Между нашими мирами

Драко Малфой заперся в своей комнате, будто заключил себя в добровольное изгнание. Его тёмная сущность, выпущенная наружу в разгар битвы, не собиралась отступать. Глаза горели багровым светом, словно пламенем, которое нельзя потушить. Чёрные вены на руках и шее контрастировали с его бледной кожей, словно следы той силы, которая теперь не отпускала его. Он почти не ел, не пил, а если и спал, то это было скорее подобие забытья, чем настоящий отдых. Гермиона наблюдала за этим со стороны, чувствуя, как сердце разрывается от боли и беспомощности. Каждый раз, когда она пыталась постучаться в дверь, ответа не было. Она знала, что Драко внутри. Она слышала его шаги, иногда глухие удары по стене или тихие, почти неслышные стоны. Но он не открывал. Его тишина была оглушающей, словно крик о помощи, который никто не мог услышать. Она устроилась в общей комнате, где царила гнетущая атмосфера. Луна сидела рядом, молча раскладывая карты или вчитываясь в страницы какой-то книги. Её лицо было спокойным, но в глазах читалась тревога. Гермиона чувствовала, что из всех именно с Луной было спокойнее. Где-то над их головами Фред, Джордж, Невилл и Тонкс прощались с Римусом. Гермиона знала, что должна была быть там, но чувствовала себя чужой в этом моменте. Тонкс посмотрела на неё перед уходом и, не сказав ни слова, покачала головой. Этот немой жест говорил больше, чем любые слова. Гермиона осталась, уважая её выбор. Луна, которая также не пошла, сидела неподвижно, хотя по её щекам медленно стекали слёзы. Гермиона обратила внимание на её руки, которые крепко сжимали край стола, словно только это удерживало её от того, чтобы развалиться. Но она молчала. И Гермиона тоже. Но не Гермионе было осуждать за то, как люди справлялись со своим горем.

***

Шли дни и ночи, траур охватил бункер. Они не выходили, не разговаривали, каждый готовился к большой битве в одиночку. Однажды ночью, когда в бункере всё стихло, Гермиона подошла к двери комнаты. Она приложила ладонь к холодному металлу, словно пыталась почувствовать его за этой преградой. — Я знаю, что ты слышишь меня, — прошептала она, её голос дрожал. — Знаю тебе тяжело, но ты не должен быть один. Пожалуйста. Ответа не последовало. Только тихий, почти неслышный шорох. Она осталась стоять там, пока её силы не иссякли, а потом вернулась к своему месту рядом с Луной. Когда Гермиона села обратно, Луна подняла на неё взгляд. В её глазах было нечто большее, чем просто понимание. — Он просто не хочет, чтобы ты видела его таким, — сказала она спокойно. Гермиона сжала кулаки. — Я не могу просто сидеть и смотреть, как он… ломается.

