Множественные умы принца Преисподней

Одри забрала суши у посыльного, расставила их на подносе и вернулась в комнату Давида. Кроме суши, им доставили соду. Давиду надо было восстановить жидкость, да и Одри не мешало бы попить. Она как раз расставила еду, соусы, стаканы и приборы, когда Давид вышел из душевой, закутанный в одно полотенце. - О, вкусняшки! - Да. Подобные игры забирают у тела немало ресурсов. Тебе необходимо поесть. И богатая на минералы и белок рыба - самое то. И попей, пожалуйста. - Ты так заботлива. - Это называется "aftercare". - Мы занимались садо-мазо? - Нет, дьяволёнок. Мы практиковали фемдом. Я сомневаюсь, что у тебя был подобный опыт раньше. Я даже не уверена, что ты практиковал БДСМ в те времена, когда уже существовал подход "безопасно, добровольно, разумно". Ты испытал сессию, и хоть она не включала элементы боли, ты безусловно словил сабспейс - особое состояние сознания подчинённого в динамике с доминированием. Это означает, что сейчас у тебя в крови понамешано гораздо больше гормонов, чем обычно. И важно подготовить твоё тело к моменту, когда пойдёт откат. - Откат? - Типа дрожи, когда проходит адреналиновый раш. Но только сейчас это не только и не столько адреналин. Ты можешь испытывать странную грусть, перепады настроения, физические ощущения типа дрожи и холода. Поэтому молодец, что ешь, хотя бы, к этому не добавится низкий сахар и обезвоживание. - Есть вероятность избежать этого эффекта? - Да, для этого и существует aftercare. Нужно всё обсудить, честно и подробно рассказывать о своих ощущениях, стараться быть в тепле. И что-то, что точно тебе понравится - обнимашки. - Шикарный секс, а затем вкусная еда и обнимашки? Я в раю? - Думаешь, тебе там понравится? - Мне безусловно нравится всё, что ты со мной сегодня вытворяешь, ведьмочка. - Говоришь, нам стоит чаще вместе читать? - О любви? Да. - Ты доел? - Да. - Я тоже. Вынеси поднос на кухню, я помою руки, и бегом обниматься! Давида не надо было просить дважды. Через пару минут они уже лежали в обнимку в кровати Давида. Одри гладила его по голове и шептала ему, какой он смелый, что так открылся для неё. - Скажи, Давид. - Ммм? - А что тебя успокаивает? - Ох... Боюсь, ты решишь, что я псих. - Принимать людей такими, какие они есть - это в прямом смысле моя работа. - Была. У нас твоя работа - искать психов. - И всё же. Что тебя успокаивает? - В Англии люди с образованием юриста могут стать коронером. - И? - Я получил разрешение. Моё хобби, которое меня успокаивает - сбегать в английскую глубинку и расследовать загадочные смерти. - Это довольно интересно. А что ты делаешь, когда сбежать за Атлантику нет возможности? - Танцую в клубах. - Это способ расшевелить себя после долгих часов заседаний? - Не только. Это язык тела. Свобода движения. И даже способ выгулять демонов. Выпускаю тех, кто любит двигаться. Потом они спокойнее где-то месяц. - А что ты делаешь, когда нет возможности сбежать в Англию, и хочется не музыки в клубе, а тишины? - Я смотрю ужастики. - Что? - Слешеры. "Дом тысячи трупов", "Техасская резня бензопилой". Меня это успокаивает. - Как? - Я точно знаю, что где-то в мире происходит именно это или что похуже. А я не там. Я не в аду, я даже не в доме маньяка. Я в долбаном волшебном особняке в компании ангелов. И сторож у меня - лютоволк. Я в полной безопасности. - Меня успокаивают добрые фильмы. - Какие, например? - О, это самая сопливая мелодрама на свете. - Теперь точно не отвертишься, говори! - "Осень в Нью-Йорке". Я люблю этот фильм за неспешность, за потрясающие пейзажи, за волшебные закаты и выдающуюся работу оператора, превратившего каждодневность в сказку. - Решено! Я заварю нам Эрл