Между нашими мирами

Гермиона, лежащая на кровати, дышала ровно, её лицо наконец обрело спокойствие. Драко все также сидел на полу, наблюдая за тем, как её грудь ритмично поднимается и опускается под его рубашкой, слишком большой для неё. Он не мог позволить себе уснуть. Мысли в голове перемешивались, как листы в вихре, и каждую минуту их становилось только больше. Взгляд скользнул по её спине, скрытой под тканью, и он едва заметно нахмурился. Рана, хоть и затянулась, всё ещё казалась ему слишком хрупкой. Ещё один неосторожный рывок, ещё один удар, и последствия могли бы быть непоправимыми. С тяжёлым вздохом Драко поднялся. Он знал, что оставаться здесь не имеет смысла. Боялся задеть её случайно, боялся слишком долго задерживаться в её присутствии. Уверяя себя, что ему просто нужно немного пространства, он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Гостиная встретила его полутёмным уютом. Диван, хоть и видавший лучшие дни, показался Драко достаточно комфортным сегодня. Он налил себе немного виски из открытой бутылки на столе и уселся, небрежно перекинув ноги через подлокотник. Тягучий вкус спиртного обжёг горло, но это было даже к лучшему. Мысленно он перебирал всё, что произошло за последние дни. Ещё один крестраж уничтожен. Один шаг к концу войны. Но это было только начало, и хоть сегодня они обошлись без жертв, никто не мог сказать, что ждало их дальше. Он ни на минуту не забывал о том, что им нужно вернуться. Гермионе этого Драко не хотел показывать или рассказывать, пока у него нет никаких весомых догадок. Это и без того угнетало его, ей же это бремя таскать совсем не нужно. От части, он был даже рад, что она смогла сфокусироваться на этой войне, на планах и идеях, хоть и не был доволен её участием на поле битвы. Эти занятия явно улучшали её состояние и не давали навязчивым мыслям и кошмарам пробраться к ней заново. А что до него? Он разберётся в себе позже, сейчас это последнее, что было важно. Так по крайней мере думал Драко. Из размышлений его вывел шум в комнате Луны, что была ближе всего к гостиной. Драко ворвался в комнату, толкнув дверь так резко, что та с грохотом ударилась о стену. Едва переступив порог, он остановился, быстро оценивая обстановку. Хаос захватил пространство: пол был усеян осколками стекла, книги валялись в беспорядке, а покрывало на кровати свисало на пол, словно кто-то пытался вырвать его с корнем. Посреди этого безумия стояла Луна, её лицо было бледным, как у фарфоровой куклы, а глаза широко распахнуты от тревоги. Она развивала руками, охваченное то ли паникой, то ли страхом. Напротив неё, у стены, Чжоу Чанг тряслась от ярости. Она тяжело дышала, её грудь вздымалась и опускалась, а руки, испачканные в пыли и крови, сжимались и разжимались в бессильной злобе. На её лице была смесь боли и ужаса. — Ты! Это все ты! — закричала Чжоу, бросая в его сторону тяжёлую книгу, которая ударилась с глухим стуком и упала, в дюме от него. Луна сделала осторожный шаг вперёд, её голос звучал мягко, но срывался: — Чжоу, пожалуйста, это не то, что ты думаешь. Мы хотим помочь… — Помочь? — Чжоу разразилась истерическим смехом, который больше походил на крик. — Вы помогли, когда он продал меня им?! Её голос трещал, словно натянутая струна, готовая лопнуть. Она схватила подсвечник с ближайшей полки и швырнула его через всю комнату. Драко успел отступить в сторону, и тяжёлый металл с грохотом врезался в дверь позади него. Её глаза метались по комнате, в них больше не было осмысленности, только горящая ненависть. Драко не стал дожидаться, пока ситуация выйдет из-под контроля. Он поднял палочку, нацелив её прямо на Чжоу. Его голос был низким и твёрдым: — Quietus. Заклинание ударило в Чжоу, и её тело мгновенно обмякло. Она безвольно осела на край кровати, её руки упали на колени, а глаза, ещё мгновение назад полные гнева, теперь смотрели в одну точку, словно из неё выкачали всю энергию. Тишина разлилась по комнате, но она казалась тягучей, пропитанной остатками истерики и напряжением, которое не уходило. Драко опустил палочку, оглядывая комнату. Его взгляд упал на Луну, которая всё ещё стояла в центре хаоса, сжав руки в замке. Её лицо было белее обычного, а глаза блестели от несдержанных слёз. — Что здесь произошло? — холодно спросил он. Его голос звучал отрывисто, как хлёсткий удар. Луна закрыла глаза и глубоко вдохнула, словно собираясь с силами. Когда она заговорила, собирая книги с пола, её голос был ровным, но каждое слово звучало с горечью: — Она вспомнила, о том, что с ней сделали. Драко сдвинул брови, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он почувствовал, как злость поднимается внутри, едва сдерживаемая только здравым смыслом. — И что именно? — процедил он сквозь зубы, глядя на Чжоу, которая сидела, неподвижная, как сломанная кукла. Луна медленно опустила руки и заговорила тише, почти шёпотом: — Драко, твоя копия… Он был одним из тех, кто ловил магов, шедших против режима. Он… он сдавала людей в рабство Волдеморту. И Чжоу, похоже, была одной из них. Драко замер. На секунду его лицо исказилось от злости и потрясения, но он быстро взял себя в руки. — И