Между нашими мирами

Восторг от величия библиотеки всё ещё держал Гермиону в состоянии лёгкой эйфории. Она не могла перестать восхищаться высокими уходящими в бесконечность полками, золотыми световыми потоками, спускающимися с потолка, и ощущением живой магии, которая пронизывала каждый уголок этого места. — Она так прекрасна, — прошептала Гермиона, проведя пальцами по переплёту одной из книг. — Грейнджер, мы тут вообще-то по делу, — усмехнулся Драко, опираясь на ближайшую колонну. Они начали поиски почти сразу. Гермиона с азартом изучала названия книг, подбирая те, которые могли пролить свет на природу артефакта. Малфой следил за её действиями, то и дело подбирая что-то с полок наугад. Время тянулось, но ни один из них не обращал внимания на усталость. Постепенно погружаясь в тексты, они начали собирать информацию по крупицам. Через несколько часов Гермиона наткнулась на старый фолиант, страницы которого были покрыты древними иллюстрациями. Один из рисунков изображал похожий артефакт, окружённый тьмой. Она позвала Драко, и тот, взглянув на изображение, нахмурился: — Здесь говорится, что осколки собираются только в тех мирах, где нарушен баланс реальности, — произнесла она, проводя пальцем по тексту. — Значит, наша брешь стала причиной, — задумчиво отозвался Драко. — Но чтобы стражи вышли, кто-то должен активировать артефакт. Они продолжали читать, но каждое новое открытие приносило больше вопросов, чем ответов. Заметки полнились аллегориями, а философские размышления скорее умножали сомнения, чем давали надежду. Единственное, что привлекло их внимание, — надпись, которая утверждала: «Если брешь не будет закрыта, мир захватит тьма». — Слишком обобщённо, — пробормотал Драко, листая страницы. — Нам нужно что-то конкретное. Когда надежда начала угасать, Гермиона услышала громкий голос Малфоя. Она поспешила к нему в отдалённый ряд стеллажей и увидела, как он произносит заклинания перед массивным фолиантом, запертым магическим замком. Его чары не производили никакого эффекта, а сам замок выглядел нерушимым: — Эта книга явно что-то скрывает, — произнёс он злобно, отступая на шаг, его глаза блестели от раздражения. Гермиона приблизилась, разглядывая фолиант. Её взгляд зацепился за надпись на задней стороне переплёта. Среди имён авторов было одно, которое заставило её сердце замереть: «Пандора Розье». — Я знаю это имя, — прошептала она, чувствуя, как разрозненные кусочки информации начинают складываться воедино. Драко обернулся, его внимание сосредоточилось на Гермионе. Её мысли метались, но она уже начинала понимать, что разгадка ближе, чем они предполагали. Пандора Розье. Это имя было связано с прошлым Луны Лавгуд, но осталось лишь в тени её детских воспоминаний. Гермиона вспомнила обрывочные упоминания, что мать Луны, Пандора, интересовалась опасной магией, которая в итоге и погубила её. Когда Гермиона узнала это, была шокирована, но теперь этот факт начал обретать новое значение: — Это… мама Луны, — произнесла Гермиона, её голос звучал тихо, почти шёпотом. Драко нахмурился: — Ты уверена? Я не слышал от матери о ней. — Да, — кивнула Гермиона. — Луне было всего девять, когда её мать погибла на её глазах. Заклинание сработало неправильно. Я не знаю подробностей её жизни, кроме девичьей фамилии. Пандора - чистокровная волшебница, и была Розье до замужества. Драко внимательно смотрел на Гермиону, обдумывая её слова. Его бабушка в девичестве была Розье, но мать никогда не упоминала про Пандору. И хоть о всех семьях в волшебном мире нельзя было знать, факт того, что она была из семьи Винды Розье, и её имя было выгравировано на защищённом фолианте в самой могущественной библиотеке, имел какое-то значение. Пазлы их расследования начали складываться воедино, но с каждым шагом они приближались к чему-то ещё более мрачному и неизвестному. Магический замок, преграждающий им путь, мог содержать ключ к разгадке, но они не имели ни малейшего понятия, как к нему подобраться. Часы их поисков текли медленно, но неумолимо. Они отчаянно перебирали книги, пробегали глазами строки, надеясь найти хоть что-то, но каждое новое заклинание и каждая новая теория оказывались бесполезными. Внезапно перед ними материализовались магические песочные часы, их песчинки стекали вниз всё быстрее, словно предупреждая, что времени осталось немного. Драко заметил часы первым: — Нам нужно уходить, — его голос был жёстким, но сдержанным. — Мы не знаем, что произойдёт, если они опустеют. Но Гермиона, казалось, не слышала его. Её глаза метались по полкам, руки отчаянно хватали книги, бросая их на пол. Она как одержимая выискивала хоть намёк на решение. — Я не могу уйти без ответа! — крикнула девушка, лихорадочно перелистывая страницы очередного фолианта. Драко подошёл ближе, схватив её за плечо: — Грейнджер, мы должны идти. Сейчас же! Она вырвалась, продолжая искать, будто не замечая, как последние песчинки стекали вниз. Драко заскрежетал зубами, осознавая, что их время истекает. Когда последние крупицы песка исчезли в нижней части часов, он схватил Гермиону за руку и активировал порт-ключ. В мгновение ока их окружение сменилось. Они оказались в квартире Гермионы, тихой и неподвижной. Девушка с трудом