Песнь Серафима

      Скарамучча ждал всего по возвращению в рай: ругательств, наказаний, неопределенности и шумихи — но едва он коснулся уцелевшей ногой белоснежного мрамора одного из храмов, как кто-то тут же вскрикнул: — Господин Уриил! Господин Уриил! Он вернулся! Куникудзуси смог вернуться!       «Что это за реакция?» — сам себя спросил Скарамучча, осматриваясь. Он не рассчитал время своего прибытия, попал точно на службу, проводимую по утру. Перед статуей архангела столпилось около сотни низших и средних чинов. Были и знакомые, и незнакомые, например, в третьем ряду прихожан демон увидел рыжую макушку Тартальи, который удивленно вскинул брови, явно не ожидая подобного представления со стороны зачинщика грядущего бунта.       Позади спины Скарамуччи раздался глубокий мужской тон, заставивший обернуться в его сторону: — Ты вернулся… Стоит ли мне спрашивать тебя о победе над тем, с кем ты сражался? — спросил серафим, бросая на ангела внимательный взгляд, наигранно добрый и умиротворенный, такой, что Куникудзуси сразу понял о том, что он не сильно похож на измотанного боем война. — Я… — стараясь подключить все свои актерские навыки, парень округлил глаза, напрягся всем телом, выказывая тревогу и неверие. — Победил его… Кажется… Действительно смог.       «Надеюсь, Кадзуха всю неделю провозится с Барбатосом», — пронеслось в голове у Скарамуччи, пока он наблюдал за тем, как раскрываются глаза Уриила, как он не веря вздыхает и складывает руки на груди, полностью прерывая молитвенный процесс. — И как же тебе это удалось, Куникудзуси? Ты принял на себя командование отрядом после смерти вашего наставника — это заслуживает уважения, но остался один на один с генералом противоборствующей армии, отослав двоих своих подчиненных обратно. — Я… Я сам не знаю. Казалось… Будто он меня знал. Я смог заманить его в ловушку и заставить расплавиться до основания души, — сбивчиво пересказал Скарамучча.       Серафим задумался, приподнял руку, дабы угомонить прихожан храма в их неуемном обсуждении этого удивительного явления, и то было к месту. Уриил отвернулся от возникшего ангела, не замечая, как его глаза в один миг заполнились неприкрытым страхом.       «Твою мать», — пронеслось в голове. Говоря свою речь, демон совершенно позабыл о том, кто такой и где находится. Его застали не в лучший момент, заставили выкручиваться на ходу. Он соврал и сделал это совершенно машинально, не успев даже обдумать. Хотелось стукнуть себя пару раз, а затем убежать куда-нибудь, чтобы проверить свои перья, но и без проверки было понятно, что часть все же перестала блистать светом. — Прошу вас, оставьте его допрос на будущее.       В проходе появился Дотторе. Он медленно шел, сложив свои руки на груди, крылья змеями плелись за ним по полу, словно продолжение халата. По всей видимости, никто из присутствующих не встречал его и не имел с ним дел ранее. За все прожитые годы в раю Скарамучча не помнил, чтобы доктор выходил за пределы своего кабинета, он так же не собирался ходить на общую промывку мозгов, но в то же время его появление четко дало понять, что все в этом странном появлении пошло не так. Его присутствие на месте, в котором оступился демон, не несло за собой ничего хорошего. — Да, вы правы, ему сначала стоит прийти в себя, — кивнул Уриил, пока Дотторе со всей своей наигранной добротой накинул поверх крыльев Скарамуччи белое полотно. — Я провожу его до лечебницы, а сразу после нее приведу лично к вам, — улыбнулся мужчина, приобнимая за плечо раба своих же планов.       Куникудзуси сразу почувствовал, как пальцы доктора едва ли не до трещин сжали его руку. Тот был зол, может, даже взбешен, но не показывал это, уже собираясь идти дальше, помогая идти пострадавшему, но был остановлен одним-единственным взглядом Уриила.       Нагнувшись чуть вперед, серафим прошептал о чем-то на ухо Дотторе, и его взгляд в миг набрал пару тон веса, становясь сродни адских камней, которыми пытают грешников. — Я вам уже говорил, что для этого нужно, но вы не хотите меня слушать, — посмеялся мужчина, отворачиваясь в сторону выхода из храма, ведя за собой Скарамуччу, будто бы на убой.       Демон, заточенный в ангельской оболочке, успел лишь перекинуться взглядом с Тартальей, позволяя понять, что все пока что не выходило за рамки планов. Хотя, будем честны, сложно было в это поверить.       