как вы это допустили?! Разве в вашем мире, ты не училась с ней на одном факультете? — его голос стал ещё тише, но в нём чувствовалась угроза. — Они не говорили нам, кого сдавали. Они скрывали это, чтобы мы не переживали. Он сжал кулаки до боли, его ногти врезались в ладони. Гнев бурлил в нём, как расплавленный металл. Драко отвернулся, чтобы не смотреть ни на Луну, ни на Чжоу. А затем ударил кулак в стену, пытаясь прийти в себя после такой информации с помощью проверенного способа — боли. — Какого черта, твориться в вашем ебаном мире, Лавгуд?! — сказал он, резко и яростно. — Вы продавали своих друзей, чтобы выжить самим? Луна не ответила, только тяжело вздохнула, опустив взгляд. Но их спор неожиданно прервала Чжоу. Её голос был слабым, словно исходил из другого мира: — Мы не были друзьями. Я тебя не знаю, — обратилась она к Луне. — Ты не училась в Хогвартсе. У последних Лавгудов не было детей. Эти слова, произнесённые спокойным, но надломленным тоном, прозвучали в комнате, как эхо. Драко и Луна переглянулись, и на лице каждого из них проступил страх. У одного от осознания, у другой от возможности быть раскрытой. — Она видимо в бреду… — начало было быстро оправдываться Луна. Но для него это не имело значения, он видел её насквозь. — Я знал. Знал, — он тяжело проговаривал эти слова, пропуская через себя. Злость, обида, боль всё смешивалось в нём. Он знал. С самого начала знал и верил в это. Больше никаких сомнений не было, и в этот раз она не отвертеться. — Драко, я не понимаю, о чём… — Луна отвела взгляд, не сталкиваясь с ним глазами, и прокручивала в голове все возможные варианты. Но было слишком поздно. Оназамерла, чувствуя, как сильные руки Драко обвивают её, как стальные цепи, не дающие двинуться. Её сердце заколотилось так, что, казалось, эхом отдавалось в тишине комнаты. Луна с трудом подняла голову, но встретить его взгляд не осмелилась. — Замолчи, Лавгуд, — он выдохнул ей на макушку, одинокая слеза, которая проступила на правом глазу, не смогла выдерживать больше накала эмоций. Она жива. Их Луна жива. Ему не показалось. — Ты выжила, — его голос звучал низко, хрипло, словно через силу, — и молчала. Всё это время. Его дыхание касалось её волос, тёплое и неравномерное, но в нём чувствовалась вся тяжесть осознания. Луна попыталась вырваться, но его хватка стала только крепче. — Отпусти меня, Драко, — её голос дрогнул, но она пыталась сохранять спокойствие. — Нет, — он сказал это так тихо, что звук был почти неразличим, но в нём чувствовалась абсолютная решимость. Он слегка ослабил хватку, но не убрал руки. Луна обернулась через плечо, их взгляды наконец встретились. Его глаза были полны боли, но не той, что она привыкла видеть на его лице в битве. Это была глубокая, личная рана, которая только начала кровоточить. — Ты была здесь. Всё это время. Ты видела… всё, что с нами сделали, — его голос стал немного громче, но всё ещё оставался тихим, будто это были слова только для неё. — Как ты могла промолчать, Лавгуд? Почему ты не вернулась? — Потому что я не могла! — Луна развернулась к нему, её глаза сверкали, но в них была не злость, а отчаяние. Слезы капали ручьем. — Ты не понимаешь, Драко. Если бы я ушла, этот мир погиб бы окончательно. — А наш мир? — холодно перебил он, делая шаг вперёд. Его голос звучал как гром, приглушённый, но мощный. — Наш мир, который ты оставила? Тео, который каждый день был на грани, оплакивая тебя шесть лет? Ты даже не представляешь, через что он прошёл. Через что мы все прошли, думая, что тебя больше нет. Слёзы Луны текли непрерывно, но она не пыталась их остановить. Вместо этого она крепче обхватила себя руками, будто пыталась защититься от его слов. Она отвела взгляд, не в силах выдержать его эмоции. Чжоу, всё ещё сидевшая на кровати, казалась почти забытой, но её тихое, ровное дыхание напоминало, что она слышала каждое их слово. — Это всё неважно, — с прозрачной фальшью начала говорить она, шмыгая носом. — Я уже часть этого мира. Но вы с Гермионой нет. Было бы лучше, если бы вы не знали обо мне. Так вам было бы легче уходить. А Тео… он научится жить без меня и у него всё будет хорошо. У него будете вы. — Что ты несешь, Луна?! Мы выберемся вместе. К черту этот мир, я не оставлю тебя здесь, — запротестовал Драко, руками крепко хватая её за плечи, в попытке вразумить её. — Я не уйду. Теперь это мой мир. Драко сжал её плечи сильнее, заставляя её поднять взгляд. В его глазах горело не только возмущение, но и что-то более глубокое, более личное. — Что значит «твой мир»? Ты серьёзно думаешь, что можешь просто остаться здесь? Что мы позволим тебе похоронить себя ради этого ада? — его голос дрожал, хотя он отчаянно пытался сохранить контроль. Луна смотрела на него, её глаза блестели от слёз, но выражение лица было неожиданно твёрдым. Она аккуратно положила свои руки поверх его, словно хотела успокоить, но это движение скорее добавило напряжения. — Драко, ты должен понять. Если вы выберетесь, это будет моя победа, — её голос был тихим, почти умоляющим. — Если вы сможете вернуться домой, то всё, что я сделала, всё, чем я пожертвовала, будет не напрасным. — Победа? — он