сдерживала дыхание, её глаза всё ещё были широко раскрыты. — Что ты наделал, — выдохнула она, её голос дрожал. Драко молчал, его рука всё ещё крепко держала её запястье. Он медленно отпустил её и отвернулся, чтобы скрыть собственное потрясение. Их поиски мало того, что не принесли ответов, так еще и добавили больше вопросов, чем когда-либо прежде. Гермиона резко опустилась на колени прямо на полу своей квартиры, не замечая ни его, ни окружающего пространства. Её руки дрожали, пока она рывком открывала сумку, вытаскивая всё, что удалось собрать в библиотеке. Стопки бумаг, книги, обрывки пергамента с заметками рассыпались перед ней хаотичным беспорядком. Гермиона лихорадочно хватала одну книгу за другой, бегло пробегая глазами текст, переворачивая страницы с таким отчаянием, словно от этого зависела её жизнь. Драко стоял неподалёку, скрестив руки на груди, молча наблюдая за её действиями. Её хаотичное поведение раздражало его всё сильнее. Он попытался сохранять спокойствие, но, видя, как Гермиона в буквальном смысле погружается в хаос, не выдержал: — Отлично, Грейнджер, ты собираешься устроить из своей квартиры филиал библиотеки? — язвительно бросил он, поднимая бровь. Она никак не отреагировала. Словно не услышала, полностью сосредоточенная на своём отчаянном поиске. Её лицо было напряжено, взгляд блуждал по текстам, но, казалось, ни одно слово не приносило облегчения. Драко выдохнул, потёр переносицу, пытаясь сконцентрироваться. Они провели в том месте сутки или больше. Не спали, не пили и не ели, и все это сопровождалось моральным давлением на психику. Они устали, он понимал это и уже более спокойным тоном произнёс: — Послушай, всё, что было там, может остаться там. Нам не обязательно об этом думать. Возможно, это не стоит того. Его слова, сказанные с намерением успокоить её, подействовали совершенно иначе. Гермиона резко подняла голову, её глаза метали молнии. Она с силой бросила книгу на пол: — Не стоит того? Ты серьёзно? — её голос задрожал от гнева. — Это не имеет совершенно никакого отношения к тому, стоит или не стоит! Ты вытащил меня оттуда, когда мы были в одном шаге от ответов! Теперь у меня нет ни времени, ни возможности это исправить! Драко отступил на шаг, встретившись с её яростным взглядом. Он понимал её злость, но всё равно не мог согласиться с её словами: — Я спас тебе жизнь, — произнёс он, сохраняя спокойствие, несмотря на её бурю. — Время закончилось. Ты не знаешь, что могло случиться. Она крепко сжала кулаки, осознав, что он был прав, хотя это и не уменьшало её чувства поражения. Драко не знал, почему Гермиона так отчаянно надеялась найти хоть что-то. Это не связано ни с тем, что происходило между ними, ни с артефактом. Это было о ней, о её видениях и страхах. Она искала ответы для себя. И когда он не видел, искала что-то, что могло бы объяснить её состояние или дать возможность для его улучшения. Её дыхание стало неровным, и Гермиона опустила взгляд на разбросанные вокруг неё книги: — Мне нужны ответы, — выдохнула она, с трудом сдерживая слёзы. — Без них всё это было напрасно. Драко ничего не ответил. Он подошёл ближе, опустился на корточки рядом с ней и, не говоря ни слова, начал собирать книги обратно в её сумку. Его молчаливое участие немного смягчило напряжение между ними, хотя боль от утраты шанса всё ещё нависала над ними обоими. — Грейнджер, поговори со мной, — он сказал это чуть подождав, пока её пыл немного остынет. — Не надо, Малфой, — ещё раз шумно выдохнула она, обхватив голову руками. — Ты не будешь говорить со мной о том, о чём я хочу. А значит, в этом нет смысла. Драко опустил взгляд, его руки сжались в кулаки. Он знал, что не готов говорить об этом. Любое слово могло стать катастрофой. Как объяснить, что он сам запутался? Что чувства, которые он пытался игнорировать, выплеснулись в самый неподходящий момент? Она права, Драко это знал. Лучше забыть обо всём, как о плохом воспоминании. Лучше держать дистанцию, чем разрушить всё окончательно. Его слабость в тот момент была непростительна. Он думал, что сможет быть рядом, но не перейти границу. Он ошибался. Молчание затянулось. Гермиона ждала, но ничего не происходило. Драко медленно поднялся, его движения были почти механическими. Он достал из внутреннего кармана пачку сигарет, бросил её на журнальный столик и посмотрел на Гермиону в последний раз: — Ты права. Я попрошу другого Аврора помогать тебе. Мне лучше не участвовать в этом. С этими словами Малфой развернулся и вышел, оставляя её одну среди хаоса, который она только что создала... Гермиона стояла под душем, позволяя горячей воде смывать усталость и напряжение, захватившие её с того момента, как Драко вышел из квартиры. Она решила не зацикливаться сразу на главном, слишком болезненном, а начать с мелочей, которые могли дать её разуму хоть немного покоя. Мысли вернулись к моменту, когда они были в библиотеке. Почему он выбрал именно его? Какой вопрос он задал Снейпу? Был ли его вопрос похож на заданный Фреду? Она знала, что Снейп был не последним человеком в жизни Драко, но никогда не осознавала настоящей связи. Два самых холодных мужчины в мире, кто же мог их понять. Тем временем Драко стоял перед зеркалом в своей