В объятиях темноты

      Иногда прошлое кажется таким далёким: ты забываешь людей, с которыми рос, забываешь места, так много значащие раньше. Но было кое-что не подвластное времени — это связь между людьми. И не важно, как долго вы не виделись, если ваши души соединились, то никто уже не сможет повлиять на это. Айамэ не сказала бы, что Наоки и Даики были ей самыми лучшими друзьями на свете, но они многое пережили вместе: делили один сарай на троих, спали, как щенки, прижавшись друг к другу, чтобы не замёрзнуть зимними вечерами, делили одну булку на троих и получали наказание тоже все вместе, даже если провинился кто-то один.              Наоки и Даики показали ей совсем другую жизнь: где за украденное яблоко тебя могли отхлестать розгами, но в то же мир, полный свободы. В то время Айамэ будто впервые увидела людей: им было всё равно на детей сирот, а потому они могли делать что угодно, главное — не попасться за руку. Тогда и звёзд на небе было будто больше…              А теперь прошло много лет. Одним богам известно, какие испытания выпали на их судьбу. Думали ли друзья, что Айамэ станет разыскиваемой преступницей в разных странах? Станет убийцей? А кем стали они? Воплотили ли мечты или их тоже ждала неудача?              Айамэ посматривала на Даики, пытаясь угадать его судьбу. В детстве он был таким тощим, что даже Айамэ на его фоне казалась упитанной. Мелкий пацан, вечно в синяках и ссадинах, потому что вступал в каждую драку, пусть даже его ждал проигрыш. Язык у него был колкий и нередко становился причиной слёз у девчонок. Правда извиняться он тоже умел. А кем Даики был сейчас? Телосложение крепкое, ручищи здоровые. Наёмник?              — Будешь так открыто на меня пялиться, я восприму это как вызов, — усмехнулся Даики и тут же подмигнул.              «Наглец, — подумала Айамэ и улыбнулась. — Знает, что хорош, и издевается».              — Чем ты занимаешься? — неожиданно спросила она. — Чем живёшь?              — Тебе начать с того момента, как мы разошлись? — спросил Даики, и Айамэ отвела взгляд. — Да всё нормально. Я много путешествовал, жил в разных странах. На полгода даже монахом стал, но воздержание это не моё.              Даики скривил лицо, словно съел что-то кислое, и Айамэ засмеялась. Он всё такой же, каким был в детстве, только выглядит взрослее. Неужели хоть что-то в этом мире остаётся прежним?              — А что насчёт Наоки? — Айамэ вновь внимательно посмотрела на него. В душе всё ещё была обида, ведь ей никто за столько лет так и не написал, хотя друзья не просто переписывались, но и виделись.              — Она пожизненно находится в поисках любви, — он махнул рукой и тяжело вздохнул. — Три раза была замужем. Ты же знаешь её: наивная, готовая отдать всю себя тому, кто будет относиться к ней чуть лучше, чем к уличной крысе.              — Наоки несчастна? — Осознание, что с ней происходило, сдавило горло. Ей было известно, какой он — мир мужчин. Особенно тех, кто не способен оценить доброту души.              — Если на чистоту — она в дерьме. — Даики стал серьёзным, даже взгляд был направлен просто прямо. — Наоки ищет любовь всей жизни, бросается в омут с головой, надеясь, что это точно последний мужчина в её жизни. Но выбирает она… не тех. Вы, бабы, это умеете.              Айамэ украдкой бросила взгляд на Тоби и усмехнулась. Он это увидел и склонил голову в немом вопросе.              Как жаль, что Даики не был шиноби, сейчас можно было бы ускориться. Убежать от пытливого взгляда напарника, от воспоминаний, от понимания, что с Наоки сейчас может происходить что-то страшное. Всё тело изнывало от желания броситься вперёд, не тормозить и не терять время. Вдруг его просто нет?              — А что насчёт тебя, Цветочек? — Даики вновь вернул себе озорной взгляд и наглую улыбку. — Вообще-то мы с Наоки думали, что из нас троих удастся только тебе выбиться в люди.              — Почему? — удивилась она, ведь они находились в равных условиях.              — Ты красивая, умная, у тебя были хорошие манеры, — честно ответил друг. — Ты вообще не была похожа на нас — будто из другого мира. Было видно, что ты привыкла к тёплому дому и горячей еде. Мы слышали, как ты плачешь по ночам, просто не хотели вмешиваться. Захотела бы — рассказала. Поэтому я и называю тебя «Цветочек» — посреди той помойки ты была прекрасным лотосом.              — Видимо, во время своего странствия ты ещё и лести научился, — улыбнулась Айамэ, хотя эти слова ей и правда было приятно слышать.              — Это чистая правда. Ты всегда была другой. В тебе была сила духа и прагматичность. Пока мы бегали и дурачились, ты воровала покрывала, чтобы утеплить сарай. А ведь это мы старшие и должны были тебя защитить.              — Вы в прямом смысле спасли мне жизнь. Это меньшее, что я могла сделать.              Даики улыбнулся, и дальше путь они продолжили в молчании. Айамэ погрузилась в воспоминания. Хотела бы она повернуть время вспять? Безусловно. Пусть в то время иногда не было еды, было холодно и никто не знал, что будет завтра, зато какая лёгкость была на душе. Всё плохое казалось таким незначительным, маленьким, в отличие от их приключений. Однажды летом они на целую неделю убежали в лес — спали на траве, купались в озере и ели дикие яблоки. Она до сих пор помнила их вкус: кислые и вяжущие рот.              Тогда Даики и Наоки ей казались такими крутыми: выживали в мире взрослых, никого не слушались и никого не боялись. И только сейчас Айамэ посмотрела на ситуацию целиком: дети были вынуждены воровать, чтобы не умереть с голода; местным было абсолютно всё равно на них. А ведь их должны были отправить в приют и найти ближайших родственников. Но вместо этого они были предоставлены сами себе. Ни образования, ни воспитания, ни понимания, каков мир — кем они выросли? Превратились из несчастных детей в несчастных взрослых с большим багажом проблем и ошибок, которых уже не исправить.              Айамэ лишний раз убедилась, что система прогнила. В этом мире был прав тот, у кого больше денег и связей. Человеческие жизни по большей степени — это расходный материал. Как шиноби. Это цепные псы государства. В Скрытом Тумане их воспитывали, как солдат: есть приказ и его нельзя ослушаться. Не щадили даже детей. В первом классе им приходилось драться друг с другом и это не был обычный спарринг — это была драка двух озверевших собак — побеждает тот, в ком кровожадности больше.              Ученики страдали, другие наслаждались. Иногда драки заканчивались совсем печально — дети получали серьёзные травмы и были вынуждены уйти из школы по состоянию здоровья. Туман не прощал слабость. Это была непозволительная роскошь, если ты хотел иметь возможность выжить в этом ещё более жестоком и безумном мире.              Тогда всё это казалось страшным сном. Айамэ боялась своих одноклассников, а потому пыталась закончить бой быстро, желательно одним ударом. Её даже прозвали «Быстрые ноги», потому что слишком резво передвигалась и все атаки противников проходили мимо.              И как же Айамэ радовалась, что не окончила академию шиноби, ведь на экзамене ей пришлось бы не просто драться, а убить соперника. Эта немыслимая жестокость ужасала: как такое вообще могло существовать? Почему родители молчали? Почему никто не бил в колокола?              Ответ прост: система прогнила. Люди стали безразличны к чужим бедам, им это даже доставляло садистское удовольствие. В городах и странах процветал бандитизм, повсюду были наёмные убийцы, торговцы людьми и сладким ядом. Красивое название для обычных наркотиков.              А сколько детей попало в рабство после третей мировой войны шиноби? Как много сгинуло в лапах садистов и извращенцев? Ведь люди стали слепы, кому какое дело до сирот. Лишние рты для обедневших после войн государств. И золотая жила для тех, кто считал человеческие жизни обычной волютой.              Айамэ и сама ощутила это на своей шкуре, когда её продали в окия богатому господину. Лощёный, голодный до юного тела — ему было всё равно, сколько лет девочке перед ним. Её слёзы вызывали не жалость, а гнев, потому что портили настрой и игривое настроение.              Мир и правда прогнил… И кто знает, сколько ещё испытаний выпадет на их души.              — Какая странная птица, — неожиданно сказал Тоби. — Это не от вашей подруги?              