Между нашими мирами

Холод заполз в туннели, как неутомимый гость, от которого невозможно избавиться. С каждым днём сырость казалась всё более удушливой, а холод — пронизывающим до костей. Гермиона невольно потянула на себя старый свитер, который нашла среди вещей, принесённых с последнего задания. Его грубая ткань царапала кожу, но в условиях их текущего положения выбирать не приходилось. Комната, где собрались остальные, была освещена несколькими лампами, что создавали длинные и жутковатые тени на стенах. Все были сосредоточены на разрабатывании планов. Карты, записи, оружие — всё лежало в хаотичном порядке на столах. Но этот бардак был обманчив, у каждого предмета была своя цель. Драко стоял у стены, наблюдая за обсуждением, его руки были скрещены на груди, а глаза следили за каждым, кто что-либо говорил. Он выглядел расслабленным, но это была маска, которую он так искусно носил. Гермиона знала, что за этой внешней уверенностью скрывается напряжение. Напряжение, которое она могла чувствовать даже на расстоянии. Всё утро она чувствовала его взгляд, скользящий по её спине, но ни разу не подняла головы. Она была слишком занята, чтобы реагировать. Перед ней лежала карта, которую она пыталась доработать, помечая места, где Волдеморт, вероятно, мог спрятать крестражи. Она старалась игнорировать всё, что происходило вокруг, но это было сложно. Особенно когда её собственные мысли мешали сосредоточиться. Уверенность, которую она обрела вчера вечером, немного поугасла, после того как она невольно подслушала один разговор.Её пальцы дрогнули, когда до неё донёсся голос Римуса из комнаты Луны, полный упрёка и раздражения: — Если она не сражается, на кой чёрт ты её сюда привела? Его слова, резкие и обвиняющие, эхом отдавались в её голове. Она замерла, стараясь не пропустить ни слова из того, что происходило за тонкой дверью. Ответ Луны был тише, но звучал с ноткой упрямой защиты: — Римус. Она тут по вине Драко и Гермионы, как и он. Они, в принципе, не обязаны нам помогать, но делают это. За несколько дней мы узнали то, что было нам неизвестно годами! — Лавгуд, ты знаешь правила. Хочешь жить — сражайся со всеми. Хотя даже Малфой совсем не тот. — Вот именно. Они не те. Они не жили в постоянной борьбе, как мы. Чего ты от них ожидал?! Её сердце заколотилось сильнее, как только эти слова долетели до её ушей. Она почувствовала, как её губы сжались в тонкую линию. Она знала, что они чужие в этом мире. Гермиона даже не злилась на его слова, их можно было понять. Вместо двух безупречных солдатов, им подсунули обычных работяг. Но это всё равно задевало её. Взгляд падал на карту, но картинка размывалась на глазах. На несколько мгновений перед ней вспыхнули образы из видений: разрушенные здания, крики, ожесточённые сражения. Это не её война, однако она глубже в ней, чем кто-либо способен понять. Ещё больше раздражало, что эти слова были так похожи на те, что Малфой говорил ей все эти дни. Тишину нарушили глухие шаги. Кто-то возвращался по туннелям, и этот звук разнёсся по сводам, заставив всех замереть. Когда фигура свернула, в коридоре они заметили Невилла. Его фигура была окутана холодным воздухом, словно он принёс с собой кусочек мира снаружи. Его одежда была влажной, как будто он долго находился под дождём, а лицо покрыто пылью и тонкими царапинами. Он снял с плеча мантию-невидимку, бросив её на ближайший стул, и устало оглядел всех. Его движения были медленными, словно каждый шаг давался ему с трудом. — Дом Хэпзибы Смит, — начал он, его голос был низким, слегка хриплым от долгого молчания. — Никакой магической защиты снаружи. Дом выглядит так, будто там не ступала нога человека последние годы. Но он подозрительно… цел. В отличие от всего района. Эти слова повисли в воздухе. Луна, сидевшая в углу, настороженно подняла голову, а Джордж тихо выругался, сжимая в руках свою палочку. Гермиона замерла, её взгляд резко устремился на Невилла. «Целый дом среди разрушений?» — эта мысль застала её врасплох. Драко сделал шаг вперёд, его лицо оставалось спокойным, но в глазах появился блеск. Он подошёл к столу и упёрся руками в его край. — Уверен? — спросил он, его голос звучал ровно, но в нём сквозило напряжение. Невилл кивнул, облокотившись на спинку стула. — Я проверил вокруг, заглянул в окна, но внутри не был. Ни следов, ни звуков. Дом словно застыл во времени. Эти слова вызвали лёгкий шорох среди собравшихся. Все переглянулись, и атмосфера наполнилась скрытым ожиданием. Гермиона, стараясь держать себя в руках, сжала пальцы на подлокотнике кресла, словно пытаясь удержать их от дрожи. Она была рада, что предположение Драко могло быть верным, но предчувствие было дурное. Новая информация не требовала долгого обсуждения, решение было очевидным. Дом Хэпзибы Смит —место, которое они не могли оставить без внимания. Если там была скрыта чаша Пуффендуя, это могло стать их ключом к победе. Римус наклонился над картой, начерчивая маршруты, а Драко, стоявший рядом, быстро кидал свои идеи. Остальные слушали молча, лишь изредка кивая. Гермиона наблюдала за происходящим, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Было удивительно, как все прислушивались к нему и даже следовали его приказам. Он адаптировался сразу, а она не смогла и спустя неделю. Каждое слово и движение здесь, подстегивали её ещё больше на безумные поступки. Когда обсуждение дошло до того, кто пойдёт, она поднялась с места. Драко даже не обернулся. Он ждал этого и знал, как ответить. — Ты не пойдешь, — сказал он, не глядя на неё. Его тон был таким же ровным, как и всегда, но в нём читалась твёрдость. — Малфой, — начала она, её голос звучал слишком спокойно для её внутреннего состояния. Она просто устала постоянно бороться за свои права. — Я единственная, кто видел её. Вы даже не узнаете чашу, если пройдёте мимо. Он