Вопрос выживания в другом мире

      Взгляд эльфийки был прикован к прибывающей группе её сородичей, которую конвоировали несколько воинов. Её огненно-рыжие волосы резко контрастировали с более тёмными оттенками волос остальных эльфов. Сердце колотилось в груди в предвкушении скорой встречи. Фигура невысокой девушки оторвалась от группы и ринулась к ней навстречу. Они обнялись так крепко, как только могли.       Младшая сестра, недавно пропавшая, казалась более хрупкой, но её глаза, даже сквозь слёзы, светились облегчением. Она наконец-то вернулась домой. Старшая сестра, чувствуя вес ответственности, не смогла удержать горьких слёз, крепко сжимая её в объятьях. Несколько минут они просто стояли в тишине. Их взгляды и жесты говорили всё за них. Когда подоспели остальные девушки из группы, они наконец разомкнули объятья, утёрли слёзы и взглянули друг другу в глаза.       — Ты цела? — спросила старшая, судорожно осматривая младшую. На её лице были видны ссадины, многие раны ещё не успели полностью зажить.       — Да, сестра, — поникшим голосом ответила младшая, — в отличие от остальных…       — Ох, Алитейя. Когда я вернулась и узнала, что ты пропала вместе со всем отрядом, я только и делала, что молилась за твоё возвращение… Сколько раз я тебе говорила не ступать на земли людей! Даже самые опытные из нас могут не вернуться. Это слишком опасно, даже для такого гения, как ты. У тебя доброе сердце, но, попав в плен, ты не сможешь никому помочь.       — Прости, Лина, — слёзы снова проступили на её глазах, — я больше никогда тебя не ослушаюсь!       — Теперь ты в безопасности, — вытирая слёзы, ответила старшая.       — Мне сказали, что вы спаслись из заточения, но как вам это удалось?       — Ты не поверишь, если я расскажу, — пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, ответила младшая.       — Я поверю всему, что ты скажешь, — успокаивала она сестру, поглаживая её волосы.       — Нас спас человек, — дрожащим голосом произнесла младшая, — если бы не он…       Её взгляд на долю секунды стал пустым, словно был обращён в никуда. Слёзы без остановки струились по щекам и падали на траву, сливаясь с утренней росой. Мягкий голос сестры вывел её из оцепенения:       — Ты столько всего пережила, — нежно касаясь её щеки ладонью, сказала рыжеволосая эльфийка. — Никогда больше я не дам тебя в обиду. Никогда, слышишь? Если тебе трудно об этом говорить, то можешь не рассказывать.       В ответ зажмурившаяся девушка несколько раз быстро кивнула. Немного успокоившись и вытерев слёзы с покрасневших глаз, она продолжила свой рассказ:       — Он неожиданно ворвался в подземелье и напал на заточивших нас людей. Сначала я лишь увидела его худощавую фигуру. Он одолел сразу нескольких наших мучителей и подошёл ко мне. Тогда я смогла разглядеть его лучше. Он был облачён в лёгкую кожаную броню со странными карманами на груди и поясе, а за плечами — походный рюкзак.       — Ты видела его лицо? — неожиданно перебила сестру эльфийка.       — Когда мужчина подошёл ко мне, на нём был шлем, но во время сражения с другими людьми он слетел с него, и благодаря своему дару, я увидела его измождённое лицо, большие мешки под голубыми глазами и тёмные волосы, собранные на затылке грубой лентой.       Старшая, прикрыв рот ладонью, прошептала:       — Он всё ещё плохо спит…       — Сестра, ты что, его знаешь? — удивлённо спросила младшая.       — Я пока не уверена. Расскажи, как он вам помог? Почему он это сделал? Он с тобой говорил?       — Лина, даже если бы мы попытались поговорить, то всё равно не смогли бы понять друг друга. Конечно, он не произнёс ни слова. Только освободил меня и принёс кучу еды, воды, одежды и какую-то лечебную мазь, она оказалась довольно эффективной. Ещё он поделился людским оружием. Без него добраться до дома было бы невозможно. Более того, он перебил всех людей в крепости, где нас держали, — продолжала свой рассказ эльфийка. — Ну, почти всех. Точно я не уверена, но похоже, что он атаковал крепость в одиночку! Когда я, наконец, освободила остальных и мы выбрались на поверхность, то увидели последствия его битвы. На стенах не было ни одного лучника, а одна башня и вовсе была разрушена. Он изранил нескольких оставшихся в живых воинов и был пронзён копьём последнего державшегося на ногах. Добить их не составило труда, но…       — Он умер? — чуть ли не сорвавшись на крик, спросила девушка.       — Не знаю, у него были тяжёлые раны. Сначала мы собирались сразу броситься бежать, но около его истекающего кровью тела лежала поклажа, в которой не было абсолютно ничего ценного. Он отдал нам всю свою еду и воду, я видела, как он вытаскивал их из этой же сумки. Я… Я не понимаю, зачем он нам помог, какой вообще в этом смысл? Люди ненавидят нас, и это взаимно, но он, по сути, отдал свою жизнь ради нашего спасения, — опустив свой тяжёлый взгляд и выдержав небольшую паузу, она продолжила. — Я убедила остальных помочь мне его перевязать. Мы использовали ту единственную банку с лекарством, которую он тоже отдал нам. Оттащив его подальше от того ужасного места, мы оставили его на одном из деревьев со всеми его вещами, что были при нём, и попросили Тейю защитить его. После чего поспешили покинуть земли людей. Мы даже не были уверены в том, что он выживет, поэтому не могли взять его с собой.       На пару секунд рыжеволосая эльфийка словно выпала из реальности. Множество мыслей ураганом пронеслись в её голове. Все звуки вокруг казались приглушёнными, словно она находилась под водой. Подняв глаза к чистому небу, она осознала, что если бы не этот человек, ни её родная сестра — единственный оставшийся член семьи, ни она сама никогда не увидели бы это прекрасное небо…

