О миссиях, обидах и целомудренных поцелуях

      Они остановились, когда над ними закружил ворон, словно подавая знак, что их путешествие близится к завершению.       Их лица выразили изумление, когда они оказались на берегу озера, где стоял лишь старый заброшенный сарай. В округе не было видно ни одного поселения, и на всём протяжении их пути они не встретили ни одного человеческого жилища.       Судя по зарослям сорной травы, которые простирались к другой тропе, петлявшей впереди и огибавшей озеро, именно она, по-видимому, служила проходом к деревне. На берегу были разбросаны старые рыбацкие лодки, а на середине озера безмолвно покачивались несколько из них.       Когда они наконец добрались до берега, была уже полночь, и луна высоко поднялась в небо. Не слышно было ни звука, даже плеска волн у берега, потому что вода оставалась неподвижной. В воздухе витала тишина, которую Незуко не могла объяснить, но ей казалось, что они здесь не одни.       — Оякате-сама были переданы сообщения о пропаже жителей деревни, особенно детей! — прокаркал ворон, пролетая над их головами. — Ранее сюда был отправлен отряд истребителей, но они бесследно исчезли!       Санеми и Незуко медленно приблизились к таинственному озеру, их шаги были едва слышны на мягкой траве. Они заглянули в его тёмные воды, и их отражения, тревожные и неуловимые, встретили их взгляды. Санеми, словно предчувствуя опасность, мгновенно напрягся и начал осторожно исследовать окрестности, не нарушая тишины. Незуко же, нахмурив брови, проводила его взглядом и направилась в противоположную сторону, словно ведомая неведомым инстинктом.       После недавней размолвки оба хранили молчание, не решаясь взглянуть друг другу в глаза. Незуко была охвачена бурей эмоций. Её сердце разрывалось от гнева за то, что её брата, Столп Ветра, едва не лишил жизни. Она кипела от ярости из-за его холодного отношения к собственному младшему брату. Множество обид терзало её душу, но она понимала, что прежде всего ей сейчас необходимо разобраться в данной ситуации.       Внезапно Незуко, краем глаза уловив мерцание, замерла на месте и вернулась к берегу озера. Прищурившись, она принялась внимательно исследовать дно.       Опустив руку в прохладную воду, она нащупала нечто округлое и, с трепетом вытащив это на поверхность, обнаружила изящный медальон.       Смахнув песчинки, Незуко осторожно раскрыла его и увидела внутри образ улыбающейся женщины, нежно держащей младенца, укутанного в мягкое одеяло. Её лицо светилось безграничным счастьем.       Незуко снова посмотрела на спокойное озеро, и её сердце сжалось от леденящего душу страха.       Схватив небольшой камень, она с силой бросила его в центр водоёма, но камень бесследно исчез в глубине вод, не оставив ни малейшего следа на поверхности. Незуко нахмурилась, взяла другой камень и повторила попытку, но и его постигла та же участь.       Внезапно за спиной раздался шум, словно что-то волокут по земле. Незуко стремительно обернулась, и её взгляд остановился на Санеми, который с поразительной лёгкостью тащил одну из небольших лодок к берегу. Без видимых усилий он бросил её в воду, проверяя, не пойдёт ли она ко дну, а затем ловко забрался внутрь.       Не раздумывая, Незуко последовала за ним, пытаясь ухватиться за борт лодки, чтобы остановить её. Однако её неловкое движение лишь вызвало лёгкое покачивание судна, и Незуко, потеряв равновесие, погрузилась в воду по колено, прежде чем лодка вновь обрела устойчивость.       — Я иду с вами! — коротко произнесла она.       Санеми лишь возвёл глаза к небу, но не стал спорить и, усевшись, молча погрузил вёсла в воду.       Незуко бросила на него взгляд, полный недоумения, но не преминула воспользоваться моментом. Она ухватилась за край лодки и попыталась забраться внутрь. Лодка качнулась под её весом, и Незуко, не устояв, вновь упала в воду, которая теперь достигла её пояса.       Она предприняла ещё одну попытку, но на этот раз ей было сложнее. Вода, казалось, удерживала её, а мягкий песок проминался под ногами. И вновь неудача.       С досадой выдохнув, Незуко крепче ухватилась за дерево и вновь подтянулась, стараясь опереться верхней частью тела о край лодки. Но вновь упала обратно в воду, и её тело погрузилось в прохладную глубину.       — Ты, должно быть, шутишь, — с усмешкой произнёс Санеми, наблюдая за жалким зрелищем, которое разыгрывала Незуко, не испытывая ни малейшего воодушевления.       Он с тихим стоном поднялся, молча присел на корточки на краю лодки, подхватил Незуко за талию и почти втащил её на борт, после чего вернулся на своё место.       Незуко, удивлённо моргая, ухватилась за всё, что могла, и посмотрела Столпу в спину. Она ожидала едкого замечания, но его не последовало. Похоже, он решил больше не говорить с ней.       «Что ж, — размышляла она. — По крайней мере, одно можно было вынести точно — его молчание».       Они скользили по зеркальной глади озера, бдительно оглядывая окрестности. Санеми восседал на носу лодки, а Незуко, то и дело оборачиваясь, проверяла, не следует ли кто-то следом. Ветер совсем стих, и они, приближаясь к середине озера, становились всё более настороженными, вслушиваясь в каждый звук.       Внезапно налетел порыв ветра, и Луна, которая была единственным источником света, начала постепенно исчезать за облаками, погружая всё вокруг во мрак. Когда они достигли центра озера, лодка неожиданно остановилась, натолкнувшись на какое-то препятствие. Они оба поднялись, напряжённо вглядываясь в воду, но было уже слишком поздно: Луна полностью скрылась за облаками, и наступила кромешная тьма.       В воздухе раздался необычный металлический звон, и Незуко, с силой вонзив ногти в ладони, рассекла кожу до крови. Она поморщилась от резкой боли, но в то же время почувствовала радость, увидев, как кровь начала струйками стекать по запястьям.       Собрав её достаточное количество, Незуко раскрыла ладони, создавая маленький огонёк. Когда её глаза привыкли к свету, она заметила Санеми, который уже извлёк свой клинок и держал руку на рукояти, готовый к действию.       Он обернулся, ощутив внезапную вспышку света, и пристально вгляделся в окровавленные ладони демоницы. Затем он вновь обратил взор на неё. Их взгляды встретились на мгновение, прежде чем лодка качнулась, едва не опрокинув их.       Незуко поспешила удостовериться, что её пламя не погасло, и они тотчас восстановили равновесие, озираясь по сторонам в поисках возможной угрозы.       Они встали спина к спине, прикрывая друг друга на случай внезапного нападения. Судя по отсутствию теней в воде, можно было предположить, что нечто или кто-то находился под водой.       Незуко, мельком взглянув на Санеми, вдруг заметила, как остриё его клинка зловеще нацелилось прямо на неё. Мгновенно пригнувшись, она чудом избежала смертельного удара, и в следующий миг услышала пронзительный визг и хлюпающий звук. Перед её глазами упала конечность, а существо, вновь издав душераздирающий вопль, скрылось в тёмных водах.       На палубе лодки извивалось и билось отрезанное щупальце, принадлежавшее неведомому существу. Незуко, с отвращением рассматривая его, передёрнула плечами: щупальце было оснащено ртом, полным острых зубов, напоминавших зубы угря. Это зрелище вызвало у неё глубокое отвращение, и она, не колеблясь, уничтожила его, применив своё пламя.       Внезапное появление этого существа породило зыбкую рябь, которая, подобно неугомонным волнам, беспрестанно накатывала на утлую лодку, заставляя её раскачиваться из стороны в сторону.       — Предупреждение пришлось бы весьма кстати! — воскликнула Незуко, обращаясь к Столпу и предпринимая тщетную попытку подняться на ноги.       — Я точно знаю, что нужно делать, — отрезал он, его голос прозвучал уверенно и решительно.       Незуко устремила на него проницательный взор и вновь пробудила своё пламя. Когда пространство озарилось светом, перед ними предстало множество щупалец. Санеми отреагировал молниеносно, нанося удары по ним мечом. Он рубил щупальца одно за другим, пока полностью не уничтожил их.       — Никак истребители?       Существо, наконец, вынырнуло из пучины и зависло над водной гладью. Верхняя часть его тела походила на человеческую, если бы не аномальные отметины на коже, но на этом сходство и заканчивалось.       Нижняя часть тела демона представляла собой множество извивающихся щупалец, на каждом из которых красовались клыки. Незуко невольно поморщилась при виде этого. Трансформация его тела явно была незавершённой, а это означало лишь одно: он поглотил слишком много человеческих жертв.       