A Father's Wrath / Гнев отца

«Послушай, Лют… Где Ева? Я хочу её видеть». Сожаление было слишком хорошо знакомо Адаму. Но, несмотря на свои многочисленные падения, он всегда находил в себе силы двигаться вперёд. Ради них. Ради неё. Пока она рядом с ним, всё будет хорошо. Ради Евы он стал врагом богов. Ради неё он был готов на всё. Ради неё он отверг небеса. «Она съела запретное яблоко», — утверждали боги. «Изгони её! Изгони её!» — повторяли они. Но их доказательство? Не более чем недоеденное яблоко. Любой, у кого были глаза, мог видеть, что это не могло быть её рук дело. Укус был слишком большим и слишком глубоким — доказательство, предоставленное «Принцем лжи». Правосудие было слепо. Боги были ещё слепее. Для них это не имело значения. Цирк клоунов, маскирующийся под суд, — боги уже решили её вину, ещё до того, как услышали о предполагаемом преступлении. Еву должны были изгнать из Рая. Для неё это имело огромное значение. «Отрекись от неё! Обличи её! И ты сможешь вечно пребывать в Раю», — просили они его. Но он отказался. Ева никогда не прикасалась к проклятому плоду познания, и всё же её объявили виновной. В ответ Адам съел все чертовы яблоки с того дерева на глазах у каждого присутствующего бога. На вкус они были как дерьмо. Но для Адама это не имело значения. Если спросить, то эти незрелые яблоки всё равно были лучшим блюдом, которое он когда-либо ел. Держа её за руку, он создал свой собственный рай. Такова была его история. Но это была не та история, которую ему рассказала Лют. — Сэр… Леди Евы нет ни здесь, ни на Небесах. Скорее всего, она в Аду. В наказание за то, что приняла Плод Познания Добра и Зла от Принца Лжи. Он потерпел неудачу. Адам не выполнил свой единственный долг. Он был тем, кто съел яблоко, и всё же он был на Небесах. Она так и не притронулась к нему. Впервые в жизни в его душе зародилось семя ненависти. К богам. К Небесам, которые были настолько глупы, что отказались от его жены. И больше всего — к самому себе. *** «Это самоубийство!» — воскликнула Лют, когда охранник ворот — Питер, часть которого дала Адаму его имя — отказался открыть ворота для Адама. Она попыталась остановить его, и этот жест на мгновение заставил его загордиться. Она была готова противостоять ему, искренне беспокоясь о его безопасности. Она знала, что он никогда не причинит ей вреда, несмотря на огромную разницу в силе. Она серьёзно отнеслась к своей клятве. О том, чтобы сказать ей остановиться или подождать, очевидно, не могло быть и речи, и Адам предпочел бы тысячу раз быть проклятым, прежде чем запятнать её честь. — Лютня! — перебил её Адам. — С-сэр! — ответила Лют, резко занимая позицию с выражением надежды на лице. — Я не собираюсь умирать, — обратился к ней Адам с усмешкой, позволяя своей Сущности распространиться по всему миру. Демонстрация силы, казалось, вызвала электрическую искру в её душе. — Я продолжу. Собери подкрепление и следуй за мной. Просьба, которая защищала и его, и её клятву. С этими словами Адам рванулся вперёд гораздо быстрее, чем Лют могла осознать. Его пальцы вонзились в облака под ним, разрывая завесу. — Сэр! — Крикнула Лют ему вслед. — Я полагаюсь на тебя! — крикнул он в ответ. Будем надеяться, что к тому времени, когда прибудут Льютня и Небесная армия, Адам закончит свою работу. Мощным толчком он расширил разрыв и полетел вниз сквозь Небесный Свод. Он сразу же почувствовал, как тяжесть пустоты давит на его тело, пытаясь разорвать его на части. Боль пронзила его зрение, но он продолжал давить, стиснув зубы. Удары Зевса были гораздо более жестокими. Слова Каина и тело Авеля в тот день причиняли гораздо больше боли. Осознание своей неудачи накануне было намного, намного хуже. Адам терпел. И вышел победителем. Он попал в Ад. В тот миг, когда Адам преодолел барьер, боль сменилась ощущением невесомости. Он воспарил в небо, словно в искажённом подобии рая. Небо было болезненно-красным, а воздух наполнен запахом серы и отчаяния. «Так это и есть Ад...» — пронеслось в его мыслях. Его взгляд скользнул по земле, и он увидел город, который простирался внизу. Это была огромная масса извилистых дорог и зданий, и он чувствовал, как гниль этого мира пытается проникнуть в его душу. Внезапно он уловил отчётливый аромат. Как Первый Охотник, Адам гордился остротой своих чувств, особенно обоняния. И прежде всего, это был определённый аромат, который он никогда не позволял себе забыть. Плод познания Добра и Зла. Он не мог ошибиться. Выражение лица Адама потемнело. Его глаза сузились, губы изогнулись в усмешке, а сердце бешено забилось, его удары были оглушительными, угрожая вырваться из груди. — Тебе не скрыться, Змей! Я чувствую это по запаху. Фрукт. Грех Евы. Адам уловил слабый аромат, плывущий по небу. Его взгляд проследил за ним до