***

      Становится прохладнее. Я все еще не разжился нормальным календарем. Как бы я ни старался все предусмотреть, всегда найдется деталь, которую я упустил. Похоже, наступила осень. Мы уже несколько дней в пути, нужно смыть с себя тяготы нашего путешествия. Реку я нашел без труда. Вода слишком холодная для маленькой девочки. Придется подогреть ей пару ведер. Построю небольшой навес около дерева. Рецепт крафта бадьи проще некуда, но я, честно говоря, уже не могу терпеть. Быстренько умоюсь на берегу и займусь остальным.       Я считаю себя чистоплотным человеком, но в последнее время со мной многое произошло, и соблюдение гигиены было далеко не самой приоритетной задачей. Но сейчас я должен уделять этому больше времени. Да я даже не помню, когда в последний раз чистил зубы, человек не должен так жить.       Чёртов наблюдатель… Отправил меня в этот мир без белья, а их рецепта крафта у меня нет. Поскорее бы найти город и пройтись по рынку, чтобы пополнить панель крафта рецептами одежды. Впрочем, перед ребенком трусами светить все равно не охота. Вошел в воду, сняв броню, в одних штанах.       Когда я погрузился в реку по пояс, мой взгляд упал на предплечье левой руки. Ужасные ожоги словно вновь вспыхнули болью. «Но они ведь давно зажили…» — пронеслось в моей голове. Внезапно кожа на руках покраснела, появились волдыри, которые вскоре лопнули как пузыри, оставив открытые раны. Я судорожно начал опускать руки по локоть в воду, но боль становилась только сильнее. Мои резкие движения были близки к метаниям безумца, но я ничего не мог поделать с обжигающей болью.       Маленькая ручка вернула меня в реальность. Талиса коснулась тыльной стороны моей ладони, и на пару секунд я застыл, осматривая свои предплечья. В одно мгновение все вернулось в норму. Ожоги по виду давно зажили, не вызывая никакого дискомфорта. Девочка вошла в воду почти по шею. Я тут же схватил ее и вытащил на берег. Она вся дрожала от холода, и я поторопился укутать ее в несколько полотенец, а затем разжёг костер.       Спустя какое-то время она наконец согрелась, и я активировал на ней исцеление, чтобы не дать ей заболеть. У меня даже простых лекарств от простуды не было. Это нужно исправить, но сначала я туго перевязал свои проклятые предплечья. Стоит только посмотреть на них, как голову моментально пронзает рёв багрового медведя. Ожоги были слишком ужасными, чтобы кому-то их показывать. Изуродованные руки давно меня беспокоили. Это не те шрамы, которыми мужчины могут гордиться, но меня сейчас больше волнуют мои учащающиеся приступы.