Он обратил свой взор свысока и осклабился.       — Какое наслаждение видеть, что человеческий скот лично является ко мне. Последние из вас, охотники на демонов, были не столь изысканными, — его алые очи остановились на ней. — Но женское мясо всегда нежное.       Санеми предпринял очередную попытку отсечь ему голову, но демон стремительно погрузился в воду. Он вновь вызвал череду волн, на сей раз ещё более мощных, и лодка закачалась сильней. Щупальца вновь ринулись в атаку, и они отбивались от каждого из них.       — Мы не должны позволить ему снова уйти под воду. Нам нужно каким-то образом вытащить его оттуда. Под водой он быстрее восстанавливает силы и выжидает. Если мы хотим закончить эту битву, мы не должны позволить ему вернуться в свою стихию, — сказала Незуко, отрывая очередное щупальце и поджигая его. Её взгляд с тревогой возвращался к поверхности воды. Столп Ветра не ответил, продолжая атаковать. Незуко продолжила: — Ваш клинок не сможет достать его, пока его щупальца кружат вокруг. И я не смогу сжечь его, пока он продолжает каждый раз уходить под воду.       — Думаешь, я этого не знаю? — резко бросил Санеми, лишь слегка повернув голову в её сторону и не отрывая пристального взгляда от водной глади, выискивая малейшие признаки ряби. — К чёрту всё это!       — Что? — недоумённо переспросила Незуко.       Она едва успела осознать его намерение, как он уже скрылся под водой, и она с удивлением наблюдала, как он погружается в глубины. Она отбила оставшиеся щупальца, нацеленные на её голову, и бросилась к краю лодки, пытаясь разглядеть его.       Он идиот! Он точно идиот!       Вода была абсолютно непроглядно-чёрной, и это делало ориентирование под водой невозможным. Очевидно, что в водной стихии демон обладал значительным преимуществом, и потому вопрос о том, зачем Столпу Ветра было прыгать в воду, становился риторическим.       Незуко с опаской взглянула на воду и испустила громкий стон. Едва она попыталась последовать за Столпом, как поток воды устремился вверх, выбрасывая разорванное на части тело. Из воды вынырнула ещё одна фигура и устремилась к демону.       Незуко услышала громкий смех и узнала Санеми по его убийственной ухмылке.       — Теперь я поймал тебя, ублюдок!       Незуко могла лишь смотреть на него, не в силах отвести взгляд. Он сам был подобен демону.       Санеми предпринял попытку отсечь голову демону, но щупальца этого существа сформировались перед ним, образуя импровизированный щит. Атака Столпа оторвала их все, но это также ослабило и самого Санеми. Гравитация взяла своё, и он погрузился глубоко под воду, а демон воспользовался этим, чтобы восстановиться.       Его щупальца начали срастаться, образуя и сливаясь в одно гигантское, на котором выросли сотни острых клыков, ещё более крупных, чем прежде.       Санеми, уходя под воду, попытался защититься, но прежде чем он успел это сделать, на него обрушились многочисленные щупальца, чьи острые клыки стремились вонзиться в его тело. Незуко, не теряя ни мгновения, прыгнула в воду, прямо в самую гущу этих щупалец, чтобы не дать им добраться до Столпа.       Она поморщилась от боли, пронзившей её ладони, когда клыки вонзились в них, как она и предполагала. Кровь сочилась из клыков, торчащих из её ладоней, и стекала по предплечьям.       В этот миг вспыхнуло ослепительное пламя, поглотившее демона целиком. Раздался его душераздирающий вопль. Не позволив демону погрузиться в глубину, чтобы потушить огонь, Незуко изогнулась всем телом и сосредоточила всю свою энергию в ногах, чтобы нанести удар такой силы, который отбросил демона на берег.       Перед тем как погрузиться в пучину вод, последним, что она увидела, был демон, корчащийся на берегу и истошно вопящий. Он пытался уползти от пламени, пожирающего его плоть, но лишь беспомощно извивался на земле.       Как и предполагала Незуко, под водой не было ничего, кроме мрака. Это нервировало её, непроглядная тьма, окутавшая её в ледяной воде, вызывала беспокойство. Она не могла понять, как Столпу Ветра удалось обнаружить демона в этой водной толще.       Незуко начала подниматься на поверхность, когда внезапный рывок выдернул её из воды, и она оказалась на более прочной опоре. От неожиданности она невольно глотнула воду, и теперь судорожно старалась избавиться от неё, кашляя и отплёвываясь.       