Повелитель и Разрушитель

Спустя четыре дня, воскресенье. Ватикан, площадь Святого Петра. Смотря из последних рядов на раскинувшуюся передо мной площадь и собор Святого Петра, я невольно улыбнулся. Этот день выдался на удивление ясным и тёплым, несмотря на то, что октябрь в Риме обычно довольно щедр на осадки. Не иначе милость Господа для добрых людей, собравшихся здесь, дабы послушать воскресную проповедь от самого Папы Бенедикта. Несмотря на внешнюю невозмутимость и нарочитую естественность, я уже несколько дней подряд замечаю сильное волнение в высших кругах церкви. Даже сам архангел Михаил несколько дней назад в кратчайшие сроки отправился с визитом в Асгард и всё ещё не вернулся. Кажется, всё это как-то связано с событиями пятидесятых годов, но едва ли мне кто-то скажет об этом сейчас. Тогда я был ещё слишком молод, а сейчас… возможно, уже слишком стар. — Чудная погодка, Васко, тоже пришёл послушать проповедь? — из-за спины я услышал низкий мужской голос… настолько низкий и даже переходящий на рык, отчего даже я слегка растерялся, не зная, кто ко мне подошёл. Обернувшись, я обнаружил мужчину… разве что в высоту он был лишь немногим ниже меня и облачён в коричневый изодранный плащ, из-под которого были видны только покрытые мозолями и шрамами мускулистые руки. Верхнюю часть лица полностью скрывал капюшон, а нижняя… выглядела так, словно минут пять лежала на открытом огне. — Кхм… Простите, сэр, но мне кажется, вы обознались. — вежливо ответил я… хотя сталкиваюсь с такой ситуацией впервые. Как меня можно с кем-то спутать? Или… он знает меня, но я не знаю его? Однако, мой ответ заставил его рассмеяться. — О-хо-хо-хо, а чувства юмора ты не растерял! Впрочем, возможно, мне стоит сделать так? — с этими словами он скинул капюшон плаща и… — Боже… Да на вас живого места нет! Возможно, вы надеетесь, что я вас узнаю, но нет… кого-то с вашей внешностью я бы точно запомнил. — не сумев сдержать эмоции, ответил я. Да на его голове живого места не было! Столько шрамов, больше подходящих на глубокие трещины, кожа, будто оплавленная в кузнечном горне и взгляд… только из-за него я не мог даже приблизительно сказать, сколько лет человеку передо мной. Его алые глаза пронзали меня взглядом безумца… не тех несчастных, что с криками и воплями творили бесчинства или тех, в кого вселились такие же обезумевшие демоны, но холодного, чрезвычайно опасного и осмысленного безумства. — Давно не виделись, привет. Ну что? Ты меня не узнаешь? Понимаю — мне и самому зеркало лжёт, поменял бы, да из нового на меня тоже смотрит чужой. Видно, врут не зеркала, да стреляет не ружьё. — с лёгкой иронией и горечью в голосе произнёс он, разведя в стороны руками. Странно, доселе полностью незнакомый мне человек теперь смутно кажется знакомым. Эта манера речи… но всё ещё без каких-либо деталей. Мало ли я в жизни повидал безумцев, может, это просто один из них? Нет, что-то в моём сердце подсказывает, что дело тут нечисто, нужно послушать его дальше. — Прошу прощения, но я до сих пор не понимаю. — ответил я, но даже так мои слова ни капли не изменили ни выражения «лица» мужчины, ни его настроя. — Память на допрос: когда, зачем и что, и сколько раз я должен был пройти по-новой, чтобы в тридцать пять на меня из зеркала смотрелся он? — с растянутой на вымученном лице «улыбкой» (которое больше подошло бы находящемуся в предсмертной агонии человеку), он, не обращая внимания на моё недоумение, продолжил. — Хм, с чего бы начать? Психбольница дважды, оба раза на привязке. Я в смирительной рубашке, но не в клипе и не в сказке. Оба раза мне насильно электроды суют в рот, чтоб затем пустить по венам раствор «галки» неизменной, потому что одна часть меня другой вскрывает вены. — я понятия не имел, о чём говорит этот человек. Возможно, судя по его виду и тону, он говорил правду… Уж не знаю, что должно произойти в жизни, чтобы человек превратился в «это», но как бы то ни было, я всё ещё не понимаю кто это и откуда он знает меня. — Впрочем, в десять лет меня забрала с дурки церковь, подарили мне надежду на исцеление души, но лишь вручив мне крест, тут же вложили в руки святой меч. И отправили меня к тому, кто сам является воплощением слова «грех», дабы создать ему преемника. — после его слов мои глаза расширились в неимоверном