За пределами реального

Это случилось ночью. Событие, перевернувшее жизни десятков людей, произошло между полуночью и часом ночи. Все случилось так внезапно, что, когда утром третьего марта старые родители обнаружили пропажу своей дочери, они списали все на ее скверный характер и желание погулять. Но когда окровавленные и взбухший труп нашли около реки на окраине деревни, жители поняли, что с этого момента их жизнь уже не будет такой, как раньше. Слухи ходили разные. Кто-то поговаривал, что девушка сама перерезала себе глотку и бросилась в реку из-за жестокости родителей. Другие считали, что с ней расправились ее обидчики. Но были и те, кто, прознав о жестоком инциденте, закрыли на замок все двери и ставни, чтобы не стать следующей жертвой маньяка, в которого свято верили. Вечером того же дня все столпились у избы у самого леса, в которой издавна жила семья ведунов. Вся деревня и ее округа знали о фамилии Веснински, вся округа надеялась на ее помощь и защиту. Многие поколения эта семья помогала, защищала, спасала и отмаливала народ от бед, горестей и зол, веками деревушка Верхоречье славилась светлой историей и хорошим урожаем. Пока не настало третье марта.

***

Натаниэль Веснински, рыжий молодой человек, которому едва минуло 18, остался в одиночестве после смерти его матери. Та была ведьмой, но не того толка, который существует в сказках: она не творила магию, она управляла реальностью. Она умела путать людей, умела искажать правду, умела привораживать и предсказывать будущее, умела лечить даже неизлечимое. В общем, делала все, что от нее ждали жители Верхоречья. Она ушла на покой не неожиданно: дату своей смерти она знала практически с рождения, готовила сына к своему уходу и передавала ему все знания, которые у нее имелись. Отца же Натаниэля сожгли еще около десяти лет назад, когда он был замечен, совокупляющимся с другой девицей. Ната Веснински казнили, а Лолу изгнали. С тех пор Мэри не подпускала к себе никого, кроме сына, а к сыну не подпускала никого, кроме себя. А потому после ее смерти Натаниэль остался совсем один. Три дня все Верхоречье горевало и скорбело, три дня сохраняло траур, а потом произошло убийство. Мэри Веснински умерла первого марта. Второго марта Натаниэль Веснински полноправно перенял все её обязанности. И с первого же дня на него повесили клеймо невербального убийцы за то, что не спас, не уберег, не увидел. Целые сутки его дом окружала толпа недовольных жителей, но парень так и не вышел из своего укрытия, чтобы посмотреть в глаза народу. Рассерженные и ненавидящие, они подняли вилы и факелы и, возросшие в жестокости и став ее свидетелями, они решили избавить себя от живого проклятья и сжечь его, как и его отца. Целые сутки по всей деревне шли жуткие ливни. Целые сутки деревня была охвачена плачем, бранью и ненавистью. Спустя день Натаниэль Веснински вышел на двор. Удивительно, что он утихомирил народ всего парой фраз. Еще более удивительно, что абсолютно никто не помнил, что именно он сказал.