Оказавшись вновь насильно прикованным к холодной поверхности стола, Скарамучча практически взвыл, но подавил в себе неистовое желание бежать. Да и бежать было некуда. Руки и ноги сковывали оковы, а доктор собирал какие-то зелья, перемешивал их в склянках, затем мял в руках получившуюся субстанцию, продолжая странно и самодовольно улыбаться. — Что ты собираешься делать?! — воскликнул ангел.       Он мог предположить, что все дело в том, что у него отсутствовала одна ступня. Но кто может дать гарантию того, что, оказавшись в руках Дотторе, тот не захочет провести парочку экспериментов с его телом на основе совершенно новых лекарств? — В итоге ты не удержался от лжи, Эребос, — заметил мужчина, разворачиваясь к своему пленнику лицом. — Не удержался, и, если бы я не пришел, кто знает, сколько бы еще опытов над тобой поставили серафимы. Не думаешь, что для шпиона ведешь себя слишком подозрительно? — В каком таком плане? — нахмурился демон.       Все его тело напряглось. Неужели даже план по новому падению ангелов небес был учтен этим сумасшедшим доктором? Если задумываться об этом сейчас, Дотторе был слишком спокоен. Он даже не пытался следить. В раю у него не было глаз и ушей, он не мог просто заключить сделку с ангелами, а значит либо доверял, либо, что более вероятно, и так прекрасно обо всем знал. — Как поживает новый генерал чревоугодия? — все с той же надменной улыбкой спросил мужчина, наконец показывая то, что делал до этого.       В его руках была с виду глиняная ступня, вылепленная достаточно искусно, чтобы при должной покраске не отличить ее от реальной. Это выглядело немного жутковато. Словно в действительности оторванная конечность, которую теперь же демон приставил к сколу в районе лодыжки. — Тебе не стоит так на меня смотреть, Эребос, — пожал плечами доктор. — Это всего лишь обычная процедура.       Он вытащил из-за халата небольшой молоточек, которым теперь буквально прибивал получившуюся конечность к ноге Скарамуччи. Болью это не отдавалось, но казалось чем-то непременно диким. — А как дела у того рыжеволосого ангела? Может быть, еще у той канцелярской шлюхи, ведущей перечни всех находящихся в раю вещей? — стуки о ногу усилились.       Скарамучча тесно сжал челюсти, вновь предпринимая попытку выбраться из сковавших себя оков, но они держали достаточно крепко, чтобы сломать в порыве свободы больше конечностей. Казалось ему или нет, но перед глазами темнело, словно бы освещение в помещении меркло, оставляя лишь легкий блеск жидкостей и пыли, расфасованных по склянкам. Интересно, что теперь с ним произойдет, если вылить их на него? Расплавится ли его тело? Начнет ли он светиться, словно солнце? Или же умрет и исчезнет без остатка? — Это все было в твоем плане? — все же подал голос ангел, после чего еще раз дернулся, едва молоточек перестал стучать по его ступне, а синие глаза устремились точно на него. — Вероятно, ты изначально не понимал мои цели, — Дотторе отложил в сторону прибор, после чего взял с полки синеватую жижу, медленно капающую из горлышка склянки на все ту же ногу. — Разрушение и власть. Ты, знаешь ли, не отличаешься от остальных демонов, — шикнул в ответ Скара.       Мужчина усмехнулся, с хлопком закрыл горлышко пробирки и отставил ту в сторону, чтобы затем присесть на край стола, прямо рядом со своим пленником. — Я то, что будет преследовать этот мир, пока в нем ничего не останется. Человеческий мир лишь поле боя для нас, но мои цели гораздо выше обычных разрушений. Создать идеал того, что может называться божеством, создать то, что можно назвать инь и янь в одном флаконе. Еще в нашу первую встречу я уже имел на тебя планы, так же, как и знал, чем все закончится, знал, что ты испугаешься кары и предашь меня. — Не думай, что тогда я лишь испугался! — воскликнул в ответ Скарамучча, грудью выгибаясь выше, но его резко взяли за волосы, так и не позволяя упасть обратно. — Нет, ты именно испугался. Испугался пойти со мной до конца, испугался своей адской покровительницы и так же сильно ее возненавидел. Тогда ты стал полностью идеален и вместил в себя столько негативных эмоций, сколько не вмешал ни один другой демон. Твои тени — это безграничные просторы чувств, каждая носит в себе воспоминания, о которых ты даже не догадываешься, ты создан из