Ариэль Блэк спасает мир

Утром, когда Кроули вернул Ли домой, я сидел на кухне, наслаждаясь ароматом свежесваренного кофе. Мысли о прошедшей ночи всё ещё крутились в голове и, когда Кроули вернулся в своё привычное тело, я не удержался — подскочил к нему и начал обнимать и целовать, словно он только что вернулся из долгого путешествия. — Тебе понравилось? — спросил он с привычной хитринкой в голосе. Я улыбнулся, но в глубине души чувствовал лёгкое смущение от своих противоречивых эмоций: — С тобой лучше, вернее, в этом твоём теле... У меня постоянно было ощущение, что занимаюсь сексом с кем угодно, только не с тобой. И это не очень приятно, если честно... Кроули усмехнулся, явно довольный моим ответом: — Ну, раз тебе не понравилось... Я покачал головой, стараясь объясниться: — Я не говорил, что не понравилось. Так, на семёрочку. Кроули приподнял бровь, его глаза сверкнули озорным огоньком: — Из ста? Я улыбнулся, чувствуя, как его игривое настроение постепенно заражает меня: — Из десяти... Кроули, явно довольный собой, спросил: — Десять — это секс со мной в этом теле? Я вздохнул, пытаясь выразить словами то, что чувствовал: — В этом теле сто из десяти... Кроули, слегка склоняя голову на бок, подумал вслух: — Мне нужно гордиться этим телом, беречь и лелеять его? Я посмотрел на него с нежностью и серьёзностью: — Конечно... Кроули, проявив неожиданную серьёзность, сказал: — Милый, ты же должен понимать, что это тело скоро состарится. Это неизбежно. Каким бы могущественным королём я ни был, я не могу носить его всегда. Ты должен воспринимать меня не как это тело. Его слова заставили меня задуматься. Я осознал, что действительно редко задумывался о том, что физическая оболочка рано или поздно изменится, но это ведь не главное. — Оу, я не задумывался об этом... Поэтому ты устроил мне ночной эксперимент? — спросил я, пытаясь лучше понять его мотивы. Кроули, снова обретая свой привычный саркастичный настрой, ответил: — Не только, ещё я хотел разнообразить нашу сексуальную жизнь. Я усмехнулся, чувствуя, как его слова снимают все мои сомнения и тревоги. В этом была вся суть наших отношений — они были полны сюрпризов, иногда сумасшедших, но всегда таких, что заставляли сердце биться быстрее. Я понимал, что, несмотря на все эксперименты и неожиданности, самое главное — это то, что нас связывает. Независимо от того, в каком теле Кроули, я знал, что люблю его за то, кто он есть, а не за его физическую оболочку. И это осознание наполняло меня теплом и спокойствием, давая уверенность в завтрашнем дне. Я улыбнулся, пытаясь проникнуться его словами и увериться, что смогу привыкнуть к таким переменам: — Я привыкну к этому, когда-нибудь... Кроули, с лёгкой игривой ноткой в голосе, ответил: — Постарайся, милый. Не хочу, чтобы ты разлюбил меня, когда эта тушка развалится окончательно. Я, с тёплой усмешкой, подметил: — Оно ещё прекрасно держится и послужит тебе не один год. Кроули, с лёгким оттенком серьёзности, напомнил: — Не привязывайся к нему слишком сильно. Я кивнул, слегка поклонившись в шутливом реверансе: — Как скажете, мой король. Но в этот момент спокойную атмосферу нарушил внезапный удар грома. Сильный ветер ворвался в комнату через открытое нараспашку окно, и молнии разорвали безоблачное небо яркими вспышками. Это было настолько неожиданно, что я невольно вздрогнул. Погода, которая ещё мгновение назад была спокойной и безмятежной, словно играла с нами в злую шутку. Солнечные лучи, нежно согревавшие нас, уступили место хаосу стихии. Яркие молнии, разрывавшие небосвод, казались зловещими предвестниками чего-то нехорошего. Ветер, завывая, пробирался в любое открытое пространство, заставляя занавески плясать в безумном танце. Кроули изменился на глазах. Его обычно весёлое и игривое выражение лица мгновенно обрело суровость и мрачность, словно тёмные тучи, надвигающиеся на нас. — Что случилось, дорогой? — спросил я, чувствуя, как внутри всё сжимается от тревоги. Кроули, с серьёзностью в голосе, ответил: — Скрижаль... её открыли. Я почувствовал, как холодный пот выступил на лбу: — В смысле открыли? Его глаза сверкнули яростью, как те молнии за окном, когда он произнёс: — Винчестеры. Знал же, что им нельзя доверять. Я попытался сохранить спокойствие, хотя внутри всё бурлило от волнения: — Я уверен, что это какая-то случайность. Я пойду, перемещусь к ним и всё разузнаю... Сказав это, я посмотрел на Кроули, стараясь уловить хоть намёк на успокоение. Его лицо, обычно полное уверенности и сарказма, теперь было сосредоточенным и настороженным. Но в глубине его глаз я всё же заметил проблеск надежды, что мы справимся с этой неожиданной проблемой. Поспешно выбежав из кухни, я направился в спальню, где находилась гардеробная. Сердце стучало в груди, словно огромный барабан, и в голове вихрем проносились мысли о том, что же могло случиться со скрижалью. Быстро одевшись, я напрягся, сосредоточившись на перемещении, и в миг оказался рядом с хранилищем. Подойдя к массивной двери, я начал стучать по ней руками и ногами, но, к моему удивлению, ответа не последовало. Тишина тянулась невыносимо долго, заставляя меня ещё больше нервничать. Наконец, немного успокоившись, я решил набрать номер Сэма. Гудки тянулись бесконечно, каждый из них отдавался в моей голове как удар молота, но, к счастью, Сэм всё же ответил. — Сэм, что случилось? Что со скрижалью? — спросил я, стараясь скрыть волнение в голосе. Сэм, как всегда, ответил с привычной для него спокойной невозмутимостью: — Эээ, ничего такого не случилось, Ри. Я прекрасно знал его манеру общаться и поэтому сразу уловил нотки неуверенности: — Говори как есть, Сэм. Он вздохнул, и я представил, как он потирает затылок в своём фирменном жесте: — Дин случайно уронил её на пол, и камень, в котором она находилась, треснул... Я не мог удержаться от саркастичной реплики, даже в такой ситуации: — Вы сломали слово Божье? Сэм, явно стараясь успокоить меня, заверил: — Нет, с ним всё хорошо. Уверяю, Ри — это случилось совершенно случайно. Я усмехнулся, представляя, как Дин, вероятно, на пару минут замер в ужасе, прежде чем начать что-то предпринимать: — Конечно, случайно, в ином случае Дин бы умер. Сэм не смог скрыть удивления: — Как умер? Я пояснил, стараясь оставить в голосе как можно больше спокойствия: — Вы же подписали магический договор. Будь вы магами, то просто потеряли бы магию. Сэм выдохнул, и на том конце провода воцарилась лёгкая пауза, прежде чем он сказал: — Что ж, ясно. Мы сейчас в дороге. Едем в хранилище. Жди нас. Я вздохнул, понимая, что мне остаётся только ждать, и ответил с лёгкой усмешкой: — Куда мне деваться-то? Повесив трубку, я огляделся вокруг, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей. Ситуация была сложной, но я знал, что вместе с Сэмом и Дином мы обязательно найдём выход. В конце концов, это не первый раз, когда мы оказываемся в эпицентре хаоса, и, как обычно, нам предстоит найти способ разрешить очередную загадку судьбы. Через полчаса парни подъехали и я, с нетерпением ожидавший их прибытия, заметил, как они выходят из машины. Бобби выглядел мрачным и злым, словно туча, готовая разразиться громом, а Дин — как нашкодивший щенок, который знает, что его сейчас будут ругать. Генри с ними не было, он уехал в Англию несколько дней назад, решив выяснить, почему там нет монстров. Когда они подошли ко мне, я не удержался от саркастичного замечания: — Браво, Дин, ты в очередной раз доказал свою рукожопость. Дин, почесав затылок, ответил с невинностью в голосе: — Оно само вырвалось из рук. Бобби, скрестив руки на груди, усмехнулся: — Ну конечно, так же, как и моя любимая кружка. Дин обвёл всех взглядом, пытаясь найти поддержку: — Ну почему мне никто не верит? Сэм, с характерной для него рассудительностью, вмешался: — Возможно, ты и прав, но это не уменьшает твоей вины, Дин. Дин фыркнул, словно пытаясь сбросить с себя обвинения: — Конечно, я всегда и везде не прав. Я вздохнул, понимая, что пора переходить к делу: — Ладно, где ключ? Давайте заносите всё. Дин, хлопнув себя по карманам, растерянно взглянул на нас: — У меня нет ключа... Сэм, также проверив свои карманы, пожал плечами: — И у меня нет. Пока они обыскивали карманы и коробки, Бобби спокойно подошел ко входу и начал открывать дверь, извлекая ключ из кармана. Дин обернулся, удивлённо глядя на него: — Сказал бы, что