***

      Уже больше недели я не получал очков опыта, и это заставило меня задуматься о том, чтобы разбить лагерь в лесу. Поохочусь, покопаюсь в шахте, соберу ресурсы и доведу своё снаряжение до предела возможностей моих навыков. Но у меня совсем нет времени. Что будет, если я опять начну видеть галлюцинации, но уже во время битвы с монстром? Меня моментально разорвут на части, а потом примутся за Талису. Этого нельзя допустить. Я не могу охотиться вместе с ней или оставлять её надолго одну. Иногда ночью она вздрагивает, а поутру я часто нахожу её спальный мешок значительно ближе к моему. Девочку мучают кошмары, совсем как меня…       Седло оказалось гораздо эффективнее, чем я думал. Вэйрон мог развивать огромную скорость. Раньше я не имел дела с лошадьми, но он точно не походил на скакуна, который участвовал бы в скачках. Я сам прекрасно чувствую себя во время галопа, но того же нельзя сказать о моей спутнице. Уверен, что седло, созданное системой, довольно удобное, но не настолько, чтобы хрупкая маленькая девочка могла без труда путешествовать на такой скорости, пришлось замедлиться.       Мы проезжали пару маленьких деревень. В каждой я общался со старостами и предлагал помощь. Однажды один из них попросил меня отпереть старинный сундук, в котором когда-то хранил вещи его дед. Он не хотел портить сам сундук и поинтересовался, не могу ли я открыть его более мягкими методами. Сундучок действительно был особенный. Осторожно снять с петель его крышку не получилось, сделан был добротно. Создав парочку отмычек, я принялся шерудить ими внутри замка в надежде открыть нужный мне навык. Сам я понятия не имел, как вскрывать замки, провозился с ним почти сутки, но у меня так ничего и не вышло. Пополнив запасы, мы отправились дальше.