сотен жизней, — Дотторе усмехнулся, опуская голову своего пациента обратно на кушетку. — В них всех есть сила, которой ты бы не смог воспользоваться лишь из-за отсутствия сочетания грехов с семенем генерала. И как бы я ни ненавидел Баал, но мне стоит ее поблагодарить за то, что позволила тебе переродиться, так же как и поблагодарить Кадзуху за то, что ты в него влюбился, как самый настоящий подросток. Даже пошел со мной на сделку, позволил мне поиграться с твоей душой и начать смешивать в ней темную и светлую энергии. Без их помощи мне было бы сложнее добиться своего. Удивительное стечение обстоятельств, сокративших мой план на несколько человеческих столетий. — И что будет после этого? Кем, по твоему мнению, я должен стать после этого?! — Никем, — пожал плечами Дотторе. — Просто существом, которое сможет выжить в мире без живых существ, моим magnum opus, а также доказательством возможности совмещения сил демонов и ангелов. Ты станешь той моей целью жизни, к которой я всегда стремился. Но для этого мне нужно полностью опустошить и рай, и ад, и мир людей. Разумеется, я тоже умру, но лишь после того, как увижу новую вселенную своими глазами.       Скарамучча скосил глаза на лицо, наполовину сокрытое маской. Убить даже себя, просто чтобы доказать какую-то дрянную теорию. Ему этого никогда не понять. Эребос никогда не был тем демоном, который захочет остаться без всех. Он любил одиночество, но также любил Кадзуху, может быть, ему даже нравилось общаться с Тартальей и этой сучкой Синьорой. — Да ты просто сумасшедший уб… — ангел не смог договорить, его рот зажала чужая ладонь. — Неужели ты хочешь еще больше черных перьев? Даже сейчас у меня есть вечность, чтобы повторить эксперимент. Я могу убить тебя, просто назвав несколько строк, заложенных и вырубленных на твоей душе, как часть нашего договора, или же отдать в руки серафимов, но даю тебе время на то, чтобы ты смог попрощаться с тем, что так любишь. А теперь скажи мне, где находится дверь, которую я просил тебя найти.       Скарамучча судорожно думал. Думал о том, как будет правильнее всего выпутаться из этой ситуации. Что будет, когда Дотторе найдет опустевшее место, где нет Бога, и знает ли он вообще об этом? Едва ли серафимы могли рассказать подобное ему.       Он скосил глаза, внимательно рассматривая полу-улыбку, которой его одаривали, и осознание проплешины плана этого сумасшедшего демона позволило почувствовать себя хоть немного свободнее. — Ты собрался убить Бога? — спросил Скарамучча, надеясь поставить все лишь на возможность того, что Дотторе все еще не знал о том, что по ту сторону окажется лишь пустая комната. — Убить его, чтобы ввергнуть мир в хаос и забрать все жизни? — Кто знает, — мужчина в ответ усмехнулся, подбирая с полки очередную жидкость.       На этот раз Эребос точно знал, что в ней находилось. Цветы жизни, выпаренные на ангельском огне. Коломбина лично выливала эту смесь на кожу захваченного в плен генерала, чтобы посмотреть эффект. А эффект был стоящим. Кожу разъедало, тени лились струями из тела, галлюцинации, сопровождающие адскую боль, заставляли демона пытаться вырваться раз за разом, а затем снова падать в это подобие сновидения.       Куникудзуси почувствовал, как его затрясло от вида этой жидкости, а горло словно парализовало. Хотел бы он закричать на всю округу, собрать в этой комнате всех, включая серафимов, забывая про то, что сейчас он ангел. — Видно, в твоей памяти это небольшое снадобье оставило весьма положительные воспоминания, — заметил доктор, отходя к своему столу и что-то добавляя в зелье. — Не смей лить на меня эту мерзость, — прошипел Скарамучча.       Новая попытка к побегу не увенчалась успехом, и он лишь сделал пару трещин на запястьях и предплечьях перед тем, как Дотторе с силой выпрямил одно из крыльев, на котором пестрила чернота опороченных перьев. — Где дверь? — хладнокровно повторил вопрос мужчина. — Где она? — У Михаила, — не раздумывая, сказал ангел, но, заметив как из колбы слетают капли, зажмурился и прикусил язык, проклиная про себя все на свете.       Но, сколько бы он ни ждал, никакой боли не было. Проходили секунды, подходила к концу минута, и Скарамучча негодующе повернулся в сторону своего сегодняшнего мучителя. — Благодарю за работу. Пока что у меня больше нет для тебя заданий, — улыбнулся Дотторе, после чего пару раз стукнул по камню кушетки.       