***

Прошло больше недели, Гермиона с Луной как обычно сидели за столом рассматривая различные книги и карты, когда все кроме них улеглись спать. Нельзя было сказать точно, спал ли кто-то из них на самом деле, ведь утром все выглядели как безжизненные сосуды. Впервые за долгое время её мысли сосредоточились не только на Драко, но и на том, что их ждёт впереди. Молчание между ними было привычным, но на этот раз оно казалось слишком тяжёлым. Гермиона нерешительно скользнула взглядом по Луне, прежде чем заговорить. — Луна, — начала она, стараясь, чтобы её голос звучал мягко, но в нём всё равно читалась усталость. — У тебя есть какие-то зацепки? О том, как мы можем вернуться? Луна не изменилась в лице. Её руки продолжали сжимать старую книгу о заклинаниях, которую она уже явно давно прочитала, как будто вопрос не застал её врасплох. Она ответила ровным, спокойным голосом: — Нет. Гермиона ожидала этого ответа, но всё равно почувствовала лёгкий укол разочарования. Она сделала несколько пометок в своем блокноте прежде чем спросить: — А… что насчёт чёрных стражей? Может, нам стоит попытаться выпустить их? Луна на мгновение замерла, её взгляд скользнул по карте, прежде чем вернуться к Гермионе. Она выглядела как всегда — невозмутимой и сосредоточенной, но в её глазах мелькнуло что-то, что заставило Гермиону насторожиться. — Они выходят каждый день, а может каждую секунду после вашего появления. Просто стражи не привязаны к одному месту, то, что мы их не встречали не значит, что их нет, — произнесла она тихо. Гермиона нахмурилась, её пальцы непроизвольно начали перебирать ткань на коленях. — И что тогда? Если мы найдём артефакт, как мы их соберем? — уточнила она, стараясь не выдавать тревогу. Луна отложила карты и посмотрела прямо на Гермиону. — Их можно призвать одним заклинанием, — ответила она. — Но это возможно лишь тогда, когда артефакт появится. До тех пор искать их нет смысла. Гермиона отвела взгляд, устремив его в одну точку на стене, её мысли вихрем закружились в голове. Знал ли Драко об этом? Если да, то почему молчал? Или он так же, как она, надеялся, что есть способ ускорить этот процесс? Начало формы Конец формы Гермиона смотрела на свои руки, которые всё ещё дрожали после разговора с Луной. Мысли в её голове кружились, накрывая волнами беспокойства. Что, если они действительно не смогут вернуться? Сколько ещё времени они будут заперты в этом чужом мире, который не хотел их отпускать? Перед глазами мелькнули образы. Родители. Она могла представить их на кухне, где отец пил кофе, а мать читала утреннюю газету. Друзья. Джинни с её лучшей поддержкой, Гарри, который всегда знал, как её порадовать, Рон с его неловкими шутками, Пэнси с её разрушительной любовью. Блейз. Тео. Джеймс. Она может не увидеть, как Джеймс пойдет в Хогвартс. Их лица были такими яркими, словно она видела их вчера. Но чем дольше она смотрела на эту картину в своём воображении, тем больше она блекла, как будто время стирало эти образы. Слёзы начали подступать к глазам, но Гермиона сжала челюсти, не давая им пролиться. Её пальцы непроизвольно сжались, оставляя на ладонях следы от ногтей. Это не время для слабости. Она подняла голову, её взгляд скользнул по комнате и остановился на коридоре, ведущем к комнате Драко. Даже не видя его, она чувствовала его присутствие, тяжёлое, как железо. Она знала, как тяжело ему приходится. Знала, что внутри него сейчас идёт борьба, которая могла уничтожить его. И вдруг её мысли изменили направление. Что, если артефакт никогда не появится? Что, если они останутся здесь навсегда? Сначала это осознание казалось невыносимым, но затем, словно вспышка света в темноте, в ней загорелась новая мысль. «Если нам суждено остаться здесь,» — подумала она, её взгляд становился твёрдым, — «то нам точно нужно выиграть эту войну. Мы начнём новую жизнь здесь. С чистого листа.» Эта мысль не принесла утешения, но в ней была надежда, которая всегда помогала ей двигаться вперёд. Она знала, что нельзя позволить отчаянию взять верх. Гермиона резко поднялась, отбросив сомнения. Её тело действовало быстрее, чем разум мог выдать оправдания, чтобы остаться на месте. Она устала чувствовать себя бесполезной. Устала от тишины, которая словно отгораживала их друг от друга. Если он не хочет открывать дверь, она должна войти сама. Каждая секунда приближала её к решению, которое она приняла, но сердце всё равно билось быстрее обычного. Гермиона вспоминала, как он закрывался от всех, как его тьма поглощала всё, даже её попытки помочь. Они прошли через ад, и, если кто-то из них начинал рушиться, другой должен был поддержать. Она остановилась у двери их комнаты, её пальцы коснулись холодной поверхности. Её ладонь на миг задержалась, но не дрогнула. «Недели одиночества достаточно,» — твёрдо сказала она себе, прежде чем толкнуть дверь. Дверь открылась с тихим скрипом, и тьма комнаты, казалось, окутала её. В тусклом свете лампы она увидела его — Драко сидел на кровати, опустив голову. Его обнаженная спина была напряжена, чёрные вены выделялись на фоне бледной кожи, а плечи были опущены, словно он держал на них невидимый груз. Она закрыла за собой дверь и сделала шаг внутрь, не произнося ни слова. Теперь она была там, где должна быть — рядом с