Расправляя крылья

      Мартти и Рейвен уже битых девять часов кряду сидели в столовой у себя в квартире, корпя над древними фолиантами. Шеннон и Мелькарт ушли по делам уже довольно давно, оставив их наедине, но вместо того, чтобы насладиться временем вдвоём, они оказались вынуждены давиться очередной пиццей и китайской лапшой. Азза натаскал им древних книг, толщиной в кулак, журналов, очерков и заметок археологов, религиоведов и историков, в которых им необходимо было искать любую информацию, что могла помочь расшифровать текст о Вратах. У Аззы, по всей видимости, очень много связей, раз им дали доступы во все ныне существующие электронные архивы и хранилища переведённых с древних языков текстов, табличек и свитков.       — Я больше не могу, — простонал Рейвен, роняя голову на руки. Он не тратил так много энергии, даже когда был ранен! Невероятно утомительно глядеть столько времени в монитор, просматривая очередные километровые тексты. Он жмурился на свет. Строчки плясали и двоились, жутко хотелось спать. Они разделили с Мартти работу: Рейвен штурмовал электронные архивы, а Мартти взял на себя книги Аззы, так как, благодаря воспитанию Ватикана, хорошо знал латынь и древнегреческий.       — Я не понимаю, что именно мы ищем. Это как искать то, не знаю что. — Одновременно с Рейвеном выдохнул Мартти. — Может быть, эффективнее устроить ещё несколько сеансов с Мелькартом?       — Боюсь, что ещё пару сеансов с тобой, и от его мозгов останется яичница-болтунья. — Поднял голову Рейвен. — Хотя его не жалко. — Ухмылка. — И всё же, я согласен с тобой, и тоже многого не понимаю. Например, какая из меня звезда? Допустим, что кладезь бездны — это Врата и как увидел Мелькарт, они находятся на острове Тасмания. — Он глянул на электронную страничку текста и процитировал для Мартти: — «…И вышел дым из кладезя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладезя». Явное указание на вулкан. Но который? Их там несколько.       — Может, нам стоит проверить каждый? — Пожал плечами Мартти.       — И что это за ключ, с помощью которого я должен открыть врата? Может, некий артефакт? Заклинание? А может, врата — это вообще нечто не материальное, а чисто красивые слова и нам просто надо начертать какую-нибудь пентаграмму в круге и принести кровавую жертву в виде прекрасного белокрылого нефилима? — Рейвен поиграл бровями, отчего показалось, что они вот-вот взлетят с его лица.       Мартти потёр переносицу и недобро прищурился в его сторону. Рейвен вздохнул, подпёр щеку ладонью.       — И ещё… Шеннон собиралась открывать врата совсем не для того, чтобы помогать Аззе. С Мелькартом всё ясно, он выручает друга, но у Шеннон были свои планы, как они договорились? Что мы в итоге выпускаем или кого впускаем с помощью этих самых врат?       — Подожди, а какие планы были у Шеннон? Я думал, она заодно с Мелькартом, потому что разделяет его устремления помочь заблудшему ангелу.       Мартти об этом слышал впервые.       — Нет. Шеннон хочет выпустить падших, чтобы люди больше не могли охотиться и убивать нас.       — Ну, нет. — Разочарованно вздохнул Мартти.       — Она хочет, чтобы падшие вернулись на землю и правили людьми. Однако, судя по текстам, что я недавно прочитал, это будет проблематично. Дело в том, что даже сквозь вскрытые врата падшие не могут просто так пройти, потому что у них нет души, они оставили её на земле, заводя детей, плодя потомство. Грубо говоря, каждому, кто хочет вернуться в мир людей, нужен будет сосуд с душой, согласный их впустить. По крайней мере, так говорится в древних писаних, а там кто знает, что есть на самом деле. Я очень удивлюсь, если хоть что-то из того, что мы с тобой прочитали, является истиной. По мне, так все это лютый бред.       — Погоди, ты так просто говоришь о массовом геноциде людей. Тебе их что, совсем не жалко?       — Я никогда не видел ничего хорошего от людей.       — Ты хоть представляешь, что это значит? Падшие — это чудовища, которые попрали Господа! Как ты думаешь, что они сотворят с людьми, которых ненавидят тысячи лет? Короче, я отказываюсь в этом участвовать! — Мартти демонстративно захлопнул книгу, и та выдала столб пыли, от которого он закашлялся. — Люди — творения Господа, и если мы допустим такое, нам не будет прощения.       — Какая тебе разница? Ты не человек, а нефилим, и никогда снова не станешь одним из людей. И они, как бы ты их не защищал, будут травить тебя и меня, всех оставшихся нефилимов, пока не уничтожат. Я тоже не особо стремлюсь открывать какие-то там мифические врата, но если после этого на меня и моих близких перестанут охотиться, то почему нет?!       — Иисуса тоже травили! Но он не убивал людей! Он их спасал! — взвинтился Мартти, подскочив со стула.       — Твой Иисус был всего лишь человек! Великий, но человек! Конечно, он защищал своих!       — Нам даны такие способности! Но, вместо того, чтобы попытаться с их помощью сделать мир лучше, чем мы занимаемся? Ищем способ истребить людей! Серьёзно?!       — Не убивать, а лишь поработить.       — Если падшие создавали нас именно для этого, совершенно не значит, что мы должны такими быть. У нас есть своя голова на плечах. Ты сам говорил, помнишь?       — Не тычь мне моими словами! Сейчас речь о другом!       — Я всю свою жизнь был именно человеком, и то, что я стал нефилимом… может быть в этом моё испытание, и твоё тоже?       — Моё? Вот уж нет! Служить людям, которые всю жизнь причиняют мне боль и заставляют прятаться?! Никогда!       — Может, именно так мы и должны приносить пользу миру!       — А какая мне с этого польза?! А я тебе скажу — никакой!       — Ангелы были созданы служить людям! — Мартти кинул Рейвену свиток и ткнул пальцем в непонятные тому строки. — Вот здесь это написано и ещё в сотне других писаний!       — Да насрать мне на твои книжульки! Почему я должен кому-то служить?! Я что, раб?! — Рейвен тоже вскочил и теперь хмуро взирал на Мартти. — Святоша, ты достал! Печёшься о тех, кто тебя ненавидит, кто пытался тебя убить вместо того, чтобы быть на стороне своей семьи! Я уже жалею, что выволок тебя тогда из штаба! — Рейвен разом смахнул всё, что было на столе.       — Что?! Да я тебе…       — Знаешь что? Я не стану никому служить. Я скорее умру! Мне надоело прятаться и ждать ножа в спину. Мои собственные родители меня предали! — Рейвен сорвался на крик, не замечая, что начинает гореть. Его кисти охватило пламя, но поскольку стол был со стеклянной столешницей, поджигать было нечего. Мартти отшатнулся от него.- Успокойся! — рявкнул на него Мартти, но Рейвену же понесло.       — Ради того, чтобы остаток дней прожить спокойно, как и Шен, я готов ей помогать выпустить кого угодно, хоть самого Люцифера! Ясно?! — подвел черту Рейвен.       — А я не позволю твоей эгоистичной заднице это сотворить! — прикрикнул Мартти.       — Да ты что?! И каким образом, снова заставишь спустить штаны и сигануть с обрыва? Нетути!       — Вот для чего ты меня выволок из Ватикана! Да, я лучше убью тебя! И тебя, и Шеннон, только бы предотвратить это!       — Да ты ничего не можешь, кроме как управлять чужим разумом, своего-то нету! — ерничал Рейвен.       — Чёрт меня дёрнул крутить с тобой отношения!       — Вот и я думаю, что я в тебе нашёл?! Таких, как ты вокруг дохрена! Выбирай — не хочу!       — В тебе ничего святого, зачем ты только живёшь?! Ради чего? Сытно пожрать, потрахаться вдоволь, испортить кому-то между делом жизнь, наплевав на его чувства и желания? Да тебе не знакомы ни любовь, ни благородство, сплошная гордыня, как у твоего предка! О да, ты та же «Звезда», я в этом просто уверен! Яблоко от яблони!       — Я живу для себя и для Шеннон, и больше никому ничего не должен! Она — моя семья, а ты ничего не сделал для меня, кроме как пытался убить, причём неоднократно! И даже сейчас, считаешь себя лучше, но это не так, ты такое же существо как и мы! Не человек и никогда им не был. Надо было дать твоему кардиналу тебя инициировать, у вас же там, в Ватикане, в ходу по мальчикам бегать, я же читал. Там это сплошь и рядом! Может, тебе стоит прямо сейчас полететь к своему кардиналу с повинной, предупредить, так сказать, похвастаться пёрышками. Не забудь ему ещё маникюр свой показать!       — Затухни! — крикнул изрядно разгневанный Мартти, его глаза сияли как два маленьких солнца, руки почернели. И Рейвен вмиг погас, осталась только чёрная копоть на стеклянном столе да дымок. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Ватикане, чёртов ублюдок! Потому что всё, что тебя до сих пор интересовало это ты! А-А-А-А-А! — он разъярённо накинулся на Рейвена с кулаками.       Обломки дизайнерских стульев полетели во все стороны, как и осколки посуды. Они катались по паркету, разбивая друг другу лица, да так остервенело, будто злейшие враги. Финалом всему стал разлетевшийся вдребезги стеклянный стол, на который сверху Рейвен откинул Мартти.       — Ненавижу! — взревел инквизитор, едва поднимаясь на ноги с намерением снова броситься на Рейвена.       Но тут в комнату вошли Шеннон и Мелькарт. В руках первой был обед из очередного фастфуда, а другой немедля схватил Мартти, упредив от рывка. Со вкусом обставленная новая гостиная превратилась в руины.       — Что вы творите?! — опешила Шеннон.       — Ничего, — Рейвен пыша гневом утирал кровь, струящуюся из разбитого носа. Он с вызовом сплюнул прямо на ковёр, — у кого-то приступ любви к человечеству.       — Пусти! Да пусти же меня! — Мартти кое-как выпутался из рук Мелькарта. Из его разбитой губы тоже сочилась кровь, скула была рассечена, кулаки в ссадинах, на спине ёжиком торчат стеклянные осколки. — Я не позволю вам выпустить падших! — заорал он на Шеннон.       Та, наконец понимая в чём дело, досадливо посмотрела на Рейвена. Тот смолчал, отведя взор от сестры. Но он всё равно оставался убеждён, что всё сделал верно. Мартти должен знать об их планах.       — Давайте для начала успокоимся и всё обсудим. — Предложил Мелькарт, выступая в роли миротворца.       — Нечего тут обсуждать! — Мартти оттолкнул с дороги Шеннон, да так грубо, что из её рук выпал только купленный кофе, и бойко вышел на террасу к бассейну, чтобы хоть немного побыть вдали от раздражителя.       — Не трогайте его. Пусть успокоится. — Сказал Мелькарт, не без досады глядя на Рейвена. — А ты, учись помалкивать.       — Это почему? Он один из нас и раз уж теперь с нами, то имел право знать всё. Или я чего-то не знаю? — придирчиво прищурился Рейвен, глядя на сестру, как-то слишком выразительно переглядывающуюся с Мелькартом, и то, какой немой диалог произошёл между ними, ему не понравилось. — Знаете, мне тоже не близка эта идея с вратами, я тоже отказываюсь, — вдруг выдал он, но не потому, что речи Мартти как-то на него повлияли, а в качестве протеста. Ему не нравилось, когда за его спиной что-то происходило, тем более, если в этом замешана Шеннон.       — Рей!       — А что? Мелькарт, ты так стараешься, прости, но я в жизни не поверю, что дело в Аззе, у тебя какие-то личные планы, я не прав? Ты постоянно что-то скрываешь, втянул в свои мутные дела нас с Шеннон, теперь ещё этого идиота, — он кивнул в сторону балкона, где к ним спиной стоял Мартти. — В чём подвох?       — Рей, прекрати, — встряла Шеннон, но тот видел, как сильно она взволнована.       — Да нет, пусть выскажется. — Мелькарту было скорее смешно, однако Рейвен увидел в его ауре агрессивный буро-красный и чёрный цвета.       — И выскажусь! Думаешь, я не знаю, что это ты грохнул тех троих храмовников, что пришли за нами в заповеднике?       — Что за ересь ты несёшь, мальчишка? — набычился Мелькарт, не готовый к такому повороту. — Опомнись.       — Ой, да ладно, не строй из себя праведника. Я знаю, что никуда ты их не отпускал. Считаешь, что я идиот?       — Считаю. Потому что так себя ведёшь.       — Я видел у тебя в вещах их кольца.       Шеннон удивлённо уставилась сперва на брата, потом многозначительно зыркнула на Мелькарта.       — Это правда? — поджала девушка губы. — Ты их убил?       — Конечно, нет! — попытался отнекаться Мелькарт, но было видно, что Шеннон сомневается в нём и склонная поверить брату. — Ты лазил по моим вещам?!       — Да, представь себе! — гордо вскинул голову Рейвен и оскалился, являя их взору окровавленные зубы.       — Не понимаю, как ты с ним жила все эти годы, — вздохнул Мелькарт, пытаясь улыбаться Шеннон, но вышла гримаса вины и неприязни. — Он невыносим. Дитя. Кольца у меня, потому что я их украл, чтобы храмовники не могли оставаться незамеченными для нас, ибо кольца скрывают их ауры, а значит, для нас они всё одно, что невидимки. Устраивает тебя мой ответ?       — Нет. Я, может, и молод, но далеко не идиот. Не надо мне рассказывать байки. Довольно её. — Рейвен кивнул на Шеннон и многозначительно переглянувшись с Мелькартом, пошёл в свою комнату.       — Стой! Рейвен! — взревел Мелькарт. Мальчишке таки удалось вывести его из себя.       — Оставь его. — Коснулась его Шеннон. — Пусть все остынут.       Мелькарт поджал тонкие губы, зло глядя Рейвену в спину. Мерзкий гадёныш спутал ему все планы. Придётся импровизировать.       — Ты правда не убивал храмовников? — всё же переспросила Шеннон.       — Правда. Я же не дурак. На трупы тут же слетелись бы новые храмовники, и их было бы куда больше, чем трое.       — Да уж. Я с ним поговорю.       — Не надо. Всё разрешится само. Мы все на взводе. Лучше я попробую достучаться до Мартти. Он слишком…впечатлителен. В нём пока что много человеческого.       Мартти уже успел слегка остыть, и теперь, шикая от жжения, вытаскивал из своего плеча мелкие осколки стекла, тихо ругаясь.       — Козёл, циркач долбанный. Это я-то ничего не умею? Сука, да я тебя урою при первой же возможности. Разорву в клочья твою наглую рожу. Кишки выпущу и ими же потом задушу твою сестричку! Да на что я надеялся, ожидая правды от лжеца? — последний окровавленный осколок упал со звяком на пол. Он думал о том, что теперь делать. Безумно хотелось вернуться в Ватикан, встретиться с Лорно и найти утешение в его мудрости. Но Мартти понимал, что теперь это форменное самоубийство. Что ж, стоит хотя бы привести себя в порядок и немного пройтись по городу, но его остановил Мелькарт, вышедший на балкон.       — Вот только не надо мне опять в уши лить про то, что я теперь нефилим и поэтому должен держаться вашей бравой партии ненависти к людям. Я не стану вам помогать. Более того, я буду мешать, любыми средствами. — В подтверждение, его глаза засветились золотистым. — Господь наградил меня всеми необходимыми дарами для этого.       — Кто сказал, что я ненавижу людей? — Мелькарт встал рядом, глядя на простирающийся прямо под ними город. — Рейвен, как всегда, что-то не так понял. Он молод и горяч, но он верный друг, просто люди были с ним очень… жестоки. Оттого он сторонится их и недолюбливает. Не суди его строго.       — Да что такого могли сделать ему люди?! Отобрали любимую игрушку?! Бред.       — Думаю, это он должен рассказать сам. Я не собираюсь увещевать тебя или что-то доказывать. Отчасти он прав, люди слишком многое взяли в свои руки и пытаются избавиться от нас, и извини, но я не готов пока попрощаться с жизнью, чтобы людям было спокойнее, но и убивать их, смысла нет: нам элементарно надо чем-то питаться. — Мелькарт прикрыл глаза и глубоко вздохнул.       — Для этого есть и другие методы, как оказалось. — Мартти уставился на алеющий в закате горизонт. — С каждым днём я всё больше ненавижу нефилимов, и теперь понимаю, отчего хотел уберечь меня Ватикан. Лучше бы я остался там.       — У тебя была возможность узнать людей куда ближе, чем каждому из нас. Это большой плюс. Уверен, что не все они так плохи, как пытается всем насадить Ватикан. Люди по своей природе не так кровожадны, но когда речь идёт об их безопасности, о жизни их детей и родных, они теряют способность разумно мыслить и принимать то, чего в силах постичь. Я так горячо пытался найти способ прекратить вражду между нашими видами, хотел помочь Аззе вернуться домой, что совершенно забыл о главном. — О чем это?       — Главное — мы семья. А в семье важен каждый, даже такой балбес, как Рейвен. — Он хмыкнул.       — Вот и живите, и наслаждайтесь друг другом, а я не буду помогать вам в вашем безумии.       — Не беспокойся, никто не собирается выпускать падших в этот мир, здесь и так достаточно зла. — Повернул Мелькарт к нему голову. — Но мы найдём вариант отправить Аззу домой. Уверен, что есть какой-то вариант ангелу пройти врата, не выпуская тех, кто сокрыт за ними. Мы просто его пока не видим. Быть может, ещё несколько видений помогут нам понять.       Мартти посмотрел на Мелькарта. Он и правда печётся об Аззе, или это очередная ложь?       — Зачем тебе это нужно? Откуда такая самоотверженность? Откуда столь бескорыстная жажда помочь тому, кто века назад помогал заточил твоего предка в клетку?       Мелькарт несколько мгновений молчал, потом внимательно посмотрел на Мартти, обдумывая, стоит ли говорить ему, но всё же решился.       — Считается, что нефилимы прокляты уже с рождения. Им нет места даже в Чистилище, но я почему-то уверен, что если мы сделаем в своей жизни нечто важное… что могло бы привлечь внимание Господа, чтобы заслужить его доверие и любовь… тогда такие как я, как ты… мы сможем после смерти тоже войти в царствие небесное, а не скитаться неприкаянными душами по земле, в ожидании рождения следующего нефилима. Ты спрашивал Аззу про это, но он сказал тебе самому искать ответ. Что будет с нашими душами, когда люди истребят последнего из нас? Куда они отправится? Я боюсь того, что, не имея возможности воплощаться, наши души навеки будут вынуждены скитаться между небом и землёй, среди теней и неприкаянных духов, переставая чувствовать любовь, надежду и радость.       Мартти опешил. — «Так значит прокляты, неприкаянны, обречены…», — пронеслось в его голове. В таком раскладе мотивы старого нефилима были ясны. Он не хотел умирать, не будучи уверенным, что его душа обретёт спасение.       — На всё воля Божья. — Уже окончательно успокоившись, произнёс Мартти и положил ладонь на мощное плечо Мелькарта. — Может, мы и найдём другой способ вернуть Аззу, но я боюсь за твоё здоровье. Мои манипуляции в прошлый раз сказались на тебе не лучшим образом.       — Я крепче, чем кажется, — улыбнулся грустно Мелькарт.       — И, вообще-то, Рейвен нашёл кое-что в текстах. Там говорилось, что даже при открытых вратах, падшим не пройти на землю, пока их не впустит в свою плоть кто-то, обладающий душой.       — Вот как? Хм. Это очень интересно, — задумался Мелькарт, щурясь.       — Но Шеннон, и Рей не вселяют в меня уверенности, что не сделают чего-то худого, когда придёт время. Понимаешь, о чем я?       — Конечно.       — Я не верю им, потому что они вечно лгут. Но если Рейвен «звезда» и без него не обойтись, то Шеннон… — он вздохнул. — Мне нужно подумать. Нам всем нужно подумать.       — Конечно. Тебя никто не гонит, Мартти. С твоим даром мы отыщем врата в любой другой день и в любой точке мира. Азза ждал тысячелетия, потерпит ещё немного.       — Извини, я хочу прогуляться, развеяться подальше от… всего этого. День или два, неделю. Мне надо побыть одному. Сниму номер в какой-нибудь гостинице, та что не теряйте меня.       — Не переживай. Мы будем здесь. Деньги у тебя есть. Главное… будь, пожалуйста, осторожным. Азза изменил всем нам внешность, но, если какой-то инквизитор посмотрит в зеркало ангела, твоя сущность всё равно будет видна.       — Спасибо, я учту.       Мартти зашёл в свою комнату только для того, чтобы принять душ и переодеться, а также обработать мелкие ранки. Всё в комнате раздражало, потому что напоминало о Рейвене.       Тут не осталось ни единого уголка, который бы не хранил следы их недавней страсти. — «Какое ужасное чувство», — подумалось Мартти. — «Несколько часов назад я готов был отдать за него жизнь, вверить всего себя, а теперь хочу убить. Ненавижу, поганца. Ненавижу», — рука прошлась по смятой постели. — «Так сильно ненавижу, что… люблю?» — неожиданная мысль заставила его сморщиться и скинуть с кровати куда-то в угол подушку. Как он сожалел, что не мог применить свой дар к себе самому. Как было бы славно, просто выдернуть Рейвена из головы, будто ничего и не было. — «А если…», — вдруг подумал он и подошёл к зеркалу. Глаза его засияли, Мартти увидел своё измученное лицо и произнёс:       — Ты не любишь Рея. Этот пернатый козёл ничего для тебя не значит. — Мартти сморщился, почувствовав, как моментально разболелась голова, словно что-то пыталось врезаться в его мозг, но никак не могло, просто царапаясь и навязчиво-бесполезно убиваясь об эту неприступную стену. Он взвыл, хватаясь за виски, понимая, что идея с самовнушением явно была худшей из возможных. Отдышался, и со злостью разбил злосчастное зеркало.       — Проклятье!       Он быстро прихватил куртку и вылетел из квартиры пулей, не забыв по пути в очередной раз пихнуть подвернувшуюся под руку Шеннон.       — Эй, смотри, куда прёшь, псих! — зло кинула ему в спину девушка. — То, что ты спишь с моим братом, не даёт тебе права прикасаться ко мне!       — Пошла нахер! — непривычно грубо отозвался Мартти и показал ей средний палец. Этот жест он успешно перенял у Рейвена.       А дальше его спутниками стали улица, дорога, набережная, мелькающие вокруг незнакомые лица, долгожданный глоток свежего воздуха и гнетущая безысходность в груди. Он искал успокоения в старом и привычном месте — в церкви, найдя первую попавшуюся. И хотя та была уже закрыта, Мартти добился, чтобы его впустили и оставили одного, не задавая лишних вопросов. Там он остался на всю ночь, перечитывая все известные ему молитвы в тщетной попытке вычленить из своей головы мысли о Рейвене. Под утро это почти удалось, но благодаря сну, настигшему нефилима прямо на скамье пред алтарём.