***

Жан Моро глубоко вдохнул и резко открыл глаза. Он зажмурился, несколько мгновений просто приходил в себя, а затем осмотрелся. Судя по сумраку, царившему в его комнате, утро только-только занялось деревней, медленно рассеивая глубину ночи. Стояла приятная для ранней весны прохлада, и парень немного расслабился. Ноющая боль в плече вновь дала о себе знать, а щека будто горела огнем. Жан поджал губы и уселся в кровати, стараясь издавать как можно меньше звуков. Все его тело отозвалось на это вспышками боли, но ничто не смогло перекрыть душевную горечь. Рядом с кроватью Жана стояла еще одна, поменьше. Она была аккуратно заправлена, а около подушки лежала одна-единственная мягкая игрушка. Большего отец не позволял, постоянно говоря о том, что желание обладать такими роскошами - самая настоящая алчность, смертный грех. Кровать Элоди пустовала уже целую неделю. Моро всматривался в кровать, будто надеясь, что его сестра вот-вот появится, но та была мертва. Лежала в сырой после череды ливней земле. Третьего марта деревня потеряла надежду на спокойствие, а Жан Моро сестру, которой исполнилось всего шестнадцать. Элоди была настоящей красавицей, искренне любила брата и родителей, несмотря на бесконечные побои и наказания. Она была самым настоящим лучиком света в темной жизни Моро, но и тот погас. После смерти младшего ребенка, родители предпочли перенести всю свою ненависть на старшего. Жан Моро подвергался жестоким издевательствам и унижениям, а потому пропустил все, что происходило в эти дни за пределами дома. В нем кипела всепоглощающая злоба на себя, на мир, на несправедливость и на Натаниэля Веснински, который мог бы – конечно мог! – спасти его сестру, если бы приложил больше усилий. Парень зажмурился и встал на ноги. Он на цыпочках пробрался в коридор и заглянул в комнату родителей. Отец, как обычно напившись, спал, громко храпев, а матери нигде не было. Видимо, она уже ушла в огород, чтобы отвлечься от плохих мыслей. Маму Жан любил. Да, она тоже его поколачивала и часто срывалась, но она каждый раз останавливала своего мужа, когда тот начинал переходить черту. Бывали и дни, когда она притягивала к себе сына и обнимала его крепко-крепко. Она молчала, но ей и не нужно было что-то говорить, чтобы Жан ее понял. Она была такой же жертвой, как и он сам. Моро обулся и вышел во двор. Прохладный воздух сразу же проник ему под кожу тысячей мурашек. Он поглубже вдохнул и пару минут наблюдал, как растворяется туман. Затем он обогнул дом и действительно увидел свою мать у курятника. Она с безжизненным видом сыпала курам зерно и что-то шептала. -Мам? – Жан Моро подошел ближе, но остался на безопасном расстоянии, - Как ты? Вопрос звучал совершенно неуместно и глупо, но женщина все равно перевела на сына пустой взгляд и покачала головой. Дочь она любила сильнее всего, и эта утрата принесла ей даже больше боли, чем Жану. - Она была почти невестой. Ей оставалось всего пару месяцев, и она могла бы поступить в колледж в городе. Пара месяцев… Женщина разразилась рыданиями, и Моро опустил голову. В свое время он выбрал остаться в доме тирана, чтобы защищать сестру. Он предпочел доучиться еще два класса, чтобы уехать в город вместе с Элоди и проследить, что у нее все хорошо. А сейчас все, ради чего он старался и терпел, рухнуло. Парень почувствовал, как его охватывает тошнота, и сбежал, так ничего и не ответив. Он выбежал за калитку и продолжал бежать дальше, несмотря на боль и слабость. Он не знал, куда держит путь, но не останавливался, пока легкие не обожгло нехваткой воздуха. Он остановился и согнулся пополам в приступе тупого кашля. Ноющие мышцы напоминали о себе с каждый глубоким вдохом, но Жан продолжал глотать воздух жадными порциями. Придя в себя, он выпрямился и тут же пожалел об этом: он стоял у невысокого забора, отделяющего лес и двор ненавистного