Ангельские крылья

Отдалённый уголок вселенной. Здесь ангелы появлялись редко, и Люцифер мог воплощать в жизнь свои задумки. Воображение работало во всю мощь, уже представляя, где небрежная россыпь звёзд будет органично вплетаться в созвездия, где засияет новая туманность, а где всё уравновесит небольшая чёрная дыра. Возможно, он потом позовёт Сэру или Эмили, чтобы поделиться искренней радостью. Эми всегда нравились изобретения ангела, и она восхищённо смотрела на его труды, славящие Отца и его дары своим детям. Сэра же хоть и улыбалась, но что-то всегда смущало Люца в изгибе её губ и выражении глаз. Наверное, её мысли были посвящены новому проекту, который готовили серафимы и престолы, и Люц радовался, что, несмотря на занятость, она уделяла ему время. Пальцы ангела, белые, как и его свободные одежды, плавно двигались по ткани мироздания, воплощая задумки в реальность. Буйство красок сложилось в гармоничную картину, и Люцифер улыбнулся. Он всё же был «несущим свет», и теперь этого света стало больше. Пусть и не намного в масштабах вселенной. Но желание дарить свет и тепло буквально распирали ангела. Хорошая цель, ведь так?

* * *

Абсолютно не отдалённый уголок вселенной. Люцифер открыл глаза в своей постели, какое-то время изучая полог кровати. В спальне тепло, почти жарко. На груди бывшего ангела будто оказалась гора, вдавливая в кровать, не давая нормально дышать. Воспоминания иногда врывались в его сны, он к этому привык. Это почти не было больно. Он почти не скучал по теплу Небес, пропитанных Светом и спокойствием. Он почти смог убедить себя в этом. Иногда он жалел, что не умел выключать мысли в своей голове. Или чувства в глупом сердце. Хоть он и советовал Адаму перестать жить в прошлом, сам он не мог последовать этому совету. В прошлом осталось слишком много хорошего, которое в нынешних условиях было уже недостижимо. Сначала у него была цель как у ангела господня. Потом, встретив Лилит, он поверил, что свобода воли поможет людям стать лучше. Он даже пытался помочь первым грешникам. Небеса оставались безмолвны. Цель становилась всё более призрачной, если вообще существовала. Истребления разбивали его сердце раз за разом, пока Люцифер не перестал чувствовать. Он обезопасил себя от боли, он сделал для себя всё, что мог, поддерживаемый женой. Он дал возможность грешникам копить души друг друга, в надежде, что более структурированное общество не будет так сильно страдать из-за чисток. Первые оверлорды, как и первые люди в целом, были ещё не так изобретательны как их нынешние представители. Круг страданий было не разорвать. Года сменялись веками, складывались в тысячелетия. Люцифер пытался не чувствовать. И Лилит, его милая Лилит, была его поддержкой и опорой даже в самые тёмные времена. Малышка Чарли также была поводом радости бывшего ангела, хоть он, тогда уже ушедший в попытки заглушить свои мысли, и виделся с ней не так много, как хотел бы… наверное. Тогда он ни в чём не был уверен. Чарли незаметно для него выросла. Редкие встречи на семейных обедах, встречи с другими Грехами и некоторыми оверлордами, кому можно было доверять — вот и все возможности для общения. Сейчас Люцифер мог бы, наверное, заметить, что Чарли от него отделяет Лилит, но тогда… Тогда всё было как-то смазано, будто картину поместили под воду, смывавшую чёткие линии воспоминаний. А потом Лилит исчезла. Просто оставила его в момент очередного кризиса. Чарли же не была так близка с отцом, предпочитая не трогать, чтобы не навредить. По крайней мере, так Люц мог воспринимать её поведение. И он сломался. Почти перестал выходить в свет, лишь изредка встречаясь с Грехами, ещё реже — с Повелителями. Ловить сочувственные взгляды было тошно, и он окончательно надел личину шута. Все причуды всегда можно было списать на его особый статус, так что ни у кого не оставалось вопросов. Широкая улыбка не исчезала с лица даже наедине с собой, в мастерской. Когда притворяешься всё время, пропитанная ядом маска просто срастается с кожей. Может, это не так и плохо? Со вздохом Люцифер поднялся с постели. Даже в таком состоянии его движения