удивлении, я рефлекторно сделал шаг назад, не веря тому, кого вижу перед своими глазами. — Аспер.? Ты?! Со стороны я, наверное, выглядел так, будто увидел призрака, что в целом было недалеко от правды. Аспер… пятнадцать лет прошло с тех пор, как я его видел в последний раз пред тем, как он отправился в изгнание. Но стоп, почему он здесь? Неужели… — Интересно, это так тошнотворная «святая аура» сердца лживых слуг сатаны влияет на твой мозг или твоя старость даёт знать о себе, что тебе понадобилось столько времени, чтобы узнать меня? — его тон резко изменился с безумного на серьёзный и колкий. Так или иначе, но ему нельзя здесь находиться… даже учитывая всё то, что между нами было. — Попридержи язык, мальчишка. За одни только эти слова я мог бы прямо сейчас отправить тебя в камеру для экзорцизма. Только из-за нашей старой дружбы я всё ещё терплю тебя здесь и не исполняю свои прямые обязанности по защите верующих. — грозно ответил я надавив конкретно на него своей аурой, но тот даже не моргнул… это странно. Он мог стать намного сильнее с нашей последней встречи (всё же прошло пятнадцать лет), но я не чувствую от него опасности… даже его человеческую душу я не могу почувствовать. Может, я и постарел, но чувства мои ещё не притупились, что-то здесь не так. — Всё также грозен и туп, Предел человечества, Церковное орудие насилия, это всё про тебя и твои похождения, но романтики в оружии нет, как и нет в нём великого смысла. Дюрандаль, Калибурн, Экскалибур, их владельцы… всего-лишь кучка убийц, служащая напялившим на себя святую чешую самопровозглашённым позорным ворам. Васко, неужели ты всё ещё не понял, зачем я здесь? Может, хоть вспомнишь, куда эта лживая церковь сослала меня и за что? Может, хоть тогда мозг в твоей голове из мышцы превратится в главный орган центральной нервной системы? Он уже, откровенно говоря, начинал меня раздражать, но что-то внутри не давало мне прямо сейчас схватить Аспера и передать его корпусу экзорцистов, чтобы они хорошо спросили с него за эти слова. Однако, вместо этого я решил вспомнить обстоятельства нашего расставания. Это было пятнадцать лет назад, в 1991-м году, кажется, летом. Тогда я находился здесь же, в Ватикане и мне пришла новость о том, что мой ученик устроил бойню в одной из церквей Рима во время богослужения. Когда мы подоспели, было уже слишком поздно — десятки разрубленных святым оружием прихожан и экзорцистов, залитые кровью святыни и кельи, изрезанные иконы и уничтоженные кресты, а в центре этого хаоса стоял он, залитый кровью с ног до головы, бормочащий себе под нос настоящую вторую заповедь Бога. При задержании он не сопротивлялся, впоследствии на суде он был признан виновным, приговорён к отлучению от церкви и пожизненному паломничеству по христианским церквям всего мира. Проект «Второй» был признан провальным, а все аналогичные проекты по выращиванию носителей святых мечей были свёрнуты, состоящий из трёх осколков Экскалибур был вновь разделён и помещён под охрану в Ватикане «до лучших времён». — Судя по твоим глазам, ты всё-таки вспомнил. За эти пятнадцать лет, что я провёл в изгнании, я побывал во всех христианских церквях этого мира. После каждого такого посещения, во время которого мне позволяли помолиться и попросить прощения, ковёр, по которому меня вели, сворачивали и обливали святой водой, после чего на моих же глазах сжигали, а раскалённым на этом огне клинком на моём теле оставляли шрам. — сказав это, он вновь показал мне свои руки и показал мне очередную «улыбку», похожую больше на оскал. А ведь и впрямь, если присмотреться, каждый шрам на его теле словно был оставлен чем-то горячим и продолговатым, но из-за количества этих шрамов, давно переваливших за несколько тысяч, все они сливались в единую ужасную картину своеобразной сетки, сковывающей всё тело человека. — Если ты решил вызвать к себе сочувствие подобным образом, то это глупая идея. Твоему преступлению нет прощения — убийство есть убийство, а убийство невинных людей святым оружием и подавно. — максимально жёстко ответил я, давая Асперу понять, что моё терпение заканчивается. — Сочувствие? Не-е-ет… такие, как ты, давно забыли, что такое сочувствие, но всё ещё продолжают прикрываться этим словом, забирая очередную жизнь по приказу Папы. Я здесь