дома. Отсюда можно было разглядеть избу, стены и дверь который исписаны различными символами, в значении которых Моро не разбирался и разбираться не хотел. Можно было предположить, что эти символы нужны для защиты. Пересиливая себя, Жан Моро подошел поближе и сглотнул. Комок страха и отвращения с каждой секундой разрастался все больше. Он простоял, тупо глядя на дверь, всего несколько секунд, но этого хватило, чтобы решиться. Жан поднял руку и постучал разбитыми костяшками, совершенно не обращая внимания на боль. Послышалась какая-то возня, и вскоре дверь отворилась. Жан проглотил все оскорбления, которые скопились на языке, когда увидел не врага, с которым хотелось расправиться, а измученного и уставшего подростка. На нем не было свежих синяков от побоев, но была непроницаемая маска тяжести жизни и тусклый взгляд. Жан пересекся взглядом с Натаниэлем, и его волосы зашевелились, а по коже пробежался холодок, но явно не из-за того, что он вышел на улицу почти раздетым. Морозом голубых глаз можно было бы превратить в лед все океаны. Жан опустил руку и стыдливо отвернулся. Едва доходило пять утра. Все нормальные люди в такое время наверняка спят, поэтому Моро приготовился к брани, но Веснински лишь терпеливо ждал, не приглашая в дом, но и не прогоняя с крыльца. Тишина была настолько невыносимой и неловкой, что Жан буркнул что-то под нос и сбежал оттуда. Хлопка двери не послышалось, но этого было и не надо, чтобы понять, что Натаниэль смотрит на него вслед. Такой тяжелый взгляд ощущался очень остро. Он отвлекся от тяжелых раздумий только дома. И то не по своей воле. На пороге Жана встретил отец и сразу же отвесил ему такую пощечину, что парень пошатнулся и чуть не упал. Мужчина кричал что-то неприятное, но Жан был оглушен ударом. Тогда отец схватил его за плечи, хорошенько встряхнул и швырнул в стену. Моро не почувствовал столкновения, зато четко запомнил, как упал на колени и его вырвало на пол у ног отца. Тот отшатнулся и с отвращением сморщил лицо. На этом перепалка была преждевременно завершена. Жан терпеливо ждал, когда спазмы боли и тошноты спадут, принял стакан воды из рук матери и осушил его. Он вытер рот тыльной стороной ладони и сплюнул. Обретя чувство, он поднялся на ноги, нашел тряпку и вымыл пол. Поднимаясь в свою комнату, парень не мог не заметить, что отец снова пьет, а мать размазывает по тарелке кашу. Оба молчали. Жан наского собрал вещи в небольшой рюкзак, с которым ходил в школу: свитер, деньги, которые хранил в тайне от родителей и спички. Больше, в прочем, брать ему было нечего: жили Моро бедно, а те копейки, что получала мать за работу на поле, тратились на выпивку. Жан затолкал рюкзак под кровать и распахнул окно. Март – холодная пора, а пробежка в одной лишь домашней рубашке заставила Жана продрогнуть. В это время работы в огороде было совсем немного, а потому большинство людей позволяло себе поспать подольше. Летом в это время в Верхоречье уже вовсю кипела бы жизнь. Жан вспомнил, как это было: выйти рано утром, приветствовать соседей и бежать с Элоди наперегонки к реке. Он легко улыбнулся и закрыл окно. Сейчас встречаться с соседями не хотелось совершенно, потому что Моро точно знал, что о его семье только и судачат в последнее время. Затем он все же достал рюкзак из под кровати и задумался. С одной стороны, уезжать сейчас значит бросить родителей и убежать от проблем. А с другой, разве не это сейчас как никогда нужно Жану? Новая обстановка, новые люди и личная безопасность. Пустота. Одиночество. Ответственность. Парень устало бросил вещи на одеяло и сел рядом. Элоди бы сделала это. Убежала бы без страха, если бы была такая возможность. Элоди… Жан заметил, что начал плакать, только когда первая слезинка упала ему на руку. Он удивленно уставился на влажную кляксу и вытер щеки. Решимость в кои-то веки наполнила