Айамэ посмотрела в сторону, куда указал напарник и увидела ворона. Это был чёрный ворон с красными глазами, которого она уже видела и не раз… Он всегда ей казался подозрительным. Слишком крупный, слишком умный взгляд и ещё эта странная энергетика.              Ворон склонил голову. В клюве было письмо. Он подлетел ближе, скинул к их ногам конверт и тут же серой дымкой растворился в воздухе.              — Не понял… — Даики почесал голову, его изумлённый взгляд говорил о том, что такое чудо видел впервые. — Это как она?.. Раз была и тут — бац — пропала…              — Техника призыва, — пояснила Айамэ, поднимая письмо с земли. — И необычная… Кажется, нам письмо.              Это был такой же небольшой конверт, как пришёл утром. «Вдруг это от Наоки?» — эта мысль побудила скорее достать содержимое и тут раздалось громкое: «Стой!». Но было поздно — конверт вскрыт и скрытая печать активировалась. Айамэ ощутила, как сквозь тело прошёлся мощный разряд тока, все конечно выпрямились, мышцы скрутило, но страшнее всего — сдавило горло. Она едва не упала на землю, но её вовремя подхватил Тоби.              Айамэ задыхалась. Она смотрела на напарника, понимания, что во взгляде её читается чистый ужас, и открывала и закрывала рот, пытаясь сделать хоть один вдох. По щекам потекли слёзы — это было осознание скорой смерти… Тело онемело и не слушалось, Тоби и Даики были растеряны. А сейчас каждая секунда была на счету.              И тогда, сквозь пелену страха, она ощутила лёгкое покалывание — это лисица вгрызалась ей в руку. Ёкай делал это с такой силой, что белая шерсть на морде тут же окрасилась в красный. Айамэ видела всё как в замедленной съёмке: глаза зверя, искрящиеся, словно два янтаря на солнце, испуганное лицо Даики и медленно поднимающуюся руку Тоби, чтобы оттолкнуть лисицу.              — С-стой… — с трудом произнесла Айамэ. — Она… помогает…              Говорить было тяжело, мышцы и связки были слишком напряжены, но теперь она хотя бы могла дышать. Ёкай перестал вгрызаться в плоть, лишь в ожидании встал неподалёку. Тоби придерживал напарницу, хотя сам находился на корточках и ему явно было неудобно. Она ощутила, что его энергия заклубилась — нервничал.              Когда дыхание пришло в норму, Айамэ встала; Тоби придержал её за плечи, чтобы она внезапно не упала. Всё тело ныло, как после хорошей драки, но было ещё кое-что, что не давало покоя и наталкивало на плохие мысли. Она закатала сначала один рукав, потом второй — на руках была печать, больше напоминающий чёрный браслет. Это оковы. Оковы, сдерживающие чакру. Такую применяли в тюрьмах Страны Огня. Тоби, по всей видимости, тоже узнал печать.              — Я пыталась помешать, — сказала кицунэ, недовольно махнув хвостами. — Но ты, как всегда, бежишь впереди повозки. Неужели не поняла, кто это был?              — Энергия у птицы мерзкая, холодная, — призналась Айамэ. — Я просто подумала, это от Наоки…              — Это была птица из мира мёртвых. Проводник душ. — Ёкай встал и подошёл ближе. — Я подумала, он за тобой, вот и явилась.              — Ничего не понимаю. — Айамэ закрыла глаза. Очень хотелось плакать.              — Это я ничего не понимаю! — воскликнул Даики. — Какого Бога Смерти животное говорит человеческим языком?!              Айамэ открыла глаза и увидела, что друг присел перед ёкаем на корточки и начал тыкать в него пальцем. Янтарные глаза гневно сверкнули, а потом лисица показала ряд белоснежных острых зубов, которые вонзятся ему в глотку, если он не прекратит.              Из Айамэ вырвался нервный смешок. Кажется, она была на грани нервного срыва…              — Пожалуйста, давайте обсудим, что произошло? — взмолилась она, ощущая накатывающий гнев. — Кто-то прислал нам письмо с помощью ворона. В конверте была печать «оковы», а записка? Была ли там какая-то записка?              Кицунэ подошла к конверту, выброшенному Айамэ, и принюхалась — никакой посторонней энергии там не было.              — Чисто.              — Да как же? — Даики всё не мог поверить, что с ними говорит животное.              