затем, чтобы дать людям то, что было отнято и забыто, я верну дарованную Богом Истину! — я вновь перестал понимать о чём говорит этот безумец. Раз он здесь, значит охранявших его экзорцистов скорее всего нет в живых. Это значит, что мне нужно задержать его и передать в руки Папы, чтобы вновь продолжить исполнение его наказания. — Мне уже изрядно надоели твои безумные бредни. Даю тебе последний шанс покинуть это место, иначе тебе несдобровать. — Сквозь вязкую заболоть разума прорваться меня голоса зовут. Пока сказка не вся дорасказана, я вплавь до оврага с алмазами. Их сочетание — святость в палитре, выход из лап навязанных Библий. Ты не читал никогда таких книг, мир для тебя внезапно погибнет. — произнеся эти слова, он потянулся за чем-то за пазуху после чего вытащил оттуда… книгу? То была толстая книга в древнем кожаном переплёте, на чьей обложке имелись надписи, сделанные на неизвестном мне языке. Казалось бы, обычная книга, но… я почувствовал чудовищную опасность, исходящую от неё! Подавляющая, ужасная мощь бурным потоком изливалась из этой книги, заставляя моё тело дрожать, а дыхание сбиваться! Это… нет, это не просто книга, это что-то намного сильнее и страшнее! — Что это такое?! Откуда такая мощь?! — прорычал я, отпрыгнув на несколько метров назад и тут же поставил барьер, ограждающий нас от гражданских, находившихся на площади. Не дожидаясь ответа от Аспера, я тут же открыл портал в карманное измерение, откуда вытащил синий клинок, наполненный святой энергией и тут же направил его в сторону Аспера. — Что? Непобедимый Васко Страда, отпрыгнул, словно демон от святой воды, увидев самую малую толику Истины? Я был более высокого мнения о тебе, кардинал-священник. Жаль, что наша встреча так закончится — я до конца лелеял надежду на то, что смогу направить тебя на путь истинный, но вижу, что теперь это невозможно. — Не зазнавайся, мальчишка. Пускай я и стар, но это не значит, что мой клинок от этого затупился. Защищайся! Напитав клинок своей святой аурой, я вложил всю силу в рывок по направлению к праздно стоящему с книгой Асперу. Уж не знаю, что это за книга такая, но у тебя её точно не должно быть! Сама земля разошлась под моими ногами, стоило мне рвануть вперёд и очертив в воздухе широкую вертикальную дугу, меч столкнулся с телом Аспера, что успел лишь прикрыться рукой. Раздался мощнейший взрыв, а вспышка яркого света затмила глаза даже мне — я вложил в этот удар чудовищную силу, после такого никто не способен… — И это всё? — донеслось до моих ушей из-за заполнившего арену дыма. Я отпрыгнул назад, не веря своим ушам, но через секунду одним движением руки дым рассеял стоящий невредимым Аспер. — Я же попал… — не веря своим глазам, произнёс я. В подтверждение моих слов говорило то, что вокруг моего противника площадь превратилась в руины, а стоявшее позади него сооружение из высоких колонн было вовсе рассечено надвое. Удар настиг своей цели, но даже не поцарапал его! Дюрандаль в полную силу не сумел причинить ему вреда?! — Какая глупость. Бить оружием самого Бога того, кто несёт Божью Истину. Всё равно что пытаться потушить бушующее пламя, подкидывая в него дрова. Впрочем, обратиться на путь истинный и заслужить прощение никогда не поздно, даже если жить тебе осталось не более пары минут. Может, воспользуешься своим шансом, Васко? Его слова… не похоже, что это была ложь, но это просто не может быть правдой! Должно быть какое-то объяснение тому, почему Дюрандаль уничтожил всё вокруг, кроме Аспера, против которого он использовался?! Нет, этот… еретик просто не может говорить правду. Я узнаю секрет этой книги, пусть даже ценой собственной жизни! Он не сможет пройти дальше меня! — Я не собираюсь просить пощады у еретика и предавать Господа нашего! Я уничтожу тебя, чего бы мне это ни стоило! — Тебя трясёт, как чёрта от запаха ладана, но ты всё ещё сжимаешь в руках клинок и надеешься причинить мне вред. Это настолько противоречиво, что мне даже хочется смеяться во весь голос, но тем не менее я дам тебе ровно десять секунд, чтобы прекратить этот цирк. Время пошло. Десять… Надо было срочно что-то придумать! Десять секунд... этот монстр точно убьёт меня, а после пойдёт дальше! Мотивов мстить и церкви, и её пастве у Аспера наберётся ещё лет на сто вперёд! —...