Love Stories

В раздевалке остались только они вдвоём. Чертовски заведённые и потные после получасового выступления. Адреналин всё ещё хлещет в крови, заставляя сердце биться с неистовой силой. Блядский, развратный Хван упал перед ним на колени, в непреодолимой нужде, как наркоман в дозе, расстегнул дрожащими пальцами ремень, потянул собачку вниз и, достав полувозбуждённый член, с диким голодом вобрал в рот, мыча от приятной тяжести на языке. Зрачки расширились до предела, что с периодичностью закатываются в экстазе. Губы плотно обхватывают уже твёрдую плоть, лаская каждую вздутую венку. — Глубже, — хрипит Минхо на грани слышимости, стискивая челюсть до скрипа зубов, не позволяя позорным стонам сорваться с уст. Он не в силах оторвать глаз от такого Хёнджина. Нуждающегося в его члене. То, с каким вожделением Хван его заглатывает, доводит до безумия, до взрывающихся звёзд перед глазами, которые покрыты мутной поволокой похоти. Голова кружится от яркого удовольствия. Хочется гортанно прорычать и намотать на кулак блядские блондинистые локоны, вбиваясь в податливую горячую глотку. Так Хёнджин кончил бы моментально, не прикасаясь к себе, позорно спустив в штаны. Но Минхо терпит. Подавляет дикое желание нагнуть, предоставляя возможность своей крошке удовлетворить себя. — О да, детка, — Минхо переходит на праведный шёпот, содрогаясь в предоргазменной неге, пока Хёнджин с упоением сглатывает и мычит, посылая вибрацию по толстому члену, который дёргается в узкой глотке, — блять… ещё. Хёнджин, сделай так ещё раз! И Хёнджин беспрекословно слушается, вылизывая как рождественский леденец. Скулит и ёрзает на коленках, мучаясь от собственного возбуждения, но послушно не прикасается к себе без дозволения Минхо, который чувствуя приближающуюся разрядку, услужливо подставляет ступню, чтобы его любимая крошка потёрлась об его ногу. Пот стекает по изгибам красивого лица, срываясь с подбородка на макушку Хвана. Минхо смотрит не моргая, впитывая развратный образ, как покрасневшие, пухлые губы праведным искусством смотрятся вокруг его члена. — Глотай, — зарывшись пальцами в спутанные волосы, он с силой прижимает к себе до тех пор, пока нос Хёнджина не уткнётся в гладко выбритый лобок, — а теперь кончай, — массируя выпуклость ногой, под которой уже образовалось мокрое пятно на штанах. Заходясь в рыданиях, Хёнджин давится и задушено стонет от обрушившегося на него сокрушительного оргазма. Теснота и сокращающаяся глотка доводят Минхо до исступления. Тёплая, со сладким привкусом сперма обильно стекает по стенкам горла. С диким аппетитом, Хёнджин сглатывает всё до последней капли, вылизывая член на чисто. — Умница, крошка, — на ватных ногах, которые еле держат, Минхо отходит в сторону, застёгивая джинсы, — а теперь будь хорошим мальчиком и дотерпи до дома, чтобы я выебал тебя как следует.