Почувствовав свободу в руках и ногах, Эребос резко сел, осматривая себя. Потерянная нога вновь была на месте, с крыльями тоже ничего не произошло, разве что… Пропали черные перья? Но подобное было невозможно. Каким образом отметины греха так просто исчезли? — Твоя ложь пошла на пользу нам обоим. Жди хороших вестей, — проговорил Дотторе, так и не оборачиваясь на Скарамуччу. — Я могу просто убить себя, — сузил глаза тот, рассматривая спину в белом халате.       Было видно, как демон на мгновение замер, после чего спокойно развернулся лицом к ангелу. Ничего в его образе не выражало напряжения. Он даже оперся руками о свой стол, прикрывая глаза. — Ты этого не сделаешь, — практически насмехаясь, заметил мужчина. — Все твое нутро пропитано эгоизмом. Неужели ты вновь лишишь своего дорогого и безумно влюбленного в тебя мессию своего присутствия?       Не найдя, что сказать в ответ на подобное замечание, Скарамучча просто направился в сторону двери, хлопнул ею, закрывая за собой, оставляя силуэт позади.       Если бы только был хоть один шанс того, что он сможет победить Дотторе в сражении, Куникудзуси воспользовался бы им не раздумывая, но сейчас он не был в силах даже одолеть треклятого призрака. Если бы Кадзуха не появился тогда настолько вовремя, пришлось бы прощаться со своей жизнью. Зато Дотторе бы не мешкал. Даже зайдя так далеко в его «создании», он бы не стал возиться с тем, что идет не по его плану.       «Бесполезный, бесполезный, ненавижу», — проносилось в мыслях Эребоса, пока он шел в сторону своей комнаты. Это чувство слабости было сродни тому, что он ощущал перед своей первой матерью, пока его били и унижали, то же самое, как в моменты, когда его кидали в холодный колодец и заставляли выбираться самостоятельно, то же самое, когда его вторая мать умерла на глазах, защищая.       Остановившись возле арочного окна, Скарамучча выглянул наружу. Там, словно замирая во времени, продолжали плыть облака, скрывающие кольца стражей рая. Он бы мог просто выпрыгнуть и вернуться в ад. Побезумствовать в мире людей, получить черные крылья, погрязнуть во грехе и вернуть себе все свои силы. Или же дать офанимам себя разорвать, полностью руша планы доктора на себя. Но нет. Он и правда был эгоистом. Полюбил эту жизнь до конца каждой тени внутри и не хотел отпускать.       «Нужно успокоиться», — пронеслось в голове у Куникудзуси, и он пару раз глубоко вздохнул в попытках ослабить разыгравшиеся эмоции и подумать о том, что делать дальше. Просто не могло быть такого, чтобы Дотторе продумал все до мелочей. Из его ответа на вопрос не было понятно, знает ли он о том, что Бог уже был мертв, а значит, можно было что-то придумать. Вероятно, он и правда хотел занять его место. Но разве для подобного не нужно сделать что-то? — Куникудзуси? Ты в порядке?       Голос со стороны отвлек от глубоких размышлений и заставил обернуться на стоящего рядом херувима.       На крыльях Барбары было уже с десяток черных перьев, так и говорящих о том, что: «Вот она! Грешница! В раю ей не место!» Отвратительно. И сама она, и все законы, запятнавшие ее. Из всех встреченных ангелов Скарамучча до сих пор считал, что она наиболее привержена всему безумству этого места. Чувство жалости, недавно появившееся в демоне по отношению к этой девушке, смешивалось с пониманием того, что именно ее фанатизм раздражал и бесил больше всего. — Ничего такого, о чем тебе бы стоило переживать, — улыбнулся он, стараясь сыграть свою прошлую роль приятного в общении парня. Ох, как тяжело было это делать именно сейчас. — Ну что ты такое говоришь, — Барбара подошла на пару шагов ближе. Ее легкое белое платье вильнуло в такт ходьбе. — Ты был моим мессией и учеником, ты можешь рассказать мне обо всем, что тяготит твое сердце. И… Ты и правда убил Кадзуху? — немного недоверчиво и в какой-то степени грустно спросила она. В глазах показалось нечто сродни боли, зацепившей ее.       «А может… Именно эта брешь мне и нужна?» — спросил сам себя Эребос, пару раз оценивающе осматривая девушку. Нужно было взвесить все за и против, а главное продумать, но было ли на то время? — Меня и правда кое-что волнует, — вздохнул демон, замечая слегка удивленный взгляд. — Мы можем поговорить где-нибудь, где нас никто не услышит?