имя. И Пайнс готов его назвать, но вновь эта странная преграда. Блок, затыкающий даже мысли.       Голоса уже не звучат, он будто оказывает в вакууме. Перед взором всплывают лишь буквы, обращённые в слова: «Мы скоро встретимся, Диппер. А пока я буду ждать и внимательно наблюдать за тобой. Пусть ты и не вспомнишь всего этого, но бояться не стоит. Не теперь, и уж точно не меня.

Твой Э. К.»

***

      Диппер резко распахивает глаза и принимает сидячее положение. Взгляд нервно мечется, оглядывая окружение. Деревянные стены, одна из которых обклеена постерами и записями, треугольный витраж окна, его собственная кровать… Чердак Хижины тайн?! Как он здесь оказался? Он же был посреди леса и… Висок простреливает болью. Парень машинально касается головы. Кожей он чувствует что-то шершавое.       Пайнс поворачивает голову в сторону поднятой руки. Ошалелым взглядом он осматривает её. Она полностью обёрнута бинтами до локтя. Что за?.. Диппер глядит на вторую руку. Та так же перебинтована. Парень было хочет разодрать повязки и посмотреть всё ли в порядке с руками. Но эту мысль перебивает другая. — Телефон! — вспоминает он.       Обшаривая карманы, парень понимает — это совсем не та одежда, в которой он был. Серые пижамные штаны и чёрная майка — вот что было на нём сейчас. Джинсы, футболку и кофту в комнате он почему-то не наблюдал… — А где?..       Диппер поворачивается, чтобы встать и всё так поискать вещи. Краем глаза, на прикроватной тумбочке, он замечает телефон вместе с наручными часами. И какой-то жёлтый листок бумаги. Это ещё что? Парень берёт телефон. Внешних повреждений он не обнаруживает, но попытка включить все же не увенчалась успехом. Видимо, он сел.       Пайнс переключает внимание на листочек. Он берёт его в руки. Это была записка. Аккуратным, витиеватым почерком на немного выцветшей стикерной бумаге было выведено: «Не советую разбинтовывать руки. Одежда восстановлению не подлежит.

Э. К.»

      Э. К.? Кто это ещё? Хотя стоп… А если это Эллби Криф? Чушь… То была просто статуя. Но вспоминая про живые восковые фигуры… И тем более, парень ведь не помнил даже как дошёл до хижины. Тогда это бы всё объяснило… Но даже так… Звучало слишком бредово даже в его голове. А будь это реальностью, выглядело бы ещё сумасброднее. Диппер наклоняется вниз, к рюкзаку. Он обшаривает его в поисках зарядки.       Вытащив практически всё, он наконец находит провод. Телефон благополучно подключается к ней. Да, он работал. Парень думает подождать, пока техника хоть сколько-то зарядится и поподробнее изучить те надписи, что он сфотографировал. Но живот Пайнса протестующе урчит. Надо бы перекусить чем-то.       Диппер встаёт. Он не успевает и шага ступить, как ноги тут же подкашиваются, заставляя его упасть. Блять. Парень упирается руками в пол, чтобы встать. И в мышцы в ту же секунду электрическим разрядом ударяет боль. Пайнс судорожно и глубоко вдыхает, а после раздражённо делает протяжный выдох.       Стискивая зубы, через пару миллионов попыток, он поднимается на ноги. Хватаясь за всё, что выглядело более-менее надёжно и подходило под понятие «опора», Диппер наконец доходит до выхода с чердака. Спуск по лестнице казался ему нескончаемой пыткой, в отличие от простого передвижение по комнате. Похоже Пайнс начал страдать лунатизмом после вчерашнего дня… И видимо он не просто ходил, а, чёрт подери, бегал во сне. Другого объяснения, почему его совершенно не держали ноги, он просто не находил.       Преодолев лестницу, Диппер идёт в сторону кухни, при этом, продолжая, хвататься за всё что угодно лишь бы не свалится с ног, как это было на чердаке. Идя по коридору, парень лихорадочно размышляет, как будет оправдывать свои перебинтованные руки. Он ведь просто вышел прогуляться. И тут на тебе, в первый же вечер… Но к его удивлению и облегчению в кухне никого не оказывается. Хотя бы не придётся снова врать, уже хорошо. Подойдя к столу, Пайнс находит сэндвичи, накрытые крышкой. И ещё одну записку. Но на этот раз она была от Зуса. Немного корявым и размашистым, но вполне читабельным, почерком на светло-зелёной бумаге было накарябано: «Мы с Мелоди пошли за продуктами. Вернёмся через пару часов. Возможно, когда ты проснёшься, сэндвичи остынут. Но думаю они и так будут вкусные. P.s. Если что-то нужно, Риччи сегодня работает, можешь спросить у него.

