Хэдканоны

      Впервые они встречаются на выставке безымянных художников. Она ежегодно пополняется новыми произведениями искусства от тех, кто не стремится заявлять о себе, но любит даровать прекрасное другим. Они сталкиваются совершенно случайно. Минхо рефлексирует перед высокой, еще не совсем проработанной, но довольно неплохой скульптурой невзрачной девушки с цветком в руке, которую он сам много лет назад отправил сюда с простой подписью "splendore interiore",что позиционировала собой внутреннее великолепие девы на фоне прекрасного цветка. А Хенджин спокойно проходил мимо и наслаждался атмосферой, пока не споткнулся о специально брошенном кем-то на дороге мусоре.       Минхо поразил не сам момент неожиданного налета какого-то красавчика на него, а его изысканно подобранные ругательства по теме искусства. И Хенджин долго извинялся перед ним, пока не замечает скульптуру перед собой и замолкает. На памяти Минхо, посещающего эту выставку каждый год(а иногда и несколько раз в месяц), это первый человек, что так восхищен ею.       Неведомым образом, но они надолго застревают рядом друг с другом, обсуждая и скульптуру перед ними, и другие произведения на выставке. И как-то так получается, но Минхо без задней мысли признается, что эта скульптура - его. И Хенджин, конечно же, удивлен. Минхо делится своим тяжелым детством, как ему было позже тяжело решится даже отправить эту скульптуру сюда, хоть он и знал, что кроме него никто не будет знать чья она. И Хенджин спрашивает, чем же Ли занимается сейчас. Минхо признается, что все еще создает статуи и скульптуры, часто выезжает делать что-то на стенах, в магазинах и других предприятиях, выполняет дорогие заказы, но все еще остается малоизвестным. Хенджин предлагает ему завести свой сайт. Минхо соглашается.       На следующий день Хенджин начинает свою работу. Он уходит в это с головой. Не следит за временем, почти не ест и не спит, но творит, творит и доводит до идеала, пока в итоге не приходит к тому, что... обещанные Минхо фотографии его произведений так и не приходят ни на его почту, ни в личные сообщения. Хенджин начинает звонить. Он звонит день, два, три, но все безуспешно, и Минхо не отвечает. Мысль о том, что Ли просто передумал и отказался от этого заказа, и вовсе не приходит. Что-то точно произошло.       Поднимая все свои связи и подключая друзей, Хенджин находит студию Минхо и отправляется туда сам. К тому времени он и сам уже выглядит намного лучше, чем в первые несколько дней после бессонных, но продуктивных ночей. Он сетует на себя, что решил взяться за этот последний перед Новым годом заказом, а теперь бегает и переживает, вовсе не успевая подготовиться к самому празднику.       Минхо обнаруживается в студии. Тупо уставившись в одну точку, он даже не замечает появления незнакомых гостей и первые несколько раз не реагирует ни на голос, ни на прикосновения. Хенджину приходится выливать на него графин воды, чтобы привести в чувства. И Минхо, лишившись всех чувств, признается, что больше не может... не может творить.       Ли Минхо - дарование, непризнанный гений, что мог сотворить сложнейшую скульптуру или статую всего за два дня. Воссоздать бюст взрослого человека, имея при себе лишь его детскую фотографию. О нем, казалось, знали лишь в высших кругах, те самые единицы, сбрасывающие на его счета много лишних нулей в знак признательности. И он мечтал, чтобы о его даре, невероятном таланте знали и другие. Но сейчас, взявшись сразу за три крупных заказа, полностью уверенный, что, как и обычно, справится с каждым из них всего за пару дней, не мог сделать даже наброска.       "Что помогает тебе творить?" спросил его тогда Хенджин. И Минхо, неоднозначно качнув головой, указал на старенькое радио. Оно, казалось бы, бурчало себе что-то под нос о великом, не приземленном и прекрасном, часто прерываясь помехами. "Хочешь, почитаю тебе стихи?" поинтересовался он, когда радио затихло.       И он действительно начал. Нашел себе свободное местечко в уголке перед широким приоткрытом окошком, медленно перебирал мягкие странички под светом ярких зимних лучей и тихим голосом заполнял тишину. Сначала он зачитывал строчки неуверенно и тихо, но с каждым последующим словом все больше и больше расслаблялся, иногда прерываясь лишь сделать небольшой глоток воды или вдохнуть поглубже воздуха, тем самым расслабляя Минхо. И Минхо взялся за статуи.       Каждый из них творил магию. Хенджин - вдыхал в стихи жизнь, а Минхо - придавал им форму. И в уютной атмосфере, среди звучащих глубоким голосом стихов, плавящейся под ладонями глины, они были наедине от всего остального мира.       Всего за день Минхо закончил три великолепные работы, которые не мог даже начать целый месяц. Они вместе с Хенджином сфотографировали все произведения, поужинали и разошлись по домам, не обсуждая того мига волшебства.       Еще неделю они не виделись и не общались. Хенджин дорабатывал сайт, вместе с коллегами проверял его работу, корректировал вновь и доводил до того самого идеала. А Минхо восстанавливал режим, долго спал, встречался с друзьями, пересылал готовые заказы.       В последний день, когда Хенджин вновь лично появился на пороге его студии со счастливой улыбкой и радостным: "сайт готов!", Минхо поклялся себе не упустить упавшую тогда в его руки музу.