Nuntius Lunaris

По холодному каменному полу раздаются уверенные негромкие шаги одной пары ног в изящных кожаных  Длинная черная мантия шлейфом стелется по полу, словно призрачный след вездесущей натуры. На простенках между высоких окон готического стиля оформления, заужающихся к верху и образующих форму, подобной перу феникса. За полупрозрачным бледным стеклом можно было увидеть яркую луну, освещающую всю округу своим холодным белым светом. Внимательные глаза смотрят в конец длинного коридора с высокими потолками, высматривая свою цель. Словно орел, преследующий свою добычу - хитер, умен и быстр. Рука в черной перчатке ложится на позолоченную ручку тяжелой деревянной двери и открывает её. Ни единого скрипа. Тяжелая дверь закрывается, но придерживается сильной рукой, предотвращая от неприятного и громкого хлопка дверью. Силуэт спускается вниз по витиеватой лестнице, на цокольный этаж. Чем ниже ступают шаги, тем прохладнее становится вокруг. Он действует быстро.    Кажется, я вам ясно сказал, что вам нельзя тут находиться! - сообщает голос, полный безразличия по отношению к тем, кто стоял перед ним в ряд, словно солдаты, и каждый был опрятен и аккуратен. Пять силуэтов в черной одежде и серебряных масках, закрывающих все лицо, смотрели прямо на пришедшего. Они покорно молчали.  На лице человека появилась гримаса отвращения, когда один из силуэтов смотрел на него с покорностью и верностью, словно пес. Нельзя делать так, чтобы эти существа испытывали чувства доверия. Это так отвратно, когда невзрачный упырь испытывает доверие к человеку, не так ли? Здесь они ничего не значат, они лишь слуги, которые выполнят свои обязанности быстро, тихо и незаметно, а главное без последствий. Это всего лишь упыри, они ничего не чувствуют, даже разговаривать толком не могут.  - Простите, Папа… - все пять силуэтов одновременно поклонились в извинениях перед начинающим злиться еретиком. - Быстро ушли в репетиционный зал! - рявкнул Папа. Он грубо схватил за шиворот одного из маленьких упырей и потряс его, после чего отпустил и подтолкул вперед. Все пять силуэтов будто испарились. Мужчина тяжело вздохнул, после чего с отвращением отряхнул руку от невидимой пыли, словно дотронувшись до упыря он испачкал перчатку в грязи. Еретик продолжил свой путь по коридору подвальных помещений в сторону репетиционной комнаты. Его кожаные туфли с длинным носком глухо стучали по полу, приглушаемые тяжелой длинной рясой. Мужчина подошел к большой деревянной двери и открыл её, заходя в просторную комнату.  Пять силуэтов стоят перед ним со своими инструментами, молча наблюдая за ним. В их глазах играла нотка грусти, однако Папа не замечал этого. Они начали репетицию собственных песен, которые от и до создавал еретик, а упыри играли на инструментах. И снова они играют роль слуг, и не участвуют в создании чего-то прекрасного, как музыка… Они не достойны прикасаться к прекрасному, а уж тем более создавать его.  Репетиция прошла тихо, без драк и несчастных случаев. Хотя, что может случиться с демонами? Когда Папа уже собрался уходить, его тихо окликнул бархатистый низкий голос.   - Папа, можно поговорить? Еретик повернулся лицом к демону, придерживая дверь и жестом приглашая его с собой в коридор. Упырь проскользнул мимо него и вышел за дверь после еретика. Теперь они были наедине в длинном холодном коридоре с каменными стенами и полом.  - Терцо… Скажи мне пожалуйста, что у тебя случилось… я же вижу, что что-то не так… - с волнением в глазах и голосе сказал высокий упырь крепкого телосложения.  - Омега… - Папа посмотрел в серые глаза упыря своими разномастными глазами и продолжил, - не думаю, что тебе положено это знать… Упырь с непониманием посмотрел на Папу. Он был в своем ритуальном облачении и буквально светился от чистоты своего наряда. На его черно-фиолетовой рясе не было ни пылинки, а на его митре поблескивали при слабом свете свеч на стенах разнообразные драгоценные камни, образующие символику их веры. Человек был значительно ниже упыря, и этот разговор выглядел бы со стороны странно, если бы вы не знали чина Папы - большой, мощный демон подчиняется худощавому, на вид слабому человеку. Упыри значительно сильнее человека в физическом плане, и они могли бы с легкостью снять с себя невидимые оковы, всего лишь избавившись от каждого члена духовенства. Однако, на то и наделена Эмеритусам их магическая способность, передаваемая по наследству, чтобы держать упырей на невидимых нитях, словно марионеток.  - Но Терцо… тебя что-то тревожит, я это вижу. - настаивал на своем Омега.  - Нет, тебе нельзя знать этого. Это тайна духовенства, - отрезал Папа. Но он быстро смягчил взгляд, заметив сильное волнение и замешательство, а может, даже нотку обиды в глазах Омеги, - Со мной всё в порядке, верь мне, Омега.  Но к сожалению, ничего не было в порядке. Министерство решило поставить на должность Папы Кардинала Копиа - четвертого из братьев Эмеритус, самого младшего, и самого глупого, недостойного даже быть кардиналом, как считал Терцо.  Мужчина вздохнул, после чего сказал упырю, нежно глядя в его темные серые глаза: - Омега, все хорошо. Просто знай, что все под моим контролем. Мне пора уходить. Передай остальным, что завтра мы поедем выступать, - Эмеритус последний раз одарил Омегу своим взглядом разномастных глаз, после чего скрылся в темном коридоре, ведущему к лестнице, оставляя упыря наедине со своими мыслями. Омега тяжело выдохнул, гадая, что скрывает Терцо, но пересилил желание просто догнать и заключить его в крепкие объятия, не желая отпускать. Он закрыл глаза на мгновение, давая себе перегрузку. Упырь развернулся и ушел с сторону репетиционной комнаты, а его печально опущенный хвост собирал пыль с пола.  … - Сестра, но… зачем вы хотите их истребить?  - Такова их судьба. Рано или поздно они бы все равно были изгнаны. - За что вы с ними так поступаете? Зачем их убивать? Они такие же души, как мы, и тут не важно, что они не- - Именно, Терцо. Они ничего не чувствуют. Они пустые. Они всего лишь сгустки адского тумана, имеющие более менее твердую оболочку. - женщина среднего возраста в зеленом офисном костюме поставила аккуратную белую фарфоровую чашечку с фиалками на ней в небольшое блюдце с такими же цветами на ней. Она смерила строгим взглядом Третьего.  - Думаю, ты понимаешь, что на своем посту ты еще недолго останешься? У тебя остался последний тур, Терцо. После этого ты уйдешь в отставку, а на твое место поднимется новая звезда… - продолжила Император, погружая Папу в глубокий шок ещё больше. Было видно по его выражению лица, которое, к слову, обычно ничего не выражало, что тот был явно взбешен и зол.  - Копиа?! Сестра, вы серьезно позволите этому легкомысленному человеку занять пост Папы?! - воскликнул Терцо. Сестра лишь раздраженно зажмурилась от его тихих криков и помассировала свои виски руками.  - В отличие от тебя, Копиа не будет нарушать правил, Терцо. - наконец сказала Сестра, прерывая недовольные возгласы Третьего.  - Что я нарушил, Сестра? - ее  высказыванием Терцо был повержен изнутри, но снаружи он изобразил нечто похожее на недоумение. Получается, его тайна раскрыта? Он так и знал, что нельзя было делать это в аббатстве… - Ты сам прекрасно понимаешь, Терцо… Сегодня ночью их истребят. Ты свободен.  - Нет, Сестра, с ними нельзя так поступать! - Третий был на взводе. Это было ужасно. Омегу истребят вместе с остальными упырями. Его Омегу…