повернулся к ней, его лицо было бесстрастным. — Это не обсуждается, Грейнджер, — отрезал он. — Тебя ждёт другая работа. Тонкс и Луна нуждаются в обучении, если мы хотим использовать магловское оружие. Гермиона замолчала, но это было обманчиво. Она опустила взгляд, делая вид, что сдаётся, и вернулась на своё место. Драко, казалось, был доволен этим, и продолжил обсуждение. Внутри же Гермионы бушевала буря. Она знала, что останется здесь только для видимости. Как только они уйдут, она найдёт способ последовать за ними. Её взгляд пересёкся с взглядом Луны, и девушка поняла, что решение уже принято. Остальные разбредались по своим делам, готовясь к очередному дню борьбы. Гермиона осталась на своём месте, вцепившись пальцами в карту, которую едва не разорвала в процессе. Драко ушёл первым, бросив короткий взгляд в её сторону, словно ещё раз напоминая, кто здесь принимает решения. Её губы сжались в тонкую линию. «Самодовольный придурок», — пронеслось в её голове. Когда парни скрылись за коридором, Гермиона отложила карту и встала. Её ноги двигались быстро, но бесшумно. Она знала, что нужно торопиться, пока они ещё здесь. Зайдя в соседнюю комнату, она увидела Луну и Тонкс, которые о чём-то негромко разговаривали, наклоняясь над столом, заставленным оружием. Гермиона направилась прямо к ним. Тонкс подняла голову первой, её глаза тут же сузились. Она что-то почувствовала, но ничего не сказала, дожидаясь слов Гермионы. — Мне нужен портал, — произнесла Гермиона, не теряя времени на вступления. Её голос был резким, напряжение, скрытое за каждым словом, заполнило комнату. Тонкс, сложив руки на груди, смотрела на неё, словно пытаясь прожечь взглядом. Её выражение было напряжённым, а уголки губ дернулись в намёке на усмешку. — Нет, — резко отрезала она, словно это было уже решённым делом. Гермиона нахмурилась. Она знала, что Тонкс не сдастся так просто, но отступать она не собиралась. — Я единственная, кто может узнать чашу Пуффендуя. Если я не пойду, мы упустим шанс. — Малфой это не одобряет, — начала Тонкс, её голос был полон угрозы, — И знаешь, что? Я его поддержу. Ты не воин, Грейнджер. Ты не справишься. — Я знаю о чем вы все думаете. Да, я — не моя смертоносная копия, но я что-то не вижу, как её умения помогли вам выиграть, — бросила Гермиона, её глаза вспыхнули яростью. Тонкс тоже начала гореть огнем, но ей не удалось её перебить. — С вами или без вас, я изменю ход этой войны. Но смогу сделать это только на поле битвы, а не в захудалых туннелях. Тонкс резко шагнула вперёд, её глаза метали молнии. Напряжение в комнате стало почти осязаемым, как будто воздух сам по себе сопротивлялся. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, девчонка, — процедила она сквозь зубы. — Какой бы героиней тебя не величали в твоём мире, в нашем — ты не продержишься и минуты. Гермиона выдержала её взгляд. Её тело напряглось, но голос остался ровным. — Тогда выпусти меня и избавишься от лишнего балласта. — Не играй со мной… — начала Тонкс, но её перебила Луна. — Хватит! — произнесла она твёрдо, её голос прозвучал как удар грома в тишине. — Если мы будем сражаться друг с другом, то Волдеморту и делать ничего не придётся. Луна подошла ближе, её взгляд был устремлён на Гермиону, но в нём не было ни злости, ни презрения. Только усталость. — Ты уверена? — спросила она. Гермиона кивнула. Она чувствовала, как под её кожей разливается адреналин. Это была не просто решимость — это была ярость, желание доказать всем, включая себя, что она может. Она была готова. Тонкс фыркнула и отвернулась, её руки всё ещё были скрещены на груди. Луна медленно подняла палочку, начертив в воздухе символы портала. Сияющий круг начал формироваться перед ними. — Если что-то пойдёт не так, — тихо сказала Тонкс, глядя прямо на Гермиону, — это будет только на твоей совести. Гермиона не ответила. Её взгляд был прикован к порталу. Её сердце колотилось, но она не дала этому показаться. Сделав глубокий вдох, она шагнула вперёд, уходя в сияющий круг. Девушки последовали за ней.

***

Сияющий круг поглотил их, и мир вокруг закружился, словно в водовороте света. На мгновение Гермиона почувствовала, как земля ушла из-под ног, а воздух вокруг стал плотным и давящим. Затем, с резким толчком, они оказались на месте. Перед ними простиралась тёмная улица, освещённая лишь бледным светом луны, пробивающимся сквозь облака. Дом Хэпзибы Смит возвышался над остальными разрушенными строениями, словно сохранившийся фрагмент прошлого. Его фасад был потрёпанным, серым и с отколотым краем. Чары. Луна откинула заклинание и перед ними предстал совершеннонетронутый войной двухэтажный дом. Окнатёмные, пустые, словно глаза мёртвого. Вокруг царила зловещая тишина, нарушаемая лишь слабым завыванием ветра. Тонкс первой шагнула вперёд, её палочка была наготове. Она двигалась плавно, почти бесшумно, но напряжение в её позе выдавалось. Луна следовала за ней, её взгляд был направлен на дом, но плечи напряглись так, будто она ожидала нападения в любую секунду. Гермиона осмотрелась. Вокруг было странно пусто. Даже звук их шагов казался приглушённым. Её пальцы крепко сжимали палочку, а сердце било в груди так, будто боялось, что его услышат. — Странно тихо, — прошептала Тонкс, её голос был едва слышен. Гермиона была согласна. Что-то не так. Они приблизились к дому. Гермиона заметила, что дверь была закрыта, но не заперта. Она замерла, пытаясь разглядеть детали на её поверхности. Краска облупилась, но рисунок резьбы был всё ещё виден. Гермиона провела пальцами по узорам, словно надеясь найти что-то знакомое. — Входим? — тихо спросила Луна, глядя на неё. Гермиона кивнула, но не успела она отворить дверь, как спереди раздался треск, и в следующую секунду воздух разрезал яркий луч заклинания. Тонкс успела поднять барьер, который вспыхнул, принимая