его сердце, и он вновь затолкал рюкзак под кровать. Он не может сбежать, пока не узнает, кто стоит за смертью его сестры. Он обязан отомстить, пусть и ценой собственной жизни. Элоди, будь она жива, сделала бы для Жана то же самое. Парень спустился вниз, проскочил мимо кухни раньше, чем его заметили и остановили, накинул пальто и вновь вышел в весну. Снег даже не думал начинать таять, обычно это происходило ближе к середине апреля, но Жан и не был против: ему нравится холод. Его переносить легче, чем ужаснейшую летнюю духоту. Моро направился туда, откуда позорно сбежал менее часа назад, надеясь, что Натаниэль не уснул. Будить второй раз было бы очень неловко. Но по тому, как быстро открыли дверь, Жан понял, что его ждали. И какого же было его удивление, когда он узнал, что Натаниэль живет не один. Ведун провел его в гостиную, где посреди комнаты стоял массивный деревянный стол. Судя по его захломленности, он обычно использовался для работы, но сейчас все барахло было свалено на край, а посередине восседал невысокий блондин. Его Жан узнал сразу: точная копия этого надменного коротышки жила по соседству от него. Аарон и его брат Миньярды – близнецы, но их разлучили при самом рождении. Дело в том, что Мэри Веснински присутствовала на каждых родах и оглядывала малышей. Улыбка озаряла ее лицо, когда она держала Аарона, но от Эндрю она отказалась сразу. Мэри нахмурено промолчала, и ее безмолвный намек все поняли. Близнеца сослали в приют в город. Больше о нем никто не слышал. То, что Натаниэль Веснински нарушил волю своей матери – неслыханно! Жана бы колотили за это очень долгие часы. Но еще более неслыханно то, что о приезде такого значимого человека, как когда-то изгнанный близнец Аарона, остался без внимания. Моро слышал историю о близнецах только от родителей, потому что родился ненамного раньше их, а Аарон всегда был нелюдимым и мало с кем разговаривал. Разве что со своей подружкой. И Жан постоянно гадал, о чем же можно разговаривать с этим ботаником. Только потом, уже лежа дома в кровати, его настигли мысли о том, почему Жан сразу подумал, что это не Аарон. Дело в невербальных проявлениях или в чем-то ином? В прочем, ответ он так и не нашел. -Мы тебя ждали,-голос Натаниэля отвлек его от мыслей,- Причем давно. Ма… Мэри говорила мне о тебе. Предупреждала, чтобы я был осторожен в выражениях, но я слишком мало спал для того, чтобы быть гостеприимным. Жан застыл. Всего пара фраз заставила его щеки гореть огнем, а сердце биться быстрее. Ненависть вспыхнула в его крови так быстро, что он не успел ее подавить. Жану показалось, что он начал кричать, но его губы лишь злобно шептали: -Мэри? То есть вы все знали? Знали все с самого начала, да? Натаниэль промолчал, а парень на столе заинтересованно склонил голову, разглядывая гостя. -Это правда, Натаниэль? Скажи мне, ты знал? -Нет. Не совсем. Мэри лишь говорила мне об убийстве. Она не знала, кто умрет,- парень поджал губы и провел кончиками пальцев по одному из выцарапанных на стене знаков. Чтобы отвлечься, Моро осмотрел комнату. Деревянный пол и стены были изрезаны символами, в некоторых из них парень узнал руны, а иные были совсем не знакомы. Стол, на котором восседал брат Аарона, тоже был деревянным, но был светлее всего остального. На стенах вились различные связки трав на веревках, листья, грибы. В угловом шкафу тоже было много барахла: карты, миски, ступки, останки каких-то животных, книги и прочие магические штуки. Отдельная полка отводилась свечам. Жан выдохнул. -Если вы знали, почему никому ничего не сказали? Вы могли спасти человека! -Не могли,-вмешался неназванный близнец,- Представь, сколько психов бы начали резать людей направо и налево, а потом списывать это все на пророчество? -У нас таких нет,-с жаром возразил Жан. -Да ну?