***

      Близился полдень, когда мы подъезжали к очередной деревне. Нужно запастись провизией. Хорошо, что еда не портится в инвентаре. В любой момент можно достать кастрюлю супа и накормить девочку горячей пищей. Сам я почти ничего не ел, как по мне, гораздо эффективнее наесться до отвала на месяц вперёд. Конечно, хорошо приготовленную еду в таком количестве найти трудно. В основном я жевал запечённое на скорую руку мясо и пил воду. Такой рацион вряд ли удовлетворит запросы современного человека. В наши дни каждый второй считает себя гурманом.       Я определённо чувствую голод, который фактически никогда окончательно меня не покидает, но вот именно вкус еды будто перестал меня интересовать. Помнится, раньше я с удовольствием уминал пироги за обе щёки, а сейчас и бровью не поведу при их виде. Может, это ещё один побочный эффект моей особенности? Или, скорее, проклятия. Неужели я больше не смогу наслаждаться вкусом еды?       Мы стали чаще встречать путников, идущих по дороге нам навстречу. Лица у всех были угрюмые, также проезжали несколько повозок. Эта резкая смена обстановки прервала мои размышления о еде. Вглядевшись в горизонт, я увидел нечто вроде деревянного заграждения, точно построенного совсем недавно. Когда мы приблизились, моему взору предстали несколько солдат, охраняющих проезд.       У меня не было никакого желания встречаться со служивыми после всего, что произошло, но будет очень странно, если я прямо сейчас рвану обратно, да и возвращаться и делать крюк означает ещё несколько лишних дней пути. Надо просто успокоиться и проехать дальше. Никакие документы мне не нужны, чтобы представиться обычным крестьянином, ведь я давно покинул приграничные земли. Но стоило мне только приблизиться, как я увидел небольшой палаточный лагерь. Стража почти сразу преградила мне путь.       — Дальше проезд запрещён, — промолвил один стражник. Подумав, что ничего тут не попишешь, я начал разворачивать лошадь, дабы свалить отсюда поскорее, но, похоже, никто не собирался давать мне уехать. — Подождите немного, вас сначала должны осмотреть.       Его тон был достаточно вежливым, но я всё равно напрягся. В моей поклаже точно не было ничего подозрительного, хотя чёрт его знает, что по их законам запрещено, а что нет. Все мои опасения улетучились, когда к нам вышел худощавый человек. Он был в капюшоне, и ткань прикрывала его лицо, оставляя открытыми лишь область глаз. Кажется, его облачение зовётся ряса. Длинная до самых пят одежда, сама по себе просторная, с широкими рукавами. Пояс обвязан синей узорчатой тканью, а сам балахон был тёмного серого цвета, ну точно клирик на вид, он-то мне и нужен. Однако со мной он сам говорить не стал, лишь подозвал, по всей видимости, своих подчинённых. Один из них подошёл ближе.       — Доброго вам дня. Увы, но вы не сможете дальше проехать. В деревне дальше по тракту разразилась эпидемия неизвестной болезни. Все её окрестности в данный момент оцеплены, а жителям помогают служители церкви. Вы проживаете в той деревне или у вас там родственники?       — Здравствуй. В этих краях я проездом, собирался пополнить там запасы и отправиться дальше, — не стал я ходить вокруг да около.       — Это всё упрощает, в таком случае ответьте на пару вопросов, прежде чем вновь отправиться в путь. Солдаты могут рассказать вам, как миновать деревню в объезд, а пока скажите, вы не чувствовали насыщенный запах свежескошенной травы в последнее время? — спросил он, пристально наблюдая за мной. Вопрос показался мне странным, но ответить на него мне ничего не стоит.       — Нет, — дал я короткий ответ.       — А ваша спутница? — спросил он и посмотрел на неё. Та, в свою очередь, лишь отрицательно покачала головой. Девочка точно не лишилась рассудка. Это я уже понял, но она до сих пор не проронила ни слова.       — Отлично, — внезапно его глаза подобрели, похоже, что под тканью он улыбнулся, — ещё мне нужно присмотреться к вашим глазам, можете слезть с лошади и подойти ближе.       В итоге он взглянул в наши глаза и сказал: «Похоже, зараза обошла вас стороной», что не могло не радовать. Парень вроде неплохой, решил расспросить его о лечении своего недуга:       — Извините, я правильно понимаю, вы все целители и пришли помочь деревенским побороть болезнь?       — Мне кажется, это очевидно, — ответил он.       — Я хотел бы поинтересоваться насчет своего недуга, который терзает меня уже довольно давно.       — На самом деле, мы все по уши в заботах, но пару минут я могу вам уделить. Что с вами? — дружелюбно спросил он.       Я поделился с ним своими переживаниями о непрекращающихся кошмарах и галлюцинациях, которые преследуют меня каждую ночь. Он ответил, что некоторые душевные травмы могут быть исцелены в ближайшем городе, однако если я прямо сейчас рвану туда, мне все равно далеко не сразу помогут.       Из его слов я понял, что целители в церкви лечат бесплатно всех прихожан. Особенно важно для них спасение тех, кто находится на грани жизни и смерти. Он заметил, что я, по крайней мере, стою на своих ногах, в отличие от многих других. Так-то оно так, но я все же решил попытаться убедить его в том, что мое состояние ухудшается с каждым днем, что я действительно медленно схожу с ума, хоть и по мне такого не скажешь.       Мужчина задумался на мгновение и ответил, что я все еще могу оставить запрос на лечение в главном городском храме. Меня осмотрят в порядке очереди, примерно через месяц. До города несколько дней пути. Видя мою растерянность, он добавил, что может отправить сообщение в храм, и дни, проведенные в дороге, не будут потрачены впустую. Также есть возможность оплатить лечение, но психические заболевания требуют особого подхода, и придется раскошелиться. Этот вариант не для меня.       — А как вы отправите послание в храм? Моя лошадь довольно быстро передвигается, неужели ваше сообщение прибудет раньше меня? — поинтересовался я.       — Мое послание прибудет мгновенно. Видимо, вы из простого люда, раз не слышали о таких камнях, — с этими словами он достал небольшой камень овальной формы, напоминавший сплюснутое яйцо. — Это камень коммуникации — искусственно созданный магический артефакт, относительно новый. Раньше им пользовались лишь верховные маги, но сейчас они уже внедряются в общество и продаются по гораздо более разумной цене. Их все еще сложно достать, потому что армии скупают почти все партии, но можете не сомневаться: еще месяц или два, и вы сможете общаться с кем угодно на огромном расстоянии.       Мужчина оказался довольно разговорчивым. Уверен, мы бы еще долго обсуждали разные вещи, но его начали торопить коллеги. В итоге он записал мое имя и описание моего недуга. Дальше я узнал у солдат об объездной дороге, по которой я смогу вернуться на свой первоначальный маршрут, но потеряю еще два дня.