ключ у тебя. Бобби, не оборачиваясь, с сарказмом в голосе ответил: — Я не виноват, что память у тебя как у рыбки, ты сам мне отдал ключ вчера. Дин, слегка смутившись, почесал затылок: — А, ну да, забыл... Я усмехнулся, наблюдая за их привычной перепалкой. Несмотря на все сложности и недоразумения, эта команда всегда находила способ справиться с любыми проблемами. Их способность с юмором воспринимать даже самые сложные ситуации всегда вызывала у меня уважение и восхищение. Зайдя в хранилище, мы ощутили резкий контраст с внешним миром. Тишина здесь была настолько плотной, что казалось, будто она поглощает все звуки. В этом месте всегда витал запах старинной пыли и чего-то неуловимо магического, словно сами стены знали больше, чем могли рассказать. Дин, ведя нас уверенно, направился к дальнему углу, где находился сейф. Его шаги были уверенными, но в них всё равно сквозила некоторая неловкость, словно он всё ещё ощущал вину за случившееся. Бобби и Сэм следовали за ним, обмениваясь тихими репликами, полными сарказма и дружеского подтрунивания. — Всё-таки, Дин, не каждый день ты ломаешь такие древние штуковины, — заметил Сэм, поднимая брови. — Да брось, Сэм. Это же я, всегда готовый внести хаос в порядок, — ответил Дин, открывая сейф. Когда дверь сейфа отворилась, мы увидели скрижаль. Это был кусок камня, покрытый древними письменами, которые будто светились изнутри. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть её. От скрижали исходила странная, но притягательная магия, с которой я ещё не сталкивался. Она была похожа на магию хаоса, но более структурированную и утончённую. — Вау, это что-то невероятное, — пробормотал я, не в силах оторвать взгляд от странных символов. — Да, выглядит так, словно ей несколько тысячелетий, — заметил Бобби, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за нами. Я не мог с ним не согласиться. Магия, исходящая от скрижали, была настолько мощной, что могла сохраниться в идеальном состоянии сквозь время. Я задумался, сколько же ей лет. Вероятно, она была старше самих динозавров, и эта мысль вызывала одновременно трепет и уважение. — Интересно, что сказали бы археологи, если бы её нашли, — усмехнулся Сэм, осторожно трогая края скрижали. Дин, с лёгкой насмешкой в голосе, отозвался: — Они бы, вероятно, решили, что это ещё одно свидетельство того, что мы живём в безумном мире. Я внимательно изучал письмена, пытаясь понять их смысл. Символы были сложными и витиеватыми, но в них явно скрывалась какая-то система. Они словно дышали, меняясь на глазах. Это было завораживающее зрелище, от которого было сложно оторваться. — Чувствую, что эта магия отличается от всего, с чем я сталкивался, — сказал я, обращаясь к Бобби, который смотрел на меня с интересом. Бобби задумчиво кивнул, его взгляд был полон мудрости: — Да, магия скрижали — это что-то особенное. Она пережила века, и только представь, какие знания могут быть в ней заключены. Дин, наконец, бережно вынул скрижаль из сейфа и положил её на стол, чтобы мы могли рассмотреть её получше. Он, кажется, всё ещё чувствовал себя виноватым за случившееся, но его любопытство пересиливало. Он, как и я, был зачарован этим артефактом. — Знаете, ребята, — начал Дин, — я не знаю, что именно мы держим в руках, но чувствую, что это нечто очень важное. Сэм, внимательно изучая письмена, добавил: — Возможно, это ключ к разгадке чего-то большого. Мы просто ещё не знаем, как его использовать. Я кивнул, соглашаясь с его словами. Скрижаль действительно могла быть ключом к чему-то невероятному, но пока оставалось только гадать, что именно она скрывает. Наше внимание было приковано к артефакту, и каждый из нас находился в своих мыслях, пытаясь осмыслить всё увиденное. Это был один из тех моментов, когда чувствуешь, что стоишь на пороге чего-то великого и неизведанного, и что впереди — только ещё больше загадок и приключений. Пока мы стояли, погружённые в размышления, я подумал о том, как удивительно и непредсказуемо устроена наша жизнь. Совсем недавно мы сидели на кухне, обсуждая повседневные дела, а теперь, стоя перед древней скрижалью, чувствовали себя частью чего-то огромного и важного. Я взглянул