ванной. Он медленно умыл лицо, позволяя холодной воде обжечь кожу, и задержал взгляд на своём отражении. Капли стекали с его волос и падали на раковину, но он, словно зачарованный, проследил взглядом путь одной из них, пока она не упала. Его взгляд остановился на губах, и всё, что он старался подавить, вспыхнуло с новой силой. Вкус Гермионы, её тепло, её близость. Всё это казалось слишком реальным, чтобы просто забыть. Он грубо провёл большим пальцем по нижней губе, будто пытаясь стереть это воспоминание. Но оно не уходило. Гермиона вышла из душа, закуталась в полотенце и села на кровать. Мысли, которые она пыталась отодвинуть на потом, теперь накатывали волнами. Ароматы. Она отказывалась верить, что аромат Драко говорил о ней. Но гораздо больше Гермиона не желала признавать, что её аромат был о Драко. Между ними не было ровным счетом ничего, не считая поцелуя, но тот был больше платоническим, нежели имел какую-то любовную почву. Такая рациональная девушка, как Гермиона, не могла признать, что ее чувство к нему было любовью. Обычная романтизация сурового парня и похотливое желание — не более. Драко вышел из ванной и прошёл на балкон, зажёг сигарету, но даже привычный запах табака не успокаивал. Вспомнился момент в библиотеке. Ароматы. Его собственная слабость. Она была права. Он не имел права требовать от неё открытости, сам оставаясь за закрытой дверью. Но в этом испытании именно Гермиона не была откровенной. Первая смесь ароматов явно принадлежала кому-то из парней её прошлого, но она не оказалась верной. А вторая… Нет, Драко отказывался верить в то, что это был его аромат. С ней все понятно: мед, мята, полевые цветы, но он давно не ощущал на себе запах цитрусовых и груши. Поэтому он был убежден — она просто не смогла выбрать между Крамом и Уизли. Или кто там еще был у нее. И даже сама эта мысль заставила Драко яростно затушить сигарету в собственном кулаке. Она попыталась отвлечься, открыла книгу, но слова на страницах не складывались в смыслы. Её мысли были где-то там, в библиотеке. Драко так на неё посмотрел, когда уходил. Его взгляд был наполнен чем-то, что Гермиона не могла распознать. Она злилась на себя за то, что её это волнует. Ей нужно было думать о деле, о том, как двигаться дальше, но Гермиона не могла просто взять и стереть всё, что произошло. Зачем он её поцеловал? И почему ей до сих пор хотелось это повторить? Воспоминание о его губах, тёплых и решительных, не отпускало. Чем больше она думала об этом, тем сильнее начинала болеть голова. Девушка сердито закрыла книгу, но её тело отреагировало иначе. Ноги тёрлись друг о друга в бесполезной попытке унять нарастающее волнение. Её сердце билось быстрее, а сознание снова и снова возвращалось к тому моменту, который она одновременно хотела забыть и сохранить. Драко смотрел на ночной город за окном, думая о том, что больше всего хотел бы сейчас вернуть всё обратно. Сделать так, чтобы ничего не было. Но он знал - это невозможно. Он знал, что его чувства к Гермионе стали проблемой, которую нельзя решить. Лучше отстраниться, чем рисковать ещё больше. С этими мыслями Драко взялся за перо и написал письмо Гарри с просьбой прийти в Мэнор, подозвал домового эльфа, чтобы тот отправил письмо и подготовил обед. Затем медленно спустился на кухню, понимая, что не ел больше суток. Еда не вызывала аппетита, но он знал, пустой желудок лишь добавляет дискомфорта. Однако уже первая ложка супа казалась чужеродной, а ноющая боль в животе только усиливалась. Драко отодвинул тарелку, едва проглотив несколько ложек. Не прошло и пяти минут, как в камине вспыхнуло зелёное пламя, и из него вышел Гарри Поттер. Драко хотел бросить шутливую реплику, но остановился, увидев, в каком состоянии был его гость. Лицо Гарри осунулось, но в глазах горел гнев — такой взгляд у него был только во время самых сложных операций: — Совы нынче летают быстро, — попытался выдавить Драко с лёгкой ухмылкой. — Гермиону арестовали, — голос Поттера был хриплым, но наполненным железной решимостью. Драко застыл на месте, чувствуя, как его сердце пропускает удар, а затем ускоряется. В голове пронеслось тысяча вопросов, но он лишь сжал кулаки, пытаясь сохранить хладнокровие. — Министерство нашло следы магии Гермионы в здании, где был найден артефакт. Три трупа найдены в реке. Все убиты её палочкой. Драко замер. Его сердце, кажется, на мгновение остановилось. Слова Гарри прозвучали как приговор. Он ощутил тяжесть этих слов, как будто они были физически осязаемыми, давящими на грудь: — Ты серьёзно? — наконец спросил он, хотя знал, что Поттер не стал бы шутить с такими вещами, его голос прозвучал хрипло, почти неузнаваемо. — У меня нет времени на шутки, Малфой, — огрызнулся Гарри, его лицо было напряжённым, а глаза горели решимостью. — Они вчера уже отправляли авроров за ней, но её не было несколько дней, и они списали это на побег. У них есть магическая запись из здания, подтверждающая её присутствие. И эти проклятые три тела… Все убиты заклинанием Авады, которое по магической сверке принадлежит её палочке. Как думаешь, сколько у нас времени, прежде чем они захотят её допросить в Азкабане? Драко поднялся с места, пройдя пару шагов по комнате, словно