Открыв затуманенные глаза, Незуко увидела перед собой фигуру Санеми. Она протёрла веки, чтобы лучше разглядеть его, и осознала, что это он вернул её в лодку, протянув руку помощи в самый нужный момент.       Девушка открыла было рот, чтобы выразить ему свою благодарность, но он опередил её, воскликнув:       — Какого чёрта ты это сделала?       Незуко в недоумении заморгала, глядя на него, и ответила с тем же пылом, с каким прозвучали его слова, но голос её слегка охрип:       — Я лишь хотела помочь вам, вот и всё!       Столп Ветра, казалось, был настолько поглощен созерцанием её глубоких рваных ран, проступавших из-под изорванных рукавов, что его взгляд был неотрывно прикован к этому зрелищу. Незуко, напротив, изо всех сил старалась не смотреть на эти ужасные раны, и лишняя кровь, смешанная с водой, медленно стекала по лодке, растворяясь в озёрной глади, что делало картину ещё более невыносимой.       Она не должна была его спасать. Никто не должен был его спасать.       — Но мне это совсем не нужно! Всё шло так, как я хотел! — взревел Санеми. — Прекрати меня спасать! Я не нуждаюсь в твоей помощи! Кто, чёрт возьми, просил тебя об этом?       — Но вы выглядели так, будто вам нужна была помощь! — парировала Незуко, оттолкнув его и вновь поднявшись на ноги, чтобы взглянуть на демона на берегу. — И времени у нас мало, мы должны убить его сейчас, пока он не сбежал.       Санеми лишь прищёлкнул языком, но больше ничего не сказал. Он быстро схватился за вёсла, чтобы вернуться на берег и завершить начатое.       Они стояли над пылающим демоном, когда наконец достигли его. Он всё ещё издавал пронзительные вопли и корчился от боли, судорожно хватаясь за всё, что попадалось под руку, в тщетной попытке спастись. Пламя охватило существо целиком, пожирая его изнутри и снаружи, оставляя после себя лишь обугленные останки, почерневшие и истерзанные.       Солнце должно было взойти лишь через несколько часов. Оно было бы более милосердным. Одно прикосновение его лучей обратило бы демона в пепел. Один удар клинка, и голова демона покатилась бы вниз, но огонь — её огонь — охватил каждую конечность, поглотив его тело целиком. Демон будет испытывать агонию каждой клеточкой своего существа, пока он ещё жив. Это будет последнее, что он запомнит.       И она будет смотреть, она будет наблюдать за происходящим.       В сердце Незуко не было места жалости.       В тот момент она осознала, что её доброта не столь безгранична, как у брата. Она не смогла заставить себя проявить сострадание, даже когда демон, не в силах уползти, рухнул на землю, издавая пронзительные вопли, моля о пощаде. Её брат, несомненно, положил бы конец страданиям демона, но Незуко не смогла этого сделать.       В прошлом он был человеком, но с течением времени этот демон поглощал людей в таком количестве, что это стало для него не просто способом выживания. Из-за него погибло множество невинных душ.       Когда крики затихли, а пламя начало угасать, Незуко задумалась о том, сколько жизней он унёс, переступая границы. Сколько невинных отцов, матерей и детей он лишил жизни, и они никогда не вернутся к своим семьям.       Не постигнет ли её та же участь? Не станет ли она таким же бездумным, бесчувственным, кровожадным чудовищем?       После того как пламя угасло, оставив лишь обугленные останки, не оставив и следа дыма, на земле лежал кусок чёрной плоти, едва дышащий и недвижимый. В этот момент сверкнуло лезвие, пронзившее его шею и отрубившее голову. И только тогда останки начали распадаться, превращаясь в ничто.       Незуко оторвала взгляд от них, услышав лёгкое фырканье. На лице Столпа Ветра было выражение, которое она не могла полностью понять, но в его глазах промелькнуло лёгкое веселье.       — А ты, оказывается, жестокая, — произнёс он.       — У вас кровь, — тихо сказала она, не сводя с него взгляда и невольно отстраняясь.       Лишь теперь, когда они выбрались из воды, Незуко осознала это.       Санеми проследил за её взглядом и заметил рану на боку, о которой даже не подозревал. Должно быть, адреналин заглушил боль, и лишь когда демоница привлекла его внимание, он ощутил её в полной мере.       — Поздравляю, у тебя есть глаза, — произнёс он с видимым безразличием, убирая меч в ножны и зажимая рану, чтобы остановить кровотечение.       