- парень насмешливо фыркнул и выразительно осмотрел искалеченное тело Моро. -Ты!.. -Жан,-Натаниэль вмешался в их перепалку и недовольно нахмурил брови. -Я потерял сестру! -А я мать. Слова закончились. Как бы Моро не винил Веснински в том, что произошло, Натаниэль был прав. Он, хоть и знал об уходе своей матери, наверняка очень тяжело это перенес. Синяки под глазами и явная усталость наглядный тому пример. Жан кивнул и указал на парня. -Это тот, о ком я думаю? -Ну, если ты обо мне думаешь… -Эндрю,-перебил Натаниэль и сурово взглянул на парня. -Нил,- парировал блондин и спрыгнул со стола,- Эндрю Джозеф Миньярд. Не делай такое идиотское выражение лица и не задавай мне вопросов. Уверен, Нил мило побеседует с тобой за чашкой чая. До скорого! Натаниэль тяжело вздохнул и потер переносицу, а Эндрю с громким хлопком двери скрылся в спальне. Жан приподнял брови и молча уставился на Веснински, ожидая от него ответов. Миньярд ясно дал понял, что не хочет разговаривать, но Моро не делал бы этого и за деньги: Эндрю производил невероятно ужасное впечатление. Тем временем ведун сел на один из трех стульев и жестом пригласил Жана сесть рядом. Тот не стал пренебрегать предложением. -Я знаю, что ты хочешь спросить, как я нашел Эндрю. Но вообще-то это он меня нашел. Ничего больше я сказать не могу,-ответил парень на недоумевающий взгляд напротив,- А «Нил» я потому что Эндрюю слишком лень выговаривать «Натаниэль». -А почему не Нат? Натаниэль отвел взгляд куда-то в сторону. Его на первый взгляд пустой взор скрывал в себе бурю эмоция. Уж кому, как не Жану, знать об этом. На вопрос Натаниэль так и не ответил, зато достал откуда-то черное перо и повертел его в руках. Судя по виду, принадлежало оно ворону. -Зачем ты пришел, Жан Моро? Я не могу воскресить твою сестру, даже не проси об этом. Я не имею права вмешиваться в работу Смерти. -Она существует?- с нескрываемым удивлением поинтересовался Жан и готов был поклясться, что всего на мгновение губы Натаниэль растянулись в улыбке. -О, да. И смерть, и русалки, и ангелы, и демоны,- он особенно выделил последнее слово и вновь пронзил Жана холодом голубых глаз,- Они ближе, чем ты думаешь. Ведя в постель девицу, будь осторожен, вдруг это русалка, которая высосет из тебя всю душу. -Я не… -Я знаю. Этот короткий диалог заставил Жана покраснеть. Ему вдруг стало так неловко от осознания, что Натаниэль буквально видит его насквозь, так что он схватил первую попавшуюся книгу со стола и уделил все внимание ей. Однако Веснински вырвал ее из рук Жана и положил около себя. -Ничего. Не. Трогать. Ты хоть представляешь, какие проблемы можешь навлечь на себя, если случайно что-то испортишь тут? -Проблем бо́льших, чем сейчас, у меня не будет, Натаниэль,- Моро указал на свое лицо и кисло улыбнулся. -Я могу это убрать. -Не надо. -Ладно. Снова повисла гнетущая тишина. Моро начинало мутить от тяжелого запаха воска и сушеных трав. В доме было ужасно жарко, хотя ни печки, ни камина Жан не обнаружил. -Я хочу найти убийцу Элоди. Ты можешь помочь?-озвучил томившие его мысли Жан и закусил губу. Судя по реакции Натаниэля, это был последний вопрос, которого он ожидал. Он машинально повернул голову, но поняв, что делает, вернул взгляд на Моро. Ведун думал бесконечно долгую минуту, затем протянул Жану отнятую ранее книгу и резко поднялся. -Лично я не хочу в это лезть. И тебе не советую, Жан. Ответ тебе не понравится. Моро тоже вскочил уже с книгой в руках. -Так ты знаешь! Ты, черт возьми, все знаешь! Натаниэль! Ведун равнодушно пожал плечами и сунул руки в карманы темных штанов. -Тебе уже пора. Твой отец тебя ищет. Не дай ему дойти сюда, Жан Моро, иначе он отправится вслед за Элоди. -Не смей, блять!- -Моро. Натаниэль излучал какую-то опасную ауру, и Жан почти видел ее очертания. Его оглушила сила этой гнетущей энергии, и он послушно закрыл рот и вышел на улицу. Дверь за ним захлопнулась сама по себе.

