Ангельские крылья

Сад Эдема был всё так же прекрасен, как и в первый день сотворения. Минимум флоры и фауны хорошо сочетался друг с другом. Птицы перепархивали с ветки на ветку, мягкая трава зеленела, обласкиваемая солнечными лучами. И посередине всего этого росло огромное раскидистое древо инжира с плодами познания добра и зла. Адам сидел в корнях, стараясь расслабиться после недавнего посещения того серафима. На коже всё ещё чувствовались чужие прикосновения, свежие царапины саднили, затягиваясь куда быстрее, чем у смертных на Земле. Адам не думал перечить приказам. Но что-то в действиях шестикрылого было неправильным. Эх… Ева, вкусившая Плод, наверное могла бы помочь ему, как делала долгие годы до своей смерти. Сейчас же Адам чувствовал себя брошенным даже Сэрой. Не доставлял хлопот, раз в год отчитывался о хорошей жатве — и ладно. Тридцать прошедших Истреблений наверняка заставляли этого говнюка Люцифера страдать. Не меньше Адама, потерявшего из-за него в своё время Лилит, а потом и возможность быть с Евой после смерти. Падший вроде был привязан к своим новым подопечным, и смерть каждого должна была задевать его. Как жалко. Обхватив колени руками, Первый вздохнул, помотав головой. Даже если и страдает, то Адам этого не увидит. Очень обидно, он ведь так старался. Размышления о чужих страданиях помогали игнорировать собственные. Недолго. Что-то ускользало от его понимания. Адам пытался понять, почему он не нужен никому? Он ведь искренне почитал Отца, хоть тот и не говорил напрямую со своим творением ни разу. Он слушался Сэру, никогда не переча её прямым приказам. Эта странная эмоция, захватившая Первого человека, зудела где-то под кожей, напоминала о себе в самые неподходящие моменты. И Адам срывался на своих подопечных, учил плохие слова в свои вылазки на Землю и использовал их перед Сэрой. Бедокурил, гуляя по райским сферам и лимбу. В общем, пытался обратить на себя хоть какое-то внимание. Почувствовать, что он нужен. Адам шмыгнул носом, крепче обнимая колени. «Я просто хотел поговорить, Отец, — мысленно взмолился он, как делал уже много раз. В Эдеме односторонний разговор шёл плавнее, всё же, сюда кого попало не пускали. — Я запутался. Серафимы… пытаются помочь мне, но я ещё не всё понимаю. Наверное, мне нужно принять неисповедимость твоих замыслов. Сэра, Ѧѣđџ϶ʌƀ и остальные стремятся научить меня смирению, терпению и прочим добродетелям. И я правда стараюсь, Отец. Моя вера испытывается, я знаю. Но… хочется знать, что я иду в правильном направлении». Он рвано выдохнул и остервенело начал тереть глаза, будто именно они чем-то провинились перед златокрылым. И хоть тяжесть на сердце не исчезла окончательно, но Человеку стало немного легче. Всегда становилось в этом месте. Окончательно успокоившись, Адам достал из воздуха любимую лютню, наигрывая одну из услышанных в полисе песенок. Послышался шелест крыльев. Приоткрыв один глаз, Адам обнаружил неподалёку одну из своих девчонок. Идеальная память подсказала, что она хоть и была хороша на последних Истреблениях, входя в топ-3 по эффективности, но себя обычно не выпячивала и старалась не привлекать к себе внимания. Интересно. Тем временем, ангел огляделась и, заметив командира, направилась к соседнему дереву, срывая с ветки сочное красное яблоко. Чему-то легко улыбнувшись, она всё-таки подошла к Адаму. — Сэр, — наклонила она голову. — Серафим искала вас. Что прикажете передать? Тот хмыкнул. Что, не будет «Немедленно пойдёмте к ней» или «Вы обязаны явиться»? Что ж, всё интереснее… — Даже не попытаешься доставить меня к ней силой? — протянул он и отложил лютню на траву. — Формально мне поручили проинформировать вас, — девушка поправила толстую косу серебряных волос, соскользнувшую на плечо. — Если я вернусь без вас, сэр, это не будет нарушением приказа. — А ты мне нравишься, — помолчав, рассмеялся Адам. — Как тебя зовут? — Вы ещё не давали мне имя, — помявшись, она протянула яблоко начальнику. — Пойдёмте? Адам перевёл взгляд с яблока на ангела, а затем обратно. Ей-богу, как коня необъезженного подкупает… — А, ладно… — ворча что-то про неугомонную Сэру и втайне воодушевляясь мыслью, что она хочет с ним поговорить, он поднялся на ноги, отряхивая длинную белую тогу с расшитым золотом краем. — Не мешают волосы при наших делах внизу? Мне кажется, они слишком длинные. Станут ещё проблемой, когда какой-нибудь ушлый грешник попытается застать врасплох и схватить… Взяв предложенное яблоко, он с удовольствием захрустел сочной плотью, чувствуя, как на мысли снисходит спокойствие. Ангел же удивлённо посмотрела на Человека, затем на свою косу. В его размышлениях было здравое зерно. Эти изворотливые грешники и не на такие мерзости были способны. Все в своего названного короля, лживые и пакостные твари. Сверкнула сталь — и серебряные пряди осыпались на траву, разносимые ветром. Адам, собиравшийся сделать очередной укус, опешил, во все глаза рассматривая подчинённую, чьи волосы теперь едва достигали плеч. Она что, из-за его слов только что… — Вы правы, сэр, — она покрутила головой и убрала меч в ножны, довольно улыбаясь. — Так будет легче. И у грешников в следующий раз не будет и шанса. Вы идёте? Или… — она на секунду замешкалась, но всё же закончила: — …мне передать, что вы ищете свою челюсть? Первый человек будто отмер и громогласно расхохотался, едва не выронив почти закончившееся яблоко. — Дерзкая! — он довольно хлопнул себя по бедру. — Мне и правда нравится. Теперь тебя будут звать Лют. Превратив огрызок в искры, Адам воплотил лютню и принялся наигрывать какой-то незатейливый мотивчик, направляясь к выходу из Сада. Ему хотелось насладиться необычайной лёгкостью, напитавшей всё его тело. А следом шла Лют, едва заметно улыбаясь.