Кто я?

      Женщина с лёгкими морщинами под глазами и чуть мозолистыми руками сидела в кафе и неспешно пила алкогольный кофе. Аромат обжаренных зёрен и корицы смешивался с вечерним воздухом, создавая уют, который скоро должен был нарушить сигнал о закрытии.       — Ты выглядишь очень усталым. Если бы я могла тебе помочь, — произнесла она мягко, почти шёпотом, глядя на собеседника.       Мужчина, сидящий напротив, едва заметно пожал плечами. Его лицо отражало усталость, но в ответе слышалось привычное хладнокровие.       — Это обычные повседневные задачи. Я привык к журналистам ещё с тех пор, как заявил, что отрекаюсь от фамилии.       — Ты всё ещё собираешься отрекаться по-настоящему?       Она положила руку на его ладонь. Собеседник выдохнул и отрицательно покачал головой:       — Щенок Велшаковых прав, я слишком боюсь потерять влияние и связи, а пустые слова — норма для магов. — Он отпил свой лимонад и съел кусочек торта.       — Мы уже давно вместе, а я никак не привыкну, что ты сладкоежка. Как можно сладкий торт запивать сладким лимонадом? Ты ещё и попросил добавить больше сиропа, — по-доброму усмехнулась женщина и устремила свои серые глаза на мужчину.       — А ещё я не толстею, — тоже улыбнулся маг. — А что насчёт фамилии. Семья по-прежнему воспринимает меня как ребёнка, который повеселится и возьмётся за ум. Я буду использовать их капитал, пока мне это выгодно и безопасно, отречься я всегда успею. А «Право жизни» и не против, пока я вливаю деньги в их движение и развиваю больницу.       — «Фа́лш-на́м, Ли́р-шо…»       — «…хо Ка́ш-фи», — закончил мужчина цитату из популярного фильма, снова съел кусочек торта и запил его лимонадом. — Ему тяжело. Он ещё тот бунтарь. Даже чем-то похож на тебя.       — Ты так намекаешь, что можешь влюбиться? — подстегнула женщина мага, откинулась на спинку сидения и заправила русые волосы за ухо.       — Хо Ша́кхо, хо Ти́лэм.       Женщина рассмеялась, а вот мужчина напротив от своих необдуманных слов помрачнел.       — Блин, прости, — сказала она, — это была плохая шутка. Я имею в виду мою.       — Забыли. А сейчас смотри мне в глаза.              «Та девушка слева в жёлтой куртке — маг. Она пыталась залезть в мою голову», — передал мысль мужчина.       — Та́рви-хо́р’ах, — фыркнула она и подумала в ответ:       «Как она тебя узнала? Ты же наложил, использовал оборотное заклятие? Ведь… так?»        «Да. Скорее всего, она специализируется на ауре или просто знает человеческий язык. Может, ей просто показалось интересным, что маг близко общается с человеком. Я не знаю, Ки. Я врач, а не детектив», — последнее он уже передавал с раздражением.       — Я наелся. Прогуляемся? — сказал врач с улыбкой и получил кивок в ответ.       Однако стоило им уйти в лесопарк, как та девушка их догнала.       — Я знаю, что это Вы! Не отнекивайтесь. Здесь никого нет рядом, — она запыхалась, её чёрные обычно глаза сейчас горели не только от магии, но и от возбуждения.       — А кто я? — невозмутимо спросил он, ставя её в тупик. Несмотря на очевидный азарт, она выглядела дилетантом или слишком умело притворялась.       — Вы… — Она потрясла головой, а потом строго сказала: — Вы Маклай Ри’Лар. Моя семья специализируется на энергии и ауре. Я почти сразу поняла, что это Вы. И Вы не уйдёте, пока не ответите на мои вопросы. Общественность желает знать!.. — Ох уж эти штампованные фразы.       Но женщина рядом с магом дёрнула его за рукав, тот поддался, и они оба стали уходить. Весьма бесцеремонно для аристократа.       — Эй! Не думайте, что я отстану, — девушка оббежала пару и перекрыла дорогу. — Вы либо ответите на вопросы, либо я привлеку внимание прохожих. Пусть они сами выясняют, почему и как.       — И после этого Вас вышвырнут из вуза, — сказала женщина, указывая на браслет студента, который являлся и студенческим, и пропуском, и зачёткой. — Мой муж весьма интеллигентен, но я — нет. Так что скажу прямо: пошла вон.       — Человек? — встрепенулась девушка. — И жена мага?       — Ты даже не подкована в вопросе. Уже все жёлтые СМИ давно, ещё с пять лет назад, обмусолили эту тему. Прям вылизали до блеска, что язык волдырями покрылся.       — Так значит, ты не отрицаешь, — как быстро девушка перешла с «Вы» на «ты», — что рядом с тобой Маклай Ри’Лар.       — Пошли, Ки. Если журналист позволяет себе фамильярности, грош ему цена, — ледяным тоном сказал аристократ, магией отодвинул девушку в сторону и быстро, но не бегом, стал уходить с женой под руку.       Позже в этот же день Маклай выступал на конференции, где ему — он был готов — зададут много неудобных вопросов, и о Леви тоже. «Кто этот человек?», «Кто пытался убить господина Густа? Это тот же человек, что Вас избил? Насколько известно, господин не подал заявление в полицию. Вы подкупили его?», «Какие меры Вы предприняли?», «Ваш рейтинг упал на пять с половиной процентов. Общество интересуется, связан ли Ваш проект с этим человеком».       А потом состоялся созвон с акционерами и маркетинговым отделом. А это уже пятый день после «драки», а шум не затихает. Если бы Леви узнал, какие проблемы он создал, он бы обязательно нашёл способ повторить.       — Свидетели утверждали, что человек на видео, перелезающий через ограждение, и человек, что напал на господина Густа — один и тот же, — начала демон по имени Мелорис. Она была несколько старше Маклая, но из достижений — только оконченный вуз и социальная активность. Демоны всегда жили более размеренной жизнью, они не пытались что-то доказать, поэтому их редко можно увидеть в политике, и тем более на шествиях. Акционером Мелорис стала в подарок от семьи. Впрочем, она не была «золотой молодёжью», она, хоть и была весьма ленива с точки зрения магов (а с точки зрения демонов — трудоголиком), всё ещё предлагала и реализовывала неплохие идеи. Только вот Маклай знал её лично, и то, что движение «Права жизни» было лишь увлечением, она никогда и не пыталась разделять их идеологию.       — Это правда? При всём почтении тебе и твоей семье, Маклай, ты действительно позволил нефешу сбежать дважды? — продолжала она, параллельно играя в телефон.       — Да. Я дважды недооценил физическую силу нефеша. Но если вас всех интересует, то он уже как три дня под полным контролем.       — Что тебе мешало взять его под полный контроль раньше? — спросил третий акционер. — Из-за этого промаха мы теряем деньги. Я, конечно, понимаю, что вы все здесь благородные и собрались из лучших побуждений, чтобы дать мал’хаи возможность жить и развиваться в равных условиях и тому подобное, но как вы это собрались делать с нулевым счётом?       — Не преувеличивай, Маркус, — обратилась Мелорис к вампиру. — Ты, кстати, уже уладил всё с ними? Насколько я знаю, один их слуга всё ещё достаёт Маклая.       Вампир тут же притих. Несмотря на то, что он не принадлежал семье Велшаковых, он всё ещё являлся вампиром из влиятельной семьи. А насколько известно, вампиры легче присушиваются к себе подобным.       На собрании, кроме трёх акционеров, которым были известны все детали проекта, была ещё глава маркетингового отдела, поэтому о многих вещах приходилось молчать. По их легенде, что уже скормили СМИ, Леви — человек с необычным заболеванием, которое встречается только у ар’хаи. Он был найден рядом с землями нестабильных куэновских вихрей. Леви страдает галлюцинациями, повышенной агрессией, у него случаются приступы шизофрении. Эти трое даже получили подтверждение от эльфов, что Леви не является одним их них, якобы они не знали этого. Его преподнесли как интересный индивид для изучения и исследования. А так как Маклай ещё молод и амбициозен, он уже девять лет занимается изучением и модификацией людей, более того, он из семьи магов-целителей, а его преподавателем медицинской магии был выдающийся маг с не одной премией — то отдать Леви ему было вполне логичным.       — Господа, прошу прощения, что перебиваю, — обратилась к врачу глава маркетингового отдела, — я выслала вам речь, что нужно произнести Маклаю-рин через два дня. Что насчёт инцидента с нефешем, мы переключим внимание на наши новые разработки и достижения, ещё раз упомянем мальчика со сросшимися органами, что был успешно вылечен доктором Маклаем-рин. — Женщина с рожками почтительно посмотрела в экран на врача. К сожалению, через экран почти невозможно понять, куда смотрит собеседник.       — Отличная работа, — поблагодарил маг. Несмотря на свои ошибки, он не терял лица, оставаясь спокойным и непринуждённым. Никакой вины или стыда аристократ не смел показывать на публике. Аристократ всегда должен быть на вершине, даже когда ошибается.       Они ещё поговорили о рекламе, обсудили и скорректировали речь, а когда глава маркетингового отдела покинула видеочат, вампир расслабился и усмехнулся:       — И всё же, Маклай, не обессудь, но убийство и побег тебя не убедили в его силе? Как он смог тебя избить? Ты, конечно, молодец, что наложил оборотное заклятие на нефеша, но теперь ар’хаи думают, что Маклая из семьи, славящейся своей защитной магией, избил какой-то чёрт. Это, конечно, уже твоё дело, твоя репутация, но…       — Я уже сказал. Я недооценил его, — коротко ответил маг. А то, что «он думал, его магия прочнее горла кота» говорить необязательно. Аккерманы оказались значительно сильнее простых людей. Маклай даже не отрицал вероятность, что с такой силой Леви бы мог подать заявку на вольную. Титаны-оборотни точно могли бы.       

***

      Маклай медитировал в своём кабинете уже час. Было девятнадцать часов, он снова задержался на работе. Однако возвращаться к милой в раздражённом состоянии он не хотел.       Вампир появился в кабинете врача и тут же был скован магией.       — Тебе повезло, что я успокоился, — холодно сказал маг, позволив себе тыкать.       — Ой, великий маг злится.       — Я напоминаю, что вход в больницу Вам запрещён.       — А я напоминаю, ладно, не напоминаю, — криво улыбнулся паренёк и вырвался из несильных пут врача. Он понимал, что в случае чего, мага уровня Маклая ему не одолеть, но не сбавлял уровень дерзости. Они всё же не в двадцать первом, и даже не в двадцатом веке, когда маги и вампиры враждовали до кровопролития. — Велшаковы согласились, что выбирать наряды слишком унизительно для Вас, карн Ри’Лар. Но они предлагают свою помощь с тем, чтобы замять инцидент с человечком.       Очевидно, что все уже в курсе.       — Я отказываюсь.       — Что даже не выслушаете условия? Я всё же озвучу. — Вампир как змея подошёл к магу, смотря снизу вверх. — Разрешите им во время встречи оторвать вашему человечку пару конечностей. — На такое дерзкое предложение смоляные глаза Маклая заискрились, искры появились и на пальцах. — Вы же потом всё равно можете восстановить их. Главное не говорите само…       — Убирайся сейчас же, — процедил Маклай. — Если увижу тебя ещё раз, тебе оторву пару конечностей. Пусть кровососы увидят силу магов, что нами нельзя просто манипулировать. Выскочки, сами недалеко от людей отошли, неспособны к половине магии. Наш договор неизменен. Кровь, ожоги, порезы и секс — это всё.       Вампир быстро переместился к выходу, разводя руками.       — Продали человека на такие муки, — театрально произнёс паренёк, — а сами говорите, что придерживаетесь «права на жизнь». Всё, что мы видим, что вы лицемеры. Впрочем, не нам вас осуждать, — хихикнул вампир и исчез.       Медитация ша́рос хо А́мири.