не теряли грации и изящества. Многое тело уже делало на автопилоте, давая разуму медленно заниматься уничтожением себя. Как мило с его стороны. Привычные утренние ритуалы, настраивающие на очередной день. У раковины Люцифер внимательно осмотрел своё отражение. Регенерация работала даже на то, что кожа буквально сияла от жизни, как и румянящиеся щёки. Никакой тебе внешней помятости, мешков под глазами и прочих глупостей, не свойственных ангелам. Всегда идеальный Люцифер. Взгляд скользнул выше, Падший запустил руку в огненно-рыжие волосы. Конечно, он одним щелчком мог вернуть им привычный цвет, но только из солидарности с Адамом Люц решил не делать этого. Ведь Первый такой возможностью не обладал, а практиковать на нём адскую магию Владыка опасался. Кто знает, как поведут себя ранения ангельским оружием даже через такое время, если использовать Тьму? Так что Адамом приходилось заниматься по-человечески: краской. Благо, последующие разы были не такими травмоопасными для обоих. От этих картин перед глазами Люц фыркнул, качая головой. Иногда Человек был таким дураком… Но при воспоминаниях, как тот сидел у выхода из мастерской, сжавшийся и пытающийся вздохнуть, Змия кольнуло сожаление. Кто мог подумать, что адские эманации будут такими жадными до беззащитного бывшего экзорциста? Он мог, на самом деле. Но понадеялся, что четверти часа будет недостаточно для серьёзных последствий. Не учёл уже расшатанное состояние Первого. Глубоко вздохнув, Люцифер вышел из ванной, принявшись одеваться. Ему нравилось возиться с пуговицами и ремнями. Немного занимало часть вечности, предназначавшейся ему. Он не хотел думать, что эту вечность он проведёт одиноким. Да, в Отеле ему были рады. Да, у него целый ад грешников. Он не один, но он одинок… Так, не стоило думать об этом слишком много. Такие мысли обычно приводили Люцифера в маскировке гончей к Би и алкогольному круизу на несколько дней. Редко, но метко. Поэтому прибегать к моральной и не очень поддержке Чревоугодия Змий собирался лишь в крайнем случае. Очередной день в аду ничем не выделялся среди предыдущих. Прогулка по городу в личине, скрывающей сущность, от королевской резиденции до Отеля. Проверка списка постояльцев. Встреча с Чарли в его апартаментах. Всё предсказуемо, всё однотипно. Поначалу Люцифер подумал, что это очередной его приступ скуки, но ощущалось это всё немного… иначе. Его всемогущество в пределах ада давало свободу, какой не имел ни один грешник, Грех или аристократ. Но если одним свобода давала крылья, то его свобода скорее обременяла. Свобода означала, что он никому не нужен. Он не незаменим. В своих глазах уж точно. Если он пропадёт, будут ли о нём вспоминать через годы? Будут ли проливать слёзы по нему? От этих мыслей веяло холодом… и одиночеством. Даже здесь, в Отеле, он не чувствовал себя своим. Частью чего-то большего. — Пап? — выдернул его из мыслей голос Чарли. Во взгляде читалась обеспокоенность. Он что-то сделал не так, пока отвлёкся? — Да, Чарли, немного задумался, ничего серьёзного, — широко улыбнулся Морнингстар, закинув ногу на ногу и подперев щеку кулаком. На коже оказалось что-то влажное. Слёзы?.. — Всё… в порядке? — негромко уточнила его дочь. Люц заметил, как она сцепила пальцы в замок, стараясь держать себя в руках и не кинуться к отцу со сбивчивыми утешениями и неловкими для обоих расспросами. — Ах, это? — задорно рассмеялся владыка, вытирая мокрые дорожки. — Пустяки, забыл, что нужно моргать, ха-ха. Всё в порядке, дорогая. «Я не в порядке». — Думаю, мне уже пора! — он вспорхнул c кресла, обходя столик между ними, и нежно потрепал Чарли по голове. — Всё же, у тебя много дел. Кажется, я видел вашего оленёнка за чем-то увлекательным. «Не хочу причинять тебе боль, ведь ты захочешь помочь». — Уверен, его богатая фантазия поможет привлечь грешников, желающих искупления, — Люцифер поцеловал дочь в щеку и потянул за руку, чтобы заключить в объятия. — Я так горжусь тобой, малышка. Распрощавшись с Чарли и натянув на себя личину, Люцифер вышел из Отеля. В голове билась только одна мысль: этот случай всё же оказался крайним.