почти прошипел, отстранившись, но всё ещё не спуская с неё глаз. — Ты называешь это победой? Ты хочешь, чтобы мы вернулись домой, зная, что оставили тебя здесь? Луна не ответила сразу. Она медленно опустила взгляд, её плечи поникли, как будто вес её собственного решения стал слишком тяжёлым. — Вы уже похоронили меня однажды, — прошептала она. — Просто забудь об этом разговоре и живи дальше Драко. Эти слова, произнесённые слабо, но чётко, будто заморозили воздух в комнате. Драко замер, его дыхание стало неровным, а челюсть сжалась. Его пальцы сформировали кулаки, и он отвернулся, будто пытался найти выход из этого безумия. Он был зол на всё, что только могло быть. На неё, на этот мир, на судьбу, на себя. Пока он метался в хаосе, в который она его окунула, Луна медленно, со слезами на глазах и щеках, подняла палочку. — Обливи… Драко не дал ей договорить заклинания стирания памяти и уворачиваясь, взмахом отправил её палочку в полет по воздуху. — Не смей, Лавгуд, — с красными от бури внутри него глазами прошипел парень. — Драко, пожалуйста, — она срывалась на рыдания, умоляя его. Драко шагнул вперёд, наступив на её палочку, чтобы исключить любую возможность повторной попытки. Его взгляд был пронзительным, почти болезненным, полным ярости, отчаяния и чего-то, что он сам не мог до конца объяснить. — Стереть мне память? Ты правда думала, что это сработает? — тихо, но угрожающе произнёс он, его голос звенел, как сталь, натянутая до предела. — Я не знаю деталей, как ты сюда попала и что на самом деле держит тебя тут, но я узнаю и мы придумаем как тебя вытащить. Луна опустила голову, её руки дрожали, она пыталась спрятать лицо за пеленой своих светлых волос. Но её слёзы были слишком явными, слишком громкими, чтобы их можно было игнорировать. — Я не хочу, чтобы ты запомнил меня такой, — её голос звучал хрипло от слёз, почти беззвучно. — Не хочу, чтобы вы запомнили этот мир, мою слабость, то, что я вас предала. Драко молчал, его взгляд был прикован к её хрупкой фигуре. Она выглядела так, словно пыталась раствориться в воздухе, исчезнуть, чтобы никто никогда не нашёл её. Но он не мог позволить ей сделать это. — Я просто хочу, чтобы вы жили, — произнесла она, пока он молчал, срывающимся голосом. — Ты, Гермиона, Тео… Я хочу, чтобы вы были счастливы, чтобы вам не пришлось оставаться здесь и умирать ради этого мира из-за моих ошибок. Драко шагнул ближе, его тень накрыла её, как грозовая туча. Он протянул руку, мягко коснувшись её подбородка и подняв её лицо так, чтобы их глаза встретились. — Мы уже потеряли тебя когда-то, Луна, — его голос стал мягче, но в нём всё ещё звучала боль. — Я не позволю тебе заставить нас пережить это снова. Она судорожно вдохнула, её губы дрожали, как и весь её маленький мир, который она так отчаянно пыталась сохранить. Но больше она не могла спорить. Его слова разрушали её изнутри, заставляя чувствовать то, от чего она так долго бежала. Она прижалась к его груди своим лицом, зарываясь в нём. Как же долго она была здесь одна, а теперь могла обнять своего лучшего друга. Шесть мучительных лет и вот он стоял перед ней, уже такой взрослый и мудрый, отважный. — Это я могу вас потерять, — прошептала она, наконец, её голос был полон отчаяния. — Если вы останетесь… если что-то случится… — Но это наш выбор, Луна. И ты больше не можешь принимать решения за нас, — перебил он, его голос снова стал твёрдым. — А разве не ты принимал день назад решения за Гермиону, чтобы спасти? — она со слабой болезненной улыбкой проговорила эту колкость. Драко не разозлился и даже не оторопел от этого выпада. Это было самое верное высказывание, и только сейчас это было так ясно ему понятно. Никто не имел права пренебрегать желаниями человека, если это означало рисковать ради близких. Он не стал отвечать на это, и лишь положив руку на её волосы, в нежном жесте начал гладить макушку, пока она оставляла мокрые следы на его рубашке. Соленая жидкость говорила ему о годах одиночества и кошмарных муках, что она пережила здесь. — Луна, кто такие фармолусы? — с мягкостью в голосе произнес Драко, чуть погодя, продолжая гладить её по волосам. Глаза щипало от невыплаканных слез. Луна вздрогнула, сильнее обняла Драко, и практически со смехом в голосе произнесла: —Это дети наших собственных теней. Они следуют за человеком, который сильно запутался в себе и тянут его на темную сторону, заставляя делать ошибки. — Тогда ты была права. Мне лучше знать, — он улыбался, искренне и без масок, когда произносил это. Её слабая улыбка тоже растворилась в тишине, оставив только ощущение спокойствия, которого она так долго была лишена. Драко сжимал её своими объятиями, но она не высказывала недовольства, хотя он мог легко сломать её в таком движении. Мир перевернулся в третий раз, но на этот раз он был благодарен за это. Теперь ему по-настоящему было зачем сражаться в этой войне, и он видел в этом большой смысл. Спустя шесть лет он нашел ответ на свой вопрос, и она лично ответила на него. — Спасибо, Лавгуд, что оказалась жива. И Драко ещё не знал, но одна из его кровоточащих ран, наконец, затянулась в моменте этого теплого объятия.