Твой дружище, Зус.»

      Диппер поднимает крышку. Еда, и правда остыла. Это ж сколько времени прошло? Парень ставит тарелку в микроволновку. Холодное есть не хотелось. Пока сэндвичи грелись, Диппер решает сделать себе кофе. День начатый без бодрящего напитка, был и не днём вовсе. По крайней мере, так считал он сам. Пайнс обшаривает практически все попавшие под руку, выкрашенные чуть ли не во все цвета радуги, ящики, но так ничего и не находи. Ну не может быть, чтобы во всём доме не было и грамма кофе?.. Все нормальные люди выпивают чашечку по утрам. И он должен. Желательно кружек десять.       Попытки найти хоть что-то кофесодержащее парень не оставил, даже когда еда была уже разогрета и вновь начала остывать. Он мог бы, конечно, спросить у Ричарда. Но ослиное упрямство и желание сделать всё самостоятельно не позволяло просить у кого-то помощи. Он ведь не немощный старик в конце концов.       Ещё чёрт знает сколько времени спустя, он уже хотел было и правда сдаться. Может даже, так между делом, уточнить у Ричарда. Это всего лишь день без кофе, что может пойти не так? Парень уже был готов в сухую съесть эти несчастные сэндвичи, что успели, раз десять так точно, остыть. Но на глаза ему попадается, прилепленный к одной неприметной бледно-голубой дверце, жёлтый стикер. Не уж-то оно?! Диппер, недолго думая, тянется к шкафчику. Да ладно?! Все запасы кофе, которые только могли быть с хижине, обнаруживаются там. И почему он раньше не увидел этот ящик?       Пайнс достаёт упаковку быстрорастворимого кофе. И наконец заваривает себе заветный напиток, повторно разогревая еду. С довольной улыбкой парень усаживается за стол. Он чуть ли не мурлычет от удовольствия, отпивая кофе. Дар Богов, не иначе. В отражении окна, парень замечает циферблат часов. Он поворачивает голову и действительно, над дверным проёмом висел механизм. Он показывал 13:37. Два часа дня?! Получается, он проспал минимум двенадцать часов… Парень, забываясь, стукает ладонью по лбу и руку пронзает тысяча игл. От неожиданных ощущений Пайнс чуть было не вскрикивает. Он чуть было не забыл эту проблему.       Диппер вздыхает. Ему хотя бы не снились кошмары. Хотя это было даже логично, с учётом всего произошедшего. Слишком много событий за один вечер, его мозг просто бы не выдержал. Он заканчивает трапезу, а после встаёт. Его всё ещё немного пошатывало. Но удерживать равновесие стало получаться лучше. Парень убирает со стола и выходит из кухни. Он вновь проходит коридор, на этот раз более уверенно.       Но новое испытание не заставляет себя долго ждать… Подъем вверх по лестнице. Пайнс сверлит лестницу взглядом какое-то время. Это не день, а ад какой-то. Он уже было хочет вернуться в кухню и ещё немного отдохнуть, собраться с мыслями и силами. Но звук подъезжающего пикапа заставляет принимать решение здесь и сейчас. Нет, он должен подняться на чердак. Пайнс еще не готов говорить с кем-то. Особенно с Зусом и его девушкой. Если он сейчас же не окажется в своей комнате, расспросов точно не избежит. Тем более, на большую часть он просто не знал что отвечать.       И видимо вселенная всё-таки сжалилась над ним. Раз каким-то чудом, Диппер сумел таки преодолевает злосчастную лестницу. Сила воли или чистое упрямство, а может и вовсе простое нежелание хоть как-то сейчас взаимодействовать с обитателями дома, но это помогло. Пайнс преодолевает расстояние от двери до кровати и без сил падает лицом в подушку.       Ощущение невыносимой усталости давило на него десятитонным грузон. Руки словно налитые свинцом были неподъёмными. Что-либо делать было совершенно невозможно. Но все это затмевала энергия, бьющая через край. Последнее было видимо из-за кофе, но Диппер просто не мог его не выпить. Преисподняя воплоти, не иначе. Полежав так ещё какое-то время, Диппер всё же принимает сидячее положение. Любопытство брало верх над болью и убийственным состояние. Ему не терпелось разузнать, чьё изваяние было высечено в камне на поляне. Он проверяет телефон. 