* * *

      Мелькарт уединился в своей комнате, не забыв запереть дверь, чтобы его никто не беспокоил. Зашёл в ванную, включил свет. Где-то далеко звучал голос Шеннон. Она, по всей видимости, отчитывала Рейвена. Мелькарт подошёл к настенному зеркалу, облокотился о мраморную раковину. Как ему всё это надоело! Весь этот детский сад!       — Отец. — Тихо позвал он, вглядываясь в отражение.       Сперва ничего не происходило, но потом в серебряной глади что-то изменилось. Мелькарт видел уже не себя, а свой облик нефилима, но выглядел он куда более мерзко и зловеще: нависающий лоб, из которого вились огромные острые рога, из которых сочилось нечто чёрное; горящие кровавые глаза смотрели пристально, без тени эмоций; искажённые уродством черты лица, скорее напоминали морду страшного зверя, широко зияющие ноздри которого жадно втягивают воздух и выпускают смрадное зловоние, которое Мелькарт почти чувствовал на лице. За спиной демона виднелись крылья, навершия которых топорщились костяными наростами, похожими на огромные клыки, острые, словно железные копья.       — Зачем ты звал меня? — утробным голосом спросил демон, он был явно недоволен.       — Отец… наш план почти провален. Я нашёл Звезду и второго нефилима, но я с трудом удерживаю обоих подле себя. Не понимаю, к чему нам потомок Велиара, если для открытия Врат нужен лишь отпрыск Зареносца? Я бы с радостью избавился от него.       — Один пойдёт за другим. Их встреча была предрешена, мы не просто так ждали столько лет, пока свет Звезды засияет. Я не зря привёл тебя к нему. Что до инквизитора… он поможет тебе расчистить дорогу, но будь внимателен. Мальчик не так глуп и наивен, каким кажется.       — Что мне делать дальше? Потомок Зареносца сомневается.       — Так убеди его. Используй его чувства, играй на разуме. Посули каждому то, что он жаждет получить больше всего, и веди их ко мне.       — Где тот ключ, что должен быть у Звезды?       — Мне и ключ искать за тебя?! — взревел демон, обнажая острые как бритва зубы.       — Прости, отец. Мне так не хватает твоей силы.       — Она у тебя будет, как только мы воссоединимся. Просто приведи ко мне мальчишку. Это всё, что я могу сказать тебе.       — Хорошо, я понял. Как быть с Аззой? Он начинает подозревать, что дело вовсе не в нём.       — Отвлеки его внимание. По огненному следу, оставленному мальчишками, уже идут ищейки. Один из них подобен вам. Он силён и неуловим, словно тень. Отдай ему Звезду.       — Отдать?! Зачем?!       — Делай, как я сказал. Так ты обретёшь желанный ключ.       — Хорошо. Я понял тебя, отец. Есть ещё что-то, что ты хотел бы мне сказать?       — Не позволяй мальчишке проникать в твои видения, ибо, устанавливая связь с твоим сознанием, он рискует однажды увидеть и меня, и наши планы точно пойдут крахом.       — Я понял.       — Поторапливайся!       Лицо демона исчезло, Мелькарт смотрел на себя. Умывшись, он забрал из ящика спрятанные под бельём кольца храмовников, одно надел себе на палец, второе отдал Шеннон.              Мелькарт зашёл в комнату к Рейвену, предварительно постучав. Рейвен пустил его. Юноша всё ещё весь был в крови и курил. Судя по доверху заполненной пепельнице, уже выкурил пачку.       — На вот, надень, — Мелькарт подкинул третье колечко так, чтобы Рейвен мог легко словить его на лету.       — Зачем оно мне?       — Хватит с нас ваших склок. Надень, так Мартти не сможет внушить тебе. Может тогда меж вами будет больше доверия, чем сейчас.       — Колечко не поможет доверять.       — И всё же, надень.       — Хорошо. — Снизал плечами Рейвен.       — И ещё, — добавил Мелькарт, почти выйдя за дверь. — Мне было видение… по вашему следу идёт необычная ищейка, будьте осторожны.       — Это ты не мне говори, а тому мудаку!       — Скажу, когда вернётся.       — Он ушёл? — прищурился Рейвен.       — Да. Сказал, ему надо побыть одному.       — Ну и супер.       — Как знать. Как знать.