удар. Гермиона резко обернулась, её сердце замерло. Перед ними стояли Римус и Драко, их палочки были направлены на девушек. На лице Драко застыло выражение ярости. — Что вы здесь делаете?! — резко спросил он, его голос был низким, но полным гнева. Гермиона почувствовала, как её дыхание участилось. Взгляд Драко, полный ярости и разочарования, прожигал её насквозь. Его слова звучали, как удар хлыста, заставляя её внутренне сжаться. Но она быстро взяла себя в руки, не позволив ему увидеть её слабость. — Пришли помочь, — твёрдо ответила она, делая шаг вперёд. Её голос был ровным, но в нём чувствовалась сталь. — Мы не нуждаемся в помощи, Грейнджер. Вернитесь в убежище, — холодно отрезал Драко. Его пальцы побелели от того, как сильно он сжимал палочку, пока он направлялся к ней. — Прекрати командовать и игнорировать меня, — парировала она, её голос стал громче. — Достаточно! — резко перебил их Фред, его голос прорезал напряжение, как кинжал. Он шагнул вперёд, становясь между ними. — Нам нужно проверить дом, а не выяснять отношения. Но никто не слушал. Гермиона и Драко продолжали смотреть друг на друга, словно в этой немой дуэли заключалась вся их сущность. Гнев, обида, отчаяние — всё это отражалось в их взглядах. — Ты ставишь всех под угрозу, приходя сюда, — прошипел Драко, его голос был низким, почти угрожающим. — А ты не оставляешь мне выбора, — бросила Гермиона, её пальцы крепче сжали палочку. — Если бы ты позволял мне быть полезной, мне бы не пришлось это делать. Их спор прервал звук, заставивший всех замереть. За дверью послышался лёгкий скрежет шагов. Когда дверь открылась с громким звуком ударяясь о стену, перед ними появилась знакомая фигура. Беллатриса Лестрейндж. Её губы растянулись в безумной улыбке, а глаза блестели от удовольствия. — Как мило, — произнесла она, её голос прозвучал, как зловещий шёпот. — Вы сами пришли ко мне. Гермиона почувствовала, как её тело напряглось, будто мышцы стали каменными. В этот момент всё, что происходило вокруг, будто перестало существовать. Был только этот голос, этот взгляд, эта фигура, воплощавшая её самые худшие кошмары. Беллатриса Лестрейндж. — Бегите! — резко выкрикнул Драко, его голос был полон командного давления. Группа начала двигаться. Они разделились по трое, пробегая в две разные стороны по коридору, оставляя Драко и Гермиону на передовой. Беллатриса, не сдерживая улыбку, шагнула ближе, прокручивая палочку в руке. — Малфои собственной персоной, — она произнесла их имена с тягучей насмешкой, словно наслаждаясь каждым слогом. — Как трогательно. Решили поиграть в героев? Гермиона стиснула зубы, подняв палочку. Она уже не видела страха. Только ярость и ненависть. Голос Драко, полный предостережения, донёсся до её сознания. — Грейнджер, не теряй концентрации, — его слова были резкими, но именно это помогло ей удержаться. —О, Лестрейндж, а ты боишься, что мы тут что-то нашли? — бросила Гермиона, её голос дрожал, но не от страха, а от гнева. Беллатриса вздрогнула, её глаза сверкнули, словно отражая внезапный взрыв эмоций. Улыбка исчезла с её лица, уступив место выражению почти безумной ярости. — Племянничек, а твоя грязнокровка отрастила себе язык? — её голос был высоким, напряжённым, как струна, готовая порваться. Её сумасшедший смех прозвучал резко и громко, отражаясь от стен. Драко стиснул зубы, на эту выражение, но промолчал. Он знал, что задумала Гермиона, и ждал. По коридору проносились звуки борьбы, Лестрейндж явно пришла сюда не одна. Но если сюда ещё никто не ворвался, значит остальные задерживали их. Драко не мог на слух понять, сколько врагов прибыло сюда, все звуки голосов и взрывов смешивались воедино. — Ты ничего не нашла, мерзкое отродье маглов! — она выкрикнула, делая шаг вперёд. Её палочка поднялась, глаза вылетали из орбит, а улыбка растягивалась в самом фальшивом жесте. — Потому что здесь ничего нет. Гермиона почувствовала, как её собственная ярость разливается по венам. Слова Беллатрисы ударили в цель, но вместо того, чтобы сломать её, только усилили решимость. — Тогда почему ты здесь, если ничего здесь нет? — она бросила слова в лицо Беллатрисы, как кинжал. Её голос был низким, но пропитанным ненавистью. — А или ты теперь записалась в егеря, выполняя грязную работу? Бедняжка, Том тебя совсем не ценит. Беллатриса остановилась, её лицо исказилось от злобы. Она резко махнула палочкой, и заклинание вылетело с такой силой, что треснула одна из старых балок. — Как ты смеешь произносить его имя! — завизжала она, её голос дрожал от ярости. — Кусок грязи, который он сотрёт с лица земли! — Только после тебя, — с мнимым спокойствием бросила Гермиона с усмешкой, её палочка засветилась, и она бросила заклинание. Соперница отразила его, но её лицо теперь было бледным. В её глазах, за маской ненависти, мелькнул страх. Лорд не прощает ошибок, и, если она провалится здесь, её ждёт нечто худшее, чем смерть. Она бросилась в атаку, словно вихрь, её палочка высекала воздух резкими движениями, каждое из которых сопровождалось яркими вспышками заклинаний. Её движения были сумбурными, хаотичными, но за этим хаосом скрывалась невероятная точность. Драко едва успел поставить защитное заклинание, когда вспышка зелёного света прошла в нескольких дюймах от его плеча. Он отступил, мгновенно контратаковал, его палочка описала резкий круг, отправляя «Сектумсемпру» в её сторону. Она уклонилась, едва не споткнувшись, но её сумасшедший взгляд встретился с его. — Предатель крови, — выплюнула она, в её голосе звучал безумный восторг. Она закружилась, её плащ взметнулся, как крылья птицы, готовой к смертельному броску. Гермиона не позволила ей сосредоточиться на Драко. Она метнулась влево, её палочка вспыхнула, выпуская «Экспульсо». Взрыв обрушил обломки стены на Беллатрису, но та, словно густой туман, выскользнула из-под них, её