Когда он слегка приподнял другую руку, его ворон, круживший в небе, полетел вперёд, оглашая окрестности тревожным карканьем, словно получив мысленный приказ.       Их миссия была завершена.       Незуко тут же поискала взглядом полуразрушенный сарай, а затем сделала шаг навстречу Столпу, и Санеми, ощутив её решимость, невольно отпрянул. Но она, словно не замечая его сопротивления, крепко сжала его руку и настойчиво потянула в сторону сарая.       — Что, чёрт возьми, ты делаешь? — процедил он сквозь зубы, болезненно морщась. От её резких движений ему становилось только хуже.       — А вы как полагаете? — огрызнулась Незуко, не удостоив его даже взглядом, и продолжила тащить его к сараю.       Она выбила ногой покосившуюся дверь и с силой швырнула его на землю, отчего он ударился головой о стену. Санеми громко выругался, почувствовав резкую боль от этого удара, и схватился за живот, продолжая прижимать руку к нему. Если раньше у него не кружилась голова, то теперь она точно закружилась. Скорее всего из-за потери крови.       Он сделал глубокий, резкий вдох и, устремив взор в потолок, начал контролировать своё дыхание. Если он всё сделает верно, то сможет остановить кровотечение, как делал это бесчисленное количество раз в прошлом. Вдох, выдох, и нужно сосредоточиться на источнике боли.       Изображение на потолке начало искажаться, и Санеми закрыл глаза, чтобы сильнее сосредоточиться и не отвлекаться на мелькающую в углу зрения фигуру демоницы, которая лишь усиливала головную боль.       Вдох, выдох — и снова. Он повторял одни и те же движения, словно заклинание, что прогоняло сонливость и придавало сил.       В пылающем сражении было проще не замечать обжигающую боль. Острые ощущения от клинка и жажда крови, с которой он уничтожал демонов, становились его верными спутниками. Но теперь, когда он лежал на полу, любое движение отдавалось болью в каждой клеточке тела. Но Санеми знал, что справится.       Как и всегда.       Незуко находилась на значительном расстоянии от него, почти в противоположном конце стены, стремясь оказаться как можно дальше от Столпа Ветра и его необычной крови. Она испытывала острое желание отдалиться от него, а мысль об его редкой крови вызывала в ней беспокойство. Возможно, если бы он не был так серьёзно ранен, она смогла бы это вынести. Возможно, она даже смогла бы это выдержать.       Паранойя начала проникать в самые глубины её сознания, и теперь она не могла отделаться от мысли, что его кровь уже оказывает на неё своё воздействие. Сколько времени пройдёт, прежде чем она окончательно утратит рассудок? Шинобу не предупредила её об этом.       Одна небольшая оплошность, одно неосторожное движение — и всё будет разрушено. Она больше не увидит своего брата, не увидит своих друзей, никогда не вернётся домой.       Незуко обратила свой взгляд на дверь, ведущую наружу. Ей необходимо было покинуть это место. Это был её единственный шанс на спасение.       Она случайно бросила взгляд на Столпа и заметила, что он пребывает в безмолвии, если не считать ритмичного дыхания. Его глаза были закрыты, и он лежал, сжав руку в кулак в месте ранения. Одежда, окрашенная в алый цвет, пропитала пол багряной лужей. Лицо, бледное и неподвижное, лишённое привычных ей эмоций, даже тени хмурого взгляда, казалось безжизненным.       Что-то внутри неё оборвалось.       С того самого момента, как Незуко узнала тайну его крови, её не покидала мысль: действительно ли она желает ему смерти? Безусловно, он был несносен и вызывал раздражение, но лишить его жизни? Желать его кончины?       Нет, — ответ пришёл к ней мгновенно. Она не сделает этого. И никогда бы не попыталась. Она не убийца.       Незуко не осознавала, что в состоянии паники что-то нащупывает под одеждой, пока не поняла что именно. Её руки дрожали, пока она, не обращая внимания на сладостный аромат, который щекотал её обоняние, обдумывала, как остановить кровотечение.       Наконец, она извлекла небольшой мешочек, тщательно спрятанный под слоями одежды, и с некоторой опаской обратила на него свой взор.       Это было опрометчивое решение. Незуко понимала, что задуманное ею было не самым мудрым поступком. Ей следовало бы взять с собой свой бамбук. Ей не стоило было отправляться в путь без него.       