прячет за собою ночь.

Серафим привычно движется сквозь толпу к бару, заказывает две бутылки у знакомого бармена и забирает ключ от VIP. — Викторова ко мне, — бросил прежде чем уйти. Оформленная в сине-черных цветах VIP встречает его тихой музыкой. Серафим опускается на диван, наливая вина в бокал. Он успевает опустошить два, когда дверь открывается, впуская в его обитель Глеба. — Долго, — коротко бросает внешне спокойный Серафим, оглаживая взглядом почти полностью голого Глеба. Ошейник обрамляет шею, а колечко на нем чуть движется и отражает свет, когда Глеб сглатывает, не поднимая взгляда. Серафим цыкает, наклоняется вперед, ближе к стоящему перед ним Глебу. Пальцем привычно скользит в кольцо, и тянет, почти роняя его на себя. Рука перемещается на шею, поверх ошейника сжимая, вторая ведет по бедру, останавливается на скрытых за шортами ягодицах. Они почти соприкасаются носами, Серафим опаляет дыханием его губы и приказывает: — Начинай, — обе руки падают на диван, и Глеб отстраняется. Берется руками за шест над головой, выгибается в спине, прислонившись к металлу, и медленно скатывается на пол. Руки ползут по телу, с шеи на ключицы и грудь, с ребер на бедра и обратно. Опускается на колени, прикладываясь головой к шесту, слегка душит себя одной рукой и извивается под музыку. Щелчок пальцами приводит Глеба в себя. Он плавно опускается на четвереньки и движется к дивану. Серафим раздвигает ноги, и Глеб устраивается между, положив руки на диван. — Смотри, — разрешает Серафим, кладя руку на шею вновь. Глеб поднимает карие, почти черные в слабом освещении глаза, натыкаясь сначала на бугорок в чужих брюках, затем на холодный огонь в серо-голубой радужке. Серафим сжимает руку на шее медленно, не разрывая зрительного контакта. Глеб приоткрывает рот, когда воздуха не хватает, и Серафим тянет наверх, заставляя переместиться на свои колени. Целует мокро и жадно, проникая языком и рукой — под резинку шорт, к уже стоящему члену. Глеб стонет в чужие губы и хнычет, когда Серафим больно кусается. — Готов? — зная ответ, спрашивает Серафим, одним движением уронив Глеба на спину. — Как всегда, — отвечает и трется своим возбуждением об чужое. — Нетерпеливый, — ухмыляется Серафим и привычно тянется к тумбе, вытаскивая контрацепцию и лубрикант, а Глеб в это время расправляется с ремнем и расстегивает брюки на нем. Меняются: пока Серафим спускает себя одежду, Глеб натягивает презерватив на его член, затем стягивает с себя серебристые шорты и раздвигает ноги, открывая Серафиму раскрасневшийся вход. Глаза Серафима загораются желанием, он размазывает смазку, не отрывая взгляда с сжимающейся звездочки мышц. Толкается головкой, а Глеб движется навстречу в попытках насадиться. — Так хочешь в себя член, сучка? — приглушенно звучит от возвышающегося над ним Серафима. — Да, — просяще отзывается Глеб, прикрывая глаза. — Не слышу, — ухмыляется Серафим, ощутимо надавливая на вход. Щеки алеют от стыда, Глеб хнычет и вновь движет тазом, но Серафим не поддается, ожидая ответа. — То есть как стонать от члена в себе — так ты первая сучка, а как просить — так стыдно, малыш? — на больное давит он, наблюдая за нещадно краснеющим парнем. — Я… хочу твой член, — едва слышно выдавливает Глеб, — пожа-алуйста. И Серафим проталкивает в него член, наслаждаясь мокрым стоном, сорвавшимся с губ Глеба. Медленно входит до конца и хрипло выдыхает неразборчивое, когда Глеб сжимает его сильно, не давая двигаться. — Блять, какая же ты сука, Глеб, — наклонившись к нему, комментирует Серафим, — сжимаешься, лишь бы быть всегда наполненным. Глеб от этого выгибается, жмурясь сильнее, и заставляет себя расслабиться. Довольный Серафим берет его за подбородок, ухмыляется и спускается к шее, украшает красными, мокрыми следами. Сжимает ногу Глеба, и начинает двигаться размашисто, проезжаясь по простате через раз, на что Глеб отзывается блядскими стонами с ругательствами вперемешку. Серафим на это лишь усмехается довольно, сам хрипло постанывая от того, как сжимают его член горячие стенки. Входит вновь до упора, начиная трахать парня мелкими, резкими толчками, одной рукой сжимает шею, мешая дышать, и Глеб получает свою разрядку первым, сжимаясь вокруг члена Серафима. Сперма брызгает на грудь, пачкает сжимающую шею руку, пока Серафим продолжает вбиваться в него. Слишком чувствительный Глеб поскуливает, слабо пытаясь его остановить. Серафим с громким стоном изливается в презерватив, больно прикусив бедро Глеба от нахлынувшего оргазма, и выскальзывает из него. — Надеюсь музыка скрыла блядские звуки из твоего горла, сучка, — охрипшим голосом бросает Серафим и ухмыляется на вновь вспыхнувшие щеки Глеба, растекшегося по широкому дивану.