***

— Значит, ты дала Непреложный Обет? Видимо это — фишка той Грейнджер, — когда Драко произносил эти слова вслух, его лицо изобразилось такой гримасой отвращения и злости, какой Луна раньше от него не видела. Его руки сжимали спинку кресла так сильно, что костяшки побелели. Луна видела, как напряглись его плечи, как челюсть сжалась, будто он боролся с желанием швырнуть что-нибудь через комнату. Но он оставался на месте, глядя на неё исподлобья. Они уложили Чжоу спать, давая ей зелье сна без сновидений, а сами прошли в гостиную, чтобы продолжить разговор. Драко всё ещё было непривычно принимать тот факт, что это была их Луна. Луна вздохнула, её плечи поникли. Она не отводила взгляд, хотя видела, как тяжело ему давались её слова. — Это было необходимо, — мягко ответила она, стараясь говорить спокойно. — В тот момент, это был единственный способ доказать им, что я не враг. Я была чужой в мире, где меня никогда не существовало. Они боялись. И я… я тоже боялась. Она отвела взгляд, её руки невольно потянулись к краю платья, теребя ткань, как будто это могло помочь удержаться от слёз. — В их глазах я была никем. Просто ошибкой магии. Им нужна была гарантия. И я дала её. — И теперь ты связана с этим миром, пока он не погибнет, — закончил он, бросив на неё тяжёлый взгляд. — Если погибнет он, погибнешь и ты. Она не ответила, только кивнула, её глаза блестели от слёз, которые она пыталась сдержать. — Почему ты ничего не сказала? Почему молчала, когда мы… когда я… — он осёкся, отведя взгляд, словно не мог закончить фразу. — Мы могли бы найти другой выход. Вместе. — Потому что у вас есть шанс, — ответила Луна, её голос был почти шёпотом. — Вы с Гермионой можете вернуться домой. Вернуться к жизни. Если бы я рассказала, ты бы не ушёл. Ты бы остался. — Чёрт возьми, Лавгуд! — выкрикнул он, его голос эхом разнёсся по гостиной. Луна осеклась, и указательным пальцем попросила быть тише. — Конечно, я бы остался! Думаешь, я мог бы уйти, зная, что ты привязана к этому проклятому месту? — Вот именно, — её голос стал твёрже, почти упрямым. — Ты бы остался. А это погубило бы вас обоих. Он замер, его дыхание стало тяжёлым, как будто он только что пробежал марафон. Её слова разрывали его изнутри. Он хотел спорить, хотел кричать, но всё, что он смог сделать, — это тяжело опуститься в кресло, закрыв лицо руками. — Как… как ты выжила? Мы ведь видели… Были уверены… Луна медленно дрожащими пальцами потянулась к цепочке на шее. Её кулон с прозрачными стеклышками и маленькими черными камушками, показался взору Драко. Он медленно подошёл к ней, и опустившись на корточки рядом, рассматривал цепочку. Он всё ещё слабо понимал, и тогда Луна начала объяснять мягким голосом. Более привычным для неё. — Мама. Этот кулон, был создан ей перед смертью, — начала она, и в голове у Драко сразу же всплыл тот самый темный фолиант из библиотеки. «Пандора Лавгуд». Драко смотрел на кулон, его сияние отражало тусклый свет лампы, создавая игру теней на полу. Луна говорила, и её голос, тихий и мягкий, заполнял комнату, как мелодия, которую он не слышал много лет. — Изначально это был просто кулон из обсидиана в форме цветка анемоны. Я не знала, что он может меня спасти, — продолжила она, слегка покачивая цепочку в пальцах. — Но в тот момент, когда всё рухнуло, когда я почувствовала, что конец близок, кулон активировался. Я даже не успела понять, как это произошло. Всё, что я помню, — твой крик, лицо Гермионы и яркий свет, будто сама луна спустилась с небес, чтобы закрыть меня от тьмы. Она сделала паузу, её пальцы открыли кулон, высыпав осколки камушек на руку Драко, словно пыталась передать их историю через физическое прикосновение. — А потом… я очутилась здесь. Я поняла, что этот мир другой, слишком быстро. Те, кого я знала, были похожи, но не были теми, кем кого я знала. — Её глаза встретились с его, и в них была горечь. — Я не могла вернуться. Кулон израсходовал свою магию. Луна смотрела на него и делала паузы, то ли для себя самой, то ли ради него. — Когда я разобралась, что к чему, я вспомнила свое предназначение, — Драко лишь вопросительно изогнул бровь, хотя лицо оставалось строгим. — Мало кто знает, но в Башне Когтевран была тайная комната. Она открывалась, если сможешь разгадать сложную загадку. Там был артефакт «Гармониум Эрудита», он может показывать истинное предназначение человека. — И ты, конечно, смогла разгадать эту загадку, — ухмыляясь, артистично закатил Драко, вкладывая камушки обратно в её кулон. Всё, что говорила Луна, перегружало его разум, но он не хотел её останавливать. Он хотел знать всё, что она могла ему рассказать. — Оно