девять,... Так, раз не получается разрубить его самого, значит нужно уничтожить парящую рядом с ним книгу! Она ведь источник его силы? Не попробую, не узнаю... —...восемь,... — Я. Тебя. Уничтожу! — с этим воинственным выкриком я бросился вперёд, вновь напитав клинок своей силой и устремил его на кожаный переплёт. ТРЕСК Получилось?! Однако, когда дым от удара рассеялся, я застыл в шоке... если не сказать "ужасе". Книга была цела и невредима, но вот Дюрандаль полностью покрылся трещинами и стоило мне двинуться назад, рассыпался мириадами осколков со звуком разбитого стекла. — Это абсурд... Это просто невозможно! — выкрикнул я в лицо Аспера, но тот посмотрел на меня... недоумëнно? Словно не понимал, отчего в моей голове возникли такие мысли. Нет... Дюрандаль может разрубить всё, что угодно! Эта книга... Что она такое?! И что такое теперь сам Аспер?! — Обращая клинок Господа против Пророка Его, надеешься нанести ему вред? И даже посмел направить святое оружие на Писание Его?! Да за одно только это действие я имею полное право вырезать весь твой род до четвёртого колена... впрочем, делать этого не буду. Ограничусь только тупым экзорцистом... или лучше сказать "инквизитором"? — Заткнись... — Пеплом покрытая чешуя освещает мне путь, её окропит кровь защитника самопровозглашённых воров и плутов. — перебив меня, ответил Аспер. Я не успел ничего понять, но мою грудь пронзила острая боль, быстро перешедшая в жгучую, словно края раны соприкасались с раскалённым клинком. В ноздри тут же ударил запах гари и копоти, но посмотрев вниз, я увидел лишь торчащий из груди белоснежный клинок с писанием Его, а от моей плоти шёл чёрный зловонный дым, словно от сжигаемого святым огнём демона или еретика. Но, почему?! Когда он успел?! — Вижу шок на твоём лице. Каково это — посвятить всю свою жизнь служению лживым идеям, а потом осознать, что ты лишь препятствие на пути распространения Истины? Не нужно удивляться тому, что сейчас происходит. Ты и только ты осознанно выбрал этот путь, за что должен понести справедливое наказание. — ответив на мой немой вопрос, он извлёк клинок из моей груди. Меня парализовало, я едва мог даже пальцем пошевелить, отчего лишь бессильно сжимал зубы, не представляя, как я могу противостоять такому монстру. Но всё же... почему я сейчас испытываю то же, что и демоны, которые сгорают в пламени священного огня? Неужели... это и есть... — Нет! Этого не может быть! — Вижу на твоём лице осознание. Всё именно так, как ты и думаешь, Васко. Система божественных чудес, архангелы, католическая церковь, всё это ничто перед силой Его. Противиться ей — всё равно что отвергать своё естество, но твоё невежество простительно, в конце концов зрячим не сделать слепого, если всегда в темноте. И всё же я думаю, ты заслуживаешь знать, что у меня в руках. — сказав это, он раскрыл книгу перед моим лицом. Каждая строка, написанная доселе на древнееврейском языке, начала меняться, перестраиваться на понятный мне итальянский. Я вчитывался в первые страницы и с каждым разом мои глаза раскрывались всё шире, а рана в груди начинала болеть всё сильнее и сильнее, лишь увеличивая объёмы чёрного дыма, исходящего от неё. — Это же... и есть Истина? — на мой вопрос Аспер не ответил, закрыв книгу. Выждав небольшую паузу, он продолжил. — Перетерпев грозовой спазм, Туча родила в землю Прямой Сказ. Его просыпал первый земной царь прожигающим пеплом на свой глаз. Отскочив от прочтённого, занёс над книгой меч, но переплет не смог ни разрубить, ни сжечь, а со страниц сочилась непредвзятая хроника, и светило им в корнях захоронено, из-под кожи земли книга пульсировала, призывая людей. Я хотел провалиться сквозь землю, рассыпаться пеплом и быть подобранным ветром или вовсе оказаться где-нибудь на краю Земли, подальше от того, что сейчас происходило здесь. Я мог отказаться верить ушам и глазам своим, но это было глупо. Я мог воспротивиться и из последних сил восстать, дабы в последней атаке окончательно защитить честь себя и Папы, но это бессмысленно. На его стороне была Истина и Господь, на моей стороне не было никого... Неужели, я так и умру? Всю жизнь проживши с верой в Господа, против которого сейчас выступил? Но кому я тогда все эти годы посылал свои молитвы? Кого молил о Прощении и кто дал мне великую Силу? Боль вновь