Гори, пока не выгоришь

      Дурацкий корсет топорщился, сдавливал диафрагму и натирал соски. Но, положим, за несколько тысячелетий в Аду Ксафан привык к мучениям, и конкретно это было не самым худшим, что могло с ним произойти.       Самым худшим было то, что в этом голубом бог пойми чем с перьями Ксафан выглядел не как соблазнитель человеческих душ, а как натуральный клоун. А в его работе, это был минус, потому что клоуны, к сожалению, возбуждали совсем немногих.       Раздраженно зарычав, Ксафан щелкнул пальцами, и мерзкий корсет исчез. Теперь в зеркало на него смотрел разъяренный серокожий демон с полыхающими от ярости глазами. Абсолютно обнаженный, как демону и положено быть.       Одежду носили только суккубы и инкубы, и то, потому что лишь их истинный облик могли видеть простые смертные, а в нынешнее время тех уже не соблазнишь только обнаженным телом — изюминку им подавай, архангел их раздери.       Как обычно, перед праздниками в Аду царил хаос. С каждым годом кадров не хватало все больше, и никто не мог ничего с этим сделать — новые демоны, в отличие от людей, не рождались. Спасибо, что хоть старые не умирали. Вот и приходилось постоянно делать горизонтальные перестановки.       Вообще Ксафан был демоном проклятий, но начальство решило, что в новогодние праздники демоны-соблазнители нужнее — по непонятно откуда взявшейся статистике выходило, что на декабрь приходится самый низкий показатель количества проклятий и одновременно высокий процент отчаявшихся одиночек.       Ксафану не повезло дважды. Во-первых, его выбрали в качестве жертвы перестановки на этот год. А во-вторых, определили в суккубы.       “Сам понимаешь, демонесс у нас катастрофически не хватает, так что просто надень то, что там обычно носят соблазнительницы”, — пожал плечами герцог Маркел и просто махнул на него рукой.       Ксафан очень много раз представлял себе, как протыкает Маркела своими рогами. Кровь, кишки и свой маниакальный смех. Правда, последний, кто расхреначил так оболочку начальства, уже как полторы сотни лет драил котлы на третьем кругу. И желание досадить Маркелу у Ксафана пока было все же меньше, чем чувство собственного достоинства.       Тяжело вздохнув, Ксафан перешел к следующему наряду. После очередного щелчка на нем появилось черное шелковое боди без инквизиторского корсета и черные же в сетку чулки с подвязками. Смотрелось гораздо лучше, учитывая, что его невзрачному тону кожи в принципе ничего не подходило. Ксафан решил остановиться на этом варианте, пока от злости не разнес тут все к божьей матери.       — Тебе не очень идет черный, — лениво произнес Ваал, облокотившись на арку позади. Ксафан дернулся от неожиданности и посмотрел на Ваала через зеркало, без слов показывая, куда и насколько глубоко он может засунуть свое мнение. Тот, естественно, все это проигнорировал. Ублюдок несколько сотен лет сидел в отделе проклятий и никуда не переходил. В то время как Ксафану доставалось чуть ли не каждый год. Однажды ему даже приходилось раздавать на Таймс-сквер листовки о приближающемся конце света, а в Лондоне целый день переводить через дорогу старушек и нашептывать им искушения. Маркела при этом не заботило, что каждая вторая старушка была глухая, а предаваться греху чревоугодия ей не позволит банальное отсутствие зубов или рак поджелудочной.       — Закрой свой рот и гарцуй отсюда, — продолжил тонко намекать Ксафан.       Что было, в общем-то тоже бесполезно. Стуча копытами по каменному полу Ваал подошел к единственному дивану и развалился на нем.       