на ребят и напомнил им о магическом контракте, который мы заключили, поклявшись не совать нос в это дело. В этот момент все инстинктивно посмотрели на свои запястья, где начал проступать знак обета. Он жёг и чесался, как будто предупреждая нас о последствиях. Дин, потирая своё запястье и морщась от дискомфорта, заметил: — Оно говорит нам, что мы нарушаем договор, и лучше бы нам закрыть это обратно. Бобби, нахмурившись, задал вопрос, который витал в воздухе: — Магический обряд можно снять? Я кивнул, стараясь объяснить это как можно проще: — Можно, если соберутся все, кто его подписывал, и одновременно откажутся от своих слов. Сэм, задумчиво глядя на скрижаль, спросил: — Кроули согласится? Я не удержался от усмешки, зная ответ заранее: — Вы издеваетесь? Он король ада и явно не желает, чтобы о тайнах ада узнали все кому не лень. Дин, с надеждой в голосе, поинтересовался: — Неужели нет другого способа обойти договор? Я посмотрел на него с лёгкой иронией: — Можно переправить откат от нарушения обета на другого невинного человека. Лучше всего подойдёт ребёнок. Вас это устроит? Сэм, с серьёзностью, покачал головой: — Нет... Значит, оставим это дело на потом. Дин, пожав плечами, сказал: — Да, у нас полно работы. Сири мне каждый день даёт отчёт по передвижениям монстров... Я вздохнул, понимая, что сейчас лучше не трогать эту тему: — Ладно, уберите подальше скрижаль, чтобы больше о ней не вспоминать. А я пойду успокаивать Кроули. Дин, ухмыльнувшись, подколол: — Иди, мамочка. Я усмехнулся в ответ, поучая его напоследок: — Дин, будь хорошим мальчиком и не разбей больше ничего. Бобби, с привычной насмешкой, добавил: — Ничего не ломать — это не про Дина. Я махнул рукой, направляясь к выходу: — Пока, мальчики. Увидимся завтра, позвоните, если что случится. Сэм, провожая меня взглядом, сказал с лёгкой улыбкой: — Пока, Ри. Покидая хранилище, я чувствовал, как внутри всё утихает. Несмотря на напряжение от магического обета и разговоров о скрижали, мне было спокойно, зная, что мы — команда, которая всегда найдёт выход из любой ситуации. Мы всегда поддерживаем друг друга, несмотря на все трудности и сарказм, которые сопровождают нас на каждом шагу. Когда я вернулся домой, дом встретил меня тишиной, нарушаемой лишь тиканьем часов в прихожей. Я ожидал увидеть Кроули, но, к своему разочарованию, его не оказалось. Обычно, под вечер, он был здесь, встречая меня своей саркастичной улыбкой и язвительными комментариями. Попытавшись отвлечься от волнений, я прошёл на кухню, где встретил слуг. Они, как всегда, были профессиональны и учтивы, но малообщительны. Их невозмутимость вызывала у меня легкое беспокойство, когда я спросил: — Вы не знаете, где Кроули? Один из них ответил: — Мы не видели его с самого утра, сэр. Он упомянул, что у него важные дела. Я кивнул, стараясь не показать нарастающее волнение. Решив, что ужин поможет отвлечься, я согласился на предложение поужинать. Еда была превосходной, как всегда, но не приносила удовольствия без Кроули, который обычно подшучивал над каждым блюдом. Время тянулось медленно, будто густое варенье, и с каждой минутой моя тревога росла. Солнце закатилось за горизонт, оставляя багряные полосы на небе. Я пытался занять себя, посмотрев фильм и почитав книгу, но мысли постоянно возвращались к одному: где же Кроули? Пока вечер переходил в ночь, я начал ходить по дому, заглядывая в комнаты в надежде, что он может устроить мне сюрприз. Но его нигде не было. Часы показывали уже одиннадцать вечера, а я всё ещё не видел его. Беспокойство сжимало моё сердце всё сильнее. — Где же тебя носит, демон? — пробормотал я, глядя в окно на звёздное небо. Мысли обрушивались лавиной: вдруг он попал в беду? Или его задержали дела, о которых он не хотел мне рассказывать? Он же не маленький, у него могут быть свои дела... Кроули всегда уверял меня, что, будучи королём ада, он может справиться с любой ситуацией. Но эта мысль не успокаивала. Я слишком привык к тому, что по вечерам он всегда рядом, чтобы просто отпустить все тревоги. Сидя в тишине гостиной, я вслушивался в каждый шорох, надеясь услышать знакомые шаги. Дом оставался тихим, словно затаив дыхание