волосы растрепались, глаза горели. Гермиона почувствовала, как её сердце бешено стучит. Образы заполнили её сознание: Беллатриса, глумящаяся над ней в Мэноре, её безумный смех, когда она мучила её, радость, когда убила Сириуса. Всё это вспыхивало в голове, заставляя её заклинания становиться всё более яростными. — Набралась смелости в постели Драко, грязнокровка?! — с усмешкой прокричала Беллатриса, её палочка описывала резкие дуги, посылая смертельные проклятия. Драко отразил очередное заклинание, его взгляд был холодным и сосредоточенным. Он переместился вправо, окружая её, заставляя метаться между ними. Он заметил, как её движения становятся всё более резкими, нервными. Она играла в безумие, но усталость уже брала своё. Гермиона резко опустилась на одно колено, уклоняясь от очередного проклятия, и в тот же миг бросила «Редукто». Пол под ногами Беллатрисы треснул, она потеряла равновесие, но тут же восстановилась, отпрыгнув назад. Драко воспользовался этим мгновением. Его «Круцио» ударило её в грудь, отбрасывая на несколько футов. Она ударилась о стену, но, вместо того чтобы упасть, рассмеялась. Её безумный смех, смешенный с истерической нервозностью, разнесся по комнате, заставляя кровь в жилах остыть. Гермиона, задыхаясь, поднималась. В её взгляде не было ни страха, ни сомнений. Только ненависть. Она встретилась глазами с Драко, и тот коротко кивнул. Их действия были идеально слаженными: он бросил ослепляющее заклинание, а Гермиона, прорываясь через пыль и обломки, нанесла мощный удар «Ступефаем». Беллатриса упала, её тело было обездвижено. Но Гермиона не остановилась. Её глаза метались по залу, пока её дыхание не выровнялось. Она подошла к Беллатрисе, подняла палочку, и начала оставлять на её теле порезы от режущего заклинания. Первое, второе, третье… Вдруг потолок затрещал, и обломки начали осыпаться на пол. Но Гермиона не останавливалась. Ярость и боль захлестнули её. Та, что появлялась в её собственных и посланных её копией кошмарах почти каждый день, сейчас лежала перед ней спустя столько лет. Тогда, Молли забрала у неё возможность отомстить, но сегодня это было подношение судьбы, и так просто она его не упустит. Драко смотрел на эту картину с грустью и смятением. — Уходим! — крикнул Джордж, вбегая в комнату. — Этот дом разваливается! Гермиона, словно в трансе, продолжала наносить порезы, каждый новый был глубже предыдущего. Её лицо стало мрачным, взгляд затуманился. Резкие движения палочки отражали всю ту боль и ненависть, которую она копила годами. Беллатриса, хоть и была обездвижена, не утратила своей мерзкой усмешки, её бледное лицо исказилось в болезненной гримасе. В своей битве, ребята и вправду не заметили, как дом начал разрушаться. И только сейчас Драко заметил, как потолок над ними трещал, куски дерева и штукатурки с грохотом обрушивались на пол. В воздухе витала пыль, затруднявшая дыхание. Он подошёл ближе, его взгляд скользнул по Гермионе. Он видел её как на ладони: всю раздирающую её ярость и боль, которую никогда не сможет описать словами. — Грейнджер! — крикнул он, его голос прорезал шум обрушения. Она не отреагировала. Её рука, держащая палочку, была как каменная. Каждый её взмах был подобен молнии, разрывающей тьму. Она наклонилась ближе к Беллатрисе, словно хотела высечь из неё всю боль, которую та причинила. — Гермиона, хватит! — Драко шагнул вперёд и развернул её лицом к себе, заставляя остановиться. Его хватка была крепкой, почти болезненной. — Ты победила. Слышишь? Она больше никогда не причинит тебе вреда. Её глаза, наполненные гневом и слезами, устремились на него. Её дыхание было рваным, и в этот момент она выглядела одновременно сломленной и непобедимой. На секунду она застыла, но затем её пальцы ослабли, и палочка едва не выпала из её руки. — Она заслуживает больше, чем это, — прошептала она, её голос дрожал. Драко мягко, но твёрдо отвёл её в сторону. — Ты сделала достаточно, — произнёс он, его голос был тихим, но твёрдым. Гермиона вдруг резко вырвалась из его рук, достала револьвер, который прятала в кармане, и навела его на Беллатрису. Драко застыл, его глаза расширились в неподдельном удивлении. Беллатриса вздрогнула, её тело обмякло. В комнате стоял грохот от разрушений, но Гермиона ничего не слышала, кроме звука выстрела, который засел у неё в ушах. Гермиона стояла неподвижно, её руки слегка дрожали, но взгляд оставался твёрдым. — Да что вы встали! — снова закричал Джордж, входя в комнату. — Дом вот-вот рухнет! Гермиона посмотрела на Драко, её глаза выражали смесь вины и освобождения. — Идите. Я догоню, — сказала она, но Драко покачал головой. — Нет, — его голос был полон решимости. Он схватил её за руку, но она вырвалась и побежала на второй этаж. — Грейнджер! Чёрт тебя побери! — Драко последовал за ней. Обломки осыпались с потолка, пол трещал под ногами, но она не останавливалась. Её сердце колотилось в груди, её глаза метались по комнате, пока она не наткнулась на дверь, за которой, как ей казалось, должно было быть что-то важное. Драко догнал её, когда она ворвалась внутрь. Комната была заставлена стеллажами с артефактами и странными предметами, большинство из которых были покрыты толстым слоем пыли. Она бросилась к полкам, начав отбрасывать предметы в стороны. Но пол под ними затрещал. Драко почувствовал, как доски начинают прогибаться. Он схватил её за талию, прижимая к себе, и аппарировал на улицу. В тот момент, когда они оказались снаружи, остальные уже были там, дом за их спиной рухнул с оглушительным грохотом. Гермиона тяжело дышала, её руки дрожали, но она продолжала смотреть на обломки, будто что-то оставила там. — Я кое-что нашла, — прошептала она, но Драко, с силой обхватив её плечи, резко развернул её к себе. — Замолчи, — его голос был резким, глаза горели гневом. — Ты чуть не угробила нас обоих.