На самом деле Ваал куда больше подходил на роль соблазнителя. И это выбешивало ещё больше. Его кожа была какого-то завораживающего темно-шоколадного оттенка, тело подтянутым и натренированным, как будто у него была тьма свободного времени на бег и какие-нибудь модные у людей кардио. Даже талия легко угадывалась (уж на ком корсет бы сидел идеально, так это на нем), а лицо со странно голубыми для демона глазами, взъерошенными волосами и небольшими рогами привлекало даже коллег. Это при том, что оргии демонов входили в обязательную еженедельную рутину, и от секса уже никто не получал удовольствие. Сам Ксафан последний раз кончал, наверное, еще до падения. Хотя он слышал, что некоторые демоны переняли привычку людей и ходили на свидания, держались за руки и даже целовались. Ксафан считал их конченными извращенцами.       Старательно игнорируя изучающий взгляд ублюдка-Ваала, Ксафан снова критически оглядел себя в зеркале. Что значит, ему не идет черный. Черный, блядь, всем идет. Да, у него совсем не идеальное тело, как, например, у придурка-Ваала, он на голову ниже почти всех демонов в Аду, да и… Так, стоп. О чем он вообще думал из-за этого козла?!       Ксафан только развернулся, чтобы с видом оскорбленной порочности вылететь из алькова, как Ваал щелкнул пальцами и вероломно поменял отличный наряд на… а черт его знает на что он его поменял. Ксафан, уже почти не сдерживая ярость, повернулся обратно к зеркалу и уставился на новый, мать его, корсет.       От черного боди не осталось и следа — теперь на Ксафане был простой полукорсет глубокого зеленого оттенка, такого же цвета подвязки и черные чулки. Стринги тоже были, но весьма условные. Ксафан недовольно поджал губы. Этот наряд ему действительно понравился больше остальных, но будь он благославлен, если скажет об этом хоть слово.       — Ну вот. Другое дело, — довольно сообщил Ваал и поднялся с дивана. Первым порывом Ксафана было рвануть из алькова прямо в этом прикиде, но ему стало интересно, что еще скажет этот ублюдок. — Только корсет надо бы еще затянуть.       Ксафан не успел не то, что возмутиться, но даже открыть рот, а чужие пальцы проворно поползли по шнуровке. Создавалось впечатление, что Ваал каждый день только и делал, что шнуровал корсеты. Ксафан в шоке смотрел, как тот с видом полной сосредоточенности поддевал ленты и все затягивал, затягивал, затягивал…       — Ах!.. ринел, что ли совсем?! — выдохнул Ксафан свой последний воздух. По ощущениям его позвоночник сейчас был намертво прикован к животу.       — Красота требует жертв… так люди говорят, не слышал? — Ваал наклонился к самому его уху, вынуждая Ксафана отстраниться и почти что распластаться по зеркалу.       Одновременно Ваал еще туже затянул изуверские ленты. Ксафан оказался в состоянии только промычать что-то нечленораздельное и схватиться за деревянную раму. Когти тут же вспороли древесину и оставили на ней глубокие следы. Ксафан мечтал, чтобы на месте рамы оказалась кожа Ваала. Он поднял голову и метнул в его сторону полный ненависти взгляд. Тот как раз закончил зашнуровывать это орудие пыток и смотрел в ответ снисходительно-насмешливо.       — Какой же ты… — едва слышно начал Ксафан.       — Находчивый? Умелый? Потрясающий? — продолжал терзать его уши Ваал. Теперь его ладони оглаживали запястья, предплечья и плечи Ксафана, и, почему-то, он ничего не мог с этим поделать. Только когти все глубже и глубже уходили в раму.       — А еще, м-м-м… наблюдательный? — пальцы едва прошлись по чувствительным соскам, а Ксафана как током ударило.       — Ты один из этих, что ли?..       — Романтиков? — промурлыкал Ваал и прикусил мочку Ксафана. Номинальные стринги грозили порваться, а Ксафан захотел провалиться сквозь землю.       — Больных извращенцев, — ответил Ксафан, радуясь, что смог произнести два таких сложных слова и не сбиться.       — Ничего не могу поделать, — Ваал продолжал невозмутимо его лапать уже где-то в районе задницы, и Ксафан всё никак это не пресекал. — Как вижу твою прекрасную серую морду, сразу с ума схожу…       Ксафан, словно завороженный, наблюдал за тем, как Ваал покрывает поцелуями его плечи. Чувствовал, как недвусмысленно в него упирается чужой член и…       — Ты сейчас что, мое лицо мордой обозвал? — Ксафан повернул голову, чтобы отгрызть ублюдку лицо, но ублюдок оказался проницательным и заткнул ему рот абсолютно отвратительным нежным поцелуем.       