ним. Гермиона сделала ещё один шаг, потом ещё, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки. Драко даже не поднял голову, но она знала, что он заметил её присутствие. Его фигура казалась замкнутой в себе, как будто весь мир вокруг перестал существовать. — Драко, — тихо сказала она, её голос был едва слышен, но его имя в тишине прозвучало очень чётко. Драко вздрогнул, но не ответил. Его взгляд всё ещё был устремлён на руки, которые были сжаты в замок, как будто в них заключались ответы на вопросы, что терзали его. Гермиона подошла ближе и осторожно села рядом, чувствуя, как жар исходил от его тела, словно волны пламени. Её рука дрогнула, но она всё же коснулась его предплечья. Его кожа уже не обжигала, как в первый раз, но на контрасте с её холодными пальцами всё же была невероятно горячей. Он попытался откинуть её руку, но она не позволила ему. — Знаю, тебе больно и тяжело, — продолжила она, её голос дрожал, но она старалась сохранять твёрдость. — Но мы прошли через столько всего. Ты не должен проживать это в одиночку. Не закрывайся от меня. Он наконец поднял голову, и она встретилась с его взглядом. Его багровые глаза всё ещё горели, как угли. Но в этих глазах была не только тьма — там была боль, усталость и сильный страх. — Я не могу рисковать, — хрипло произнёс он, его голос был низким, будто давно не использовавшимся. — Если я сломаюсь… ты пострадаешь. Её сердце сжалось от этих слов, но она только сжала его руку крепче. — Тогда я буду рядом, чтобы не дать тебе сломаться, — ответила она. Её голос был твёрдым, и в нём не было сомнений. — Мы вместе, Драко. До самого конца. Его плечи слегка дрогнули, и на мгновение он выглядел сломленным. Он молчал, но она чувствовала, как внутри него бушует буря. Его дыхание стало чуть глубже, и она заметила, как его губы дрогнули, словно он собирался что-то сказать, но передумал. Драко думал об этом всю неделю. С того самого момента, как его тьма вырвалась наружу, он не мог избавиться от вопроса: «Боится ли она меня?» Он видел себя в отражении — монстра, сущность которого едва ли напоминала человека. Глаза, вены, черная дымка вокруг, это ощущение всепоглощающей силы… Всё это делало его чужим, опасным даже для тех, кто был ему близок. Он вспомнил, как её взгляд ловил его в тот момент, когда он стоял напротив Поттера, окутанный тьмой. Её глаза тогда были полны страха и тревожности. Тогда он вдруг подумал: «Что, если она просто притворялась? Может она на самом деле боялась, что любое неверное движение приведёт к тому, что я потеряю контроль?» Гермиона, видя, как он закрывается в своих мыслях, осторожно провела рукой по его плечу. Она не могла читать его мысли, но могла почувствовать его страхи. Её голос прозвучал тихо, но твёрдо: — Драко… Я никогда не боялась тебя. Он резко поднял голову, его глаза встретились с её, багровые и глубокие, как бездна. На мгновение он выглядел растерянным, будто не поверил её словам. — Я видела, как ты сражаешься, — продолжила она, не отводя взгляда. — Я видела, как ты борешься с самим собой, чтобы защитить нас, меня. Ты сделал все правильно. Он хотел сказать что-то в ответ, но вместо этого просто опустил взгляд. Её слова, словно свет, пробились через толщу его сомнений. Впервые за долгое время он почувствовал, что может дышать. Гермиона осторожно наклонилась ближе, её ладони медленно поднялись, обхватывая его лицо. Её пальцы касались горячей кожи, но это её не пугало. Она видела, как его дыхание замедляется, как багровый свет в его глазах тускнеет, уступая место растерянности и усталости. Её губы коснулись его, сначала нежно, словно она боялась спугнуть этот хрупкий момент. Он не отвечал сразу, но затем его руки, как будто сами по себе, поднялись и обвили её талию. Драко медленно углубил поцелуй, его дыхание стало прерывистым, а пальцы крепче прижали её к себе. И вдруг, словно вспышка, она почувствовала жгучую боль. Его ладони коснулись её шеи, и место прикосновения стало обжигать, как раскалённый металл. Она инстинктивно отшатнулась, но тут же остановилась, увидев, как Драко замер, его взгляд был полон ужаса. — Что я… — начал он, но голос сорвался. Он поднял руки, глядя на них, будто они принадлежали кому-то другому. На шее Гермионы остались тонкие, чёрные следы, словно тени, оставленные его тьмой. Его дыхание стало прерывистым, и он резко поднялся, отступая назад. — Гермиона… я… Прости… — его слова превратились в бессвязный шёпот. Он начал метаться по комнате, его движения становились всё более хаотичными. — Прости меня… Я больше не контролирую это. Пожалуйста, уходи, я опасен для тебя. — Драко, остановись, — её голос был мягким, но в нём звучала решительность. — Это не больно. Всё в порядке. — В порядке? — он резко обернулся, его глаза снова вспыхнули багровым светом. — Это всё, что осталось от меня. Тьма, которая сжигает всё, к чему я прикасаюсь! Его паника нарастала, его руки дрожали, а дыхание становилось всё быстрее. Гермиона видела, как его разум затягивает эта тьма, и она знала, что должна что-то сделать. Она закрыла глаза, глубоко вдохнув. Её разум сосредоточился, и она начала убирать свои ментальные барьеры. Она направила к нему все свои мысли, свои чувства, свою любовь. В голове Драко начала раскрываться проекция её воспоминаний.