пытаясь дать себе время собраться с мыслями. Он не мог поверить в это. Гермиона? Убившая кого-то? Это было абсурдно, но факты, которые озвучил Гарри, были слишком серьёзными, чтобы их игнорировать. — Это невозможно, — наконец проговорил он, остановившись и обернувшись к Гарри. — Она бы никогда не сделала этого. Это подстава. — Конечно, это подстава, — взорвался Гарри, ударив кулаком по спинке кресла. — Но нам нужно доказать это, и доказать быстро. Пока они не заключили её в Азкабан и не заставили признаться в том, чего она не делала. Драко сжал кулаки. Его разум уже работал на полную мощность, перебирая варианты. Они оба знали, что Министерство не будет ждать. Они найдут способ сломать Гермиону, если этого потребует их дело. — Стой, ты сказал, это связано с артефактом? — его голос стал ровным, но в нём звучало напряжение. — Да, — Гарри кивнул, нахмурившись. — Это произошло в тот же день, когда нашли артефакт. Жертвы были убиты в том же здании, а затем выброшены в реку неподалеку. Драко сжал челюсти, чувствуя, как растёт гнев с каждым словом Гарри. Это было абсурдно. Гермиона даже не была там в тот день, она еле стояла на ногах после приступа. — Она не могла быть там, — резко сказал он. — В тот день мы с тобой были рядом с ней. Гарри вздохнул, опуская взгляд: — Это не имеет значения для Министерства. В какой-то момент мы ушли, и она осталась одна, наши показания не будут засчитаны, — ответил он. — Ты понимаешь, как это выглядит? Драко снова начал ходить по комнате, перебирая варианты: — Это значит, что кто-то использовал её палочку, — пробормотал он. — Или подделал отпечатки. Это не так сложно, если знать, как работать с магией. Кто-то специально подставил её, это было спланировано заранее. Гарри нахмурился ещё сильнее, понимая, насколько сложной становится ситуация. — Всё начинается с артефакта, это не случайность, — сказал Драко. — Кто-то знал, что Гермиона будет искать его. Нам нужно выяснить, кто был там до неё, и кто мог воспользоваться её магией, чтобы оставить следы. Гарри задумался на мгновение, затем кивнул. — Хорошо. Я поговорю с аврорами, которым могу доверять. Мы начнём с того, кто первым нашёл артефакт, и кто мог манипулировать уликами. Драко медленно кивнул. — И нам нужно проверить лично эти сверки с отпечатками. В Министерстве тоже могли подделать результаты, — он говорил четко, без пауз и запинок, план действий уже был выстроен в его голове. — Ты займись аврорами и теми, кто первым нашёл артефакт. Я проверю, кто мог иметь доступ к палочке Гермионы. Возможно, в тот день кто-то воспользовался магией клонирования следов. — Как ты собираешься это сделать? — Гарри посмотрел на него с подозрением. — У меня есть способы, — холодно отозвался Драко, его губы изогнулись в слабой усмешке. — Моя семья знает, как добывать нужную информацию, не оставляя следов. Гарри посмотрел на камин, затем резко повернулся к Драко. — Ты уверен, в том, что собираешься сделать? — Абсолютно, — уверенно ответил Малфой. — Действуй, Поттер. Мы не можем терять время. Гарри ещё раз кивнул и шагнул в камин, исчезнув в вихре зелёного пламени. Как только он ушёл, Драко обернулся к столу, где лежала пачка пергаментов. Его мысли работали на пределе. Он должен был найти способ доказать невиновность Гермионы и раскрыть того, кто за этим стоит.

***

Полчаса назад она сидела и переживала о том, что не смогла найти нужной информации из таинственной библиотеки, а сейчас - в камере для подозреваемых. Гермиона сидела на холодном стуле в тускло освещённой комнате. Она смотрела на свои руки, сжимающие пергамент, который дали ей для подготовки к допросу. Её мысли были хаотичными, каждая из них возвращала её к тому дню, когда был найден артефакт. Что она сделала не так? Почему всё пошло прахом? Гермиона уставилась в стену, перебирала в голове события того дня, помня всё до мельчайших деталей. В тот день, когда нашли артефакт, она была дома. Гарри и Драко уже покинули её, и она оставалась одна, погружённая в свои размышления. Её палочка была при ней, всегда лежала на столе в зоне видимости. Никто не мог её взять или использовать. Но теперь Министерство верило только своим доказательствам, игнорируя все слова. Её сердце сжималось, мысли сковывали сознание, усиливая панику. Кто это сделал? Как они подстроили это настолько идеально? И главное — зачем? Паника начинала брать верх. Гермиона сжала руки в кулаки, чувствуя, как её разум предательски уступает место страху. Она пыталась сосредоточиться, перебирая варианты, но они все разбивались об одно слово: невозможно. Её никто не мог видеть в тот момент, и, тем более, никто не мог использовать её палочку. Но как тогда появились те отпечатки магии? — Мисс Грейнджер. Её вырвал из мыслей голос молодого аврора. Пару дней назад он был её коллегой, но сейчас смотрел на неё, как на преступницу, которую ненавидел больше всего на свете. Гермиона отвела взгляд, чувствуя, как её гнев и отчаяние начинают смешиваться. — Пришло время для вашего первого допроса, — добавил он с холодной ноткой в голосе. Она поднялась на ноги, расправляя плечи, стараясь сохранить достоинство. Хотя ей хотелось кричать, лицо оставалось каменным. Гермиона знала, что Министерство должно