На этом моменте действительно пора было остановить происходящее, но почему-то когда Ксафан открыл рот, чтобы послать Ваала поближе к котлам на третьем круге, тот неожиданно углубил поцелуй, схватил его за волосы и потянул назад. Когда Ваал в следующую секунду оторвался от его губ и прижался к шее, вместо протеста с губ Ксафана сорвался позорный стон. Ваал царапал его шею своими клыками, и мозг Ксафана просто сдался, отказываясь обрабатывать эту информацию.       — Только посмотри на себя, — хрипло произнес Ваал, и только от звука его голоса захотелось постыдно заскулить.       Ксафан открыл глаза. Из отражения на него смотрел какой-то незнакомый ошалевший демон. А позади него стоял не менее ошалевший Ваал. С очередным щелчком пальцев стринги канули в небытие. Ксафан закусил губу. Очень хотелось сжать член и поскорее закончить это, и одновременно продолжать до бесконечности. Скользкие пальцы коснулись ануса, Ваал осторожно ввел один.       — Нам… не нужно это, — выдохнул Ксафан, прижавшись лбом к холодному стеклу. Дышать из-за корсета и так было невозможно, а от этой тошнотворной нежности он мог вообще умереть. — Просто вставь мне уже.       — Котик, ты не представляешь, как долго я этого хотел, — усмехнулся Ваал продолжил пытку. У Ксафана не было возможности хоть как-то отреагировать на эти слова — Ваал тут же снова заткнул ему рот. Впрочем, вряд ли он и со свободным ртом смог бы произнести сейчас хоть что-нибудь членораздельное.       Он даже не пытался засечь, через сколько один палец сменился двумя, а затем и тремя. Ваал продолжал нести какую-то романтическую чушь, выкручивая пальцы под всеми возможными углами и заставляя ноги Ксафана подкашиваться. От постоянно подступающего оргазма отвлекали лишь мысли о том, как он потом разорвет мерзавца на куски.       Наконец пальцы сменились членом, и Ксафан едва не завыл. Они оба, казалось, уже не соображали. Ксафан, словно завороженный, смотрел, как чужая ладонь оглаживает его тяжело вздымающуюся грудь. Каждый раз, когда Ваал тянул за соски, Ксафан позорно стонал. Второй ладонью Ваал водил по бедрам, постоянно цепляя пальцами чулки. Но Ксафану казалось, что на самом деле рук было гораздо больше, они были повсюду. Он едва дышал, рама под пальцами разваливалась на куски, а Ваал все продолжал его мучить, трогать, проникать под кожу и…       — Шарик… мать тебя за ногу! Ты куда пропал?!       Шарик от неожиданности захлопнул крышку ноутбука так резко, что внутри что-то хрустнуло. Ноутбук, как и почти все в доме, принадлежал Матроскину, так что если Шарик его сломал, семь кругов ада покажутся ему райским курортом…       — А я что? А я ничего… тут… — замямлил красный как рак Шарик, поправляя джинсы. И что его дернуло полезть на любимый сайт в самый канун Нового года? А там как раз обновление у избранного автора M.Skinny. И как тут не нажать на заветную кнопочку "читать"?! Естественно, все, о чем Матроскин его, скорее всего, просил, вылетело у Шарика из головы еще на первом абзаце, и сейчас он натурально выглядел как побитая собака (он аккуратно подглядел в зеркало, чтобы удостовериться в том, что выглядит как можно более жалко).       — Я тебя, собака сутулая, — начал Матроскин, раздувая ноздри так, что через них вот-вот мог повалить дым. — Еще час назад просил гирляндами дом украсить, а ты тут, понимаешь ли рассиживаешься, отдыхаешь!? Если сейчас же все не развесишь, это сделаю я! А ты будешь висеть на этой гирлянде в качестве очень неподвижного украшения!       С каждым словом Матроскин подходил все ближе, и спутанная гирлянда, на которую он во время уборки, видимо, наткнулся, смотрелась в его руках довольно угрожающе. Как и яростно сощуренные ледяные глаза с неестественно узкими зрачками. Шарик сглотнул, лицо мгновенно потеплело, а в ужасных модных супер-узких джинсах стало еще теснее.       