О том, чего не было, и о том, что могло бы быть

Кроули калечит свои крылья – рвет, ломает решительно и твердо, с напряженным, но совершенно спокойным лицом, не издавая ни стона. Азирафель не успевает остановить его, когда они узнаю́т, что должен сделать демон ради возвращения нимба. Не успевает сказать, что к Дьяволу такие порядки, к Дьяволу Небеса, и Метатрона, и даже... не успевает. Кроули всегда был слишком быстр для своего ангела. Азирафель приходит в себя лишь когда Кроули, весь в крови, прерывающимся от боли голосом просит вырвать торчащие из его спины обломки костей основания крыльев – всё остальное он уже выломал, вырвал сам недрогнувшей рукой, но до этих просто не дотягивается. Азирафель плачет, его губы дрожат. «Дорогой мой...» – почти всхлипывает он. Ему и в голову не могло прийти, что плата будет такой. И он без раздумий изменил бы свое решение – плевать на Небеса, плевать на Второе пришествие, плевать на всё! – если бы Кроули уже не сделал с собой непоправимое, отрезав им обоим все пути назад, в их такое хрупкое, но такое счастливое прошлое. «Ну же, ангел, – Кроули усмехается, хотя в глазах у него плывет от боли – под лопатки будто каленое железо вогнали. – Мы ведь сами этого хотели – быть вместе… как ангелы». «Не такой ценой», – хочет сказать Азирафель, но его губы лишь беззвучно шевелятся. Теперь в этих словах нет смысла. Ему придется завершить то, что начал Кроули. Азирафель подходит к Кроули со спины, медлит, собираясь с силами. Кроули не издает ни звука ни когда Азирафель тянет торчащие из его тела обломанные кости, ни даже когда ангел выдирает их из него с мясом – быстро и резко, чтобы это поскорее закончилось... для них обоих. Это подобно боли падения, давней, но не забытой, но Кроули и стона не роняет, лишь до выступившей из-под ногтей крови стискивает пальцами обивку дивана и губы искусывает в лохмотья. А потом из его изувеченной спины и правда начинают расти новые крылья – белые, да – будто в свежих ранах освященным распятьем ковыряются. Но на встревоженный вопрос Азирафеля «Как ты?» Кроули ласково отвечает, стараясь, чтоб голос не слишком дрожал от боли: «Прекрасно, ангел». – Я отказался бы от всего ради тебя, – шепчет Азирафель, прикасаясь губами к новообретенным ангельским крыльям Кроули – осторожно и невесомо, точно к святыне. – Я знаю, ангел, – мягко отвечает Кроули. – А теперь и ты знаешь, что я – тоже.