Грея с лавандой и мы посмотрим с тобой эту сопливую мелодраму. - По идее, это я должна смотреть с тобой то, что успокаивает тебя. - Я сильно сомневаюсь, что тебе, Астрея моя, может понравиться фильм, где большую часть времени кому-то делают больно. - Тут ты прав. - Тогда жди чай. И не сиди без дела. Найди, на каком из стримеров есть эти твои сопли. Одри сдалась. Она наполнила себе чашку чая, и они стали смотреть фильм. - Главную мужскую роль в твоём любимом фильме играет Ричард Гир? - Там играют Элейн Стритч и Вайнона Райдер! - И Ричард Гир. - Это серьёзный недостаток данного фильма, но я прощаю ему. Потому что вот! Смотри, какой закат! - Да, красиво. - И шляпка с мотивом "линии женского бедра"! Ну, скажи, красиво! - Линия женского бедра? Давид провёл рукой по обозначенной линии самой Одри. - Да, потрясающе красиво. Думаешь, мне пойдет такая шляпка? - Утром неплохо смотрелось. - Мне и самому понравилось. - Давид, там в фильме... - Я уже не смогу обращать внимание на фильм, Одри. Твои бёдра заняли все мои мысли, и следуя заветам Фромма, я очень на них сосредоточен. Давид гладил Одри всё настойчивее. - Снова рвёшься в бой? Ты всегда такой стойкий или это эффект новизны? - Останешься со мной достаточно, и узнаешь. Их губы сомкнулись в поцелуе, но только после того, как Одри выключила фильм. - Главная героиня умирает в конце. Будет кощунством заниматься сексом с таким фоном. - Ты слишком много говоришь. И они в самом деле перестали разговаривать словами. Их тела вели свой диалог на языке прикосновений. Давид скинул полотенце (да, свои походы на кухню он проделывал именно в таком виде) и стал медленно раздевать Одри. - Какая же ты прекрасная, - сказал он, любуясь её обнажённым телом. - Я хочу проникнуть в тебя. - Сделай это, Давид, я тоже этого хочу. Давид коснулся промежности Одри. - Такая мокрая... - Войди в меня скорее! Только подожди. Мне принести презерватив? - Говорю же - заботливая. У меня есть. Давид достал средство защиты из тумбочки у кровати и ловко надел, лёг на бок рядом с Одри. Одри закинула ногу ему на бёдра, вторую он зажал между своими ногами. Давид заглянул ей в глаза и медленно вошёл в неё. Такой горячий, такой яркий. Страстный и терпеливый одновременно. Одри ещё никогда не чувствовала себя настолько желанной. Её переполнял целый спектр невероятно ярких эмоций и физических ощущений. Удовольствие и чувство заполненности от проникновения, нежность от взгляда и что-то невероятное и всеобъемлющее. Казалось, она стала больше. Она - не только это тело. Она - весь мир. Кажется, про это и говорят "познавать". Потрясающее ощущение единения с Давидом, и через него - со всем миром. Давид ощущал Одри иначе, но и для него это был новый удивительный опыт. Воспринимать удовольствие партнёрши как своё. Все ощущения стали острее, чище. Ему казалось, он ощущал Одри всем телом. Её удовольствие откликалось в нём всем. Он чувствовал её даже кончиками пальцев ног, она была в мочках его ушей, она проникла ему под кожу. Как знак инь-ян, меняющий цвета. Чёрная половинка заполняла его белую пустоту, в то время, как он разжигался в самом сердце её инь чёткой белой точкой. Это был не просто секс, но философский акт единения и познания, знакомство тел, давно мечтавших друг о друге, единение душ. Все неугомонные бесы в создании Давида склонились перед мощностью переживаний. Асмодей и вовсе ушёл в тень. Секс без похоти, возвышенное единение с божественным - он не умел говорить на этом языке. С его точки зрения, сын Дьявола занимался немыслимым извращением. Оргазм настиг их одновременно. И после секса, они ещё долго лежали молча, обнимаясь и глядя глаза в глаза, и так и уснули в обнимку.