Множественные умы принца Преисподней

- Этот унылый владелец гостиницы, в которой проходил званый вечер для антикваров? Брось, ведьмочка. Уныние - может, и  смертный грех, но просто быть нудным недостаточно. - Нет, Давид, он не такой. Напротив, есть очень мало людей, считающих его скучным. Когда я была студенткой, он преподавал в моём ВУЗе. Пожалуй, я была единственной девушкой с нашего и предыдущего потока, которая не записалась на его курс. Студентки влюблялись в него десятками, и он этим пользовался, но ему всё сходило с рук, когда других преподавателей увольняли и за меньшее. Он предлагал мне помощь в восстановлении лицензии, но если бы я ей воспользовалась, мне пришлось бы врать и выставлять себя и пациента в дурном свете. Он так советовал. Говорил, что это единственный возможный способ. Он был очень фамильярен со мной, стоял слишком близко, сразу перешёл на ты. Намекал на возможность физической близости, наслаждаясь моей неловкостью. А эта его расплата историями из прошлого. Он ведь и вам такое предложил. Он смог провести меня к моему пациенту, что само по себе нетривиально. А тот вёл себя с ним крайне странно. С каким-то благоговейным ужасом. Так провинившиеся члены общины глядели на моего отца. Он оглядывался на него, как бы прося разрешения ответить на вопросы. А то, что Синнер сказал ему. Что-то вроде: “Ты совершил ужасный поступок и должен ответить. Твои ответы это тест - достоин ли ты бы членом общества”. Что именно Малек счёл ужасным поступком? Может, то, что он прервал убийство? И я тогда решила, что имеется в виду общество в целом, но что, если он имел в виду свой культ? И в ту же ночь парень покончил с собой. Возможно, Синнер намекнул ему, что тест провален? Они остались в комнате ненадолго без меня. И родители пациента вели себя с ним точно так же. Будто сам бог явился и предстал перед ними. И так странно. Он остался недоволен поведением матери пациента, сказал, что она использует голову не по назначению, спросил у меня, хочу ли я, чтобы она её потеряла. И в тот же вечер она умерла в автокатастрофе. В которой ей отрезало голову. Давид, она смотрела на него как крыса на флейтиста из Гамельна. Я думаю, если бы он сказал ей отрубить себе голову, она бы так и сделала. Его ассистентка смотрит на него с таким обожанием, будто он не профессор, а лидер ее секты. И фразы, которыми он бросался: “Я беру от жизни всё, позволяю себе все эмоции”, “В этом мире есть крайне мало вещей, которые я сочту неприемлемыми.” Он идёт по жизни как король, в полном соответствии со своим именем. Когда он назначил мне встречу, то просто сказал “Будь готова через 20 минут.” И бросил трубку. У него не возникло мысли, что я смогу отказать или быть занята. Все, буквально все им очарованы, но я нахожу его скорее отталкивающим. И ты, Давид. Видимо, на аватар Астреи и бессмертных его шарм не действует. Я не говорю, что это точно он. Но мне кажется, эта мысль стоит того, чтобы ее обдумать. И ещё. У него был роман с Рут. Мы знаем, что она - член культа. В попытке выяснить, жива ли Рут, я набрала его номер. И впервые попала на автоответчик. На это может быть миллион причин. Но одна из них - он только что потерял тысячу союзников. И даже его направление в психиатрии - судебная психиатрия. Позволяет изучать и коллекционировать самых отъявленных грешников. Воцарилась тишина. Все впитывали услышанное.  - Что скажешь, адвокат, не проигравший ни одного дела? Стал бы ты защищать Синнера от подозрений в том, что он зверь? - Я судебный адвокат, а быть зверем - не противозаконно. Боюсь, тебе стоит лучше сформулировать обвинение, ведьмочка. - Думаю, нам надо заняться тем, чем занимаются все детективные агентства, - сказал Микаэль. - Что вы имеете в виду? - уточнила Одри. - Составить досье на подозреваемого. Проверить, кто его родители и друзья, откуда у него его состояние, как часто его знакомые попадали в несчастные случаи, что он исследовал… Начнём с открытых источников. - ответил начальник. - Да, это может помочь, - согласилась Одри. - Я бы так же не списывала со счётов Адама, хозяина ресторана, продолжила оценщица. - Он может быть связан с культом, при чём именно с его верхушкой. В такой ресторан могут пойти только очень обеспеченные люди. И такие, которым не важно, какое страдание принесло в мир их минутное удовольствие. Для которых, как для Синнера, есть крайне мало неприемлемых вещей. - И почему тот же Адам не может быть зверем? - Кассиэль впервые принял участие в обсуждении. - Нет, слишком узко. Адам помешан на том, чтобы возвести грех чревоугодия в ранг искусства. Синнер живёт так, будто греха нет вовсе. Или будто он есть, и его обязанность - распробовать все оттенки вкуса. Адам будет есть осьминога живьём под прекрасную музыку, но он не будет вести массы за собой. Он не настолько располагает к себе. Как оценщица, заявляю: профиль не тот. - Что ж, хорошо, - сказал Микаэль. - Итак, нам необходимо проверить заявления Адама о том, что он не поддерживал связи с сыном и что сын жил в другойстране. Назначить вторую встречу Одри и Фелонии и подготовить досье на Синнера.  - Микаэль, вы обещали вернуться к вопросу о способе, которым был прерван ритуал. - Ослепление грешников божественным светом - это почти прямая цитата из пророчества. Семь ангелов прольют на грешников семь чаш божественного гнева. Первая уже пролита. Ослепление из-за гнева господня. Нам нужно следить за новостями. Массовые самоубийства, землетрясения не в сейсмоактивных точках, неожиданные болезни и эпидемии. - Гибель целой деревни подойдёт? - Одри… - Давид почти шептал. - Это был я. Одри отпрянула и села подальше. В её глазах застыл немой вопрос. - Ты можешь в порыве злости убить тысячу человек? - Могу я гораздо больше. - почти прошептал Давид. - Но зачем? - Они последователи зверя. - Давид был непреклонен. - Ты не можешь быть уверен в том, что они все ему поклонялись. - возразила его ведьма. - Те, кто не поклонялись активно, были немыми свидетелями. Видящими, что в церкви посреди их деревни, происходят человеческие жертвоприношения и не остановившие это. - Ты не можешь обвинять их. Возможно, знали не все. И даже те, кто знали. Их могли запугать. - Могу и буду. - Давид… - Я точно знаю, что равнодушие в такой ситуации - грех, отправляющий прямиком в ад. - И ты отправил их туда, лишив возможности искупить свой грех. - Почему ты их защищаешь? Они почти убили тебя. - А ты убил их всех. И чем ты лучше? Они делали это ради своей веры, ради ужасной и извращённой, но высшей цели. А ты? Из мести? Из долга карателя? Почему я защищаю их? Потому что убийство - это чудовищно. Оно влияет на душу, делает людей невосприимчивыми к чужой боли. А ты убил их всех. Я видела в деревне старика. Сомневаюсь, что он был физически в состоянии нанести кому-либо вред. Но он точно боялся Филиппа Мора. Почему я защищаю их? Потому что знаю, как психиатр, к чему это приводит - когда настолько привык к смерти. Видимо, я просто не могу иначе. Особенно учитывая, кто я. Впрочем, учитывая, кто ты… Наверное, ты тоже не мог иначе. Мне нужно будет это обдумать. Прости. Микаэль? - Да, Одри? - Я правильно понимаю, ваше начальство явится с целью наказать Рафаила и Давида за их действия в деревне? - Да. И обсудить вас. - К чему нам готовиться? - Я правда не знаю. - Что ж… Хорошо. Если остальным нечего добавить, я бы хотела переговорить с вами с глазу на глаз. Давид напрягся. Кассиэль кратко буркнул: - Я всё. Рафаил вопросительно взглянул на брата. - Всё в порядке, Рафаил. Нам есть что обсудить. Если ты понадобишься, мы постучим к тебе в дверь. - Для приватной беседы, предлагаю пройти в кабинет, Одри. - Микаэль указал направление вежливым жестом. - Давид? - начальник обратился к демону. - Да? - Досье на Синнера на тебе. Собери всю возможную информацию о нем, а Одри позже проанализирует. - Конечно. Все разошлись с тяжёлым чувством грядущей беды.