Мой демон

Она продолжала пробираться сквозь холод и темноту, чувствуя беспокойство и тревогу. Кожа покрылась мурашками от холода, звуки шагов на камне эхом отдавались в воздухе, пока она пробиралась дальше. Душок сырости смешался с запахом плесени и гниения, вызывая чувство омерзения. Она хотела посмотреть назад, но внутренний голос продолжал подсказать ей идти дальше и не оглядываться. Каждый шаг по каменистой поверхности казался будто тяжелее предыдущего, а темнота, казалось, давила со всех сторон. Она не знала, куда идёт, только пыталась следовать подсказкам внутреннего голоса. Когда уже казалось, что тишину в этой темноте невозможно пробить, вдруг послышался вдалеке тихий звук воды. Плечи девушки напряглись на секунду.

***

Мацумо продолжала внимательно помешивать травы в чаше на небольшом костре перед ней, ее глаза были сосредоточены на этом занятии, а не на Аказе. Она медленно повернула голову к нему, сохраняя спокойное выражение лица. — Вы слишком громко думаете, — сказала она мягко, но с легкой нотой безразличия, — Может быть, вам стоит контролировать свои мысли лучше, прежде чем называть меня свихнувшейся. Аказа фыркнул в ответ на слова Мацумо, чувствуя раздражение из-за ее невозмутимого спокойствия. Он скрестил руки на груди, продолжая пристально наблюдать за ней. — Может быть, ты просто живой труп, а не человек с нормальными мыслями, — ответил он грубо, — Идеальное орудие Доума, без эмоций и воли. Мацумо наконец оторвала взгляд от отравы, чтобы посмотреть на Аказу с легкой складкой между бровей. Она не была слишком взволнована его грубостью. — Вы можета думать, что хотите, Господин Аказа, — сказала она спокойно, снова возвращаясь к помешиванию трав. — Я живу в согласии с собой и своим целями. Это все, что имеет значение Аказа нахмурился, услышав слова Мацумо. Он сузил свои яркие желтые глаза, чувствуя все большее раздражение. — В согласие с собой, значит? — он насмешливо фыркнул, — Что ты вообще знаешь о самой себе, когда живешь как марионетка в руках Доума? Аказа хмыкнул при виде внезапной смены выражения лица Мацумо, чувствуя, что его слова достигли своей цели. Он наблюдал за ней внимательно, изучая каждую эмоцию, которая отразилась на ее лице. Мацумо почувствовала, как слова Аказы задевают нечто внутри нее. Он прав, она ничего не знает о себе и живет, как бесчувственное орудие в руках Господина Доума. Она сидела неподвижно, смотря в огонь на небольшой костер перед ней, ее глаза полны тревожных мыслей и сомнений. Она действительно была лишь марионеткой Господина Доума, лишенной собственной личности и воспоминаний. Она ничего не знала о своем прошлом, о том, как попала в этот храм или кем она была раньше. Она была бездушным орудием в руках своего Господина, без надежды на освобождение и спасение. Гость молчал, давая Мацумо время на переосмысление его слов. Он видел внутреннюю борьбу, которая развернулась внутри нее, как сомнения и страх заполнили ее глаза. Он прекрасно знал, до чего доводит служение этому идиоту, и что уже невозможно вернуть утраченое. Наконец, она тихо вздохнула, как будто признавая правдивость слов Аказы. Она бросила взгляд на него, в ее взгляде смешалось множество чувств: обида, злость, усталость и грусть. Она наконец нарушила молчание, отвечая тихим голосом. — Вы правду говорите, я ничего не знаю о себе... и я действительно живу как его бездушенная марионетка.

***

Наступил вечер, и воздух стал прохладнее, погружая храм в сумрачную тишину. Небо приобрело оранжево-красный тон, сигнализируя о начале сумерек. Одна из комнат была освещена светом, исходившим изнутри. Мацумо снова была одна здесь, занимаясь приготовлением очередной порции лекарства. Она помешивала травы в небольшой чаше, погруженная в свои мысли. Мацумо прекрасно знала, что в любой момент ожидалось его появление, которое всегда вызывало у нее смесь тревоги и нервозности. Она снова вернулась к помешиванию трав, пытаясь успокоить свое сердце своим монотонным занятием. Но каким-то образом в этой монотонности, тревожные мысли снова пробились на поверхность ее души. Мацумо была окружена мухами своих мыслей, бьющих крылышками о стенки ее разума. Она уже привыкла с этим жить, но иногда эта тревога усиливалась, угрожая перелиться через край. ... Господин Доума ворвался в комнату своим обычным манерным движением, его голос прозвучал приторно сладко. - Ах, Мацумо-чан, наконец-то! Я так сильно скучал по тебе. Его яркая улыбка обнажала его клыки, глаза блестели, излучая радостный блеск с иероглифом внутри. Он посмотрел на нее с легкой ухмылкой, приближаясь. - Неужели ты даже не рада увидеть меня?- продолжал он говорить, - Ах, но что я вижу? Ты снова занята своим приготовлением лекарства. Разве у тебя нет времени на своего Господина? Мацумо оторвала взгляд от трав, выдавив улыбку.- Что вы..я даже очень рада.