***

Гермиона сидела на траве, прислонившись к стволу дерева, с бокалом лимонада в руках. Джинни устроилась рядом, грациозно раскинувшись на одеяле, её рыжие волосы блестели в свете магических огоньков. — Слушай, а Малфой-то не плох? — вдруг бросила Джинни, делая вид, что разглядывает звёзды. Гермиона чуть не поперхнулась лимонадом, её глаза резко уставились на подругу. — Прости, что? — выдавила она, не веря своим ушам. Джинни усмехнулась, её взгляд был озорным, как у кота, только что поймавшего мышь. — Ну, ты посмотри на него. Эти скулы, этот взгляд, этот… образ плохого мальчика. Неужели ты не замечала? — Я всё равно считаю, что тебе нужно определиться, кто из змеёнышей тебе по вкусу, — сказала она, переводя разговор в шутку, чтобы избежать своих мыслей. Джинни фыркнула, её улыбка стала ещё шире. — Я ещё не знаю. Хотя итальянец из «Слизерина» такой горячий, — сказала она с мечтательной интонацией и решив освежить их напитки, она ушла к Норе. Гермиона молча смотрела на её удаляющуюся фигуру и проговорила в воздух свои мысли: — Пожалуйста, выбери кого угодно, только не его. Как я буду с тобой общаться, если ты будешь с тем, в кого влюблена я…