***

Он наколдовал портал, и, схватив её за запястье, потащил за собой обратно в убежище. Когда они вошли в убежище, в воздухе витал запах сырости и металла, смешиваясь с ароматом давно забытых трав, которые кто-то пытался сушить для зелий. Гермиона остановилась, как только прошла в гостиную, прислонившись к ближайшей стене, её пальцы рефлекторно касались тёплого металла револьвера, спрятанного в кобуре. Тёмные волосы слиплись на висках, а лицо выглядело бледным, но твёрдым. Её глаза, словно две горящие угольки, метались по комнате, фиксируя каждый предмет и каждое движение. Драко, который проходил в гостиную быстрым шагом, нёс на себе невидимый груз, который давил сильнее, чем раненый спутник на плечах. Грубая ткань его тёмной одежды казалась пропитанной влагой, а серые глаза сверлили пустоту перед собой. Он не оглядывался на Гермиону, не желая снова встретить её взгляд — взгляд, который слишком часто виделся ему во сне. Его пальцы сжимались и разжимались на рукояти палочки, словно он пытался подавить в себе бурю, готовую вырваться наружу. Едва взглянув на собравшихся, он направился к столу и резко швырнул карту, которая мирно лежала на нем. — Ты вообще понимаешь, что натворила? — бросил он, повернувшись к Гермионе. Его голос был как удар хлыста — жёсткий, холодный и до боли прямой. Она даже не вздрогнула, только скрестила руки на груди и подняла подбородок. Её взгляд был полон вызова, но внутри всё сжималось. — Малфой, я нашла важную информацию. Это стоило риска, — начала она, но он не дал ей договорить. — Риска? — Его смех был коротким, острым, будто рвущаяся струна. — Ты поставила под угрозу всех, включая себя. Ты хоть понимаешь, что могла нас всех угробить? Он шагнул к ней, их лица оказались почти на одном уровне. Гермиона почувствовала, как его гнев обжёг её, как порыв ледяного ветра. Но она не отступила, даже когда его глаза сверкнули от ярости. — Не делай вид, что это я виновата в их появлении. Если бы не я, у вас бы не было даже зацепки, — начала она, но его резкий жест заставил её замолчать. — Ты всегда всё лучше знаешь, да? — прошипел он, его голос стал ниже, почти угрожающим. — Всё время лезешь в самую гущу, будто это делает тебя сильной. На самом деле это делает тебя главной мишенью! Она замерла, его слова были как ледяная игла, пронзившая её сердце. Но вместо того, чтобы сломаться, она ощутила, как в ней поднимается волна гнева. Она сделала шаг вперёд, сокращая дистанцию между ними до опасного минимума. — Если бы ты хотя бы раз поверил в меня, а не пытался командовать, мы бы уже давно нашли эту чертову чашу! — бросила она, её голос звенел, как раскалённый металл. Его лицо исказилось в мгновенной гримасе, но он тут же вернул себе ледяное спокойствие. Его взгляд стал ещё жёстче. — Думаешь, я сомневаюсь в твоих способностях? — повторил он, его голос был пропитан сарказмом. — Нет, Грейнджер. Я сомневаюсь в твоем самоконтроле. Слова повисли в воздухе, как наэлектризованный заряд. Гермиона почувствовала, как её дыхание стало неровным, но она не позволила себе показать слабость. Его намек был кристально понятен, но она не считала это отсутствием самоконтроля. Она нуждалась в этом — она это получила. Вдобавок успела найти зацепку, поэтому, как бы он не пытался её пристыдить, это было бесполезно. Но прежде, чем она успела что-либо сказать в свою защиту, Драко провел ладонью по лицу, смахивая невидимую усталость, и с силой ударил по столу кулаком. Гул разнёсся по комнате, заставив остальных напрячься сильнее. Но им нечего было сказать, и уж тем более они не собирались в это вмешиваться. Они уселись на диван и кресла, окутанные усталость. Только Джордж, получивший небольшой порез на руке, совсем не обращал внимания на это сцену и молча искал в другом конце комнаты зелье бадьяна. — Достаточно, — резко бросил Драко, даже не глядя на неё. — Если ты хочешь себя убить — делай это без меня. Его слова звучали, как приговор. Гермиона смотрела на его спину, её пальцы дрожали, но не от страха, а от ярости. Он развернулся и скрылся в коридоре, а через пару секунд тишину разрушил сильный треск двери. В этот момент она почувствовала, как между ними вновь возникла пропасть, которую она так долго пыталась сократить.

***

Гермиона избегала гостиной, словно каждый шаг в её направлении грозил обернуться очередной вспышкой гнева или ещё одной неизбежной ссорой. Драко больше не показывался, а она решила не искать встречи. Вместо этого, она нашла себя в компании Луны и Фреда. Остальные были в другом конце коридора, который сейчас использовался как тир для тренировок. В одной из комнат, где царила странная, но уютная атмосфера благодаря мягкому свету ламп и беспорядочно расставленным предметам, Гермиона разложила на столе свои заметки и начала рассказывать о своей находке. — Думаешь, это действительно стоящая зацепка? — задумчиво спросила Луна, проводя пальцем по карте. Гермиона кивнула, но её взгляд был устремлён в одну точку, словно она видела что-то за пределами комнаты.Она мысленно перебирала детали: хаотично расставленные артефакты, потёртые бумаги, обломки старой мебели. Всё это выглядело как тщательно выстроенный фасад. Но именно в этом беспорядке была странная закономерность. Большинство вещей, особенно тёмных артефактов, могли быть куплены только в определённом месте. Гермиона подозревала, что в доме Хэпзибы действительно не было чаши, судя по реакции Лестрейндж. Но она всё же видела страх, который сквозил в её мерзких глазах, а это означало что она всё-таки что-то там скрывала. — Я уверена, чаши там не было. — начала она, её голос звучал твёрдо. — Но то, что там хранилось, указывает на «Горбин и Бэркес». Это единственное место, где можно достать такие вещи. В моем мире даже ходили слухи, что Том работал в этом магазине после окончания Хогвартса. Не знаю, насколько это правдиво, но если это так, то чаша точно должна быть там. Она подняла голову, чтобы встретиться взглядом с Луной и Фредом. В её глазах читалась смесь решимости и тревоги. — И ты думаешь, что именно это защищала Беллатриса? — спросил Фред, прислоняясь к спинке стула. Его голос был спокойным, но в нём звучал скрытый скепсис. — Да, — ответила Гермиона без тени сомнения. — Она защищала информацию. Она понимала, что в её мире Волдеморт и его последователи пренебрегали такими вещами, как информация. Они строили свою силу на хаосе и страхе. Но здесь всё могло быть иначе. Их противники действовали с холодным расчётом, и каждая деталь могла стать частью сложной головоломки. Луна задумчиво провела рукой по одной из пометок на карте, её взгляд был отстранённым. — Если ты права, — тихо начала она, — то нам нужно поспешить. Пропажу Лестрейндж могут не заметить сразу, но её точно хватятся в ближайшие сутки. Фред нахмурился, его взгляд задержался на одной из заметок на краю карты. — Но «Горбин и Бэркес» — это не просто магазин, — сказал он, медленно раздумывая. — Это сеть. А если они были частью цепочки Волдеморта, для поставки магических наркотиков? Тогда это может быть логистическим кошмаром. Луна, казалось, согласилась, но её взгляд оставался сосредоточенным. — И всё же, нам нужно понять, что именно мы ищем, — произнесла она. — Чаша? Сведения? Или что-то ещё? Гермиона глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в руках. — Всё. Мы ищем всё, что даст нам преимущество, — сказала она, её голос стал холодным, как сталь. — Если есть шанс найти чашу, мы должны это сделать. Если нет — мы уничтожим их опору. Мы не можем позволить себе колебаться.