Матроскин сразу изменился в лице.       — Эй, псина, да ты горишь?.. Только попробуй мне на Новый год заболеть, — прохладные ладони легли Шарику на лоб, и он едва не заскулил. Ну что вот это за смешанные сигналы!? Почему Матроскин в один момент та еще эгоцентричная скотина, а в следующий уже заботливая наседка?       — Со мной все в порядке, — буркнул Шарик, вырывая у Матроскина из рук гирлянду. — Все равно мы в этом году одни празднуем, зачем вообще с украшениями заморачиваться?       Шарик из-за шалящих нервов и злости вместо того, чтобы распутать, еще больше запутывал гирлянду и, видимо не в силах смотреть на этот кошмар, Матроскин начал аккуратно распутывать адский клубок с другой стороны.       — Потому что хоть мы и одни, нам тоже нужен праздник, — ласково, как маленькому дебилу, начал разжевывать Матроскин. — Полночи смотреть Нетфликс мы можем в любой другой день, а новогоднее настроение, оно, понимаешь, только раз в году, и просто так не приходит — его нужно создать.       Шарик только тяжко вздохнул. Его бы воля, он бы лучше сериалы посмотрел. В обнимку. Под одеялом. Тогда у него и новогоднее и праздничное, и все настроение на свете создастся.       Матроскин тем временем с крайне сосредоточенным видом распутал почти всю гирлянду, и теперь, чтобы не запутать снова, обкрутил ее вокруг себя. Шарик под шумок вставил вилку в розетку, и его личный демон засиял.       — Шарик, мать твою, ты о технике безопасности хоть что-нибудь слышал? — закатил глаза Матроскин.       — А ты о заземлении? — парировал в свою очередь Шарик. Ему не часто удавалось поспорить с Матроскиным, но каждый такой раз он считал своей маленькой победой.       Он подошел к Матроскину почти вплотную, осторожно снимая с него кольца гирлянды. Разноцветные огни подсвечивали серые волосы всеми цветами радуги, а вечно недовольный взгляд сейчас почему-то не казался таким уж недовольным.       — Знаешь, Матроскин, — “написал бы кто про нас с тобой, я б хоть знал, что делать" — подумал Шарик, а вслух сказал: – ты мне очень сильно надоел.       Матроскин только открыл рот, чтобы, естественно, ответить на этот выпад, но Шарик, наученный годами фотоохоты, быстро и аккуратно набросил часть гирлянды себе на шею, обхватил Матроскина за талию и притянул к себе.       Он сам охренел от собственной храбрости — долгое время он думал, что так и не решится на первый шаг, но вот, пожалуйста, он не во сне, не в мечтах, целовал этот ничуть не сопротивляющийся комок противоречий.       Матроскин стоял с открытыми глазами (это Шарик подглядел из-под полуопущенных ресниц). Его ладони невесомо лежали у Шарика на плечах, как будто сначала Матроскин хотел его оттолкнуть, но потом передумал и теперь не знал куда их деть. Шарик в наглую воспользовался этим замешательством, наклонил голову и углубил поцелуй.

***

      В итоге вся работа по распутыванию гирлянды пошла насмарку, но Шарик очень старался, так что довольный и растрепанный Матроскин, выглядывая из-под одеяла, лишь кинул на мерцающую "лужу" безразличный взгляд.       Шарик внутренне выдохнул. Ко второму раунду распутываний он готов не был, хотя вид полностью обнаженного Матроскина, обмотанного переливающимися огнями, мог поднять новогоднее настроение с уровня даже ниже плинтуса. Сделав себе мысленную пометку распутать-таки гирлянду снова, Шарик нырнул к Матроскину под одеяло и по-хозяйски его обхватил.       — Ну и чего ты разлегся? – зевнул Матроскин. — Надо еще салаты нарезать…       — Успеем, впереди еще все праздники, — махнул рукой Шарик, зарываясь носом во взъерошенную шевелюру.       – М-м-м, — быстро сдался Матроскин. — А ты кстати где яйца достал? Я вчера оба наших магазина обежал и к соседям заглянул — ни у кого не было.       Шарик на это лишь загадочно улыбнулся. Где он достал яйца — тайна.       Его и Оби-Вана*. *Отсылка к внутричатиковой теме, которую я сама еле вспомнила. Но пусть она все равно останется))