***

Ночная тишина Лондона, казалось, обнимала её, лишь изредка прерываемая гулом машин. В руке она держала сигарету, дым медленно вился вверх, растворяясь в холодном воздухе. — Не думал, что ты из тех, кто курит, — раздался голос из темноты. Гермиона вздрогнула и обернулась. Из тени вышел Драко, его платиновые волосы блестели в свете фонаря. В руке он держал сигарету, которую только что зажёг. Подойдя ближе, он прислонился к перилам рядом с ней. — Значит ты невнимательный, — пробормотала она, избегая его взгляда. Он усмехнулся и сделал глубокую затяжку, его профиль освещался мягким огоньком. Гермиона наблюдала за ним украдкой, отмечая, как непринуждённо он выглядел, словно этот мир принадлежал ему. Она пыталась понять, почему его присутствие её так тревожило. Может, из-за того, как его взгляд, холодный и отстранённый, иногда становился тёплым, когда он смотрел на неё. Он был слишком красив для этого мира. — Ты слишком много думаешь, — сказал он, не отрываясь от своего занятия. Она встретилась с его взглядом, в котором была смесь насмешки и любопытства. — Может быть, — ответила она, затушив сигарету. — А ты слишком много видишь. Он только улыбнулся иотбросил с отвращением её пачку, что стояла на перилах. — Если куришь, хотя бы кури что-то не такое кошмарное, — с этими словами Драко протянул ей те самые сигареты, которые ассоциировались после того дня с её Амортенцией.

***

Третье день рождения Джеймса было праздником абсолютного счастья. Звонкий смех, радостные возгласы, разноцветные огоньки — дом Поттеров буквально дышал весельем. Все были заняты своим, но Гермиона просто стояла у камина, держа в руках бокал шампанского, и наблюдала самой милой сцене, которую она только могла представить. В центре комнаты Драко держал Джеймса на руках. — Дядя Длако, подними! Ну подними выше! — звонко прокричал малыш, его смех наполнял комнату. — Вот так? — Драко поднял мальчика, удерживая его над головой, словно летящего дракона. Джеймс разразился хохотом, хлопая в ладоши и снова требуя повторения. Гермиона не могла удержаться от улыбки, наблюдая, как тот, кого она когда-то считала холодным и безразличным, теперь кружил малыша с таким вниманием и нежностью. Драко устало опустил Джеймса на пол, но это не остановило малыша. Не теряя ни секунды, мальчик потянулся рукой к ближайшему торту, чтобы отщипнуть кусочек крема. Его пальцы оказались в самой гуще сладости, а лицо перепачкано до смешного. — Ах, Джеймс, разве юные джентльмены ведут себя так? — произнёс Драко с лёгкой улыбкой. Он достал платок из внутреннего кармана пиджака и аккуратно вытер крем с лица и пальцев малыша. Джеймс нахмурился, его маленькая губа дрогнула, готовясь к наигранной обиде, но Драко неожиданно наклонился к торту. Опустив голову, он буквально вцепился зубами в бок десерта, откусив приличный кусок. — Видишь, надо вот так! — сказал он, откидывая голову и демонстрируя изрядно изъеденный край. — Иначе ты просто съешь крем, без бисквита! Комната разразилась хохотом. Даже Гермиона не смогла сдержать смеха, который вырвался из её груди. Её сердце сжалось от тёплого чувства: в этом моменте всё было настолько идеально. Драко Малфой ты будешь таким прекрасным отцом.

***

Драко застыл, его багровые глаза пристально смотрели на неё, но внутри него что-то дрогнуло. В её мыслях начала мелькать вереница образов, воспоминаний, которые он не мог контролировать. Они ворвались в его разум, как вспышки света, пробивающие толщу тьмы. Каждое воспоминание было, как бальзам на его разорванную душу. Его дыхание замедлилось, напряжение в теле стало спадать. Красный огонь в глазах угасал, а чёрные вены на шее и руках начали светлеть, будто отпуская его из своей хватки. Драко вышел из оцепенения, его взгляд, теперь мягкий и ясный, встретился с её глазами. Гермиона, чувствуя, что он снова вернулся, медленно подошла ближе. Её руки мягко обвили его, прижимая к себе. Драко остался неподвижен, его разум ещё осмысливал всё, что он увидел. — В моих глазах ты никогда не был монстром, — прошептала она, её голос был наполнен уверенностью и теплом. Он закрыл глаза, позволив её словам окончательно прогнать остатки тьмы. Её прикосновение казалось настоящим спасением, мостом между тем, кем он был, и тем, кем он мог стать рядом с ней.

