О миссиях, обидах и целомудренных поцелуях

      — Что?       Если бы Убуяшики Кагая был зрячим, то он, вероятно бы, вспомнил, что уже видел этот ядовитый взгляд, направленный прямо на него. Но даже не видя этого, Кагая чувствовал, что это так и есть. Он заранее знал, что так и будет. Прошло немало времени, как Столп Ветра один единственный раз повысил на него голос и смотрел на него так, как, наверное, сейчас. Это случилось пару лет назад, когда тот впервые пришёл на собрание. Кагая отчётливо это помнил: пронзающий, как лезвие, взгляд, который, казалось, пронизывал его насквозь и словно заглядывал в самую душу. Такой, который заставил бы отступить любого обычного человека. С тех пор Столп Ветра так на него больше никогда не смотрел. Шинадзугава Санеми всегда был предельно осторожен в своих словах и вёл себя в его присутствии с величайшим почтением. Но дорогое дитя, вероятно, растерялось. Санеми был явно не готов услышать то, что он ему сказал, поэтому и смотрел на него так же, как и тогда.       Несмотря на ту реакцию, которую он услышал и почувствовал, лёгкая улыбка появилась на губах Кагаи, когда он привстал на своём футоне. Миссия ещё даже не успела начаться, а всё уже грозило выйти из-под контроля. Это будило в нём странное сочетание волнения и безразличия, как будто в его арсенале имелось множество запасных планов, готовых к активизации в любой момент.       Вокруг него витал шёпот тревоги, но Кагая всегда славился своим умением сохранять спокойствие, даже когда обстоятельства сказывались против него. Он взглянул на небо, где тёмные облака собирались в унисон с его тревожными мыслями. В этот миг он осознал — это была не только миссия. Это была игра, в которой ставки были высоки, а его следующая перемена хода могла определить исход всего предприятия.       Кагая глубоко вздохнул, чувствуя, как внутренние страхи уступают место вере в собственные силы. «Всё будет так, как должно», — сказал он себе про себя, готовясь к тому, что впереди ждало его в этом опасном танце судьбы.       Санеми потребовалось мгновение, чтобы справиться со своими эмоциями, когда он понял, что слишком неподобающе позволил вести себя в присутствии Ояката-самы. Он вновь опустился на одно колено после того, как секунду назад услышав детали нового задания, резко подскочив выпрямился. Санеми опустил голову и, стиснув зубы, уважительно проговорил:       — Ояката-сама, простите мою грубость, но я вынужден просить вас передумать. Я не вижу смысла выполнять миссию с… — его глаза метнулись в сторону ещё одной коленопреклонной фигуры, и ему потребовалось все его силы, чтобы открыто не назвать её сукой. — …С этим, — вместо этого выплюнул он. Это слово тоже весьма подходило ей, но не доставило Санеми такого морального удовольствия, как предыдущее. Затем он продолжил: — Раз эта миссия настолько важна, я бы предпочёл работать один.       Кагая, внимательно слушая его, слегка приподнял бровь. Санеми знал, что у него нет права возражать, но его нервы не позволяли оставаться спокойным в этой ситуации.       — Я уверен, что мои навыки будут гораздо более эффективными если мне не придётся на что-то отвлекаться, — проговорил он, стараясь скрыть раздражение в голосе. — Мне необходимо сосредоточиться на цели. Вместе с ней… с ней всё будет слишком рискованно.       На долю секунды воцарилась тишина, прежде чем Кагая произнёс: — Ты всё ещё учишься контролировать свои эмоции, Санеми. Но ты не забыл, что в команде мы сильнее, чем поодиночке?       Угнетённый этими словами, Санеми замялся. Он знал, что Кагая ссылается на командный дух и единство, но его гордость и неприязнь к коленопреклонной фигуре по соседству всё ещё гложили его изнутри. Внутренний конфликт разгорался, и он понимал, что от его решения будут зависеть не только его действия, но, возможно, и жизнь других.       Камадо Незуко, которая тоже стояла, преклонив колено перед главой в паре метров от Санеми, в этот момент закатила глаза, но неожиданно поддержала его:       — Да! Я тоже так считаю! — Незуко не верилось, что настанет время, когда она сможет согласиться с этим грубияном. Для неё самой это стало полной неожиданностью, но сейчас у неё просто не было другого выхода. Она незаметно кинула на Санеми такой же яростный взгляд, хотя и знала, что многоуважаемый Ояката-сама всё равно этого не увидит.       