Песнь Серафима

      Кадзухе не нравилась мысль об еще одном расставании. Впрочем, никогда не нравилась. Но, если Скарамучча был прав и если он успеет, через неделю они смогут встретиться. Это не могло не радовать. Было хоть что-то хорошее в этой бесконечной череде страданий, пасмурном небе, лужах на крыше дома, вибрирующих от порывов ветра, и грязи улиц. — «Мы ведь ни разу не бывали у Барбатоса? — спросила Кусари с легким вздохом.» — Спросим у Моракса, — ответил Кадзуха, садясь на край крыши, свешивая ноги вниз.       Позади раздался хлопок двери, заставивший демона обернуться и тут же заметить двух священников, о чем-то переговаривающихся, но, почувствовав присутствие демона, напрягшихся. — «А это место популярное, — прокомментировала ситуацию Кусари.» — Постойте, — окликнул парней Кадзуха.       Син Цю с Чунь Юнем явно хотели уже уходить куда подальше, чтобы не нарываться на новую стычку, хотя и оба понимали в глубине души, что Каэдэхара не собирался их трогать. — Куникудзуси уже ушел? — спросил Син Цю, первым решая пересилить страх, вызванный генералом. — Вы не расскажете о том, что с ним произошло? Мне казалось… Мессии всегда становятся большой силой той или иной стороны. — Не думаю, что между миром людей, демонов или ангелов есть большая разница, — улыбнулся Кадзуха в ответ. — Везде есть плохие, хорошие или обычные. Статус мессии ни о чем не говорит. Я тоже… Впрочем, нет, ничего. — Но почему его характер так разительно отличается? — спросил уже Чунь Юнь, на что демон лишь покачал головой, думая о том, стоит ли вообще им отвечать.       Хотя едва ли эти двое смогут уйти от Катарины, скорее всего она уже успела поставить на них заклинание слежки, да и по их словам в Ватикане им больше не рады. Если бы тут был лишь следователь, тогда вопросов у генерала бы не возникло, но вот мурашки, которые вызывал в нем экзорцист, заставляли задуматься о том, не может ли он порушить весь план. — Я расскажу вам, только когда придет время, а может оно и вовсе не придет. Кто знает, возможно, вы все равно не захотите вставать на нашу сторону, — все с той же улыбкой ответил Кадзуха, вот только посмотрел точно на Чунь Юня. — Это не та тема, о которой я имею право говорить сейчас.       Чунь Юнь с Син Цю замялись, раздумывая, можно ли им было уйти сейчас, но все еще оставались на месте. Одного взгляда хватало, чтобы понять, насколько много вопросов скопилось у них, но, как бы ни хотелось это признавать, у самого Вельзевула скопилось их не меньше. Хотелось бы, чтобы все это побыстрее закончилось, но пока что все только начиналось.       Кадзуха поднялся со своего места, поворачиваясь к священникам. Он не собирался подходить ближе, но все же парни дернулись. — У меня к вам есть две просьбы, — выдохнул Каэдэхара, складывая руки на груди. — Какой священник будет выполнять поручения демона? — спросил Чунь Юнь, недоверчиво рассматривая того, кто стоял перед ними. — После того, как демоны начнут полноценную атаку, одержимых среди людей станет в несколько десятков раз больше. Многие демоны охотятся за жизнями людей и не следуют приказам, даже таковых нам придется допустить к сражению. Поэтому на плечах священников должно быть изгнание, — не обращая внимания на возмущение экзорциста, проговорил демон. — Чунь Юнь, верно? — улыбнулся Кадзуха. — До сих пор ты единственный, кто смог заставить меня дрожать. Тебе нужно развить свою силу, если хочешь защитить людей. Ни один из генералов не станет специально атаковать города и поселения, но не все высшие демоны являются генералами, понимай это.       Договорив свои слова, демон растворился в воздухе, сметенный порывом подувшего ветра. Ему больше нечего было рассказывать этим двум, а значит пришло время исполнить просьбу Скарамуччи. Вот только каким образом?       Душный смрад ада заполнил легкие, оседая в них уже привычной тяжестью. Если и вести бой с Барбатосом за его секрет, то первым делом нужно было обращаться к его другу, или недругу? Каэдэхара за все прожитые тысячелетия так и не понял, как можно было назвать общение Моракса и Барбатоса. Они больше напоминали двух стариков, спорящих о том, какую лучше всего рыболовную снасть поставить.       Внутри пещеры, где и находился дом его бывшего генерала, дышать было немного легче. Мужчина не любил аромат жженой плоти, разлагающейся земли и порывов ветра, разносящий прах душ по всему аду, и в этом Кадзуха был с ним полностью солидарен. Еще впервые придя сюда, он почувствовал, как с него словно что-то свалилось. Быть может, и сейчас Моракс сможет ему чем-то помочь. Он надеялся на это. — Кадзуха, прошу тебя не связываться с этим пьянчужкой, — заявил генерал, как только услышал вопрос, с которым к нему пришли. — При всем уважении к вам я должен спросить у него про то зелье, — с улыбкой ответил Каэдэхара, собираясь настаивать на своем до самого последнего.       