источника, расположенного в десятках миль от него. Там, на вершине великолепного особняка, стояла фигура. Намерение Адама пронеслось по небу, поразив змея и пригвоздив его к месту. Широко раскрытые глаза змея ясно давали понять, что он узнал Адама. Адам приземлился на крышу большого светящегося строения, поставив ноги на розовую массивную антенну. Он бросил взгляд на улицу под собой. Подобно муравьям, тысячи и тысячи обитателей ада стояли в шоке, глядя на Адама и трещину, которую он оставил в небе. Они казались почти человеческими, не слишком равнодушными к его крови, но всё же слишком извращёнными, чтобы принадлежать ему. «Значит, это извращённая насмешка над моими потомками», — подумал Адам. Несомненно, это была очередная махинация Змея, чтобы испытать его терпение. С каждым новым взглядом на тех, кто был ниже его, в его душе росло непреодолимое желание уничтожить их всех, обратить в пепел. Ненависть бурлила в его венах, словно раскалённая лава, а дикий огонь гнева и жажды мести угрожал поглотить его. Его глаза горели желанием убивать, каждый мускул был напряжён от стремления к беспрецедентному опустошению. Он мечтал увидеть, как они кричат, как их искорёженные тела корчатся в агонии, превращаясь в ничто. Каждая клеточка его существа взывала о возмездии, о безжалостном, диком желании испепелить всё на своём пути, пока не останется лишь пепел и отголоски их мучений. Вероятно, они смеялись над ним, видя, как эта женщина снова и снова наносит ему удары ножом. Его глаза, некогда спокойные, теперь горели жаждой убийства. Каждая клеточка его существа пульсировала от желания отомстить и уничтожить. Он хотел видеть, как они страдают, слышать их крики, когда они корчатся в агонии, и превратить их в пепел и эхо. — Я… — начал было он, но внезапный шок охватил его. Его рука взлетела ко рту, пальцы сжались, словно пытаясь остановить вырвавшееся проклятие. Удивлённый собственной реакцией, он застыл, внутри бушевала буря эмоций, сдерживаемая только его собственной волей. «Успокойся», — приказал Адам своей душе. Адам глубоко вздохнул и задумался о причинах, по которым в нём вспыхнула такая сильная ярость. Почему он испытывал столь инстинктивное желание разрушать и уничтожать? Образы страданий и разрушений, которые он представлял, тревожили его. Это было совсем не похоже на него — испытывать столь сильную ненависть и столь жгучее желание отомстить. Его дети всегда говорили, что он был слишком стойким. Помимо любви к своей семье, Адам никогда не был склонен к сильным эмоциям. И этот призрак боли от ножа в спине… Первый Мужчина покачал головой. Возможно, ад играет с ним злую шутку, усиливая его худшие эмоции. Тем не менее, он не ссорился с ними. Они заслужили предупреждение. Адам сделал ещё один глубокий вдох и позволил своей сущности выйти через лёгкие и голосовые связки. — Зме-е-е-е-ей! — взревел он, и его голос, подобно грому, прокатился по всему адскому городу. Земля задрожала под его ногами, а воздух завибрировал от чистой силы его крика. Здания зашатались, и окна разбились вдребезги, когда звуковые волны прокатились по ландшафту. Обитатели Ада остановились, оба измученные, и мучитель был прерван этим первобытным рёвом. Казалось, само небо потемнело в ответ, что свидетельствовало о его необузданной силе и несгибаемой решимости. Это заявление было безошибочным, посылая ясное послание всем, кто слышал: Адам был здесь, и он пришёл за Змеем. В его голосе слышалась не только тяжесть его ярости, но и обещание неминуемой гибели всему, что встало между ними. Это было то, чем он часто пользовался во время своего пребывания на Земле. Всякий раз, когда он отправлялся со своей семьёй в надежде поселиться в другом месте, он всегда заботился о том, чтобы предупредить любых хищников, которые таились поблизости. Как и тогда, все, кто слышал его, прислушивались к его предупреждению. Существа внизу толпами убегали от него или искали убежища в своих домах. Даже у тех, кто был проклят, имелся здравый смысл. Однако среди них находился один глупец, который предпочёл не следовать общему мнению и направился к нему. Этим человеком с пылающими крыльями был Люцифер, владыка Ада, или, по крайней мере, он так считал. — Адам, рад тебя видеть! — воскликнул Люцифер, пролетая мимо Адама. Он окинул взглядом здание, на вершине которого они находились, и лишь пожал плечами. Его взгляд вновь вернулся к Первому Человеку, и улыбка, казалось, готова была разорвать его лицо. — Ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя живым! Адам, услышав знакомый тон, с которым змей обратился к нему, приподнял бровь. Этот тон отличался от презрения и насмешек, которые звучали в голосе змея в прошлый раз, когда они говорили. Его пристальный взгляд скользнул по новой форме змеи. Бледная кожа с розовыми