гласило, что я должна появиться там, где меня не ждут, чтобы спасти то, что должно быть потеряно. — О, ну прекрасное предназначение. Обречь человека на смерть и пытки, — злость и желчь лились из него с каждым высказыванием, которое означало спасение этого гнилого мира и страдания подруги. Драко продолжал смотреть на неё, его лицо выражало смесь восхищения, гнева и боли. Он вспомнил ту чёрную книгу, которая пугала его одним своим видом. Имя Пандоры Лавгуд мелькало в каждой главе, её изобретения казались опасными, но удивительными. — Ты знала о том, что она могла сделать? — его голос был хриплым, почти неуверенным. — О её магии? Луна покачала головой, её волосы колыхнулись, падая на плечи. — Нет. Она редко говорила об этом. Мне казалось, что она просто любила экспериментировать. Но теперь я понимаю… она знала. Она знала, что однажды это понадобится. — Луна сжала кулон в ладони, её пальцы дрожали. — Она спасла меня, даже после своей смерти. Драко медленно поднял руку и аккуратно коснулся цепочки, не решаясь прикоснуться к самому кулону. — А что, если это не просто защита? — задумчиво произнёс он. — Ты уверена, что его магия исчезла? Может быть, он всё ещё хранит в себе что-то. Луна немного задумалась, но её взгляд стал стеклянным. Конечно, она думала об этом, но все попытки что-либо узнать о подобной магии, заканчивались провалом. То, что она решила проверить мамину сказку о стражах было не больше, чем удачливым совпадением. Она покачала головой, меньше всего ей хотелось давать ложную надежду. — Луна… Ты знаешь, что твоя мама писала книгу об этих явлениях? — осторожно начал он. Пришло время ему говорить о том, что знает и теперь они поменялись местами, Луна выглядела ошарашенной. Он поведал ей о их приключении с Гермионой в библиотеке, о том, что на задней переплетной крышке закрытого темного фолианта было высечено имя её матери. Он рассказывал обо всем, о чем только мог узнать про параллельные мира. И они говорили, не отвлекаясь, пока шум в коридоре не поведал им о том, что настало утро. — Драко. Гермиона? — Ей нельзя знать. Ты права, знание о тебе не даст нам покинуть это место. И я не оставлю тебя, но она… ей нужно уходить, несмотря ни на что. Драко устало провёл рукой по лицу, откидываясь на спинку кресла. Его глаза устремились в сторону двери, словно он пытался оценить, сколько времени у них осталось. Луна сидела напротив, крепко сжимая кулон в руке, будто он был единственным якорем, удерживающим её в реальности. Она только кивнула в молчаливом согласии. Она чувствовала ту же боль, что и он. Желание защитить Гермиону и одновременно отчаянная борьба с тем, чтобы не оказаться причиной её страданий. По её вине, она и так проживала сущий ад эти годы, окутанная чужими воспоминаниями. — Мы сделаем всё, чтобы она вернулась, — тихо сказала Луна, её слова прозвучали как обещание. — И ты тоже вернешься. Драко поднял голову, его взгляд был полон решимости. — Ты не останешься здесь одна, — сказал он твёрдо. — Если мы уйдем, то вместе. Я найду способ вытащить тебя отсюда, Луна. Она улыбнулась, но это была усталая, почти грустная улыбка. — Ты вырос, но остался таким же упрямым, Малфой, — мягко сказала она, глядя на него с теплотой. — Но иногда упрямство недостаточно. Шум в коридоре стал громче, а слабые лучи света начали пробиваться сквозь тяжёлые шторы. Утро настало, и их небольшой промежуток времени, свободный от чужих глаз, подошёл к концу. Драко поднялся, бросив последний взгляд на Луну. — Посмотрим, — коротко ответил он, в его голосе прозвучал вызов. Они вышли из гостиной, возвращаясь к своей общей реальности, зная, что правда должна остаться между ними. Эта бессонная ночь подарила ему потерянную подругу. Ей она подарила надежду. А главное — им она подарила силы двигаться дальше. Драко медленно вошёл в комнату, его шаги были едва слышны, как будто он боялся потревожить хрупкую тишину, царившую внутри. Гермиона лежала на кровати, её дыхание было ровным, лицо расслабленным, словно её наконец отпустила тяжесть бесконечных тревог. Она ещё находилась в тёплой неге сна, где реальность оставалась где-то далеко. Он остановился на пороге, его взгляд задержался на ней. На мгновение ему показалось, что всё это — лишь обман, иллюзия, созданная его истощённым разумом. Её волосы, раскинувшиеся по подушке, её спокойное выражение лица — это всё было слишком настоящим и одновременно недосягаемым. Драко сделал ещё один шаг, осторожно опустившись на край кровати. Его рука непроизвольно потянулась к её лицу, но он остановился, замер, боясь разрушить этот момент. Ему казалось, что, если он прикоснётся, она растворится, как