было действовать по протоколу, и ожидала, что первым её допросит лично глава отдела магического правопорядка. Однако всё пошло не так. Когда её ввели в зал, вместо личной беседы с начальником Гермиону встретило полноценное заседание. Кингсли Шеклболт, восседающий в центре, встретил её серьёзным выражением лица. На трибунах сидели представители правопорядка, старшие авроры и несколько членов Визенгамота. Гермиона почувствовала, как холод пробежал по её спине. Это было не обычное разбирательство. Они хотели показать всем, что с подозреваемыми в убийстве Министерство не шутит, кем бы они ни были. И также ощущала ту мерзкую черту Министра, который упивался моментом, увидев, в каком положении она предстала перед ним. Гермиона медленно прошла к месту для допросов, чувствуя на себе десятки взглядов. Её гордость не позволяла показывать слабость, но внутри всё сжималось. Это был не суд. Это было представление. И она знала, что единственный способ выжить в этом спектакле - не сломаться. Но для этого ей нужно было снова найти ответы, местоположение которых неизвестно. Причем как можно быстрее. Гермиона сидела на жестком деревянном стуле, стараясь сохранять спокойствие. Допрашивающий аврор задавал стандартные протокольные вопросы, и она отвечала на них честно и уверенно. Вопросы сыпались один за другим, и, казалось, всё шло без серьёзного давления: где она была в день преступления, чем занималась, кто может это подтвердить. Гермиона начала надеяться, что допрос не превратится в попытку изломать её. Всё казалось не таким ужасным, пока не прозвучал следующий вопрос: — Мисс Грейнджер, правда ли, что вы посещали магловские клиники, специализирующиеся на лечении психических расстройств, и не раз бывали в Святом Мунго с приступами? — холодно произнёс глава отдела магического правопорядка, наклоняясь к ней. Гермиона почувствовала, как её тело напряглось. Вопрос попал в точку. Она не хотела на него отвечать, это было личным. Стало понятно, к чему все идёт. Они будут использовать её прошлое, чтобы выставить неуравновешенной, чтобы сделать её версию событий менее достоверной. Гермиона задержала дыхание на долю секунды, но потом медленно выдохнула, стараясь не выдать своих эмоций. Её взгляд оставался спокойным, хотя внутри она чувствовала, как сердце бешено стучит. — Это не имеет отношения к делу, — произнесла девушка, сохраняя твёрдость в голосе. — Напротив, мисс Грейнджер, — настаивал он, его голос становился холоднее. — Ваше психическое состояние имеет прямое отношение к вашей способности контролировать магию. Особенно в стрессовых ситуациях. Она молчала, сжимая руки на коленях. Они искали способ подорвать её репутацию. Сделать так, чтобы никто не поверил в её невиновность. Гермиона с трудом подняла глаза и встретилась с Кингсли. Его лицо оставалось непроницаемым, но в его взгляде было что-то, что заставило её собраться с силами: — Да, — наконец произнесла она, её голос звучал уверенно. — Я посещала магловскую клинику несколько лет назад. И бывала в Святом Мунго, когда это было необходимо. Но это не имеет никакого отношения к моему делу. Моя магия всегда оставалась под контролем. — Всегда? — приподняла бровь заместитель Кингсли. — Но именно ваша магия была использована для убийств. Не хотите ли вы это объяснить? Гермиона сжала зубы, чувствуя, как гнев нарастает внутри. Она знала, что правда на её стороне, но Министерство не искало правду. Оно искало виновного. Доказательства? У неё не было ни свидетелей, ни артефактов, ни магических записей, которые могли бы доказать её слова, только ее правда: — Я знаю, что не была там. И вы тоже это знаете. Потому что, если бы это действительно была я, вы бы уже предъявили мне больше доказательств, чем просто магическую запись. — Этих доказательств достаточно, мисс Грейнджер, — спокойно сказал один аврор, его голос был глубоким и властным. — Следы вашей магии, использованной для заклинания, отпечаток вашей палочки, зафиксированный на месте преступления. Эти данные не могут быть подделаны. — Как раз могут, — возразил таившийся в тени у входа Драко. — Магические следы можно клонировать. Есть способы. Кто угодно, владеющий правом доступа… — Вы обвиняете Министерство в фальсификации доказательств, аврор Малфой? — резко перебил один из членов Визенгамота, сидящий в заднем ряду, ударив ладонью по столу. Кингсли поднял руку, жестом призывая к тишине. В зале повисло напряжённое молчание. — Достаточно, — произнёс он, его голос разрезал воздух. — Мисс Грейнджер, ваше заявление будет зафиксировано. Но пока доказательства говорят против вас, и Министерство не может игнорировать угрозу. До выяснения всех обстоятельств вы останетесь под стражей. В зале повисла тишина, густая и напряжённая. Гермиона с трудом сдерживала гнев, её взгляд был прикован к Кингсли, но краем глаза заметила фигуру Драко. Его появление как всегда было внезапным, и её сердце слегка дрогнуло. Он вступился за неё. Однако его слова, сказанные с вызовом, только подлили масла в огонь. Кингсли снова обвёл зал своим взглядом, прежде чем продолжить: — Аврор Малфой, — обратился Кингсли к Драко, его голос звучал резко. — Если вы хотите внести дополнительное заявление или у вас есть