***

Они решили выдвигаться через пару часов, перед этим как следует подготовившись к тому, что может их там ожидать. Луна с Фредом ушли рассказать подробности остальным. Гермиона решила поговорить с Драко лично, прекрасно понимая, каков будет расклад. Гермиона не сразу вошла в комнату. Она задержалась у двери, её ладонь ещё немного дрожала, когда пальцы дотрагивались до прохладной поверхности железной дверной ручки. В глубине души она знала, что этот разговор будет тяжёлым. Что каждый их диалог, каждое столкновение с ним оставляют на ней глубокие следы, но не могла позволить себе отступать. Глубоко вдохнув, будто готовилась к прыжку в ледяную воду, шагнула внутрь. Драко сидел на краю кровати, его спина была напряжённой, а плечи словно налиты камнем. Он не смотрел на неё, но она знала, что он услышал её. Каждое движение, каждое изменение в воздухе. Его чуткость всегда поражала её — почти хищная. Он всё ещё держал в руке зажигалку, хотя сигарета, стоявшая на столе, давно догорела до конца, оставив лишь серо-черный пепел. Его взгляд, когда он повернул голову в её сторону, был ледяным. Словно за время, проведённое в этой комнате, он успел собрать вокруг себя ограждение, которое делало его абсолютно неприступным. Не сказав ни слова, он поднялся, бросил зажигалку на стол и двинулся к двери. Его движения были точными, словно он не замечал её. Но Гермиона не отступила. Она быстро шагнула вперёд, блокируя проход, и встала прямо перед ним. — У нас есть план, — сказала она, её голос прозвучал резко, но спокойно. Каждое слово было отточено, как лезвие. — Через два часа выдвигаемся. Её глаза смотрели прямо в его, без намёка на уступчивость. Драко обращал внимания, исследуя невидимую точку поверх её головы. — Если ты пойдёшь, я в этом не участвую, — его голос был как сталь, холодный и режущий. В воздухе повисло напряжение, которое казалось, можно было нащупать руками. Она продолжала смотреть на него, её взгляд был сосредоточенным, будто она искала в его лице что-то, что он так тщательно скрывал. Её пальцы слегка сжались у тела, но это было единственное движение, которое выдавало её внутреннюю бурю. — Как давно? — её вопрос прозвучал неожиданно. Тихий, но с ноткой чего-то необратимого.Ей и вправду надоели их споры за право голоса, сейчас она хотела поговорить совершенно о другом. Пока она шла сюда, мысли, осевшие в глубине, прорывались, буквально срываясь на крик внутри неё. И в один момент, Гермиона, неожиданно даже для себя, поняла, что их разговоры ни к чему не вели не потому, что они были упрямы. Точнее, не только по этой причине. Во всем была виновата недосказанность, что витала над ними уже пару недель. И неважно к чему это приведет, даже неважно повлияет ли это как-то на их слаженную работу в команде, главное было отпустить тот груз, что они тащили на себе. Драко замер, его глаза сузились, он опустил голову, направляя глаза прямо к её зрачкам, слегка нахмурившись. Искренне не понимая, о чем она спрашивала и куда направляла этот разговор, он продолжал молчать. Погруженный в мысли о том, стоит ли вообще уточнять и продолжать этот разговор, он искал ответ в её взгляде. Но она не собиралась ждать, пока он примет решение. Она сама ответила, на невысказанный вопрос, и Драко пожалел, что не ушел, пока была возможность. — Как давно ты ко мне что-то чувствуешь? — повторила Гермиона, её голос дрогнул, но взгляд остался твёрдым. Кислород пропал, комната вдруг стала невероятно тесной для них обоих. Он не мог контролировать себя в эту секунду, его выражения лица говорило за него. Испуг и негодование отражалось в его поднятых бровях, сведенных челюстях и туманных глазах, которые были наполнены серым цветом радужек, не оставляя места зрачкам. — Это не имеет значения, — бросил он, приходя в себя, и сделав ещё шаг вперёд, чтобы обойти её. Но Гермиона быстро схватила его за локоть, её пальцы крепко обхватили его руку. Она устала. Совершенно устала от этого марафона. Сначала сбегала она, теперь они поменялись местами, и он занял её позицию. Но сейчас некогда было играть в эти игры. У них мало времени, слишком мало как теперь оказалось. Всё или ничего? Драко вздрогнул от её прикосновения, словно она обожгла его. Он оцепенел, но не обернулся, стараясь сохранить хоть какие-то остатки самообладания. Её пальцы держали его крепко, словно пытались удержать не только его тело, но и все те тайны, что он хранил. — Как давно? — снова спросила она, её голос был ниже, но в нём звучало требование. Она больше не собиралась отпускать этот вопрос. Её глаза сверлили его спину, и он чувствовал это почти физически. — Отпусти, — процедил он, его голос был полон глухой угрозы, но она не сдвинулась с места. — А ты не хочешь знать, как давно это у меня? — бросила она в ответ, отбирая у него те капли достоинства и сдержанности, что у него еще оставались. Его тело напряглось, будто он ожидал удара, и, может быть, он и правда его ждал. Он резко развернулся, но теперь его лицо выражало только холодную маску. Он смотрел на неё, его взгляд был острым, как лезвие. «Как давно это у меня» Значит, ему не показалось? Тогда в библиотеке, они и вправду смешивали ароматы друг друга. Нет, это не могло быть правдой. Даже если это могло быть так, то только потому, что она совершенно его не знала. Она не могла любить его.