* * *

Люцифер зашёл к Адаму с широкой улыбкой. Тот как раз выходил из сада, потягиваясь всем телом. Змий знал, что тот решил взять себя в руки и начать тренироваться. Конечно, пока Адам был лидером экзорцистов, он по большей части отлынивал от любых упражнений и спаррингов, предпочитая наблюдать за своим гаремом со стороны. Но сейчас занятий было не много. И тело, хоть и не изменялось внешне, но чувствовалось, что реакция и скорость движений, зависящие в частности от подвижности разума, стали не так хороши. Поэтому последнюю неделю Адам занимался физкультурой, гимнастикой (да, Люц притащил ему печатное руководство по йоге) и подобным. Крыло, вопреки ожиданиям, также чувствовало себя лучше, и Первый даже мог им двигать без острой боли. Было неприятно, да, но то же самое бывает, когда долго сидишь на одном месте, а потом рывком встаёшь и начинаешь бежать. Так что они со Змием считали, что это дело времени, когда Человек сможет воспользоваться высотой «потолка» для полётов. — Чё как, пупсик? — задорно воскликнул Люцифер, падая в кресло и создавая себе фарфоровую чашечку на блюдечке с какой-то золотой жидкостью и делая глоток. Довольно причмокнул, подмигнув Адаму. К наигранной беспардонности в действиях Первый уже привык. А вот к такому стилю общения… Змий обычно так не разговаривал. Подозрительно. — Нормас. И не называй меня пупсиком, — поморщился тот. — Я тебе не баба. — Ах, прости, не думал, что ты такой чувствительный. — Фальшь в смехе резанула слух Адама. — Просто хорошее настроение. Не суди строго. Что-то было не так. Подойдя к развалившемуся в кресле Люциферу, Адам отобрал у того чашку, принюхиваясь и пропуская мимо ушей недовольное бурчание. Пахло приторно-сладко, будто смешали мёд и сладкую вату. — Там что, наркота? — недоверчиво поинтересовался он, не спеша отдавать добычу. — За кого ты меня принимаешь? — лицо Падшего выражало обиду, но в глазах читалось… что-то знакомое. Адам видел эту эмоцию раньше. Оставалось понять, где. — Я что, не могу просто так быть счастливым? Может, я просто рад тебя видеть? А ты, милашка, портишь весь настрой! Это точно не было нормальным поведением Люцифера. Он никогда не называл Адама прозвищами. По имени тоже обращался крайне редко, но «милашка»? «Пупсик»? Во имя Семи сфер, так мог вести себя Первый на автограф-сессии после удачного (каждого) концерта. Не Люцифер. Не с Адамом. Вознеся по привычке короткую молитву, Человек сделал небольшой глоток. Дыхание спёрло, а нос словно адским пламенем прочистили. И Люцифер с прямым лицом это пил? Закашлявшись, Адам едва не выронил чашку, но её вовремя поймал Змий, слевитировав к себе. Улыбка слегка потускнела, но он абсолютно невозмутимо отпил в очередной раз. — Что за адское пойло? — сумев вздохнуть, выдавил Адам. — О, передам твою похвалу Би, она будет рада, что тебе понравилось, — хихикнул Люц. Чашка от чуть неосторожного движения звякнула о блюдце, но владыка будто этого не заметил, глядя в золотые глаза и поглаживая фарфоровый край. — Знаешь, а ты симпатичный… — Би? Ты про Вельз? — пропустив топорный комплимент мимо ушей, уточнил Адам. Всё же, истинные имена были сильны, поэтому полное имя Чревоугодия он решил не использовать. — Ты был у неё? — Да, мы славно повеселились с этой сладкой конфеткой, — Люцифер облизнулся, чувствуя медовый вкус на губах. — Знаешь, её вечеринки — это нечто… — Сколько ты выпил? — В голове Адама наконец щёлкнуло понимание. Итак, вероятная причина поведения установлена. Просто при нём Люц никогда не напивался, поэтому было так сложно идентифицировать суть состояния Падшего. — Три, — пожал плечами тот с деланным безразличием. — Три бутылки? — Три бочки. Глаза Адама против воли округлились. Три бочки этого пойла свалили бы его под стол. А Люц сидит тут, лыбится и даже умудряется поддерживать почти адекватный диалог. — Какого хера? — попытавшись не сорваться на крик, культурно осведомился Первый. — Ну не твоего явно, — мурлыкнул Люцифер и тяжело вздохнул, покачав головой и утерев несуществующую слезу. — А так жаль. Соскучился по тебе, прелесть. — Не неси хуйню, — рыкнул Адам, подойдя ближе, и схватил Падшего за плечо, поднимая с