отозвалась жгучей болью внутри, а глаза начал застилать белый свет, укрывающий собой уходящую фигуру в плаще. Значит, вот так я умру? Будучи поверженным клинком Господа за то, что был слеп? Столько лет служения церкви на благо людей и ради чего? Боль новой пульсовой волной отозвалась на моё отчаяние, мою ненависть к самому себе. Воистину, если Господь хочет наказать человека, он забирает у него разум. Мой рот наполнился кровью, я в последний раз издал сдавленный хрип, хотел сказать свои последние слова, попросить прощения, но развивающаяся боль и легочное кровотечение не дадут мне этого сделать. Я умираю... *** Барьер, скрывавший схватку двух старых друзей, разбился с громким звоном стекла, явив миру поверженный Предел человечества. Толпа, развернувшись на звук, застыла в в глубочайшем шоке, молча расступаясь перед одиноким человеком, несущим перед собой Истину. Он шёл размеренно, с высоко поднятой головой, устремив свой взгляд на недоуменного Папу Римского. Наконец, когда удивление спало с лиц толпы и церковников, в толпе раздался крик, наполненный ужасом и большая часть толпы бросилась бежать с площади. Кто-то в общей суматохе пытался помочь павшему в неравном бою Васко, но было уже слишком поздно. Рана, оставленная клинком Аспера, была смертельной, отчего помочь кардинала-священнику не могло даже чудо Господа. — К-кто ты такой?! Экзорцисты, схватите его! — скомандовал Папа Бенедикт, после чего охранявшие его люди в серых плащах, выстроились перед Аспером, направив в его сторону световые пистолеты. — Огонь! — выкрикнул капитан экзорцистов и ровный строй дал слаженный залп сгустков ангельского света в сторону мужчины в плаще. — К чему этот фарс, служители церкви Сатаны? Пытаться поразить меня священным оружием, всё равно что прятаться от дождя под зонтом из бумаги. Сложите оружие и не мешайте исполнению Воли Его. — Аспер говорил громко и уверенно, не сбавляя своего шага, отчего тела экзорцистов наполняли страх и дрожь, но видя бесполезность светового оружия, они не решились сложить его. — Доставайте клинки! — рявкнул командир и отложив пистолеты, весь строй из сотни служителей церкви достал золотые рукоятки, из которых спустя мгновение протянулся луч света, принявший форму клинка. — Как глупо. — ответил Аспер, достав в ответ из-под плаща уже свой меч. С виду обычный полутораручный меч в руках Аспера резко охватило белоснежное ревущее пламя, а мгновение спустя яркая вспышка света залила глаза каждого человека, оставшегося на площади. Кто-то из них успел прикрыться рукой, иным повезло меньше, отчего те несчастные с истошными воплями схватились за обожжённые глаза. Между тем, Аспер и не думал останавливаться. Воздев меч к голубому небу, он заставил пламя сорваться с острия клинка, чтобы оно полностью охватило площадь Святого Петра. Гигантская стена белоснежного огня, жар которого моментально заставлял плавиться каменные колонны и великолепную лепнину собора, отрезав все возможные пути к отступлению. — К-кто ты такой?! — возопил чудом сохранивший зрение капитан экзорцистов, направив световой меч в сторону владельца пылающего меча. — Я — проводник Воли Его, я... — однако, договорить Асперу не дали. — Демон! Он — исчадие ада! Экзорцисты, ни шагу назад, защитите свою Веру! Не дайте этому чудовищу завладеть вашим разумом! — поддерживаемый двумя священниками, прокричал что есть сил Папа в обожжённой рясе. — Да... Убейте демона! Уничтожьте еретика, посмевшего ворваться в сердце христианства с мечом наперевес! — вторил ему капитан экзорцистов, воодушевляя и собирая остатки людей, способных держать оружие в руках. — Патокой на море голов Лжеблагодать стекает с престола царя, заковал их волю пророк, всем голодать велит славя и благодаря. В ритуальном танце, втаптывая глубже Истину, паства сильней рукоплещет, но в миг, когда их панцирь сдавят камнем, руки вырвав, копаться в земле будет нечем. — произнёс Аспер, закалывая огненным мечом ползущего к нему ослепленного экзорциста. — Защитники Ватикана, в бой! — выкрикнул капитан и вперёд понеслись разрозненные группы экзорцистов, обречённые пасть от клинка посланника Бога. — А пока плывет по рукам вам подаривший блестящий обман. В облаках мерещится вам то, что рисует наместник рабам. Как идти на зов изнутри, если так манят чужие