***

      После нескольких дней пути мы оказались в самой настоящей глуши. Похоже, что объездная дорога была совершенно безлюдной. Я уже начал беспокоиться, что заблудился, но через пару часов увидел долгожданный дорожный знак. Через месяц меня примут в храме и, возможно, излечат. Если сохранить нынешний темп, мы доберемся до города меньше чем за неделю. Я решил все же уделить время сбору ресурсов. Увёл коня в сторону от дороги, проехал на большой скорости примерно час. Вокруг чистое поле и опушка леса вдалеке. Повалил несколько деревьев и разбил временный лагерь.       Привязал лошадь к деревцу у лагеря. У меня нет времени смотреть за ней, пока она пасется, поэтому я создал костяную косу превосходного качества. Я мог бы сэкономить и создать редкую, но синие инструменты гораздо эффективнее, сейчас мой самый ценный ресурс — это время.       Ранее я никогда не косил траву, но благодаря скиллам без труда с этим справился. Я даже не знал, как правильно держать косу и, только взглянув на нее, удивился, зачем в середине черенка находится небольшая рукоять. За пару часов работы накидал около коня несколько снопов травы. Создал деревянное корыто и натаскал в него воды из реки неподалеку.       Талиса везде ходила за мной хвостиком. Пару раз я усаживал ее в лагере, но она все равно через какое-то время вставала и бежала за мной, когда начинала терять меня из виду. Мне пришлось попросить ее приглядеть за лагерем и в особенности за нашим пугливым конём, и тогда она вняла моим словам.       Я создал для нее небольшой навес из дерева и кожи, расположил кровать и печь. Позже я собирался все перенести под землю, добавляя чуть больше удобств. Также решил прокачать один из навыков, вложив в него 20 000 очков опыта.       Навык «Траппер» улучшен.       Теперь мне открыт доступ к ловушкам редкого качества. Меня очень заинтересовали звуковые ловушки — широкие деревянные плиты, которые можно спрятать, засыпав песком и листьями. Если на них наступить, начинает звучать ужасно раздражающий скрежет металла о металл, стуки и внезапные хлопки. Такое я смогу услышать даже на большом расстоянии.       Я попытался вскрыть одну из таких ловушек и взглянуть на механизм, который вызывает эти адские звуки, но под плитой оказался монолитный кусок камня. «Может, стоит в будущем показать парочку системных предметов какому-нибудь чародею, пусть поломает голову», — в шутку подумал я. Того металла, который я получил, разбирая проржавевшие инструменты крестьян, хватило на больше, чем десяток таких ловушек. Это все еще мало, чтобы обезопасить лагерь, но я добавлю побольше, когда добуду металл. Хорошо, что в основном в его крафте фигурировали дерево и камень. За свежее мясо крестьяне без труда расставались со старыми инструментами, давно пришедшими в негодность. Выгодный обмен для обеих сторон, как по мне.       В целом, все ловушки редкого качества теперь имели большую площадь поражения. Появились более интересные механизмы, во мне даже проснулся небольшой интерес увидеть их в действии. Конечно, я не хотел, чтобы какой-нибудь грибник намотался на одну такую, поэтому я расставил предупреждающие таблички с вырезанными на них рисунками и надписями. Полдня я потратил на все это. Вернувшись в лагерь, я готовил костяные лопаты, чтобы вырыть карьер, дабы добраться как можно глубже, ведь я не знал, насколько эффективен кристалл ветра. Раньше, чтобы вырыть такой, мне бы потребовалось огромное количество времени нечеловеческого труда, но сейчас это будет в разы быстрее.       Талиса сидела и плела венок из полевых цветов. Ее тонкие пальцы ловко перебирали стебли, создавая узор. Я смотрел на нее и понимал, что нужно что-то придумать, чтобы занять ее. Она никогда ни на что не жаловалась, но я абсолютно уверен, что ей будет ужасно скучно сидеть в лагере одной, пока я буду прорываться сквозь недра земли.       Я часто забываю, что она всего лишь ребенок. Если я попрошу, она будет ждать меня здесь, в этом лагере, до самого моего возвращения. Но я понимал, что это неправильно. Нужно было дать ей понять, что дальше так жить нельзя. Меня пугает её абсолютное пренебрежение собой. Начинаю понимать, почему многие боятся заводить детей. Мне по силам часами работать в шахте без перерыва, но при виде этого сломленного ребенка я чувствую себя таким беспомощным.