Ощутив сильный гнев, Айамэ пошатнулась. Хотелось сказать Даики, какой он глупый, но сил не было. Да и злость эта была направлена не на него, а на себя. Это она была дурой, а не он. Позволила тревоге и страху взять над собой вверх. В итоге не заметила очевидного и оказалось в ужасном положении. Эмоции и импульсивность её погубят однажды.              Тоби похлопал её по плечу, подбадривая, и пошёл поднимать конверт. Там и правда оказалась записка:       — «Дорогие друзья Наоки, у вас есть кое-что, что принадлежит мне. Я говорю о «Свитке Императора». А ещё мне нужна Королева ёкаев, ведь какой толк в таком свитке без демона, правда? Жду вас. Иначе я вспорю брюхо вашей тупой подружке и повешу на собственных кишках. Тик-так, тик-так.»              Айамэ закрыла глаза, с силой массируя виски и заставляя себя думать.              — Первое — Наоки точно в беде. Она в плену у сильного шиноби, — начала вслух проговаривать она, чтобы хоть как-то упорядочить мысли. — Он искусен в печатях, об этом говорят оковы на мне и ворон. Если кицунэ права и этот ворон — проводник душ, то он тоже подчинён с помощью печати. Какой-то очень древней и сложной… Таких духов не так просто запечатать, они не из межмирья, а из низших миров.              Голованя боль усилилась, и Айамэ ещё сильнее зажмурилась.              — Но вот остальное полный бред. «Свиток императора» и «Королева ёкаев» — миф, просто байки.              — Почему ты так думаешь? — спросил Тоби.              — Потому что не бывает настолько могущественных вещей, как «Свиток императора». По легенде этот свиток способен запечатать что угодно: любого демона, миллионы людей, даже Луну. А «Королева ёкаевв» вообще детская сказка. Якобы в сказочном королевстве живёт ёкай-оборотень, способный превращаться в человека. Его называют король или королевой в зависимости от региона, потому что это существо защищает не только свой мир, но и наш. Любой человек, кто с этим связан, тебе скажет, что ни один демон не способен превратиться в человека. Он может создать себе образ с помощью иллюзии, но не стать им по-настоящему.              — Я вообще ни слова не понял… — честно сказал Даики.              — А тебе и не надо. Просто не шуми. — Айамэ открыла глаза — вокруг заплясали чёрные пятна. Она резко ощутила такую сильную усталость, что попросила сойти с тропы и немного передохнуть.              Сели они прямо на землю. Точнее сели мужчины, а Айамэ просто легла, раскинув руки. Кажется, она даже задремала: провалилась в темноту, когда рядом легла лисица. Тепло её тела и плавные вибрации успокаивали и снимали боль. Наконец-то стало легче, даже грудную клетку больше не сковывало при каждом вдохе.              Когда она открыла глаза, — было по-прежнему светло, а значит, проспала недолго. И кицунэ по-прежнему была рядом. Хотелось остановить момент, но оковы на запястьях продолжали зудеть, призывая в путь.              Айамэ села, тем самым привлекая внимание товарищей. Даики был обижен на что-то, это лицо она помнила ещё с детства. А вот от Тоби шла такая ужасающе мёртвая энергия, что стало не по себе. «Что за траур? Что уже успело произойти?»              — Показывай, — строго произнёс Тоби, и Даики тут же полез в сумку.              — Что это? — не поняла Айамэ, смотря на какой-то свиток.              — Это «Свиток Императора». Я украл его месяц назад с аукциона на чёрном рынке, — сказал друг без удовольствия. — Подумал, крутая вещь. Но на обычных рынках никто не хотел её брать, говорили, безделушка. А его продавали за пятьсот миллионов!              — Я очень сомневаюсь…              — Боюсь, он говорит правду. — Рядом с Айамэ присел ёкай, скользя пышными хвостами по её ногам. — Всё, что написано в записке — правда.              — Ты не шутишь?              — Насколько тебе дорог человек из послания? Наоки, кажется, — спросила лисица.              — Очень дорог, — быстро ответила Айамэ. — Это первый человек, кто был добр ко мне после смерти отца.              Раздался хлопок, и пространство вокруг заволокло завесой дыма. Айамэ ощутила прикосновение Тоби — он оказался перед ней, готовый защитить. Но защита не требовалась, это поняли все, когда резкий порыв ледяного ветра рассеял дымку, явив их взору демона-оборотня в человечком обличье.              Старые сказки неожиданно стали былью…