пути? Абсолют пока в тени, но скоро явит, как Его найти. — говорил Аспер, без каких либо усилий отражая атаки церковников, испепеляя одним взмахом меча целые группы людей. Уследить за его движениями не мог никто. Он, словно направляемый самим Господом, кружился в кровавом огненном танце, не оставляя никаких шансов на победу простым людям. — Кто мне скажет, так ли важен кладезь, в котором мы копим тяжесть кип бумажек с карикатурами на столпы бытия? Кто их авторы, чтоб нам за них проливать крови амфоры? — очередной вопрос посланника был оставлен без ответа, заглушенный криками и рёвом белого пламени. —Убейте его! Убейте! Не дайте ему добраться до меня! Защищайте Папу, уроды! Бесполезные экзорцисты! — что есть мочи завопил Папа Римский, когда Аспер почти вплотную приблизился к сцене, будучи отделённым от неё всего полутора десятком экзорцистов вместе с капитаном. — Эй... разве мы... сражаемся не за Веру? — неуверенно спросила женщина-экзорцист у капитана. — Папа и есть ваша Вера! Мы должны до последнего защищать его и Святой Престол даже ценой собственных жизней! — Что-то не похож он на демона! Мы только и делаем, что идём на смерть по твоему приказу и воплям этого старика! Сколько ещё должно умереть, чтобы насытить ваш эгоизм?! С меня довольно! — резко выразился второй экзорцист, выбросив своё оружие к ногам впервые остановившегося Аспера. — Точно! Сражаться бесполезно, наше оружие не берёт его! — добавил третий, повторив жест второго. — Трусы! Предатели! Еретики! Убей их, капитан! — вновь начал кричать Папа, указывая пальцем на посмевших сдаться экзорцистов. Лицо капитана застыло в изумлении. Никогда доселе ему не доводилось видеть подобного поведения со стороны любого Папы. Конечно, страх смерти заставляет любого человека вести себя не так, как обычно... но возможно и то, что за этим скрывалось нечто большее. — Трусы? Еретики? Предатели? Эти молодые солдаты самоотверженно сражались за вас, но стоило им впервые дрогнуть перед таким сильным врагом, вы тут же обвинили их в таких страшных преступлениях и приказываете мне убить их? Я всё правильно понял? — вопросы капитана, словно молоток забивали гвозди в крышку гроба Папы Римского, побледневшего от подлинного ужаса. — И-ик! И-и ты т-туда же! Е-е-ересь! В-в-вы все п-познаете самые страшные адские мучения! Нет вам прощения!       После слов Папы повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь рычанием пламени. Аспер молчаливо дожидался реакции экзорцистов, сверля их пристальным взглядом своих алых глаз. Однако, вместо ответа капитан повернулся к обладателю Истины лицом, бросив к его ногам своё оружие. — Ты сам всё слышал. Эта бойня не имеет смысла. — заявил капитан, после чего его же примеру последовали все остальные экзорцисты.       Однако, вместо ответа Аспер обратил свой взор к небу. Проследив за его взглядом, люди неожиданно для себя обнаружили в небе золотой магический круг, из которого спустя несколько секунд явилась фигура с двенадцатью белоснежными крыльями, заливающая своим сиянием всю арену, отчего на душе всех людей стало тепло и уютно, наступило неестественное спокойствие и уверенность, словно с неба спустился их Спаситель. — Ха! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Сам архангел явился для защиты Святого Престола! — в приступе то ли психоза, то ли эйфории, закричал Бенедикт, однако все остальные молча уставились на крылатую фигуру, что спустя некоторое время опустилась между группой экзорцистов и Аспером лицом к последнему.       То была прекрасная белокурая дева с нимбом над головой, облаченная в золотистого цвета латные доспехи, что одним своим видом могли повергнуть даже самых искусных мастеров-бронников в профессиональный шок своей сложностью и красотой. За её спиной развевался красный плащ, а в руках она несла золотые щит и меч. Сразу бросив взгляд на Истину, что всё это время висела в воздухе рядом с Аспером, её зелёные глаза расширились в глубочайшем шоке. — Ошибки быть не может... Это точно она... — произнесла девушка, прочтя несколько строк из открытой книги.       