Стоит ли говорить, что Натаниэль был прав? Отец и правда разыскивал Жана. Моро уже успел мысленно попрощаться со всеми, когда пересекся с мужчиной на улице, но тот лишь внимательно его оглядел и прошел мимо. Моро с открытым ртом проследил за этим действием, а затем обернулся туда, откуда пришел. Образ Натаниэля виднелся в окне, и парень был почти уверен, что тот улыбается. В прочем, он обнаружил, что улыбается тоже. «Нил..,-пронеслось у него в голове,-Нил Веснински.» До своей комнаты он добрался без происшествий. Он ужасно вымотался, а время все равно едва доходило до восьми утра. Начинало светать, и люди потихоньку вываливались на лицу. Распаренный в жарком доме Нила, Моро теперь чувствовал себя неуютно в своей пустой холодной комнате, но это было меньшим из всех зол. Парень раз за раз прокручивал диалоги с Нилом, вспоминал образ Эндрю, пытался сопоставить факты, но все равно ничего не добился. В конце концов он все же открыл отданную Веснински книгу. Это оказался личный дневник, причем, судя по всему, не одного поколения. Он долго листал, вчитывался в заметки о разном сверхъестественном, пока не понял, что все это - реально существующие чудища. Там была информация о слабостях и сильных сторонах, о действии, об опасностях, месте обитания и прочих мелочах. Моро с жадностью поглощал всю информацию, будто от этого зависела его жизнь. А потом он наткнулся на то, ради чего, судя по всему, Нил и дал ему этот дневник. Заглавие гласило «Исполнение желаний» а ниже пометка уже другим почерком: «Демон перекрестка». Жан зачитал эту главу до дыр. Он не верил, что все это может быть правдой. Нет, конечно, в мире, где существуют ведьмы, могут существовать домовые, лешие и прочие вещи, но демоны… Получается, Нил не шутил. Моро вновь прочитал все, что там написано и выделил главное: во-первых, демоны существуют; во-вторых, демона перекрестка можно вызвать; в-третьих, он может пожелать что угодно, кроме некоторых исключений. О исключения уже вскользь упоминал и Натаниэль, но сейчас это выглядит намного значимее и важнее. Жан захлопнул дневник и обязался сделать все для того, чтобы разобраться в смерти Элоди. Даже если за это придется расплачиваться с демоном.

***

Мартовские ночи отличались особым холодом. Весна только-только вступила во владения, но еще не успела окончательно прогнать зиму, а потому Жан оделся гораздо теплее, чем обычно. Было уже около полуночи, когда он тихо выскользнул на улицу и направился в сторону перекрестка. Изначально он хотел делать все около дома Натаниэля на развилке двух дорог, но потом понял, что не хочет, чтобы его видел кто-либо. Вариантов оставалось немного: либо пойти в лес, либо на самую окраину Верхоречья. Перспектива идти ночью в лес Жану совершенно не понравилась, а потому он, собрав все то, что было указано в дневнике, отправился в сторону реки. Эта дорога была столь ненавистной и горькой, что Моро постоянно отвлекался на свои мысли. Вспомнить о изначальной цели его заставил лишь на секунду моргнувший фонарь. Парень поежился и огляделся. Кромешная темнота, пучки желтого света от фонарей и завывающий ветер. После записей в дневнике Моро едва ли не начал шугаться от каждого шороха. Вдруг его внезапно перехватит русалка и завлечет своей красотой на дно пруда. Или настигнет вампир и высосет всю кровь. Холод и кровь смешались в какую-то непонятную кашу и, тем не менее, парень продолжал идти вперед. До нужного места он дошел как раз за несколько минут до полуночи. Он уселся на холодную землю, покрытую инеем, поморщился и достал из кармана восковую свечку. Найти ее в доме религиозных фанатиков оказалось совсем несложно. Он поджег фитиль спичкой и достал из-под пальто дневник. Найти нужный разворот тоже было не сложно, но вот прочитать заковыристую молитву оказалось труднее. С каждым словом Жан ощущал нарастающую силу и мороз, пробирающий до самых костей. Рука, державшая свечку, заболела так сильно, что Жан едва не опустил ее. Слова путались, перед глазами все плыло, но Жан продолжал шептать заклятье. На последнем предложении ему уже едва удавалось шевелить губами: все тело свело неприятной болью, от холода онемели конечности, а пространство вокруг словно исчезло. Жан обронил последнее слово и затих. В эту же секунду наваждение спало, и он снова оказался на перекрестке. Боль утихла и оставила место приятной прохладе. Моро