Me and the Devil

      Альцест знал с самого начала истинную личину Модди. Возможно, виной тому оплошность Модди (что очень маловероятно) или натасканный жизнью и опытом Альц, который различной нечисти встречал явно больше, чем обычный человек. Впрочем, что сделано, то сделано и что-то внутри ему подсказывало, что Модди Чат от него не отвяжется. По крайней мере, до смерти Альцеста. Хотя он и на том свете достанет – доказывал уж не раз.       И если уж дровосек не проклинал день их знакомства, то и зачем ему проклинать день их «свадьбы»? Хотя обмен кольцами после кровавого побоища едва ли можно назвать таковым.       Модди ликовал, скользя между противниками. Ни один из них не задел Чата пальцем, что говорить об острие меча. На его лице не было даже намека на усталость, лишь нездоровая радость от толпы мертвых тел.       Альцест же валился с ног, вновь и вновь отбиваясь с большим трудом. Битвы никогда не радовали его как Модди, а навык владения мечом, вернее, топором, был базовым, если уж не ниже. Но они выиграли с огромным перевесом. Невозможное стало возможным. И это лишь из за одного конкретного человека.Кто знает, выжил бы Альц, будь он без своего товарища. Хотя, как ранее говорилось, Модди бы не позволил пасть ему не от его руки, умереть не по его воле.       Дровосек оперся на свой топор, с толикой тоски оглядывая мертвые тела. Прикрыл глаза, устало потирая переносицу. Уже не реагировал на внезапное прикосновение к плечу, прекрасно зная, что никогда не услышит шагов за спиной перед его появлением.       Он всегда двигается бесшумно. Только Альцест, кажется, именно чувствовал его. Что-то непонятное начинало стучать в груди, а руки чуть-чуть подрагивали. Некоторые же просто привыкли к появлению Модди, стараясь не реагировать остро.       Неожиданно для самого себя, Альц потянулся к прикосновению, слишком утомленный и скучавший за незатейливой лаской. Его фасад взрослого уверенного мужчины редко давал сбои, но лишь для Модди он был хрупким, словно карточный домик. И привязанность дровосека не была единственной причиной такого поведения. Но Чат призрения не проявлял, будто даже радуясь редким моментам искренней ласки своего человека.       Модди отказывать не стал, позволив Альцесту положить тяжелую от мыслей голову на собственное плечо. Какой-то непонятный запах всегда царил вокруг мужчины, но дровосек кажется и к этому привык, находя его даже привлекательным в некотором смысле.       Они стояли так несколько минут, словно и не замечая течении времени. В момент Модди протянул кулак, держа его над рукой Альцеста. Тот непонятливо вздернул голову, отрываясь от моменты тишины, но, поняв жест, раскрыл ладонь в ожидании. Кулак в перчатке разжался и золотое кольцо упало на грубую мужскую ладонь, чудом не выскользнув.       При рассмотрении дровосек заметил внутри кольца какие-то то ли знаки, то ли буквы на незнакомом языке. Кажется, он такой даже в книгах не выдел, а начитан он был хорошо, что уж говорить о многочисленных путешествиях. Альцест вновь поднял взгляд на Модди, недоуменно взирая на то, как словно из воздуха мужчина достает точно такое же кольцо, только кажется, с другими символами, и без объяснений надевает на безымянный палец прямо поверх перчатки.       Удивительно, как оно идеально сидит, сделанное ровно размер в размер. Может, самоделка? Даже так, серьезный дядька Альцест пунцовеет щеками словно, мелочь какая, явно понимая без слов. У них всегда так, без слов. И обработать рану (Альцесту), и согреть ночью (Альцеста), и помочь с поисками пропавшей вещи (Альцесту), и многое другое.       Несколько секунд смотрит на кольцо обдумывая всю свою жизнь. Чувствует взгляд. Не тот обычный взгляд Модди, который как бы просто показывает его присутствие. А выжидающий. Словно охотник смотрит как добыча все не решается попасть в его ловушку. Словно отмечает, чтобы никакой другой охотник не лез, оставил его любимую добычу.       И Альцест идет в неё почти добровольно, лишь подрагивая всем телом от этого взгляда. Модди каждый раз выводит на те эмоции, о которых он даже не знал. Бурлящий сгусток чувств клокочет внутри.       Дровосек надевает золотое кольцо, тут же поворачиваясь к Модди лицом. Привычная улыбка, разве что чуть шире, играет на губах. Вроде ничего необычного, но глаза говорят больше. В родных угольных очах пляшет огонь, словно заставляя отливать их кроваво-красным.       И даже это не пугает Альцеста, который сам тянется за поцелуем. Он целует самого дьявола и не жалеет ни капли, чувствуя как его греет адское пламя чужих глаз.       Они уходят с поля битвы будто ничего не случилось.