***

      Палата не менялась с течением времени. Но менялось ощущение. Орлие снова поцапался с Леви, в этот раз точно по своей вине. Недовольство господина Маклая отражается на нём. Дымчатый не справляется с человеком — так он интерпретирует поведение мага. Отчасти это правда, только вот заменить Орлие некем, а тот этого и не знает, а если б и знал, то лишь усерднее пытался угодить.       Глаза теперь он всегда держал на большом расстоянии, позволяя приближаться только рукам. Леви продолжал читать, выписывать непонятные слова, фразы. Он, бывало, черкал прямо в книгах, за что каждый раз получал от Орлие. Ну, точнее в последнее время Леви ловил или рассеивал ладони Орлие. Получалось не всегда. Сейчас Орлие снова держал пленного за запястье оторванной ладонью. Тот же молча читал, как и его надзиратель. Только если Леви упрямо пытался освоить книгу о прародительнице Имир, титанах и магии, Орлие нашёл какой-то старый эротический журнал в своём теле. Всё же стоило иногда разгребать мусор. За дни нахождения с Леви Орлие умирал от скуки, сериалы закончились, игры надоели, в переписках он уже всем надоел. Орлие даже уже думал объяснить что-то этому нефешу, может, даже научить паре фраз. Орлие не раз представлял, как Леви здоровается фразой «Раздвигаю ноги перед вами» или классически «пошли в жопу». Это было бы весело, но господин по головке за такое не погладит.       Маклай появлялся у Леви раз в день минут на десять, чтобы лишь проверить состояние пленного. После того случая с обездвиживанием врач ещё не заходил. Аллергических реакций на чистую магию тоже не было замечено.       Журнал был даже интересным, но скорее из-за реакции Леви. На обложке журнала были полуголые люди, а каждая страница рассказывала о новых способах защиты, новых играх, новинках среди нефешей-любовников. Цены на «роман с нефешем» в среднем варьировались от стоимости хорошей пары обуви до стоимости неплохой машины. «Интересно, господин, покупал кого-нибудь? Или обходился семейными нефешами?» — задался вопросом Орлие и перевернул страницу. Тело Орлие чуть взорвалось от возбуждения, приняв менее строгую форму. Рука на запястье расцепилась.       Леви настороженно смотрел на дымчатого, а потом тот с насмешкой кинул журнал человеку. Хватило секунды, чтобы прочитать, и ещё секунды, чтобы кинуть мусор во владельца. На две страницы располагалось фото мужчины с аккуратной бородой, накаченным телом и вагиной. Он раздвигал ноги и звал к себе, на груди был записан номер телефона и соцсети для связи.       Леви тяжело дышал. Фраза «Попробуй эксклюзив этого года» не вылезала из головы. Это хотят из него сделать? Человек захлопнул книгу, не сводя яростного взгляда со смеющегося дымчатого мудака.       Было десять часов. Раньше бы через час Орлие отправил пленного спать. К счастью, хирург, может, и был мудаком, но иногда действительно помогал Леви.       Только вот то, что он хочет сделать с Леви… Эти приступы доброты были слишком малы.       — Что это? — спросил Леви вслух и написал. Его голос был шипящим и резким. А от резких действий разболелся живот. Он болел уже около трёх часов, но Леви упрямо молчал. Уж жаловаться дымчатому ублюдку он не будет.       — Си́лар фи́, нефе́ш’эта, — c явным весельем сказал Орлие, не став объяснять. Леви хоть и редко слышал разговоры на чужом языке, но всё же стал подмечать кое-какие детали. Например, если врач говорил что-то с радостью или просто улыбкой, то всегда добавлял в конце «эта», а если с раздражением, то «ах». «Фи» определённо было «ты» или «Вы». «А может, у них это одно и то же?», — как-то подумал человек. Однако всего этого было всё ещё слишком мало, чтобы даже предположить, что ему сказали. Было ясно одно: Орлие глумился.       