Но сейчас было не время предаваться размышлениям, и она решила подготовить себя морально, прежде чем приблизиться к Столпу Ветра. Однако не успела она сделать и пяти шагов, как её окутал головокружительный аромат. Он пронзил её подобно стреле, на мгновение лишив способности двигаться, проникнув в её чувства и глубоко засев в сознании. Он затуманил её разум, лишив возможности мыслить здраво и побуждая её разорвать его на части.       Убить. Убить. Убить.       Это было единственное, о чём Незуко могла думать.       Она судорожно сглотнула, ощущая, как пересохло в горле, и прикусила губу с такой силой, что едва не почувствовала привкус крови. Это была поистине ужасная идея.       Однако она взяла себя в руки и, едва не лишившись чувств, опустилась на колени рядом с ним. Она энергично встряхнула головой, чтобы прийти в себя, и вытряхнула содержимое мешочка на пол.       Санеми резко открыл глаза, увидев царивший вокруг беспорядок, и в тревоге сел, поморщившись при виде игл, хирургических нитей и бинтов. Затем он посмотрел на демоницу. Осознание на мгновение исказило его лицо, и он рявкнул:       — Ты идиотка?!       — Да, — подтвердил она. Потому что это было именно так. Она проявила невероятную недальновидность, пытаясь помочь ему. — А теперь помолчите и позвольте мне осмотреть вашу рану, — Незуко попыталась оттолкнуть его руку, но тщетно.       В её глазах вспыхнуло разочарование, и цвет радужки стал настолько ярким и яростным, что казался почти таким же насыщенным, как цвет его крови. В центре радужки появились заметные и явно смертоносные чёрные линии, напоминающие трещины. Она прорычала с угрозой:       — Клянусь всеми Богами, Шинадзугава Санеми, если вы не будете сотрудничать, я вырублю вас, чего бы мне это ни стоило.       Звук его собственного имени, слетевший с уст демоницы, словно лишил Санеми дара речи. Он даже усомнился, не ослышался ли он — нелепое предположение, ведь все в Корпусе были осведомлены о его личности. Однако он не мог быть уверен в том, что и она знала, и потому растерянно смотрел на неё, пока демоница отводила его руку от раны.       Негромкое шипение, прозвучавшее в тишине, вернуло его к реальности, и он заметил, как демоница поморщилась.       В этот момент её руки задрожали с небывалой силой. Незуко, как ни старалась, не могла совладать с тем опьяняющим ароматом, который окутал её разум подобно ядовитым объятиям. Запах был столь силён, что она едва не лишилась чувств.       Незуко вновь прикусила губу, вонзив один из острых клыков в нежную плоть, в надежде, что боль поможет ей справиться с этим наваждением.       Кровотечение прекратилось, и это несколько успокоило её, но один лишь взгляд на рану мгновенно поверг её в пучину тревоги.       Рана была не менее десяти сантиметров в длину, края её разошлись настолько широко, что можно было заглянуть внутрь. Открывшаяся плоть была обнажена и влажно блестела от свежей крови, тёмной, как вино.       Несмотря на всю ужасающую картину, Незуко ощутила, как в её животе заурчало. Она закрыла глаза и постаралась дышать не слишком глубоко.       Она может это сделать. Она может это сделать. Она может это сделать.       — Забудь об этом и оставь меня в покое! Ты мне не нужна, — с раздражением произнёс Санеми, отстраняя её руку. — Какого чёрта ты вообще носишь с собой всё это дерьмо?       — Дело в том, что я знаю, с кем имею дело, — напряжённо ответила Незуко. — Я имею в виду, что я путешествую с человеком, который склонен к суициду, поэтому я попросила Шинобу-сан дать мне аптечку первой помощи.       Чем больше он терял кровь рядом с ней, тем больше это становилось для неё проблемой.       Санеми бросил на неё мрачный взгляд. По крайней мере, он ещё был способен выражать эмоции, но с каждой секундой его лицо становилось всё бледнее.       — В таком случае, просто передай её мне, и я всё сделаю сам, — произнёс он.       — А вы вообще умеете зашивать рану? — спросила Незуко.       — А ты? — ответил он тем же тоном и с нескрываемым подозрением посмотрел на неё.       — В вашем нынешнем состоянии вы не сможете справиться с этим самостоятельно, — решительно заявила она.       Санеми едва заметно закатил глаза, ощущая лёгкое удушье. На мгновение его дыхание сбилось, и из открытой раны выступила капля крови.       — Я переживал и худшее, — произнёс он, слегка задыхаясь.       Незуко больно прикусила губу и бросила на него недовольный взгляд.       — Серьёзно? — спросила она.       Санеми раздражённо выдохнул через нос и прищурился, глядя на неё с неодобрением. На мгновение он, казалось, задумался. Затем он сунул руку в карман и бросил ей знакомый пузырёк.       Глаза Незуко вспыхнули злостью, когда она узнала его. Она почти яростно прижала крошечный пузырёк к груди Санеми в знак протеста.       — Мне он не нужен, — произнесла она решительно и с непоколебимой убеждённостью. — Я никогда его не возьму.       — Можно подумать, я тебе поверю, — с сомнением сказал он.       — Вы уже потеряли много крови и можете потерять ещё. А теперь замолчите и дайте мне зашить вашу рану!       — Осторожнее. Ты говоришь так, будто тебе не всё равно, — заметил Санеми и собрал последние силы, чтобы ухмыльнуться ей, несмотря на боль.       — Довольно! — Незуко сощурила глаза, намеренно вонзая иглу в его кожу с чуть большим усилием, чем требовалось.       Санеми тотчас же подскочил от боли и рванулся вперёд, разразившись бранью:       — Проклятье…       Она оттолкнула его, прижав спиной к стене, и продолжила работу.       Теоретически Незуко была искусна в шитье. Дома она проводила дни напролёт за шитьём, чтобы починить одежду своих братьев и сестры, и её краткий урок с Шинобу дал ей достаточно знаний, чтобы попытаться применить их на практике. Необходимо было лишь соединить один край кожи с другим и закрепить их небольшой петлёй, подобно тому, как это делается при шитье.        — Это не плоть, а одежда, — уговаривала себя Незуко. — Просто одежда.       Одежда, которую Рокута изодрал, когда споткнулся и упал.       Когда Ханако поднесла рукава слишком близко к пламени, и Незуко пришлось заделывать обгорелые прорехи.       Одежда, которую ей пришлось латать, поскольку Танджиро случайно её порвал.       Одежда, которую она создавала из обрезков ткани, чтобы у них появились обновки.       Незуко то и дело прикусывала губу, и по её подбородку тонкой струйкой стекала алая кровь. Это было мучительно больно, но эта боль была желанной, ибо она давала ей возможность отвлечься от происходящего и сосредоточиться на чём-то ином. Она старалась не думать о том, что происходило вокруг, и изо всех сил пыталась унять дрожь в руках. Время от времени она встряхивала головой, пытаясь избавиться от навязчивого запаха, но это не помогало.       Столп Ветра, стиснув зубы и сжав губы, с достоинством терпел боль, пока она зашивала его рану. Незуко слышала его тяжёлое дыхание, он старался восстановить свой обычный ритм, и вскоре кровотечение практически полностью остановилось. Он едва заметно вздрагивал при каждом прикосновении иглы к его коже. Его кулаки были крепко сжаты, но когда она взглянула на него, то увидела, что он внимательно следит за каждым её движением. Его взгляд был твёрд и полон решимости преодолеть боль.       Незуко была поражена тем, что он сумел остановить кровотечение, не прибегая к чьей-либо помощи. Оно постепенно прекратилось, лишь изредка проступая в виде крошечных капель при лёгком движении.       «Это ненормально», — промелькнуло в её голове, но она не стала делиться своими мыслями вслух.       Она едва не вскрикнула от облегчения, когда завязала последний узел и отрезала ненужную нить. Схватив бинт, она решительно потянула его вперёд, чтобы он немного приподнялся. Столп издал глухой стон и обратил на неё свой взор.       Она быстро сняла с него верхнюю часть формы и поспешно принялась бинтовать его. «Не слишком туго», — вспомнила она слова Аой, и ей стало немного спокойнее.       Однако она понимала, что её умений недостаточно. Она не могла справиться с его разгорячённой кожей. У неё не было с собой ничего, что могло бы помочь справиться с жаром, и ему придётся терпеть до тех пор, пока они не смогут вернуться обратно, где он сможет получить надлежащее лечение.       К тому моменту, когда Незуко завершила перевязку, она отпрянула от него и стремительно переместилась в противоположный конец комнаты. Ноги её подкосились, и она рухнула на пол, пытаясь вдохнуть воздух, который не вызывал бы у неё отвращение, смешанное с желанием. Но это было тщетно. Запах его крови уже наполнил комнату, терпкий, сладкий и удушающий. Она больше не могла его игнорировать.       