40%… Немного. Но ему то и нужно было, что просто переписать слова с фото.       Включив телефон, а после открывая галерею, Пайнс переписывает обе фразы в блокнот, который он достал пока, искал зарядку. «Ellbi Criph. Mention domine depfth.» Перечитав пару раз написанные слова, Диппер понял, без выхода в интернет ему всё же не обойтись. Потратив титанические усилия, чтобы вынуть из сумки ноутбук, парень его включает. Может он какой-то исследователь? Или тайный основатель Гравити Фолз, о котором никто не знал? Сейчас в сети можно было узнать практически любую информацию… Около получаса вписывания различных запросов в поисковую строку, Диппера ждало одно лишь разочарование. «По вашему запросу ничего не найдено» — всплывало каждый раз, когда парень что-либо печатал. Словно такого имени человека вообще не существовало в природе.       Парень закусывает губу. Он откладывает технику в сторону и глядит на написанные им строки в блокноте. Крутит и так и эдак. А может это что-то вроде шифра или анаграммы? Диппер выписывает каждую фразу отдельно по буквам. И начинает переставлять, в попытках выстроить новые предложения. Но с каждым новым изменением слова и фразы получались нелепее предыдущих. — Будь здесь Мэйбл, она бы предложила какую-то абсурдную идею… — смеётся Пайнс, вспоминая как сестрёнка не раз выручала его. — Стоп, абсурдную…       Парня осеняет. Он размашистым почерком выводит буквы в блокноте. Диппер неверяще смотрит на то, что сам же и написал. Чушь… Не мог же он?!.. Он откидывает записи в сторону. На листе большими ломаными буквами было нацарапано: «BILL CIPHER». Парень смотрит на свои трясущиеся забинтованные руки и судорожно сглатывает. Да быть не может… Недолго думая, рваными, судорожными движениями Диппер срывает бинты с предплечий. Признавать не хотелось, но обработаны его руки были на славу.       Последний слой содран и взору предстают испещрённые линиями предплечья. И Диппер ни с чем, чёрт подери, не спутает эти «изображения». На каждой руке ровными чёрными линиями был словно бы вырезан круг призыва Демона разума, с ним самим во главе. Но с одним не примечательным отличием. В нём не хватало нескольких символов. «Сосна» отсутствовала по понятным для Пайнса причинам. Диппер сам являлся этим знаком. Но вот насчёт пропажи «падающей звезды» и «полумесяца», он был не уверен. Это пугало и настораживало. И из-за этих недостающих деталей, «колесо» было не полным. Оно не замыкалось, оставляя прореху в нижней части.       Пайнс стискивает зубы и проворачивает руки в разные стороны, движения доставляли дикую боль. Он осматривает их под разными углами. На внутренней стороне он видит изображение, чем-то напоминающее ключ. А верхнюю и нижнюю часть предплечий, словно браслеты, оплетали изображения треугольников. Некоторые были полностью чёрные, как и линии, а некоторые оставались пустыми.       Парень косится на слова написанные им на листе. И в памяти вновь всплывают картинки вчерашней ночи. Статуя с вытянутой рукой… Теперь он понял, она не указывала. Изваяние протягивало руку для рукопожатия. Он смотрит на вторую фразу. Если… если следовать этой же логике… то вторая часть — «The demon of the mind». Да, по буквам всё определённо сходилось. — Билл Сайфер. Демон разума… — уже в слух произносит Диппер шепотом.       И тут же нервно озирается по сторонам, словно ожидает, что от этих слов демон тут же появится перед ним. Но на чердаке было всё так же пусто. Он судорожно выпускает воздух изо рта, понимая, что неосознанно задержал дыхание. Парень смотрит на свои расчерченные, налитые кровью и слегка опухшие руки. Не мог же он… заключить с ним сделку? Но тогда почему его тело не захватили? И почему у него на предплечьях это?..       Из мысленных метаний его вырывает разнёсшийся по комнате эхом стук в дверь. Пайнс аж подскакивает на месте. Он резко оборачивается на вход, от чего шею простреливает секундной болью. — Мистер Диппер, — в проёме виднеется рыжая макушка, — С вами всё хорошо?       