мираж. — Грейнджер, — тихо произнёс он, его голос был едва слышен, почти шёпот. Она вздохнула, её ресницы дрогнули, и глаза медленно начали открываться. Её взгляд был слегка расфокусированным, но, увидев его, она улыбнулась — мягко, тепло, как будто его присутствие было самым естественным в этом мире. — Драко? — её голос был ещё хриплым от сна, но в нём звучала лёгкая нотка удивления. — Ты вернулся. Он кивнул, улыбка мелькнула на его губах, но тут же исчезла. Его взгляд был полон противоречий — усталость, тревога, и что-то, что он не мог выразить словами. Гермиона медленно поднялась, опираясь на подушки, и внимательно посмотрела на него. Она чувствовала, что за его словами скрывается что-то большее, но не стала сразу задавать вопросы. — Ты выглядишь так, будто тебе нужен отдых больше, чем мне, — тихо ответила она, протягивая руку, чтобы коснуться его. Её пальцы мягко сжали его запястье. Драко отвёл взгляд, его плечи слегка опустились. Он чувствовал себя разорванным между желаниями защитить её и необходимостью скрыть правду. — Просто немного устал, — ответил он уклончиво. — Спи, ещё есть время. Она изучающе посмотрела на него, но не стала спорить. Вместо этого она мягко потянула его за руку. — Тогда полежи со мной, — сказала она, её голос звучал так, будто она хотела разделить с ним хотя бы часть его боли. Он опешил, но кивнул, опускаясь рядом с ней. Тишина снова окутала их, но на этот раз она была не давящей, а почти уютной. Гермиона закрыла глаза, а Драко лежал в нескольких сантиметрах от неё, наблюдая за её дыханием, чувствуя, как его собственные тревоги немного утихают. Но рой мыслей не отставал, и он пролежал так без единого движения пару часов, пока стук в двери не оповестил его о надобности присоединиться к остальным. Звук стука донесся и до Гермионы, её ресницы дрогнули, глаза медленно открылись, встречая его взгляд. В этот момент он почувствовал, как сердце болезненно сжалось. Он так привык видеть её в вечной борьбе, а сейчас она выглядела уязвимой и нежной. — Почему тебя не было ночью? — спросила она, её голос был тихим, как первый звук после долгой тишины. В её словах не было упрёка, только лёгкое удивление и тепло. — Мы ведь даже не ругались. Её попытка пошутить отразилась на его лице легкой ухмылкой. Пальцы нервно дёрнулись, словно он хотел ответить сразу, но не мог подобрать слова. Она никогда не ставила ему таких вопросов раньше. Её взгляд, спокойный и внимательный, как будто пронизывал его насквозь, заставлял чувствовать себя разоблаченным. — Не мог уснуть, — наконец ответил он, стараясь говорить легко, но голос предательски дрогнул. — Решил, что не стоит рисковать твоей спиной. Он попытался улыбнуться, но эта улыбка не достигла глаз. Она была больше для неё, чем для него самого, попытка отвлечь её от того, что кипело внутри него. Гермиона приподнялась на локтях, её брови слегка поднялись, и уголки губ дрогнули. — Ты делаешь из меня хрустальную вазу, Малфой, — заметила она, её голос был слегка насмешливым, но взгляд остался серьёзным. — Ты должен мне разговор. Его дыхание на мгновение замер. Она была права. Этот разговор неизбежен, но он не мог сейчас. Не в этой комнате, не в этом проклятом мире. Он отвёл взгляд, устремив его дверь, где свет от зажжённых ламп в коридоре пробивался сквозь пространство между полом. — Не здесь, не в этом месте, — сказал он, его голос был низким, почти хриплым. — Когда мы вернёмся домой, тогда поговорим. Слово «домой» вышло с каким-то горьким привкусом. Он хотел верить, что они вернутся, что этот кошмарный мир останется позади, но каждая мысль о возвращении цеплялась за страх. Он не знал, получится ли. Не знал, увидит ли хотя бы она этот самый мир, что они звали домом. И эта мысль разрывала его изнутри. Гермиона нахмурилась, её глаза сузились, словно она пыталась понять, почему он избегает темы. Её голос прозвучал тише, но в нём чувствовалось напряжение: — Ты действительно веришь, что мы вернёмся? Драко встретил её взгляд. В этот момент её глаза были полны надежды, смешанной с сомнением. Он видел в них ту же боль, что терзала его самого, но не мог позволить себе её выдать. — Да, — коротко ответил он, но в голове его бушевали противоречия. «Нет, я не уверен. Я сделаю всё, чтобы отправить туда тебя, но не знаю, смогу ли вернуться сам, смогу ли увидеть тебя там.» — думал он. Каждое слово, которое он не произнёс, эхом отдавалось в его сознании, но он не мог позволить себе сломаться. Не перед ней. Её губы дрогнули, она, казалось, хотела сказать что-то ещё, но не решалась. Драко чувствовал, как гулкий страх накатывает на него волной. Он осознавал, что может быть это их