Княгиня под сиянием лилового заката

— Очень громкие слова, Цаньцю, — сказала я, принимая его руку, которую он только что протянул мне. — Но лучше не разбрасываться тем, что не сможешь выполнить. Мало ли что может в нашей судьбе случиться экстремального из-за чего придётся потерять друг друга на года или столетия… — Да, я понимаю! И я не хочу говорить о том, что мы не потеряем друг друга, иначе это было бы глупо. Но представь себе: даже если нас разлучат столетия, и даже ты станешь демоном, а я неожиданно окажусь небожителем, это лишь придаст нашим отношениям особую прелесть, — сказал он аккуратно поцеловав тыльную сторону моей ладони. — Я не шутил, когда говорил, что ты делаешь мою жизнь лучше! Ты — мой свет в сумерках, и я готов даже сразиться со страшным драконом или даже с целыми армиями, чтобы только увидеть твою улыбку. Да, возможно, нас разлучат обстоятельства, хотя я очень сильно надеюсь на то, что этого не будет никогда. Даже если я стану просто призраком, который бродит по этому миру в поисках тебя, не смогу не постучаться в твоё сердце. Я верю, что в конце концов, даже если мы окажемся на разных концах вселенной, моя душа всё равно будет искать путь к твоей. Я через всё пройду, и ничто не сможет остановить меня. Так что будь уверена, что даже если придётся сражаться с пробуждёнными демонами или небесными стражами, моя любовь выдержит любые испытания. Твое отсутствие лишь укрепит мою решимость быть с тобой. Даже если мне придется ждать столетия, чтобы только быть рядом с тобой… На этих словах я аккуратно вынула свою руку из его, сказав: — Не стоит так далеко заглядывать в будущее, тем более не думаю, что мне хватит столько злобы или какого-то другого чувства, чтобы демоном, а вот ты вполне можешь стать небожителем, — взглянула на него, а у Лан Цаньцю такое лицо, будто он спрашивает: «Ты серьёзно на только этом внимание акцентировала?» — от чего я только улыбнулась. — Мне очень приятны твои слова, но пожалуйста, прошу, если захочешь мне ещё что-то такое сказать, то говори не при других людях, во дворце ходит слух, что я тебя околдовала, раз из девушек ты только со мной общаешься. — Ну если и околдовала, то только своими янтарными глазами или густыми волосами цвета крепкого чая, или своими сладкими речами, или добрым сердцем, или вдохновляющей мудростью… — взглянул мне в глаза, которые мне практически сразу захотелось отвести, ну или же скрыть моё лицо за чем-то вроде вуали или же веера, потому что чувствовала, как оно стремительно от каждого слова заливается румяным оттенком. — Так что тут был бы скорее грех, если бы я ко всему этому был слеп, а не какое-то колдовство… Прервал его монолог и спас меня от дальнейшего краснения очень громкий хруст веток дерева, который был рядом с нами, от меня так вообще буквально в трёхстах цуней. От этого звука мы дернулись, резко посмотрев в том направлении. — Это что? — спросил Лан Цаньцю, доставая свой меч. — Не знаю, — ответила ему, разглядывая деревья. Шуршания вроде бы после этого никакого не было, но кроны некоторых деревьев зашевелились. — Может белка? — предположил принц. — Что-то больно жирная тушка для белки, — сказала я со скептисом, вспоминая, что за нами должен был следить Советник Фан Синь, ака Се Лянь у которого удачи с гулькин нос, а то и меньше. Вот только интересно, он свалился с дерева потому что дневной лимит удачи превысил или из-за того, что над нашими признаниями офигевает? И ведь не спросишь сейчас, спалюсь. А потом спросить не смогу, потому что он забудет, ведь нахождение в Юнъани для него явно не самое лучшее время. Особенно его окончания. Если бы я была на месте Се Ляня в гробу, то прокляла бы всех нафиг, а он спокойно сто лет там лежал, между прочим. — И при том эта белка была именно около той тропинки где шли мы, — сказала я, приложив пару пальцев к подбородку. — Другого пути я не знаю, а если мы заплутаем и не выйдем из этого леса до заката, то будет плохо. — Тут много нечисти водится? — просил Цаньцю, посмотрев на меня. — Не должно, по логике, хотя немного, ну или много не понятно. Это же монастырь Хуанцзи, тут долгие столетия до падения Сяньлэ совершенствовались монахи, а значит на долгие тысячелетия место должно было прописаться светлой энергией. Но… — Какое «но»? — Он был разрушен и сожжен при Поветрии Ликов, озлобленными душами, которые без разрешения, по сути, не могли на территорию его ступить. Но факт остаётся фактом, но я про закат говорю по другой причине… — на последней фразе замотала руками, показывая чтобы он забыл про это. — Что за причина? — посмотрел он внимательно на меня. — Мне нельзя её говорить, — сказала я, сглотнув слюну. Лан Цаньцю внимательно посмотрел на меня, и его глаза вдруг засверкали, как у лисы, поймавшей запах курицы. Эти глаза были полны решимости и какой-то таинственной энергии, которая заставляла меня чувствовать себя одновременно взволнованной и немного испуганной. Он наклонился ближе, и я почувствовала, как воздух между нами стал почти ощутимым, словно между нами возникало электрическое поле, накрывающее нас своей магией. Сердце мое забилось быстрее, а звуки окружающего мира будто растворились, оставив только нас двоих в этом мгновении. — Знаешь что, — произнес он с неожиданной серьезностью. — Никакого смотра невест не будет. Я сам себе выбрал свою одну единственную, и значит, никому не позволю угрожать ей. Эти слова произнесены с такой лёгкой решимостью, что меня охватило странное чувство защищенности. Я почувствовала, как волнение нарастает. Внутри меня словно колебалось нечто. Каждый раз, когда я смотрела в его глаза, я понимала, что за этой игривой лисистой искринкой скрывается целый мир эмоций и привязанности. Его слова обрывали мои мысли, ломая барьеры, которые я сама понастроила вокруг себя. — Ты правда так думаешь? — спросила я осторожно, довольно улыбнувшись. — Я имею в виду, что это всё же так… смело. Он наклонил голову в сторону и посмотрел на меня с удивлением, а затем его губы растянулись в полутонкой улыбке. — Да, это смело. Но разве ты не понимаешь? Я не собираюсь позволять кому-то угрожать тебе, а ты явно сейчас ведешь себя так, будто тебе сказали, что если мы до определенного времени не выйдем, то тебе голову снесут… — от этих слов я сглотнула её сильнее и нервнее слюну, потому что от одного генерала такая угроза была. — И ты даже не отрицаешь. Я тебя знаю давно, а такая реакции значит, что такое реально было. Зная тебя, ты не скажешь кто это был, так что придётся ловить мне самому намёки и действовать уже с ним, как с предателем. — Мне после этого точно вся аристократия предъявит, что околдовала тебя.