Она попыталась встать, но ноги не слушались её. Они онемели. Все её чувства онемели. Всё онемело, кроме этого тошнотворно-сладкого запаха.       Санеми едва слышно прищёлкнул языком, наблюдая за ней сквозь пульсирующую боль в только что зашитой ране. Его рука скользнула по небрежно наложенной повязке.       Это была отвратительная работа. Неаккуратная, грубая. На белой ткани уже виднелось едва заметное красное пятно, и он старался дышать ровно. Его взгляд снова обратился к ней, когда демоница застонала и задрожала, лёжа на земле спиной к нему.       Санеми сделал несколько глубоких вдохов, после чего осторожно поднялся, чтобы приблизиться к ней. Он поднял пузырёк, который она бросила на пол, и резко развернул её к себе, прижав к стене плечом. В глазах демоницы промелькнуло смятение, когда она увидела его.       Санеми пристально посмотрел на неё, а затем схватил за подбородок и прошипел ей в лицо:       — Я прав. Ты идиотка.       Он резким движением сорвал крышку с флакона и быстро влил его содержимое себе в рот. Отвратительный вкус едва не заставил его выплюнуть жидкость, но он удержал этот порыв.       Затем Санеми снова взял демоницу за подбородок, заставляя её раскрыть рот, и накрыл её губы своими. Он заметил, как расширились её глаза, когда она ощутила, как жидкость струится по её горлу. Его пальцы скользнули к её шее, чтобы почувствовать, как она сглатывает, и удостовериться, что всё было проглочено.              Незуко ощутила, как перехватило дыхание, когда она сделала это. Закрыв глаза, чтобы совладать с горьким привкусом жидкости, она почувствовала, как её губы невольно скользят по губам, вызывая трепет во всём теле.       Когда она открыла глаза, Санеми пристально смотрел на неё. Его взгляд всегда притягивали её глаза, словно они были способны поглотить его целиком.       Возможно, это была лихорадка, возможно, это была жгучая боль от зашитой раны, но в тот момент он был готов утонуть в этих глазах.       Санеми не мог найти объяснения тому, что произошло, но он отбросил все разумные доводы, которые пытались его остановить, и вновь прильнул к её губам. Он высунул язык, словно в попытке эксперимента, провёл им по её нёбу и отстранился. Он почувствовал, как она вздрогнула, и из её горла вырвался тихий, резкий звук, а её глаза снова закрылись. Его встревожило то, насколько сильно он желал услышать этот звук снова. Настолько сильно, что его рука обхватила её затылок и притянула её лицо ближе к его губам, не оставляя между ними ни малейшего расстояния. И он продолжил неистово терзать её губы.       Руки Незуко осторожно касались его плеч, и с каждым новым прикосновением она прижималась к нему всё сильнее, стараясь подстроиться под его движения. От этих прикосновений кожа Санеми горела, во рту пересохло, а её приглушённые стоны лишь подстёгивали его, затуманивая разум.       Его лицо пылало от внутреннего жара, но он не мог совладать с собой. Она жаждал большего. Всё, чего желал Санеми — это прильнуть к ней ещё теснее, ощутить каждый миллиметр её кожи, впитывать вздохи, которые непроизвольно срывались с её губ.       Из его груди вырвался гортанный стон, когда её руки, скользнув с его плеч на ключицы, начали медленно спускаться к груди. Острые ногти мягко царапнули кожу, вызвав зарождающуюся боль. Он жарко зарычал, крепко прижимая её к себе, и чуть отстранился, чтобы прикусить и потянуть за нижнюю губу. Он нежно покусывал маленькие ранки на её губах, которые она сама себе нанесла, и почувствовал, как она начинает задыхаться под его напором.       — Санеми… — выдохнула она, когда они на мгновение отстранились, чтобы перевести дыхание.       Он отпрянул, словно обжегшись, услышав своё имя из её уст. Наваждение, окутывавшее его разум, постепенно рассеивалось, и он наконец смог вдохнуть полной грудью, чтобы собраться с мыслями. Но даже тогда, Санеми не знал, как поступить. Он просто стоял и смотрел на неё, ощущая себя потерянным и беспомощным, как заблудший ягнёнок. Её взгляд, тёмный и туманный, пригвоздил его к месту, и он почувствовал, как его сердце сжимается от страха и волнения.       Дьявол. Она была дьяволом. И Санеми знал, что она станет его погибелью.