Санеми, услышав "поддержку" от Незуко, слегка приподнял брови, не ожидая такого поворота событий. Он повернул голову в её сторону и заметил, как её маленькая фигурка напряжённо застыла ожидая ответа главы.       — Что ж, мы оба оказались в одной лодке, — произнёс он, стараясь скрыть удивление. — Но это не значит, что мне это понравится.       Незуко, не сдерживаясь, прищурила глаза и ответила с вызовом:       — Если вы думаете, что я стану послушной куклой, вы ошибаетесь.       Санеми улыбнулся, пренебрежительно покачав головой.       — Я только надеюсь, что ты не помешаешь мне выполнить мою задачу. Мы здесь не для игр.       Незуко слегка покраснела и снова обратилась к Кагаи: — Простите мою дерзость, Ояката-сама, но я не хочу работать с этим человеком!       Санеми скрежетнул зубами, изо всех сил стараясь не рыкнуть в ответ.       Заметив это, Незуко искоса на него посмотрела и, решив добить окончательно кипя от еле сдерживаемого негодования, добавила: — Ну вот, вообще нет!       Слова её эхом отразились в тишине, наполняя воздух напряжением. Взгляд Санеми стал острым, как лезвие меча; он понимал, что поддаваться эмоциям было бы неразумно. Но в груди разгорелось пламя, как в сердце вулкана, готовое вырваться на свободу.       Хрупкое терпение Санеми лопнуло, как мыльный пузырь.       — Ха, — усмехнулся он, поворачивая к ней голову, чтобы бросить на неё презрительный взгляд. —Ты думаешь, я, блять, прыгаю от радости от одной мысли, что мне придётся работать с тобой? Ты возомнила себя кем-то важным? — его голос звучал как будто натянутый канат, готовый в любой момент порваться.       Санеми отвернулся, пытаясь заглушить нарастающий гул внутри себя. Каждое слово, произнесённое ею, цеплялось за его гнев, как терновник за кожу.       — Тоже самое и я могу сказать, — Незуко вернула ему такой же взгляд. — Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь захочет работать с таким отвратительным человеком, как вы!       — Как будто кто-то действительно мечтает работать с демоном! — огрызнулся в ответ Санеми. — Ты забыла, что истребители охотятся именно на таких, как ты? Меня вообще не интересует, что там приключилось с твоим телом, но это ни черта не меняет! Ты ничем не отличаешься от остальных!       — Я не собираюсь оправдываться перед вами! — в ответ яростно произнесла Незуко, её глаза сверкали, как острые лезвия ножа. — Вы видите во мне только тьму, не замечая, что за ней скрывается моя истинная сущность. Невозможно убить живое, не зная его истории.       Санеми фыркнул, не в силах сдержать усмешку.       — История? В этом мире нет места жалости. Ты — всего лишь жалкая тень тех, кто убивает людей и распрощался с человечностью. Ты слишком долго прячешься за маской невинности!       — Маска? — прошипела Незуко, её голос задрожал. — Вы действительно так слепы? Я тоже потеряла что-то важное. Я не могу изменить прошлое, но я могу попытаться изменить будущее, чтобы защитить тех, кто мне дорог.       Санеми стиснул кулаки, его лицо исказила злоба.       — Защитить? Своими жалкими силами? Если ты думаешь, что сможешь изменить свою судьбу, то ты глубоко заблуждаешься. Мы сражаемся за уничтожение таких, как ты, и я не отступлю.       — Дети, — мягко одёрнул их Кагая.       Эти двое тут же пристыженно опустили головы.       Рука Санеми в отчаянии сжала колено. Он мысленно проклинал себя за несдержанность.       Этой сучке всегда удавалось так легко проникнуть ему под кожу. Каждый её взгляд, каждое слово словно пронизывали его сознание, оставляя следы, которые не сотрёшь.       — Я понимаю, насколько вы разные, насколько вам трудно, возможно, будет сработаться, но моё решение остаётся в силе, — Ояката-сама сделал паузу, чтобы позволить «детишкам» переварить информацию. — Я не сразу пришёл к этому решению, — он кивнул самому себе. — Мне кажется, что нам предоставился хороший шанс оценить и проверить твоё нынешнее состояние, ты так не думаешь, Незуко?       