информация, способная подтвердить вашу версию, сделайте это официально. Не устраивайте сцены в зале заседаний. Драко скрестил руки на груди, его лицо оставалось непроницаемым. Он лишь слегка кивнул, не произнеся ни слова. — Этого достаточно на сегодня, — Кингсли опустился в своё кресло и снова жестом указал на авроров у дверей. — Уведите мисс Грейнджер в её камеру. Следующее заседание состоится завтра. Двое мракоборцев, молча стоявших у дверей, шагнули вперёд. Один из них жестом указал Гермионе на выход. Она поднялась, стараясь сохранять гордость, несмотря на дрожь в ногах. Когда она проходила мимо Драко, их взгляды встретились на мгновение. В его глазах читалась скрытая тревога, но лицо оставалось холодным. Он ничего не сказал, и она не могла. Этот молчаливый обмен взглядами был достаточно громким, чтобы передать то, что они не могли выразить словами. Когда Гермиону вывели из зала, Драко остался стоять неподвижно, наблюдая, как дверь за ней захлопывается. Внутри всё кипело, но он сохранял внешнее спокойствие. Сделав шаг вперёд, подошёл Кингсли и остановился, ожидая, пока зал опустеет. Члены Визенгамота и авроры один за другим покидали помещение, оставляя их наедине. Когда последний из них закрыл за собой дверь, Драко наконец заговорил: — Ты действительно веришь в это? — его голос был низким, но в нём чувствовалось напряжение. — Ты веришь, что Гермиона Грейнджер, умнейшая ведьма века, человек, который сражался рядом с тобой, который спас этот мир от разрушения ровно так же, как Поттер, способна через несколько лет просто взять и начать безжалостно убивать людей? Кингсли встретил его взгляд, сложив руки на столе. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнула искра усталости: — Это не вопрос веры, Драко, — медленно произнёс он. — Мы имеем дело с фактами. И факты говорят против неё. Ты сам видел доказательства. — Я видел? — Драко саркастически приподнял бровь. — Я видел, как кого-то подставили. Ты знаешь её, Кингсли. Ты знаешь, что она никогда бы на такое не пошла. Кингсли вздохнул, слегка наклонившись вперёд. — А ты знаешь, каким может быть человек, когда его разум разрушается? — сказал он тихо, его голос был мягким, но твёрдым. — Ты видел это сам на примере многих людей. Некоторые из них были тебе близки. Эти слова прозвучали как удар под дых. Драко почувствовал, как напряжение в нём возрастает. — Ты сравниваешь её с тем, через что прошли Пожиратели Смерти, с тем, через что прошёл я? Кингсли не отвёл взгляда, но его выражение лица стало жёстче. — Я сравниваю её с тем, через что прошёл любой человек, который был на грани. Люди могут быть сильными, но даже самые сильные ломаются, если давление слишком велико. Гермиона была на грани много лет. Всё это могло оставить след. Драко отстранился, с трудом подавляя гнев: — Дай мне время, — сказал он. — Я докажу, что это не имеет к ней отношения. Кингсли посмотрел на него долгим взглядом, а затем кивнул: — У тебя три дня, на большее не рассчитывай. Драко резко развернулся и вышел из зала, с трудом сдерживая злость. Его мысли уже были заняты планом, холодным и чётким. Он должен был доказать невиновность Гермионы, даже если для этого придётся пересечь все допустимые границы. Пройдя через коридоры Министерства, не обращая внимания на коллег, которые пытались обратиться к нему, он уверенным шагом направился в лабораторию. — Все исследования будут проводиться только в моём или Поттера присутствии, — сказал он твёрдо, это был приказ, а не просьба. Исследователи замерли, обменявшись растерянными взглядами, но никто не осмелился возразить. Ледяной тон Драко, его пронизывающий взгляд и репутация не оставляли им выбора. Убедившись, что его требования выполнены, он покинул здание Министерства и направился к Гарри. Здание, где произошли убийства, выглядело ещё более угрюмым, чем Драко помнил. Тусклый свет пробивался через трещины в стенах и разбитые окна, освещая обугленные следы на полу. Воздух был тяжёлым, пропитанным магией, которая, казалось, цеплялась за кожу. Ощущение беспокойства давило на сознание. Гарри уже был там, он стоял у стены, внимательно рассматривая остатки заклинаний. Услышав шаги, обернулся и коротко кивнул. Обмен любезностями был лишним — они никогда не входили в их общение. — Здесь, — Гарри указал на центр комнаты, его голос был глухим и уставшим. Драко медленно подошёл и присел на корточки. Достав палочку, он начал сканировать место. Остатки магии вспыхнули слабым светом, давая подтверждение тому, что он и так уже знал. — Как прошло? — спросил Гарри, хотя его голос был лишён надежды, он знал ответ, но, видимо, хотел услышать подтверждение. — Обвинили в нестабильной психике, — сухо ответил Драко, продолжая обследовать обугленные участки. Он видел, что Гарри уже тщательно изучил всё здесь, но всё равно искал, хотел найти хоть малейший намёк на стороннее вмешательство, на ошибку тех, кто пытался подставить Гермиону. — Чёрт, — пробормотал Гарри, нахмурившись и сделав шаг ближе, остановился, словно почувствовав, как внутри него что-то ломается. — А если они правы? И… Драко резко выпрямился, его глаза, обычно скрывающие эмоции, сверкнули яростью: — И что? — спросил он ледяным тоном, почти шёпотом, но