Леви шикнул в сторону и написал: «Давай своё успокоительное и завались». За несколько дней пленный даже привык к глубокому здоровому сну. Он встал, чтобы почистить зубы, когда почувствовал резкую боль в животе. Если до этого боль была тягучая и терпимая, то тут Леви аж скривился. По лицу дымчатого ничего не было понятно, но, судя по возвращению жёсткого силуэта и тому, как оба глаза (а такое происходило редко) смотрели на человека, можно было догадаться: он заметил.       «Что болит?» — начеркала летающая рука. Леви смотрел на фразу с пару секунд, будто не понимал, а потом разочарованно выдохнул и показал на живот.       «И как давно?».       Леви облокотился на стену с усмешкой, скрестил руки на груди и сказал:       — Три́н карин.       Всё же чтение приносило свои плоды.       Если бы у Орлие были брови, они бы изогнулись в удивлении.       — То́шар, хо мо́р-фи. Ра́хо хо мо́р-шар пи́са, эл мо́р-фи хо тре’эта’ах?       Леви сохранил нейтральное лицо, пропуская издевательства. Что ж, сам виноват, нечего было хвастать перед врагом. Он взял ручку и написал: «Болит последние три часа. Что делать собираешься? Твой любимый Маклай уже ушёл домой».       Леви не понимал, почему, прочитав, Орлие залился смехом.       Когда тот успокоился, то схватил Леви за плечо летающей рукой и заставил снова лечь на кровать.       «Он придёт. И ещё кое-что, умник. Карин — это примерно четырнадцать минут вашего дрянного времени».       Это был, наверное, самый насыщенный и длинный диалог между пленником и его надзирателем.       .       .       .       Врач появился в палате через десять минут, и его вид был… необычным. Свободные брюки, выпущенная рубашка с пятном губной помады под воротником. Хвост, как всегда, аккуратно убран, но что-то в его облике сегодня было небрежным, расслабленным.       — Привет, — поздоровался он, не скрывая усталости. — У тебя болит живот, верно? — Врач сел рядом с Леви, которому не позволяли вставать. — Почему не сказал сразу, а терпел… — он чему-то усмехнулся, стараясь это скрыть, — три часа.       Маклай твёрдо стоял на ногах, говорил чётко, но от него всё же немного пахло алкоголем. И вёл он себя раскованнее, чем обычно. Вместо сдержанной маски сейчас его лицо… было живое. Не безукоризненно спокойное, а расслабленное, почти простое. Врач провёл пальцами по животу человека, проникая магией (видимо, безопасной) внутрь.       — Не думал, что ты прибежишь, — буркнул Леви. — А утром бы сказал.       — Или умер, — Маклай вздохнул, явно преувеличивая, но голос звучал почти мягко, чуть глумливо. — У тебя аллергия, похоже на то. Сейчас проверю, но если так — ничего серьёзного. Правда, ты вряд ли смог бы заснуть даже под снотворным.       Врач провёл рукой по лицу и почувствовал запах спирта изо рта. Он медленно прикрыл глаза, пытаясь восстановить фасад самообладания, но вино держало его навеселе. Он даже не мог по полной прочувствовать досаду за то, что сам стал причиной аллергической реакции. Да, он пытался предотвратить ей позднее, пичкая Леви магическими нейтрализаторами, только вот этого бы не произошло… Но и не произошло ведь? Небольшое раздражение, по крайней мере, по первому анамнезу.       — Так… — Маклай достал из своей аптечки шприц и дезинфицирующую жидкость. — Не двигайся.       Леви молчал, явно не желая провоцировать долгий разговор, просто желая поскорее попасть в душ. Но врач не унимался.       — Из-за тебя у больницы столько проблем, — вдруг сказал он, вставляя иглу. — Репутация немного упала.       — Какая мне разница, — фыркнул пленный. — Как по мне, ты просто хочешь заработать, и дела тебе до этой репутации нет.       Врач намазал ранку от иглы, и та моментально затянулась. Он также что-то сделал со взятой кровью своей магией, что та стала частично синей.       — Ты ошибаешься.       — Хватит врать, — выплёвывал Леви каждое слово. — Видел я тот журнал с «эксклюзивами этого года».       — Жур-нал? — переспросил Маклай с лёгким недоумением, а потом нахмурился. Он неловким взглядом оглядел комнату, его взгляд остановился на столе. Врач магией взял журнал и с пару секунд тупо смотрел на него. — А как он сюда попал? — в его голосе слышалось несдержанное раздражение, вопрос был риторическим. Маг пролистал до страницы с трендами года и нахмурился, его губы поджались. Леви никогда не видел так много эмоций на лице мага за столь короткий срок.       — Старьё. Ему пять лет. Это вообще не должно было попасть к тебе в руки. — Он бросил взгляд на Орлие.       — И что, — не отступал Леви, — хочешь сказать, трахать мужчину с двумя дырками больше не модно? — Он с отвращением отодвинулся от врача. — Думаешь, я буду спокойно ждать, пока в меня кончат?       — Леви, — голос Маклая стал ниже, холоднее, но в глазах всё ещё блестел слабый отблеск выпитого. — Это старый журнал. Ты не должен был это видеть.              — Конечно, так ведь интереснее наблюдать, как я загибаюсь в незнании. — Леви лёг спиной к магу, потому что так живот меньше болел. — Лечи меня и оставь в покое. Я ещё хотел успеть в душ, а то вдруг твой дружок устроит отбой.       Врач не ответил. Ему хватило усилий, чтобы сохранять видимость спокойствия. Закончив манипуляции с кровью, он подключил капельницу.       — Я, конечно, не врач, но как капельница поможет от больного живота?       — Прочистит кровь от магии. И к тому же я не закончил.       Леви отвернул голову, прикрыв глаза. На миг в комнате стало тихо, и только тогда он заговорил:       — Почему ты так печёшься обо мне? Если бы ты просто хотел сделать из меня шлюху, то не заботился бы так. Хотя бы намекни, почему я должен стать женщиной?              Маклай, к удивлению, ответил сразу:       — Потому что дети у… — он осёкся, словно только что заметил, что сказал слишком много. Напряжённо выдохнул, прикрыл глаза и попытался собрать себя в кучу.       — Дети? — голос Леви стал настороженным. В голове начали мелькать плохие образы. — Ты же… — начал он, но договорить не смог.       — Я сейчас не в том состоянии, чтобы отвечать на такие вопросы, — врач отрезал слова резко, словно давал себе внутренний приказ остановиться. Фраза была явно отточена годами. Его рука потянулась к маркеру, чтобы скрыть неловкость момента.       — А когда ты в состоянии? — Леви прищурился, голос звучал всё резче. — Я здесь уже две недели, даже больше… — он на секунду задумался, а потом его лицо вытянулось, — двадцать дней. Три чёртовы недели, — он говорил так, будто сам не верил. — И я до сих пор не понимаю даже того, как ты меня похитил. — Последние слова прозвучали скорее как выброс боли, чем попытка выяснить правду.       — Усыпили, — спокойно сказал Маклай, не глядя на пленника, будто объяснял что-то очевидное. — Потом отнесли в пункт переноса, оформили, и ты оказался здесь. Если это так важно… — Он бросил короткий взгляд на Леви, оценивая его реакцию. — На таможне были проблемы, поэтому я не смог встретиться с тобой до первой операции. Тебя привезли буквально за пару часов до начала шоу. Мы едва успели подготовиться.       Леви поморщился. Шоу. Воспоминания о той боли заставляли вздрагивать.       Врач наклонился ближе, коснулся маркером его живота. Леви резко дёрнулся, словно от удара, в глазах на миг мелькнула паника. Это движение напоминало ему ту вульгарную суку, которая когда-то рисовала на его теле.       — Что это? — резко бросил он, стараясь держать голос ровным.       — Руны, — коротко ответил Маклай, не отрывая взгляда от живота пленника. — Это безопасный способ применить магию на немагическом существе.       Леви нахмурился, сжав челюсть, но, поколебавшись, кивнул, разрешая продолжить. Несмотря на всё своё отвращение, он понимал, что спорить бесполезно и даже опасно для здоровья.