Просто не замечала тех демонов, что он в себе прятал. — Что бы это ни было, — начал он низким голосом, сдерживаемым порывом души, — это ошибка. Её глаза расширились, она отступила на шаг, как будто он ударил её этими словами. Ошибка. Он назвал это ошибкой. — Ошибка? — переспросила она, её голос сорвался, но она тут же взяла себя в руки. Её плечи поднялись, а губы сжались в тонкую линию. — Ты называешь это ошибкой? Его взгляд был тяжёлым, но в нём мерцало что-то, что он отчаянно пытался скрыть, но гнев который в ней вспыхнул был как пламя, не видя происходящего напротив неё. Раньше ей было легче разглядывать его эмоции, будь они закрыты даже на сотни замков, но не после такого оскорбительного заявления. Она сделала шаг вперёд, сокращая расстояние между ними, её руки сжались в кулаки. — Значит, чувства ко мне ошибка? — её голос был полон боли и гнева. — Каждый поцелуй и прикосновения, это ошибка? Он оставлял лицо спокойным, но пальцы, опущенные по обе стороны, нервно сжимали края брюк, а ноги с силой давили на пол, в этот момент даже собственный вес ощущался тяжелее. — Отвечай мне, Малфой! — Гермиона напротив не стала скрывать свои эмоции, пропуская каждую через себя и выходя наружу. Ей было больно, слишком чтобы это сдерживать в себе. — Нет! — рявкнул он, его голос разорвал тишину комнаты. — Я называю ошибкой то, что ты можешь чувствовать ко мне. Любить меня — ошибка! Эти слова словно разбили что-то внутри неё. Она замерла, глядя на него, как будто видела его впервые. Осознала. Ей потребовались секунды, может минуты, но она поняла, что за этой маской уверенности, за этим острым языком и холодным взглядом она не разглядела человека, которого сломали. Человек, который ненавидел себя так сильно, что не мог поверить, что кто-то мог бы полюбить его. Её собственная буря отступала, когда она прокручивала эти мысли одну за другой. Она была такой же. Совсем месяц назад, а может только неделю, она была той, кто не мог бы поверить в его чувства к ней. К той, что была сломлена и разорвана войной. За своими шрамами, она не замечала того, сколько таких же носил он на себе. Он так искусно прятал себя за идеальным прикрытием под названием: «Аврор Малфой, крестный отец и лучший друг», что она поверила в это. Но вот он сейчас. Стоит перед ней и не верит её словам, только потому что считает себя не достойным этого. Гермиона сделала ещё один шаг к нему, её рука потянулась к его лицу, но он отмахнулся, отступив назад. Его движения были резкими, словно он боялся, что она сможет разрушить его оставшиеся стены. Она замерла, её рука зависла в воздухе, но её взгляд остался твёрдым. — С нашего первого совместного задания в Ордене, — тихо сказала она, её голос был мягким, но в нём звучала стальная нотка. — Тогда я подумала впервые, что могу тебя полюбить. Его рука замерла на рукоятке двери, с помощью которой он пытался сбежать от позора. Он не обернулся, но его спина с силой поднялась и опустилась, давая понять его состояние. Её слова пронзили его, как самый сильный удар, который он когда-либо получал в бойцовских клубах. Он не мог поверить в это. Не мог поверить, что её чувства начались тогда, когда он был никем. Она продолжила, её голос становился всё мягче, но каждая фраза звучала раскатом грома. — И ещё сто раз после, — добавила она, её взгляд становился всё более уверенным. — Когда ты был добр к Луне. Когда ты спас Гарри. Когда ты не сдал нас. Когда ты самостоятельно поднимался в Аврорате. Когда… Драко резко развернулся, пересек за секунду всё расстояние между ними и остановился прямо перед ней. Его взгляд был пронзительным, а дыхание — шумным. — Если это манипуляция, остановись сейчас, — его голос был глухим, почти рычащим. Гермиона качнула головой, её глаза были прикованы к его, их лица разделяло не больше дюйма. — Я ведь иду в бой без тебя, а значит ещё сильнее рискую жизнью, поэтому, — прошептала она, её голос был тише, но в нём звучало что-то необратимое. Она позволила своим губам подняться, создавая подобие улыбки. — ты должен это знать. Вдруг я уже не вернусь и… Драко не дал ей договорить. В мгновение, когда его губы прижались к её, все слова, барьеры, страхи испарились. Этот поцелуй отличался от тех, что были у них с другими и даже от тех, что они уже успели разделить вдвоем. Полный ярости, страсти и чего-то столь сокровенного, что слова были просто неуместны, он обволакивал их в темные сети. Но им было наплевать на это. Ведь только с этим чувством они наконец почувствовали себя живыми. Его рука скользнула к её талии, в уже привычном жесте, притягивая ближе, будто он боялся, что она сбежит, если он ослабит хватку. Другая рука опустилась на её шею, пальцы легонько сжали кожу, пока не остановились на затылке. Это было неистово и жадно, как будто этот поцелуй был последней возможностью доказать ей то, что он не мог произнести вслух. Девушка не отступала. Её руки поднялись, обхватив его лицо. Гермиона чувствовала, как его скулы напрягались под её пальцами, а дыхание смешивалось с её собственным. Каждый нерв её тела, казалось, горел, как огонь, который невозможно было потушить. Влажные звуки разносились по комнате, временами смешиваясь с звучанием их грудного дыхания. Но их близость оказалась слишком мощной, чтобы удержаться на месте. Драко поступательным движениями вел их к краю кровати, а Гермиона не сопротивлялась. Пройдя две трети пути, он разорвал поцелуй, тяжело дыша, его глаза были полны желания и внутренней борьбы. Он сделал еще один шаг назад, его руки всё ещё крепко держали её. — Ты играешь с огнем, Грейнджер, — пробормотал он, его голос был низким и хриплым. — Тогда сожги меня, Малфой, — ответила она, почти касаясь его губ своими. Её голос дрожал, но в нём звучала небывалая решимость и манящий вызов, когда она добавляла последние слова к своему предложению, — если сможешь. Его терпение лопнуло. Он крепче обнял её и потянул к кровати. Споткнувшись на пару шагов, они вместе рухнули на неё, тяжело дыша, но не разрывая близости. Её спина коснулась твердого матраса, и его вес слегка прижал её. Это ощущение не было пугающим, напротив, оно было ошеломляющим. Губы Драко снова нашли её, но теперь его поцелуи были медленными, горячими, обжигающими. Его рука скользнула по её боку, оставляя за собой путь из мурашек, несмотря на барьер в виде слоев одежды. Гермиона ответила, её руки оплели его шею, притягивая ближе. Матрас слегка скрипнул под ними, но они не обращали на это внимания. Никакие звуки кроме тех, что доносились от них, не имели значения. Он снова оторвался, его взгляд метнулся по её лицу, словно запоминал каждую черту, каждый изгиб. Не хотя, он стал искать в её глазах