Прошло несколько недель с тех пор, как Камадо Незуко смогла без каких-либо последствий находиться на солнце. Солнечные лучи больше не были смертным приговором для неё. Она стала первым и единственным демоном, который преуспел в этом и пошёл против своей природы. С тех пор за её состоянием непрерывно наблюдали профессионалы своего дела, хорошо разбиравшиеся в физиологии демонов и фармацевтике — Тамаё и Шинобу. Тамаё тайно привезли в поместье Убуяшики, чтобы обследовать Незуко. Вместе с Шинобу они потратили недели на исследования, чтобы найти способ обратить вспять последствия, если таковые возникнут. Они обе уже давно работали с демонической кровью. Благодаря их объединённым стараниям и знаниям не потребовалось много времени, прежде чем их усилия стали плодотворными, и в конце концов им удалось разработать препарат, который мог бы противостоять трансформации. Незуко провела ещё насколько дней под постоянным наблюдением этих двоих после того, как сыворотка была введена в её вены, и результат не заставил себя долго ждать. Вновь проведённое обследование показало, что Незуко стала полудемоном-получеловеком. И какой крови демонической или человеческой в ней было больше — пока было рано судить. Но одно несомненно радовало уже сейчас, Незуко, наконец-то, смогла вернуть свою личность, и теперь спокойно общалась со всеми, как человек.       Глава, как и все Столпы, прекрасно понимал, что Музан уже прознал об этом. Они так же понимали, что Музан отсиживаться не будет и в скором будущем грядёт прямое столкновение с ним. Кагая предвидел, что это схватка будет куда отчаяннее, чем предыдущие. Всем было очевидно, что Музан захочет заполучить Незуко в свои руки и пойдёт на всё. Именно поэтому охотники на демонов заранее просчитывали все варианты. Появление метки на некоторых Столпах заставило их немного взбодриться и, воспользовавшись внезапным прекращением атак демонов, начать специальную подготовку для получения её остальными. Но это мнимое спокойствие нервировало всех. Казалось, это было лишь затишье перед бурей. Для главы и Столпов — это было явным признаком того, что Музан определённо скоро даст о себе знать.       И, пока демоны на какое-то время оставили простых людей в покое, все истребители, начиная с самого низшего ранга и заканчивая Столпами, должны были сосредоточиться только на ночном патрулировании и дневных тренировках. И хоть Музан, сам не осознавая этого, подарил людям временную передышку, в главном штабе охотников не спешили радоваться этому.       Как раз где-то в этот период к Незуко полностью вернулась память, и первая встреча с беловолосым мечником была не слишком приятной. В конце концов, он и все Столпы находились как раз в штабе и стали свидетелями того, как Незуко вновь обрела возможность нормально воспринимать окружающую её действительность, словно она очнулась от летаргического сна. На удивление, в тот раз встреча с Санеми прошла более-менее безболезненно, хоть и оставила неприятный осадок, но теперь всё было по-другому. Незуко часто посещала поместье Убуяшики, чтобы глава мог лично оценить её состояние, а Столпы, пока шла тренировка для получении метки, тоже постоянно наведывались в главный штаб, чтобы доложить о каком-либо прогрессе и, конечно, справиться о состоянии дрожайшего Ояката-самы.       Теперь, когда Незуко могла разговаривать, а также из-за вспыльчивого характера Санеми, их ссоры, вспыхивающие раз за разом, неоднократно привлекали внимание Кагаи. Даже Какуши буквально на каждом шагу шептались об этом. Сначала Кагая принял решение не вмешиваться в это, потому что, в конце концов, он прекрасно понимал и чувства Санеми и чувства Незуко. Сложившуюся ситуацию было нелегко разрешить и принять какую-либо сторону, особенно учитывая то, через что эти двое прошли. Однако ссоры становились всё более регулярными и начинали вызывать серьёзное беспокойство. Кагая понял, что другого выхода нет, и он должен вмешаться. Именно поэтому он решил дать совместную миссию этим двоим. Да, для этого у него были свои скрытые мотивы… Может, хоть там, в неформальной обстановке, Санеми и Незуко смогли бы найти общий язык и хоть немного понять друг друга.       — Но… — Незуко резко замолчала, и быстро попыталась придумать хоть что-то, дабы избежать этой миссии. — Да, я полностью согласна с вами… Я тоже считаю, что это хорошая возможность оценить моё нынешнее состояние и на что я способна, но я искренне не понимаю, почему я должа отправиться на миссию именно с ним, Ояката-сама. При всём моём уважении к вам, я думаю, было бы лучше, если бы вы позволили моему брату сопровождать меня.       — Конечно. Как будто это я здесь чёртова ходячая проблема, — тихо буркнул Санеми, и обрадовался, когда понял, что Незуко это услышала, судя по тому, как её глаза вмиг стали жёсткими.       — Боюсь, я не могу позволить Танджиро в этот раз сопровождать тебя. Как вы оба знаете, тренировки всё ещё продолжаются, и просто необходимо, чтобы он остался до их завершения. В конце концов, он тот, кто первый проявил метку, поэтому и жизненно важно следить за его состоянием, и он должен как можно лучше оттачить свои навыки.       — Ояката-сама, тогда почему мне дали это задание? — быстро спросил Санеми, не дав себе времени на раздумья. — А как насчёт моего обучения с истребителями?       — Ну, в связи с тем, что мне докладывали, уровень истребителей более низких рангов отнюдь не высок, и на данном этапе они, похоже, просто неспособны усвоить всё то, чему ты их обучаешь. Поэтому я решил их доверить Обанаю, разумеется, только до тех пор, пока ты и Незуко не вернётесь с миссии, — Санеми открыл было рот, чтобы возразить, но всё же сдержал себя и позволил главе продолжить, когда заметил, что тот ещё не закончил. — Не волнуйся, это не твоя вина. Я просто хочу подготовить их лучше, прежде чем они снова начнут тренироваться с тобой. Надеюсь, ты понимаешь, Санеми, что я не собираюсь вмешиваться в твои методы, потому что знаю, что ты отлично справишься с любой поставленной задачей, но другим истребителям очень сложно угнаться за тобой. Я верю в твою силу, как в мою сильнейшую опору, но застой других охотников на каком-либо уровне не принесёт нам ожидаемых результатов, а время имеет решающее значение.       Разочарование пронзило каждую клеточку тела Санеми. В конце концов, он действительно был растроен словами главы, но его здравый смысл всё-таки сумел пережить горечь этих слов, и Санеми смолчал.       — Вот такая у нас обстановка на данный момент. И поскольку другие Столпы и охотники заняты тренировками, эту миссию я поручаю вам двоим, — Незуко и Санеми, казалось, просто не могли найти слов, и оказались полностью застигнуты врасплох, когда Кагая вновь с трудом приподнялся на футоне. Тихо и протестующе заворчав, Санеми сделал движение, чтобы встать и поддержать его, но Кагая только поднял руку, останавливая его, и, пошатываясь, всё же сел сам. Половина его лица была забинтована, но и Санеми и Незуко, как будто чувствовали, как пристально он смотрит на них. Взгляд главы не был ни суровым, ни требовательным, но, безусловно, он не оставил их равнодушным. — Я поручаю эту миссию вам двоим ещё и потому, что вы оба очень талантливы, и я не сомневаюсь в ваших сильных сторонах, поскольку вы неоднократно демонстрировали мне свою выдержку и преданность делу, — искренне сказал Кагая, и мягкость его голоса немного разрядила напряжённую обстановку. — И я надеюсь, что вы смогли бы отложить в сторону все свои разногласия и работать вместе, как единое цело, — затем, растянув губы в ободряющей улыбке, он спросил: — Могу ли я ждать хороших вестей?       Взгляды Незуко и Санеми после этого вопроса на мгновение пересеклись, но они тут же отвели глаза и нахмурились. Повисла неловкая звенящая тишина, и Кагая, продолжая улыбаться, терпеливо ждал ответа от своих ребятишек. На лицах которых было ясно написано, что они против совместной миссии. Сама мысль об этом вызывала у них отвращение, но, тем не менее, стиснув зубы и удручённо опустив плечи, Санеми и Незуко, в конце концов склонили головы и признали своё поражение.       — Конечно, Ояката-сама. Мы вас не подведём.