последние дни вместе. Что, возможно, он никогда не сможет сказать ей то, что действительно чувствует. Он медленно наклонился к ней, его взгляд был напряжённым, но в то же время мягким. Его пальцы осторожно коснулись её лица, словно он боялся, что может её сломать, как фарфоровую статуэтку. Гермиона замерла, её дыхание участилось, и в этот момент он почувствовал, что уже не может остановиться. Его губы прикоснулись к её коже почти невесомо. Этот поцелуй был коротким, но в него было вложено всё: извинения, сожаление, страх. Всё, что он не мог выразить словами. Когда он отстранился, его голос прозвучал тихо, но твёрдо: — Обещаю, когда мы вернёмся, я свожу тебя на свидание. И мы сделаем всё правильно. Её глаза блестели, в них были слёзы, но она не плакала. Она смотрела на него, пытаясь понять, как он может быть таким одновременно уверенным и уязвимым. Её пальцы сжались на его запястье, как будто она не хотела его отпускать, и лишь кивнула, принимая его обещание, даже если её сердце тоже сомневалось. Ему было мерзко давать обещания, в выполнении которых он был не уверен. Но если был хотя бы малейший шанс, на то, что это произойдет, он готов был пожертвовать чем угодно. И эти слова, казалось, были больше надеждой для него, чем для неё. Хотя он не был готов это признать.

***

Все собрались, рассевшись на старой потрёпанной мебели, и только Невилл стоял посреди комнаты, явно нервничая. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах мелькало беспокойство, которое он старался скрыть. Гермиона сидела рядом с Драко, её руки были сложены на коленях, но пальцы слегка дрожали. Она ещё не успела окончательно прийти в себя после их утреннего разговора, и теперь каждое движение казалось ей чуть более осознанным, чем обычно. Луна устроилась на старом кресле в углу комнаты, её взгляд был направлен на кулон, который она держала в руках. Казалось, она не совсем здесь, но всё же слушала. Чжоу, несмотря на ночь без сновидений, выглядела бледной и ослабленной, словно в её голове всё ещё бушевал хаос. Джордж и Фред поговорили с ней, и она стала более спокойной, но у неё не то, чтобы был выбор. Невилл, наконец, поднял взгляд и прочистил горло, привлекая внимание. — Я был в городе, — начал он, его голос был низким и хриплым, как будто он не говорил несколько часов. — Люди Лорда в панике. После того, что произошло в Горбин и Беркс, на улицах хаос. Он на секунду замолчал, его взгляд скользнул по каждому из присутствующих, словно он искал в их лицах подтверждение тому, что они понимают серьёзность ситуации. — Он знает. Знает, что крестраж уничтожен, — он замялся, будто сам факт произнесения имени тёмного мага заставлял его физически страдать. — И он знает, что это была Гермиона, за её и Драко головы объявлена награда. Гермиона вздрогнула, её дыхание стало чуть глубже, как будто она пыталась осознать услышанное. Драко, напротив, выглядел спокойным, почти безразличным, но его челюсть была напряжена. — Нас и без того искали, разве это что-то существенно меняет? — спросил он, его голос был низким и ровным. — Меняет, — сказал Невилл слабым голосом. И прежде, чем продолжить, осекся на Чжоу. — Потому что он обещал свободу любому, в качестве награды. Теперь вас ищут не только Пожиратели, но и каждый, кто хочет выбраться. Гостиная на мгновение погрузилась в мёртвую тишину. Даже звук дыхания казался лишним. Затем Луна подняла голову, её взгляд был мягким, но в нём читалась решимость. — Это было неизбежно, — сказала она тихо, но её слова прозвучали уверенно. — Каждое наше действие приближает нас к цели. И каждое наше действие вызывает его ответ. — Вы не понимаете, — внезапно проговорила Чжоу, её голос был неожиданно резким. Она в упор посмотрела на Драко в другом конце комнаты. — Этот псих или как там вы сказали, его копия, словила и сдала Пожирателем стольких, что вам уже не скрыться. Если бы вы не сковали меня, я бы первая это сделала. Она была честной в своём отчаянии. Луна посмотрела на неё, но не сказала ни слова. Чжоу говорила правду, и это было страшно. Луна медленно подняла взгляд на Драко и Гермиону, и в её глазах отразился тот же страх, что и у всех остальных. Гермиона и Луна сжали руки в кулаки, пытаясь справиться с нарастающим беспокойством. Чувство тревоги, как будто кто-то наблюдал за каждым их движением, не покидало. — Значит мы будем осторожнее вдвойне. Но нам нельзя останавливаться. Чаша была лишь первым этапом, — Гермиона звучала решительно и сурово, несмотря на свои истинные чувства. Драко посмотрел на Гермиону, его взгляд был напряжённым, но в нём мелькнуло одобрение. Она, как всегда, была готова идти вперёд, несмотря