каждое слово было острым, как нож. — Ты хочешь сказать, что Гермиона сошла с ума и решила вырезать людей? Гарри отвёл взгляд, проведя рукой по волосам. Его лицо выражало усталость человека, который уже неделю живёт на пределе: — Я не знаю, что думать, — тихо ответил он. — Мы оба знаем, через что она прошла. Мало кто может вынести такое и остаться прежним. Драко почувствовал, как внутри него поднимается гнев. Слова Гарри, его сомнения, звучали как предательство, ещё больше злило, что они были похожи на слова сказанные Кингсли. — Поттер, — каждое слово звучало словно удар, — Грейнджер может быть ненормальной или безбашенной, невыносимой временами, но никогда - убийцей. Даже несмотря на то, кем они были, она их не убивала. Гарри прищурился, пальцы сжались на палочке. Слова друга возымели нужный эффект, ему стало стыдно, что подобные мысли посетили его. Ведь даже Драко, самый дотошный и мнительный в аврорате, был безоговорочно уверен в ней. — Ты узнал, кто они? — спросил Гарри, не желая продолжать абсурдный разговор, что начал сам. — Убитые были в нашем списке разыскиваемых, — сказал он тихо. — Насильники, педофилы. Мы искали их годами. Но они всегда ускользали. Драко сжал челюсти, вспомнив имена, которые мелькали в его отчётах. Он узнал одного из них сразу — Кристиан Грейвс. Этот человек был известен своей жестокостью в сексуальном насилии над несовершеннолетними, и даже среди авроров упоминание его имени вызывало отвращение. — Они заслужили это, — добавил он, его голос был глухим. — Но это не значит, что это могла сделать она. Они покинули здание, так и не найдя ничего, что могло бы привести их к ответам. Гарри вернулся в отдел, где его ожидала куча дел, которые требовали его внимания как главы. Несмотря на личную вовлечённость в дело Гермионы, он не мог игнорировать свою работу, особенно после того, как авроры начали расслабляться в их отсутствие. Драко, напротив, не собирался отвлекаться. Его мысли были сосредоточены только на Гермионе. Её магия, артефакт, жертвы — всё это было частью одного замысла, но пока не мог понять, как всё связано. Он чувствовал, что ответы близки, но всё время ускользают. Но, прежде чем продолжить расследование, Драко должен был поговорить с Гермионой. Если она знала хоть что-то, это нужно было выведать сейчас, пока её не сломали в отделе правопорядка. Усталость тянула мышцы, но он даже не думал об этом. Кабинеты уже опустели, только несколько авроров задержались, обсуждая детали текущих дел. Драко не обратил на них внимания, направляясь к отделу правопорядка, где должна была находиться Гермиона. Коридоры отдела правопорядка всегда выглядели холодными и отстранёнными, словно были построены специально, чтобы напоминать каждому, кто проходит здесь, о тяжести закона. Драко чувствовал, как гнев внутри него разгорается с каждым шагом. Ему хотелось разнести эти стены, разрушить их безликий порядок, который сейчас так легко мог уничтожить невиновную. Мракоборец на посту остановил его. Молодой парень выглядел напряжённым, но не испуганным — видно было, что он старался казаться профессиональным. — Аврор Малфой, допрос мисс Грейнджер уже завершён. Вы не можете… Драко поднял руку, заставив его замолчать. Его взгляд был таким холодным и безразличным, что парень сглотнул, чуть отступив назад. — Открывай, — коротко бросил Драко, не повышая голоса, но слово звучало как неоспоримый приказ. Парень что-то промямлил, пытаясь объяснить, что к заключённым доступ ограничен, но это уже не имело значения. Драко прошёл мимо, оставив его на месте, шаги гулко раздавались в коридоре, пока он не достиг дверей камеры. Гермиона сидела на металлической скамье, скрестив руки и уставившись в пол. Она выглядела уставшей, лицо было бледным, но во взгляде читалась непоколебимая твёрдость. Драко постучал по магическому барьеру, привлекая её внимание. Гермиона медленно подняла голову. Ее глаза встретились с его, и в них на мгновение мелькнуло облегчение, но тут же сменилось настороженностью: — Пришёл посмотреть, как я выгляжу в тюрьме? — бросила она в попытке пошутить, поднимаясь с места. Её тон был острым, но Драко не отреагировал. Он остановился посреди камеры, сложив руки на груди, его взгляд был спокойным, почти ледяным: — Тебе не идет, — сказал он ровно. — Мне нужны ответы. Если у тебя есть хоть что-то, что может объяснить это, я должен знать. Гермиона нахмурилась, её губы дрогнули в насмешке: — Не знаю ничего важного, — её голос был полон усталости. — Может быть, мою палочку украли? А я просто этого не заметила. Или мой магический след клонировали, когда я была на выездном задании? А может, я в тайне научилась махать палочкой во сне? Её слова звучали абсурдно, почти смешно, но в них чувствовалась скрытая боль. Это была попытка хоть как-то оправдаться, даже если она понимала, что это бесполезно. Драко наблюдал за ней, не перебивая. Когда Гермиона закончила, он сделал шаг вперёд, его голос остался ровным. — Твои предположения имеют смысл, но у нас слишком мало времени на догадки. Нужно что-то конкретное. Гермиона резко выдохнула, обхватив руками голову. Её взгляд вспыхнул, и она резко повернулась к нему. — Ты… веришь им? Думаешь они правы? — её голос стал тише, почти