щеками, облачённая в белую одежду, — это была явная имитация человека, всегда выглядящего неполноценным. Змея была короткой, очень короткой. — Ты думал, что смена облика и имени защитит тебя от меня? — спросил Адам, глядя сверху вниз на зверя, которому приходилось лететь, чтобы оставаться на уровне его глаз. Голос Адама был твёрд. «Облик? О, вы имеете в виду мою истинную форму? Прости. Я понимаю, что это был нечестный бой. Это был единственный способ, который я мог придумать, чтобы спасти свою маленькую Чарли. Честно говоря, это ты виноваты в том, что вёл себя неподобающе». Змей покачал головой в притворном смущении. Он снисходительно ткнул пальцем в сторону Адама. «Чёрт возьми, я даже удивлён, что они разрешили вам спускаться сюда. На вашем месте я бы не решился появляться здесь... Нуу после того, как вам так сильно надрали задницу, а потом вы умираете, как последняя собака». Адам хмыкнул. Он подумал, что змею понравилось бы наблюдать, как он умирает в поединке с Зевсом. Однако верил ли этот глупый змей, что сам способен на то же самое? Интеллект никогда не был сильной стороной Змея. Адам предположил, что это расплата за его милосердие. Тогда, во время того нелепого судебного заседания, он пощадил Змея, потому что не хотел лишать человека жизни на глазах у невинной Евы. Змей просто разорвал себе руки и ноги — черта, от которой, казалось, после этого страдают все змеи. Оглядываясь назад, Адам должен был навсегда избавиться от него. Адам вздохнул. Он уже смирился со своей утратой, и насмешки Змея его нисколько не беспокоили. «Думаю, да. В конце концов, факт моей смерти остаётся правдой. Но прямо сейчас я скажу тебе кое-что, Змей. Ты — не Он». Адам едва не потерпел поражение от Зевса. Даже спустя столько лет Змей всё ещё был слишком слаб, чтобы противостоять Царю Богов. — Он? Подожди, это напоминает мне одно из тех новых жаргонных словечек, которые, кажется, я слышал от некоторых бесов. Люцифер нахмурился, а затем усмехнулся. — Нет, я не «Он», что бы это ни значило. Хотя это не значит, что я не могу тебя подвести. Ты сильный, Адам. Достаточно сильный, чтобы запугать остальных глупцов в округе. Но я — Король Ада, и пока ты здесь, внизу, это делает тебя сучкой. Моей сучкой. — Да? — спросил Адам, его улыбка осталась неизменной. Руки Первого Мужчины сжались в кулаки, костяшки хрустнули от напряжения. — Ты такой же болтливый, как всегда. Я устал от этого разговора, Змей. Ты знаешь, почему я здесь. Люцифер, с озорным блеском в глазах, устремил свой взгляд на раненый торс Адама и усмехнулся. «Ты явился в ад, чтобы подкрепиться? Я слышал, что все фрукты здесь уже сме-ерт», — шутка змея застряла в горле, когда кулак Адама с силой врезался ему в грудь. Треск рёбер стал единственным предупреждением, которое получил Люцифер перед тем, как его отбросило от города к самому горизонту. Тело Люцифера описало дугу в воздухе, словно тряпичная кукла, движимое силой удара Адама. Он с оглушительным стуком врезался в землю, подняв облако пыли и обломков. Удар вызвал ударную волну, которая прокатилась по пустынным землям, разрушая близлежащие скальные образования и вырывая с корнем искривлённые деревья. Когда Люцифер заскользил по земле, оставляя за собой разрушительный след, он застонал от боли. Его тело ныло от силы удара, и он изо всех сил пытался прийти в себя. Он медленно поднялся, его глаза горели смесью замешательства и неверия. «Какого черта ты это сделал?» — вскричал он, чувствуя, как боль пронзает его грудь. Он попытался подняться, но ноги подкосились. Люцифер ощутил, как желчь подступает к горлу, и с трудом подавил приступ тошноты. Его глаза расширились, когда он увидел перед собой желтое пятно, которое, казалось, пульсировало золотистым светом. «Как это возможно?» — повторял он про себя. Приземление Адама вызвало вихрь пыли и осколков, его фигура словно нависла над Люцифером. Окружённый аурой безмолвной угрозы, он смотрел сверху вниз на падшего ангела, его голос был низким и ровным. — Похоже, слов будет недостаточно, чтобы заставить тебя говорить, — произнёс Адам ледяным и решительным тоном. — Что ж, пусть будет так. Я спрошу тебя ещё раз, используя твоё истерзанное тело. Слова Адама, подобно ледяному вихрю, пронеслись в воздухе, предвещая приближение бури. Люцифер, расправив крылья в защитном жесте, встретил взгляд Адама с вызовом, смешанным со смирением. «Я не желаю сражаться с тобой, Адам», — произнёс Люцифер, и в его голосе прозвучала скрытая угроза. Адам, сохраняя спокойствие на лице, в глубине своих глаз уловил отблеск чего-то первобытного. Когда он закатал рукава, его взгляд изменился: из ярко-золотого он стал холодным голубым, отмеченным шестью пересекающимися красными линиями. (Око, подобное божественному) — Это не будет битвой, — произнёс он.