В ответ на это Аспер припал на одно колено, склонив голову перед серафимом в знак почтения и приветствия. — Приветствую тебя, Габриэль. Полагаю, не в такой обстановке ты ожидала найти её. — с горькой улыбкой на лице проговорил Аспер, обводя взглядом пылающую площадь. — Твоя правда. Я постаралась прибыть сюда как можно скорее, когда мне доложили, что Ватикан объят огнём, но даже подумать не могла, что найду здесь Истину. — ответила Габриэль, затем развернулась к недоуменным экзорцистам. — Я понимаю, что не это вы ожидали услышать, но должна вам кое-что донести. То, что в руках у этого человека, называется Истиной, познать её простому человеку нелегко и к сожалению, некоторым из вас будет не суждено её познать. Истина откроется лишь тем, кто прислушается к своему сердцу и поймёт, что ему нужнее. — ответила Габриэль, после чего вновь развернулась лицом к Асперу. — Я тебе не помешаю, посланник Отца.       Аспер в ответ кивнул, поднявшись на ноги. Затем он подошёл к экзорцистам с занесённым для удара мечом, вызывая в их глазах ужас и непонимание, но пламя заревели ещё сильнее. — М-мы же сдались вам... неужели вы не пощадите и убьёте безоружных? — со слезами на глазах произнесла молодая девушка, опустившись на колени. — Это... неужели, сам великий серафим это допустит? Видимо, наши мольбы о пощаде и прощении ничего не значат... — добавил другой, возраста девушки парень, упав на колени перед клинком. — Это и есть ангельское милосердие? — ворчнул с сомнением и скепсисом Капитан, также опустившись на колени, уставив взгляд в каменную брусчатку. — Пускай я и умру за свои грехи, но знайте, что я искренне раскаиваюсь в них! Пусть свидетелем моего раскаяния будут мои товарищи, посланник Господа и исполнитель Воли его! — Надежда умерла последней... — высказался за всех один из экзорцистов, на что Аспер лишь ухмыльнулся. — Тайны роятся как вороны, в склеп, они с граем на языках созданных вне. Филигранная мистика, новый ответ, что над нами привычного Господа нет. И теперь я принимаю свой новый закон — метить тех, кто в мире знаний с войною за трон. Смертный грех? Как в пыли знамя становится он, ведь из всех, религия — самый жестокий патрон. Где ваши зиккураты — мне чудится шабаш и каждый постулат нелеп, скуден и шаток. На моей ступени истинный Бог — это вечный поиск. К чему раскаяние? Искренних огненный меч не тронет. — взмах огненного меча и группа экзорцистов оказалась поглощена белоснежным пламенем. Несколько секунд спустя ревущее пламя потухло и из остатков группы показались трое.       Это были капитан экзорцистов, молодая девушка и такой же молодой парень, оставшиеся без намёка на одежду. Открыв зажатые глаза, их лица вытянулись сначала в удивлении, а затем слезы радости покатились по их щекам. Они были не в силах сдержать свою радость... ровно до тех пор, пока они не пересчитали друг друга. — Нас было больше дюжины... — произнёс поседевший капитан севшим голосом. — Всего... трое? — дрожа от ужаса, произнёс молодой экзорцист. — Карлос, Ева, Марко, Цезарь, Флавий... — не переставая лить слëзы, называла девушка имена своих испепеленных товарищей. — Каявшийся больше всех сгорел... какая ирония. — заметил Аспер, после чего двинулся вперёд, на сцену, где всё ещё находился оцепеневший от ужаса Бенедикт в компании двух священников. — Жизнь — величайший дар Отца, над которым не властна даже Система божественных чудес, не говоря уже о нас, серафимах. К сожалению, ваши товарищи не были искренны в своём раскаянии, отчего их души отправились на Небеса. Они верой и правдой служили на благо Господа, но пали жертвой собственных сомнений, однако даже так их жертва не будет забыта, а на Небесах им будет дарован шанс на Прощение. Это единственное, чем я могу утешить ваше горе. — произнесла Габриэль, после чего направилась в след за Аспером.       На сцене перед глазами серафима раскинулась картина, достойная быть запечатленной на холсте великого художника. Посланник Бога схватил за белую рясу Папу Римского, занеся над его головой пылающий меч. — Н-нет! Почему это происходит?! Эта книга, госпожа Габриэль, разве Библия не единственная Божья Истина, ниспосланная человеку?! Разве может что-либо ещё затмить её истины свет?! — завопил старик, глядя в зелёные глаза ангела, но в ответ та лишь тепло улыбнулась. — Дай мне не предвзятое зеркало, человек, дай глаза, что смогут распознать обманчивый свет. Каждый лелеет с личной правдой зашитый карман, но ваша трезвость — самый сильный дурман. — ответила она, заставив