кресла и таща в сторону кровати. — Утром мы с тобой нормально поговорим. — Оу, а что мы будем делать в твоей постели до утра? — Голос звучал приторно-сладко, уподобляясь аромату вельзесока. — Может, главный хуй рая удостоит меня своим вниманием, м-м-м? Любишь сверху, сбоку? Может, наручники? Адам резко посадил Люцифера на кровать, сдёрнув с чужой шеи бабочку и расстегнув верхние пуговицы рубашки. «Блядь, спокойно, надо просто пережить этот приступ у змеёныша», — мысленно уговаривал он себя. Конечно, на секунду он подумал, что можно было просто выставить Падшего за дверь, но… он ведь был рядом, когда Адам нуждался в поддержке? Так что один раз можно и потерпеть. Исключительно ради того, чтобы вычеркнуть этот маленький долг! — Сейчас ты проспишься, — сдержанно выдохнул Адам, сняв полосатую жилетку и принявшись за обувь. Ещё не хватало в его постели пыли ада, ага… Один, затем второй сапог упал на траву. — А теперь будь так добр — завали. — Только если ты этим займёшься, ангелочек… Раздалась звонкая пощёчина. — Заткнись! — заорал Адам, тяжело дыша. — Набухался в слюни, припёрся ко мне, пристаёшь! Блядь, возьми себя в руки! — Морнингстар молча повернул голову, держась за щёку и глядя бездонными глазами на Человека. Во взгляде смешались обида, удивление и та самая неопределённая эмоция. Ах… Кажется, Адам вспомнил… — Разве не видишь, что я пытаюсь помочь, хотя мог бы просто выставить тебя за дверь. Этой эмоцией был страх. Люцифер сглотнул, убрав руку от щеки, и рвано вздохнул. По коже скатились слёзы. Пальцы сжали простынь в дрожащем кулаке. — Э-эй, ты чего? — растерялся Адам, инстинктивно сделав шаг навстречу. — Люц… — Неожиданно его схватили за рубашку и обняли за талию, утыкаясь лицом в живот. — Что за?.. — Я не хотел… — раздалось приглушённое бормотание. — Извини… — Я не нанимался к тебе игрушкой-антистрессом, — с долей раздражения фыркнул Первый, пошевелившись. Тонкие на вид руки держали с нечеловеческой силой, и Адам опасался, что при попытке вырваться из объятий у него может сломаться позвоночник. Или ребро. Не то, чтобы перспектива лишиться ещё парочки его прельщала. — …не хочу… не снова… — Слова у Падшего окончательно перестали складываться в адекватные предложения. Адам вздохнул. Держать руки на весу было хоть и не утомительно, но глупо. Ладони легли на плечи Змия, скользнули к лопаткам, и Человек почувствовал, как бешено бьётся сердце. — Я… не хочу больше… не хочу снова… оставаться один, — прошептал Люцифер, вжимаясь в чужое тело, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Адама кольнуло сожаление. Он понимал, сам время от времени чувствуя то же, сублимируя эти эмоции. Раньше в рок-концерты, еблю и любимые Истребления, а сейчас в тренировки, написание песен и ленивые пикировки с Падшим. Но Змий чаще оставался один, в отличие от Адама. Наверное, после победы над ангельскими силами он начал больше общаться с дочуркой и её подопечными и тем сильнее чувствовать одиночество в остальное время. Дай человеку что-то хорошее, а потом отними — вот простой путь к страданиям. Ангелы не сильно в этом отличались от людей. Подумав секунду, Первый погладил рыжие волосы. — Как будто ты планируешь в ближайшее время избавиться от такой занозы в жопе, как я, — намеренно небрежно бросил Адам. — Нет, сучка, я просто так не оставлю тебя в покое, и не рассчитывай. Постепенно Люцифер успокоился. Хватка стала мягче, дыхание — ровнее. Кажется, этот эмоциональный всплеск по нему тоже хорошенько так ударил. Адам медленно выбрался из объятий, придерживая Змия. Тот, видимо, утомившись, посапывал, крепко заснув. «Эх… Ты мне, блядь, должен, — подумал Первый, подхватив короля ада на руки и положив на середину кровати. Тот оказался неожиданно лёгким. — А ещё наверняка завтра об этом пожалеешь. Но это уже твоя проблема». Сняв с себя лишнюю одежду, Адам лёг рядом с Люцем и накрыл обоих одеялом. Почувствовав тепло рядом, Змий подполз ближе и перекинул руку поперёк живота Человека. Тот, понимая, что либо так, либо ночевать в саду, лишь покачал головой. «Об этом ты тоже пожалеешь, но всё это уже завтра…» Сам не заметив, Адам тоже заснул, накрыв Люцифера правым крылом.