прождал пару секунд, но ничего не произошло. Тогда парень потушил свечу и захлопнул дневник. -Черт, так и знал. Это же бред. Нил просто хотел от меня отделаться, и как красиво это сделал! Говнюк. Парень поднялся на ноги, резко развернулся и чуть не сшиб с ног внезапно возникшего человека. Вскрик непроизвольно слетел с губ, но Жан быстро зажал рот ладонью. Перед ним, едва различимым силуэтом, стоял парень чуть пониже его. Его блондинистые волосы почти доходили до плеч, а нахальная улыбка раздвигала алые губы. Жан Моро сглотнул и заглянул в почти светящиеся янтарные глаза, во всю любопытно изучающие его. Кожа парня, насколько удавалось увидеть в сумраке, была чистой и гладкой, никакого намека на язвы или… ну, чешую? Ни рогов, ни хвоста, ни даже свиного рыльца. -Какого черта… -Попрошу!- подал голос парень, и Жан поразился его мелодичности,- Я не черт! Я демон. Ты что, вызывал вслепую? Без инструкции или типа того? Моро тупо таращился на названного демона, а затем расхохотался. Ситуация казалось настолько смешной и абсурдной, что Моро решил, что это просто дурной сон, который никак не заканчивался. Однако демон его эмоций не разделил. -Слушай, я конечно очень ценю, что ты оценил мою шутку, но у меня вообще-то плотный график. Очередь! Давай, работай губами и говори, зачем ты занимаешься такими темными делами. И почему всегда именно ночью! -Так ведь написано… -А-а,- Демон выхватил из рук Моро дневник и изучил страницу о себе,-Боже, ну и рожу они нарисовали! К ним что, приходил Рико? -Рико..? -Мой… коллега. Тот еще кретин, настоящий демон среди демонов. Даже хорошо, что ты не встретил его, не представляю, что он бы сделал с такой легкой добычей, как ты. -Я не легкая добыча. -Ты в это веришь?-он беззлобно улыбнулся и протянул руку,-Я Джереми. Джереми Нокс. Демон перекрестков, джин, исполнитель желаний и так далее по списку. Жан смутился и пожал руку. Сейчас, находясь радом с Джереми, он не испытывал ни страха, ни холода, ни сюрреалистичности, будто разговаривает с вызванными демонами каждый день в качестве хобби. -Привет. А я… -Жан Ив Моро, я знаю. У меня тут досье,-Нокс взмахнул рукой и в ней появился длинный пергамент,-Полное имя, родословная, привычки. И, о…-Демон прикусил губу и лукаво улыбнулся,-Размер члена. Моро вспыхнул и поспешил вырвать из рук Джереми пергамент, но тот рассыпался. Нокс печально вздохнул. -Ну вот, придется делать новый. Стыд все еще отражался на лице Жана бордовыми пятнами, но он постарался взять себя в руки. Если Нокс говорил, что знает о нем все, то он наверняка знает и об Элоди, а это в разы облегчает его объяснение. -Я хочу узнать, кто убил мою сестру,- выдавил Моро и заметил явно промелькнувшее на лице демона беспокойство. -Как скучно. Может, ты лучше выберешь богатство? Славу? Хорошую семью? Жени- -Джереми. -Ладно, ладно, я должен был предложить. Но зачем тебе ради этого я? Займись расследованием, спустя пару лет может быть… -Я хочу узнать и отомстить. Уверенность, с которой была произнесена эта фраза, поразила даже самого Моро. Сейчас, находясь в шаге от своей цели, он как никогда был уверен в том, что делает. -Я хочу, чтобы ты был со мной и помогал мне в этом. Столько, сколько потребуется. В твоих интересах сделать свою работу как можно скорее. К тому же, ты сказал, что знаешь про меня все. Может, знаешь и про Элоди? -Нет,-Джереми заметно приуныл,-Элоди занимался не я. Демонам запрещено иметь дело с родственниками, появляются ненужные проблемы. В любом случае… Ты уверен? За то, чтобы исполнить желание, которое тебя даже не осчастливит, тебе придется заплатить огромную цену. Может, подумаешь? -Я уже все решил. Только скажи, что нужно от меня. Джереми вздохнул и развел руки, мол, «я предупреждал». -Я заберу у тебя тридцать лет твоей жизни. Тридцать, не больше, не меньше. Именно столько стоит мое время и помощь. Моро задумался. С одной стороны, это была справедливая плата за помощь демона, но с другой… Прожить на тридцать лет меньше, чем ему было отведено, страшно. Он всю жизнь мечтал уехать с Элоди, начать счастливую жизнь в счастливых отношениях, вдохнуть свободу полной грудью, но сейчас… Сейчас Элоди мертва. И как он может не отомстить за сестру? -Я согласен. Что мне делать? Нокс недовольно покачал головой. Последнее, что запомнил Жан перед тем, как отключиться, взмах небольшого ножа, взрыв боли и горящие глаза напротив.