Перед ним уже был заварен чайничек с чаем, мужчина только доставал один из многочисленных сервизов из каменного шкафа. Он вздохнул, едва услышал ответ своего бывшего подчиненного. — Не ты один приходил ко мне с таким вопросом, — проговорил Моракс, расставляя чашки на столе и затем разливая чай, несмотря на то, что Вельзевул тоже дернулся, чтобы это сделать. — Мы на одной ранговой ступени, несмотря на то, что ты был моим подчиненным, я отношусь к тебе, как к другу. Я уже просил тебя, но между нами не должно быть формальности.       Кадзуха ничего не ответил на это. И хотя тон старшего генерала был спокойным и вежливым, но все же взглядом он мог приструнить кого угодно, уж в этом парень не сомневался ни на миг. От одного воспоминания о собственных оплошностях во время обучения мурашки расходились по телу. — Почему вы не хотите рассказывать, где он живет? — спросил Каэдэхара, беря свою чашку в руки. — Потому что он убивает всех, кто захочет получить рецепт, — ответил генерал, занимая свое место за столом напротив гостя. — И это не зависит от того, как долго вы знакомы. Он убьет тебя не глядя, и аду придется искать нового генерала Вельзевула, а это нелегкая задача при условии, что демоны чревоугодия, которых не убили, — редкая вещь. — Я все равно обязан получить рецепт, неужели у меня нет ни малейшего шанса против него? — Кадзуха сжал руку под столом, упираясь взглядом в свой чай.       В нем плавал небольшой лист, в отражении потемневшей воды Кадзуха заметил на себе сузившийся взгляд мраморных глаз и тут же выдохнул, уже точно зная, что ему скажут. — Ты и сам это прекрасно знаешь, — Моракс отпил чая из своей чашки. — Я знаю, но… Я не могу поступить иначе, мне казалось, что моя душа уже полностью опустела, я не надеялся больше увидеть его. Но теперь мне кажется, что меня разорвет чувствами, если я помедлю еще хоть секунду.       На это генерал лишь выдохнул, закрывая собственные глаза, о чем-то глубоко задумываясь. Он сложил свои руки в замок на столе, бросая взгляд куда-то в сторону, шепотом произнося: — История мироздания действительно циклична. — Что вы имеете ввиду? — спросил Кадзуха, отрываясь от разглядывания чая в своем стакане. — Знаешь ли ты, почему Венти так много пьет?       Каэдэхара задумался. Ему ни разу не казалось странным, что один из генералов утопает в количестве алкоголя. В конце концов они не люди, от любых людских веществ им ничего не будет. В том, как развлекает себя первородный демон, не было ничего необычного. Моракс ведь и сам занимался достаточно странным коллекционированием чашек и чайников. — Эта история очень драматичная, но, боюсь, я не могу рассказать о том, что произошло, во всех подробностях. Барбатос потерял близкого ему человека через пять сотен лет после того, как первородные спустились в ад. В тот момент, несмотря на невозможность подобного, его грех зависти сменился на грех уныния. Его возлюбленный… — Моракс глубоко вздохнул, опуская глаза. — Он тоже был моим учеником в далеком прошлом, когда мы еще были ангелами. Мне бы не хотелось, чтобы то же самое произошло и с вами.       Кадзуха не ожидал услышать чего-то подобного — чтобы у Венти был грех зависти или то, что его возлюбленный, учившийся у генерала, умер. Это оказалось крайне интересной информацией, о которой хотелось узнать больше, но все же Моракс дал ясно понять, что не станет раскрывать эту историю детальней. — Я понимаю ваше беспокойство, но… — Что именно тебя так привлекло в Эребосе? — прервав слова Кадзухи, спросил мужчина.       Подобные вопросы от него редко можно было услышать. Это заставило задуматься. Кажется, кто-то уже задавал ему подобный вопрос, кто-то еще при человеческой жизни. Но сейчас Каэдэхара уже не мог точно вспомнить, даже не мог вспомнить, в какой момент понял, что его тянет к его демону, как магнитом.       «Мой демон», — повторил про себя Вельзевул, чувствуя, как в нем разгорается теплом эта фраза. Как воспоминания все же находят свой путь. — Он… Был добр ко мне, когда я был мессией, ни один раз подвергал себя опасности ради меня, я не уверен, что именно заставило меня полюбить его настолько сильно, и говорила ли тогда во мне вторая душа, но сейчас я готов отдать любую цену для того, чтобы хотя бы иметь возможность прикоснуться.       Ненадолго в комнате воцарилось молчание. Но Кадзуха его не слышал. Из-за вопроса Моракса голова вновь погрузилась в приятные воспоминания, в мгновения, когда доводилось быть рядом со Скарамуччей. Это время хотелось вернуть, продлить, каждое прикосновение зациклить и проживать раз за разом. Помнить обо всем. — Что ж, хорошо, будь по-твоему, — выдохнул Моракс, словно уже прощаясь с генералом. — Он проводит все время в баре, в городе недалеко от горы Наказаний. Уверен, что тебе будет несложно найти его. Но… Прежде, чем уйдешь, будь готов расстаться со своей жизнью. Единственный способ победить его — быть хитрее и упорнее. — Благодарю вас, генерал, — Кадзуха поклонился, поднимаясь со своего места. — «Путь неблизкий, кажется, мы так и не побывали ни разу в этом городе, — проговорила Кусари, привлекая к себе внимание.» — Ничего страшного, я найду дорогу.