на тяжесть ситуации. Но в этот момент он чувствовал, что её решимость может стать её слабостью. — Грейнджер права, — медленно проговорил он, его голос был холодным, как сталь. — Мы знали, что это будет нелегко. Это не меняет нашей цели. Чжоу усмехнулась, её глаза сузились от едва скрытого презрения. — Для вас это всё ещё игра, — процедила она сквозь зубы. — Эта война уже окончена. Волдеморт победил. Здесь нет места для героев. — Тогда зачем ты здесь? — резко перебил её Драко, его голос прозвучал как удар. — Если ты уверена, что всё потеряно, почему ты до сих пор жива? Чжоу замерла, её лицо исказилось от смеси гнева и боли. Она хотела что-то ответить, но слова застряли в горле. Вместо этого она отвернулась, её плечи напряглись. — Нам нельзя терять время, — сказала Луна, её голос звучал твёрдо. — Невилл, что насчет магических наркотиков? — О них ничего не известно. Наверное, это было не единственное их место изготовление, — ответил Невилл, его голос был напряжённым, но спокойным. — В любом случае, так быстро узнать последствия нам не удастся. Драко сверлил взглядом Чжоу. Он знал, что ей было что-то известно по этому вопросу, но она явно не собиралась открываться перед ними. Его взгляд видели все в комнате, и были согласны с тем, что приходило в его голову. Чжоу прижалась спиной к креслу, её руки нервно сжались на подлокотниках. Её глаза метались по комнате, словно она искала выход, которого не существовало. Восемь пар глаз, устремлённых на неё, были как прожектора, выхватывающие её из темноты. Её дыхание стало частым, а сердце колотилось так, что она чувствовала это в горле. — Я… не знаю, о чём вы говорите, — произнесла она срывающимся голосом, стараясь выглядеть спокойной, но её дрожащие руки выдавали её. Драко медленно встал с кресла, его движения были плавными, но в них читалась угроза. Он шагнул вперёд, его взгляд не отрывался от неё. — Чанг, — произнёс он тихо, но в его голосе было больше силы, чем в крике. — Мы оба знаем, что это ложь. Она открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Её взгляд скользнул к Невиллу, словно она надеялась найти у него поддержку, но он лишь мягко кивнул, подтверждая правоту Драко. — Это важно, — добавила Невилл, голос был спокойным, но в нём звучала скрытая настойчивость. — Если ты что-то знаешь, скажи. Мы должны понять, с чем имеем дело. Чжоу замерла, её взгляд задержался на Гермионе, которая сидела рядом с Драко, её лицо было твёрдым, но в глазах читалась забота. Это не была угроза, это был призыв. — Вы думаете, я что-то знаю? — наконец выпалила Чжоу, её голос был резким, почти истеричным. — Да, я была там. Но мы все были под Империусом. После того как нас ловили, нас помещали в тюремные камеры Азкабана, не давая общаться друг с другом. А после отвозили со связанными глазами и руками в эти лаборатории, и подчиняли лишь к механическим действиям. Её слова повисли в воздухе, как тяжёлый груз, опускаясь на всех присутствующих. Гермиона слегка нахмурилась, её губы дрогнули, но она ничего не сказала. — Что именно вы варили? — спокойно спросил Фред, хотя его сжатые кулаки выдавали напряжение. — Это было что-то… странное, — ответила Чжоу, её взгляд был устремлён в пустоту, словно она пыталась вспомнить. — Оно было зеленым, вязким, пахло как смерть. Они называли это «Х-2359». Я не знаю, что оно делало, но однажды Крауч пришел с проверкой и попробовал его при нас. Его глаза засветились красным, будто он был дьяволом во плоти. В комнате повисла гробовая тишина. Луна осторожно поднялась со своего места, её глаза смотрели прямо на Чжоу. — Это звучит как усилитель, — произнесла она тихо. — Магическое вещество, усиливающее не только магию, но и тёмные стороны души. Драко нахмурился, его взгляд стал ещё острее. — Это может объяснить многое. Волдеморт предлагает политикам стран-союзников это вещество, взамен на верность, — произнёс он, словно рассуждая вслух. — И если они использовали это на своих людях, они готовят не просто наркотики на продажу, а вещество способное создавать одержимых идеалами Волдеморта солдат. Гермиона вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. — Мы должны узнать больше, — сказала она решительно. — Если это была не единственная их лаборатория, мы лишь пошатнули их планы, но это ненадолго. Тонкс, обычно молчаливая, посмотрела на неё с горечью и произнесла: — Мы даже не знаем, где искать. — Мы найдём способ, — уверенно ответил Драко, его голос прозвучал как приговор. Все кивнули, осознавая, что времени у них остаётся всё меньше. Но на лицах каждого из них читалось: с каждым шагом они приближаются к чему-то, что может оказаться их концом.