вместе со мной, в ожидании возвращения своего хозяина. Наконец, осознав, что могу только ждать, я решил лечь в постель. Сон не шёл, и я лежал, глядя в потолок, слушая, как за окном шуршит ветер в кронах деревьев. Где-то далеко ухала сова, и этот звук, неизменный, как и сама ночь, немного успокаивал меня. Я знал, что Кроули обязательно вернётся. Но до тех пор, пока дверь не откроется и я не услышу его шаги, я не смогу полностью расслабиться. И хотя разум уверял, что всё будет хорошо, сердце продолжало тревожно биться в ожидании его возвращения. *** Когда дверь открылась, я сразу почувствовал, что что-то не так. Кроули, обычно уверенный и непоколебимый, сейчас выглядел совершенно другим. Он едва держался на ногах, его походка была шаткой, и я впервые увидел его в таком состоянии — пьяным в стельку. Это было неожиданно и, честно говоря, немного пугающе. Его помощники, двое демонов, которые всегда сопровождали Кроули, стояли чуть позади, извиняясь за его вид. Их беспокойство было заметно, но я быстро их отослал, решив разобраться с ситуацией сам. Когда они ушли, я повернулся к Кроули, стараясь понять, что же произошло. — Что с тобой случилось, Кроули? Ты пьян! — начал я, пытаясь не показывать своё беспокойство. Кроули, покачиваясь, ухмыльнулся, и в этом жесте было больше горечи, чем веселья. — Да! Я пьян... — проговорил он, и его голос прозвучал как-то отчаянно. Я смотрел на него, пытаясь уловить, что скрывается за этим состоянием. — Но зачем? — спросил я, надеясь услышать хоть какое-то разумное объяснение. Кроули, слегка покачиваясь, махнул рукой и с горькой усмешкой сказал: — Потому что ты меня бросишь и уйдёшь в закат с Винчестерами. Его слова прозвучали как обвинение, но в них чувствовалась глубокая ранимость. Это был момент, когда его обычная маска сарказма и хладнокровия дала трещину, и я увидел настоящие чувства, которые он обычно так тщательно прятал. — Ты опять начинаешь? — спросил я, стараясь говорить мягко, но твёрдо. Кроули, чуть покачнувшись, продолжил с заплетающимся языком: — Что? Вы уже нашли способ закрыть ад? И меня вместе с ним? Давайте, действуйте! Я же зло во плоти... Меня никто не любит... Ни мать, ни сын, ни ты... Ты предашь меня так же, как и все. Эти слова, произнесённые с такой горечью, задели меня за живое. Я сделал шаг к нему, стараясь донести до него свои чувства. — Боже, Кроули, любимый, с чего ты это вообще придумал? Я люблю тебя. Когда это до тебя дойдет, а? — сказал я, стараясь звучать уверенно и убедительно. Его глаза, обычно полные хитрости и уверенности, сейчас были полны боли и недоверия. — И ты не говорил, что у тебя есть сын... — добавил я, надеясь перевести разговор в более спокойное русло. Кроули, опустив взгляд, тихо ответил: — Был. Он умер. Он ненавидел меня. Эти слова, сказанные почти шёпотом, раскрыли часть тяжести, которую он нес на своих плечах. Я почувствовал, как внутри меня всё сжалось от жалости и понимания. — Ладно. Тебе лучше отдохнуть, милый... Я буду рядом с тобой. Всегда, — сказал я, стараясь вложить в эти слова всю свою поддержку и нежность. Кроули, слегка успокоившись, посмотрел на меня с благодарностью, но всё же спросил: — Что со скр... скрижалью? Я улыбнулся, надеясь развеять его последние сомнения: — Дин случайно уронил его на пол, но он утверждает, что оно само выпрыгнуло. Кроули, усмехнувшись, пробормотал: — Балбес, у него руки из задницы. Я не смог удержаться от смеха, понимая, что даже в таком состоянии Кроули остаётся самим собой. — Да, это же Дин. Со скрижалью всё хорошо. Оно в безопасности, и его никто не будет читать без твоего согласия, — заверил я его. Кроули кивнул, его глаза начинали закрываться от усталости и алкоголя. — Я не даю согласия, — пробормотал он, уже почти засыпая. Я нежно укрыл его одеялом, поглаживая по плечу. — Хорошо, хорошо. Никто никогда не будет его изучать. Спи, милый, — прошептал я, оставаясь рядом, пока он не заснул. Смотря на него, я понимал, что за всем его сарказмом и внешней холодностью скрывается огромное сердце, полное боли и страхов. И я знал, что сделаю всё возможное, чтобы он почувствовал себя любимым и защищённым, несмотря на все его сомнения и тревоги.