Бенедикта побелеть ещё сильнее. — Хмпф, позорище. — произнёс Аспер, бросив старика на пол сцены. — Я говорил лишь о смерти, и, видно, где-то пересек черту, приблизившись небезопасно. Сердце в инее, в венах словно ртуть и необратимостью небо запахло. Четверть века я был направляем крестом, но это не давало гарантий. Серый пепел и дым: я опален. Стоном изгнан из меня рьяный фанатик. — с этими словами Аспер уже собирался опустить меч на голову Папы, однако тот вытянул руку вперёд, всем своим видом показывая, что собирается сказать что-то важное. — Хорошо! Мерзкие служители света, лишившиеся своего Бога в Великой войне, вы победили... Я признаю своё поражение сейчас, но вам никогда не удастся искоренить наши идеи из голов людей. Пускай я и проиграл, но хотя бы сгорю в святом пламени свободным от сожалений! Вам никогда не загнать человечество в рабство, покуда живы наши последователи! — произнёс Папа Бенедикт, но в ответ лицо Аспера растянулось в зловещем оскале. — Коль считаешь дни свободы, значит ты еще в плену. Ладонь святая брать с собой не станет принявших вину. Вечный круг жизни - это лотерейный барабан и рискнуть сыграть не дано умеренным рабам. — ответил Аспер, разрубив тело Папы и предавая его огню, отчего на сцене не осталось даже пепла. Следом его взор пал на стоявших рядом священников, которых вскоре постигла та же учесть. — Теперь дело осталось за малым. — произнёс он, обращаясь к Габриэль. — Верно. Пора уничтожить средоточие лжи, названное по злому умыслу Святым Престолом, место, где Господа не было никогда. — ответила серафим, создавая в небе гигантский магический круг обращённый к базилике Святого Петра. Когда круг был завершён, яркий божественный свет, лившийся из него, создал в небе огромное копьё, что сорвавшись, устремилось вниз и достигнув своей цели, породило мощнейший взрыв, сметающий площадь и здания вокруг, словно карточные домики. Лишь благодаря вовремя выставленной защите ангела, трое экзорцистов не были снесены чудовищной силы ударной волной.       Когда дым рассеялся, на месте некогда величественного собора остался лишь глубокий кратер, а вокруг в радиусе сотни метров не было ни единого уцелевшего здания. Ватикан полностью превратился в руины. — Васко... — произнёс Аспер, оглянувшись назад, найдя взглядом тело погибшего учителя. — ...какой же ты глупец. — Его утрата дорого обойдётся всем нам. Он был великим человеком. — добавила Габриэль, лицо которой приобрело скорбный вид. — Но что ты будешь делать дальше? — спросила серафим, уставив строгий взгляд своих зелёных глаз на высокого мужчину. — У меня ещё много важных дел. Одним из них сейчас занимается Михаил. — Ты про пробужденный Армагеддон? Похоже, трём великим фракциям вновь потребуется объединиться, чтобы попытаться его уничтожить. — Не думаю, что это необходимо. — слова Аспера заставили Габриэль сильно удивиться. — Каждый достоин Прощения и обращения к Господу, не зависимо от своей расы и принадлежности к определённой фракции. Пускай он жесток, глуп и невежествен, но я думаю, что с Истиной у меня есть все шансы избежать лишнего кровопролития и договориться с ним. — Это... Нет, я не имею права критиковать твоё решение. В конце концов твоё раскаяние вернуло людям Истину, чтобы нести Волю Отца и если ты принял такое решение, значит я должна отнестись к нему, как к приказу Его. — ответила Габриэль, покачав головой. — И ещё... — добавил Аспер, переведя взгляд на голых экзорцистов. — ...позаботься об этих людях. Они достойны перерождения после всего того, что им пришлось пережить. Священное пламя признало их искренность, лишив их пусть и лживой, но, как бы странно это ни звучало, искренней веры. — Я поняла тебя. Не волнуйся, я позабочусь об этих людях. — Прекрасно. Тогда здесь мои дела закончены, мне пора в путь... — ответил мужчина, рассекая сверху вниз своим мечом воздух, разрывая само пространство и открывая портал в другое место. — ...здесь начинается путь в рай, Габриэль... — едва слышно добавил он, прежде чем зашёл в портал и тот схлопнулся за ним, но слух серафима услышал это. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь... — ответила она пустоте с ярко выраженной тоской на лице, но быстро вернула себе тёплую улыбку, с которой направилась к тихо ожидавшим своей участи людям.