Парень дёргает руками в разные стороны, не зная куда их деть. Нельзя чтобы кто-то знал о том, что произошло. Наконец, он сцепляет пальцы за спиной. — Д-да, — заикается Диппер, в попытке подавить нервозность, — И можно просто Диппер. Я не на столько стар, чтоб ко мне обращаться «Мистер». — он смущённо улыбается и машинально поднимается правую руку, неловким движением потирая шею. И только после до него доходит, что он сделал… Твою ж… — Мистер Рамирез сказал предупредить вас об ужине. Вы вчера так быстро ушли вечером. — говорит Ричард так же на «Вы» и будто не замечает, что с Пайнсом что-то не так. — Да, я обязательно спущусь. — немного дёргано кивает парень, — Спасибо, что предупредил, — улыбка получается нервной и кривоватой.       Подросток то ли игнорирует, то ли правда не замечает ничего необычного в поведении Пайнса. Он лишь кивает и скрывается за дверь, закрывая её. Диппер протяжно и со свистом выдыхает, смахивая пот со лба, тут же морща нос от резкости своих действий. Почему Ричард не спросил что с его руками? Пайнс был, конечно, рад этому… но всё же… Парень опускает руки вниз. Разглядывает и так и замирает в этом положении, слыша странный гул. — Возможно, потому, — по чердаку разносится механический, с нотками бахвальства и ехидства, голос. Глаза Пайнса округляются, — Что я, такой прекрасный-распрекрасный, — взгляд Диппера мечется от одной стены к другой, но понять откуда исходит звук было невозможно. Тот будто был по всюду и нигде одновременно, — Наложил на эти прекрасные ручки иллюзию, — слышится саркастичный смешок, и угольно-чёрные когтистые пальцы невесомо дотрагиваются до предплечий парня.       Диппер вздрагивает от призрачных прикосновений, источающих потусторонний холодок. Но к своему собственному удивлению, руку не одёргивает. Лишь сверлит взглядом почерневшие конечности, висящие в воздухе до локтя. Он поднимает голову вверх, туда где по его расчетом должно было быть остальное тело. И понимает, что мир вокруг него полностью утратил краски. Он что спит? — Да, ты угадал, — хмыкает голос теперь уже у самого уха Диппера.       Парень моментально отшатывается, забираясь с ногами на кровать и прижимая все четыре конечности к себе. Обугленные руки, что до этого были на его коже, замирают в воздухе. Слышится тяжёлый, удручённый выдох.       И из локтей почерневших конечностей начинают пробиваться обтёсанные кости, медленно формируя гуманоидную фигуру. Налитые алым сосуды и окровавленные мягкие внутренности пёстрыми цветками разрастаются внутри живого каркаса. Упругие волокна мышц и тягучие тонкие сухожилия ожившими склизкими лианами заползают вверх, оплетая скелет. Бледная податливая кожа, тонкой плёнкой растягивается по пульсирующей плоти.       Диппер сдерживает рвотный позыв, прикрывая рот рукой. Смотреть на это было просто омерзительно. Почему это всё происходило так тягуче медленно? Но и отвести взгляд он не мог. Чёрт знает, что мог сотворить Сайфер, пока парень борется со своей брезгливостью.       Голова гуманоидного, на вид, демона обрастает блондинистыми, чем-то похожими на солому, волосами. Пайнс смотрит на лицо этого существа и уже было думает, что глаз будет всего один. Подобно той треугольной твари, что он видел во время Странногедона. Но нет, их всё же оказывается два, они, будто скальпелем, прорезаются сквозь живую плоть. Но открывается лишь один. Цвета янтаря с вертикальным зрачком, глаз пристально смотрит на Диппера. Второй же, сгустком чернил, оплетает чёрная повязка. Губы изящным движением лезвия формируют ухмылку. И парень видит чёткое сходство черт лица демона и статуи, которую видел ночью.       Клетчатая жёлтая ткань обтягивает торс на манер рубашки, а чёрная джинса налипает на ноги, напоминая бриджи. — Давно не виделись, Сосна, — рот демона растягивается в клыкастой улыбке.