дрожал, лицо покраснело от гнева, а руки сжались в кулаки. Драко почувствовал, как его собственное раздражение нарастает, но он знал, что не может позволить эмоциям взять верх, и сделал ещё один шаг, его голос стал твёрже. — Я знаю, что это не ты, — произнёс он тихо, но его слова прозвучали, как буря. Он слегка коснулся её подбородка и приподнял его очень нежно, не характерно для Драко, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Гермиона остановилась, её губы дрогнули, все замерло. Она изучала его взгляд, и в её глазах отразилась смесь удивления и облегчения: — Почему? — прошептала Гермиона, её голос был тихим и чуть хриплым. — Почему ты так уверен? Даже я… — она запнулась, отвела от него взгляд, но продолжила. — Даже я задумалась: а что, если? Что, если я действительно… не помню? Может это всё из-за видений и это какой-то скрытый лунатизм… Она резко остановилась, осознав, что сказала лишнее. Его нежный жест и взгляд до боли интимный и откровенный, неосознанно снова заставили её открыться ему. Гермиона совершенно не собиралась открывать этот секрет, тем более ему. Не для того, она столько лет скрывала это в себе. Но пока сидела здесь и пустые стены давили на неё, это было единственное, о чем она могла думать. Должна быть связь всего происходящего с артефактом и видениями, иначе не было ни одной веской причины, почему это происходило именно с ней. Её плечи напряглись, а взгляд метнулся в сторону, чтобы не встречаться с Драко. Но он её услышал: — Грейнджер, если это связано с делом или с артефактом, ты должна сказать, — отрезал Драко, он подошёл ближе, его голос был твёрдым, но без нажима. — Ты можешь мне верить. Гермиона сжала руки в кулаки, её дыхание стало неровным. Казалось, что слова застряли в горле, но, вдохнув глубже, она заставила себя заговорить. Когда он говорил с ней так, она чувствовала, что может доверить ему даже свою жизнь. Гермиона уже не в состоянии держать это в себе. Она сомневалась, но подумала: возможно он сможет лучше разобраться в этом. — Я… я вижу странные вещи, — начала она, её голос был едва слышен. — Я не знаю, откуда это. Они начались после войны. Вначале это были просто вспышки, обрывки. А потом… потом они стали ярче. Я вижу… нет я буквально появляюсь в местах, которых не знаю. Вижу людей, которых не встречала. И… смерть. Всегда смерть. Её голос сорвался, она отвела взгляд. Ей было невыносимо тяжело говорить об этом, слёзы накатывали от мучительных воспоминаний и кошмаров. В этот миг проносились картины смерти близких, родителей, своей собственной. Драко стоял неподвижно, его лицо оставалось бесстрастным, но внутри всё бурлило. Он не знал, что сказать. Видения Гермионы были чем-то, о чём она никогда не говорила. Он видел её как человека, который всегда держит всё под контролем, но теперь понял, сколько она скрывала. — С каждым разом они становились всё ужаснее. Они появлялись на отражающих поверхностях, чаще всего дома в одно и то же время, — продолжила она, голос дрожал. — Поэтому у меня был тот график, он помогал мне их избегать. Я всегда понимала, что это лишь игра моего разума, сны, приступы, но… В последний раз все было по-другому. И вдруг картинка в голове начала складываться, будто пазл, недостающие детали которого, наконец, проявились для него. Зеркала. График. Расписание. Приступы. Страх. Все они испытывали боль от потери, кошмары преследовали их по ночам, воспоминания всплывали временами. Все думали, что у нее было так же, но из-за мнимой ответственности за всех вокруг это ощущалось по-другому. Они ошибались. Гермиона не просто не могла это пережить, она до сих пор проживала худший кошмар каждый день. Не только по ночам, не только в моменты печали. Это была константа в её жизни. Драко хотел сказать что-то ободряющее, но её следующий удар пришёл неожиданно. — Поэтому, как бы я ни хотела в это не верить, возможно, это правда, — её голос стал громче, твёрже, она подняла глаза, глядя прямо на него. — Что я убийца. Он смотрел на неё, но в его взгляде не было осуждения. Только гнев. Гнев на себя, на друзей, что этого не замечали, на Министерство, на тех, кто создал эту ситуацию, в которой она начала сомневаться в себе. — Нет, — наконец сказал Малфой, голос был ровным, но в нём звучала твёрдая уверенность. Гермиона нахмурилась и отвернулась от него, ей не хотелось, чтобы он говорил это из жалости. А если это было так, то не желала в этот момент смотреть на него. — Почему? — спросила она тихо. Драко не отвёл взгляда, легко повернул её к себе, касаясь запястья. Его голос стал мягче, но каждая фраза была точной, разрушающей сомнения: — Потому что это ты, — ответил он. Эти слова прозвучали с такой силой и уверенностью, что у Гермионы перехватило дыхание. Она замерла, вспоминая, как он уже говорил это ей. Тогда, перед поцелуем. Это были те же слова, тот же тон. И в этот момент Гермиона поняла, что его вера в неё была непоколебимой. Даже когда она сама начала сомневаться, Драко оставался её якорем. И она не знала, что между ними происходит, сейчас для размышлений об этом был совсем не подходящий момент. Но она была рада этому. И если она сгорит завтра, то пускай сгорит с этим ощущением. Ведь в неё верит Драко Малфой.