сомнение или колебание. — Если ты остановишься сейчас… — начал он, сквозь стиснутые зубы и закрытые веки, а голос был едва слышен. — Я не остановлюсь, — перебила она, её глаза были полны решимости. И снова их губы встретились, мир вокруг исчез, оставив только их двоих, объятых вихрем эмоций, который уже нельзя было остановить. Их близость превратилась во что-то почти первобытное, лишённое лишних слов, но наполненное ощущениями и эмоциями. В каждый миг, в каждом движении читалась борьба — не только друг с другом, но и с самими собой. Они отталкивали и притягивали друг друга одновременно, словно пытаясь найти равновесие, которое давно утратили. Драко не прерывая поцелуя, начал исследовать её полностью. Его пальцы грубым и резким движениям начали расстегивать её кардиган, а затем он оторвался от неё, но только чтобы стянуть черную хлопковую футболку. Когда она осталась лишь в одном бежевом бюстье, его взгляд остановился на нём. Он был без излишеств, никаких кружев или ненужных вкладышей, лишь четкая форма, подчеркивающая силуэт. Пока он позволял себе бесстыдно разглядывать её, она смотрела только на него. Его жар, то с каким голодом он пожирал её ещё даже закрытую грудь, будоражило её и толкало в пропасть. Он понимал, что слишком долго задерживался в этом своем движении, но она была слишком прекрасна даже обнаженная лишь на половину. Днями и ночами, он мечтал и грезил об этом моменте, и сейчас не имело значения сколько это займет, он наслаждался и запоминал каждую секунду. Его пальцы, совсем неожиданно для них обоих, мягко и нежно начали выводить узоры на оголенных участках кожи вокруг эластичной ткани. Мурашки пробегали по Гермионе и между ног начало проявляться мучительное и сладостное покалывание. — Драко, — она протянула его имя с мучительной нежностью, срываясь на стон, когда его губы скользнули к её шее, оставляя за собой горячий след. Его дыхание обжигало кожу, а пальцы изучали изгибы её тела. Гермиона изогнулась под ним, её руки пробежались по его плечам, слегка царапая ногтями через рубашку. Это было почти болезненно, но именно в этой боли читалась истина их взаимоотношений — острые, неукротимые, готовые разорвать друг друга на части, чтобы потом снова слиться воедино. Она снова притянула его ближе, её пальцы правой руки скользнули в его волосы, сжимая их, словно пытаясь удержать этот момент. А вторая рука в торопливом движении нашла путь к пуговицам и пальцы начали освобождать его от лишней, на её взгляд, ткани. Их тела двигались в ритме, который подчинялся только их собственному хаосу. Но в этом хаосе было нечто, что их связывало — сила, которая превышала все страхи, все сомнения. — Ты проиграл, Малфой, — по слогам разделяя слова, прошептала она, пока её ногти проходились по его спине, а глаза закатывались от поцелуев Драко на ключице. Его взгляд смягчился на мгновение, но затем снова вспыхнул. Он провёл ладонью по её лицу, запоминая ощущение её мягкой кожи подушечками пальцев. Это было больше, чем просто желание — это была потребность, неукротимая и непреодолимая. — Если проигрыш означал оказаться в этом моменте, — сладостным баритоном проговаривал он, местами позволяя голосу дрожать, но не от слабости, а от переполняющих эмоций. Он склонился к её уху, чтобы шепотом продолжить предложение. — То я бы проиграл еще на пороге дома Блэков семь лет назад. Вот оно — признание, высеченное честностью и болью. Гермиона задержала дыхание, её пальцы замерли на его спине, когда слова Драко проникли прямо в её сердце, оставляя оглушительное эхо. Его голос, глубокий и проникновенный, разжигал внутри неё нечто таинственное. Его губы продолжали своё неспешное путешествие по её шее, оставляя горячие, почти обжигающие следы. Она выгнулась навстречу, её руки снова нашли его плечи, притягивая ближе, давая разрешение на желанную близость. Казалось, что её тело само знало, чего хочет, пока разум погружался в хаос. Её согласие не осталось без внимания, Драко расстегнул резким движением молнию на её джинсах и начал стягивать их вниз, перемещая собственное тело ниже. Он не медлил, избавился от ремня, откидывая его с силой на пол. Пока звон металлической пряжки ещё стоял в комнате, парень в одно движение притянул Гермиону на себя, опуская её к себе на бедра. Нервные окончания и накопившаяся влага разливали по ней тепло, когда её промежность столкнулась с твердой выпуклостью между ног Драко. Они не упускали ни единой возможности прикоснуться друг к другу, и все чувства перемешивались и били волной наслаждения. Его сильные и напряженные руки, скользящие вдоль её позвоночника и срывающие застежку на бюстгальтере, её губы на его шее, которые оставляли багровые пятна и следы укусов, их общие движения на встречу мучительному трению были на грани срыва. Это ощущалось как падение с высокой башни, как прыжок с обрыва, как самая великолепная Амортенция. — Я пойду, и ты будешь рядом, — не спрашивая, в утвердительной форме выдохнула она, её голос был наполнен решимостью и одновременно нежностью. Он ответил ей не словами, а действиями. Её сердце билось так громко, что она могла поклясться, что он слышал его. Когда их губы снова соприкоснулись, это было уже не просто поцелуем, а заверением, обещанием, что никто из них не отступит. Когда преграды в виде последних частей одежды были преодолены, он вошёл с рывком, проглатывая её сладостный крик в ритме собственного движения. Ощущение наполненности заставляло её дрожать под ним, проговаривать его имя вновь и вновь с мольбой и желанием. Гермиона не знала, что физический контакт мог быть таким, наполненным всеми эмоциями сразу и ни одной в моменте. Их тела сливались в одно, пока они, не отрываясь друг от друга, продолжали растворяться в близости. Они не заботились ни о заглушающих заклинаниях, ни о надвигающейся беде или важности следующего задания. Это время принадлежало только им, а последний поцелуй, которым они заглушили самый громкий стон, говорил обо всём, о чём они молчали так долго.