***

Дни сменялись неделями, и бункер, который прежде казался незыблемым убежищем, начинал напоминать клетку. После событий в лабораториях все приходили в себя, каждый по-своему справляясь с пережитым. Тонкс всё ещё была тихой, слишком тихой, но иногда её улыбка мелькала на фоне их работы, словно робкий луч света. Луна с невозмутимым видом разрабатывала планы и стратегии, её спокойствие было заразительным. Гермиона снова занялась радио, пытаясь доработать заклинания для связи, а Невилл погрузился в составление зелий, которые могли пригодиться в бою. Драко, наконец, вернулся в общее пространство. Он больше не выглядел устрашающим. Тьма ослабила свою хватку, но её следы всё ещё оставались в глубине его глаз. Он не извинялся за своё поведение, но его действия говорили громче любых слов. Он снова занял своё место рядом с ними, молча проверяя оружие, чертя на картах планы и коротко отвечая на вопросы. На третьей неделе Невилл, впервые после их последней операции, вышел на разведку. Когда он вернулся, его лицо выражало смесь облегчения и тревоги. — Маглы… они в панике, — сказал он, его голос был тихим, но в нём звучала уверенность. — Наше сообщение сработало. Они обсуждают его на всех уровнях. Похоже, мир маглов действительно встряхнулся. Гермиона почувствовала, как её сердце ёкнуло. Это был хотя бы один луч надежды. — А магический мир? — спросила Луна, не поднимая головы от карты. Невилл покачал головой. — Тишина, — сказал он мрачно. — По крайней мере, со стороны тех, кто мог бы откликнуться. Но со стороны Волдеморта… — он замолчал, собираясь с мыслями. — Он собирает армию. У него уже сотни, если не тысячи. Тишина, повисшая в комнате, была угнетающей. Все понимали, что битва на острове будет безумием, но другого выхода не было. Они должны были сделать всё, чтобы закончить эту войну. Либо Волдеморт падёт, либо они. Планы начали вырисовываться. Остров Хирта, с его крутыми утёсами и естественными преградами, был их единственной надеждой. Его узкие проходы могли сыграть на руку небольшой группе. Но против тысячной армии это всё равно было отчаянной затеей. Драко стоял в стороне, сложив руки на груди, его лицо было мрачным. Когда Гермиона вошла в комнату, он сразу понял, что она собирается сказать. — Ты не пойдёшь, — холодно произнёс он, даже не давая ей начать. Гермиона резко остановилась, её глаза вспыхнули. — Не пойдёшь? — повторила она, её голос дрожал от сдерживаемой злости. — Ты всерьёз думаешь, что можешь меня остановить? — Если нужно, запру тебя здесь, — твёрдо ответил он, его взгляд был ледяным. Она шагнула к нему, её лицо было полным решимости. — Драко, ты можешь сделать всё, что угодно, но ты не остановишь меня, — её голос был острым, как лезвие. — Я пойду. Я буду сражаться рядом с вами. Если мы проиграем, то хотя бы вместе. Его взгляд смягчился на мгновение, но он тут же отвернулся, стиснув зубы. Она знала, что победила, но это не приносило ей радости. Они оба понимали, что, возможно, никто не откликнется на их призыв, и они останутся одни против армии Волдеморта. — У нас хотя бы есть драконы, — тихо сказала она, её голос дрогнул. У них не было другого выбора. Финальная битва была неизбежной.

***

Ночь накрыла остров Хирта своим бархатным покрывалом. Темнота была плотной, непроглядной, и казалось, что даже луна избегала освещать эту землю. Защитный купол, который они установили, тихо вибрировал в воздухе, оставаясь невидимым, но ощущаемым, как тяжесть на плечах. Остров был полностью изолирован, кроме них здесь не было ни одной живой души, если не считать пять зрелых драконов, которые нервно переминались с лапы на лапу, их хвосты периодически взмахивали, поднимая облака песка и каменной крошки. Фред и Джордж уже успели переправить остальных маленьких драконов на соседний остров. Но даже они, обычно жизнерадостные и шутливые, были сейчас необычно молчаливы. В воздухе витало напряжение, которое было почти осязаемым. Они стояли в кругу, рассредоточившись вокруг центральной точки острова, где был вход в естественный грот. Каждый из них занимал своё место, прислушиваясь к каждому звуку. Драко был ближе к драконам, его фигура тёмным силуэтом вырисовывалась на фоне огромных крыльев чёрного дракона. Его руки были сложены на груди, а взгляд напряжённо вглядывался в горизонт. Гермиона стояла неподалёку, её пальцы сжимали палочку так крепко, что костяшки побелели. Даже звуки моря, которое обычно шумело у скал, казались приглушёнными. Драконы издавали низкие рыки, их движения были нервозными, словно они чувствовали приближение чего-то неизбежного. Их огромные головы то и дело поднимались, ноздри раздувались, улавливая запахи, которых пока не было. Гермиона скользнула взглядом по остальным. Луна сидела на камне, её тонкая фигура была почти незаметна в темноте. Она что-то тихо шептала, словно успокаивала себя или окружающую природу. Невилл проверял оружие, его руки двигались уверенно, но медленно, словно он делал это не первый раз. Тонкс стояла в стороне, её взгляд был направлен в небо, где порой мелькали звёзды. Она выглядела спокойно, но это была лишь маска, которую они все научились носить. Они знали, что в любой момент защитный купол может быть атакован, и первым это почувствуют драконы. Их дыхание, периодически выбрасывающее небольшие клубы дыма, было единственным звуком, который нарушал это гнетущее молчание. В темноте острова каждый чувствовал: это затишье перед бурей, и вскоре оно закончится. Драко молчал рядом с ней, его пальцы медленно сжались в кулаки. Он отвёл взгляд, глядя куда-то в сторону драконов. Его челюсть напряглась, и она поняла, что он борется с собой, чтобы сказать что-то. — Я думал, что привык к войне, — произнёс он после долгой паузы, его голос был хриплым. — Но каждый раз, когда я смотрю на тебя, я знаю, что просто не переживу, если всё пойдёт не так. Её сердце сжалось, но она не отступила. Она сделала шаг вперёд, положив руку на его плечо. — Драко, — начала она мягко. — Мы выживем. И не важно, кто придёт или не придёт. Мы сделаем это. Мы закончим это. Он снова взглянул на неё, его взгляд был полон борьбы. Затем, будто не выдержав этого напряжения, он обнял её, резко, но в то же время так осторожно, будто боялся, что она может исчезнуть. Её лицо оказалось прижато к его груди, и она чувствовала, как его сердце бьётся слишком быстро. — Если что-то случится, — начал он, но она тут же перебила его. — Ничего не случится, — твёрдо сказала она, её руки обвили его талию. — Не смей думать об этом. Он закрыл глаза, его подбородок опустился к её волосам, чтобы вдохнуть её аромат. Затем он чуть отстранился, только чтобы поцеловать её в лоб. Это был не просто жест — это было обещание, признание и мольба в одном. — Не смей бросать меня, Грейнджер, — прошептал он, его голос был едва слышен. Она улыбнулась сквозь слёзы, чувствуя, как её решимость крепнет. Это был момент тишины, который, как они оба знали, не продлится долго.